— Господин барон! Вы забываете, где ваша левая нога?! А правая ваша, не является деревянной, напомните ей, что она способна согнуться в колене! Умоляю меня простить, баронесса, — попутно извинился он.
Матильда фон Лейдендорф, пила чай у единственного столика, она со звоном поставила чашку на блюдечко и произнесла свое коронное:
— Тео-одо-ор! Слушайся маэстро!
Так она повторяла после каждого нервного срыва учителя танцев, не считая его тон оскорбительным.
Рагнар посмотрел на часы и шепнул Диане:
— Еще пятнадцать минут и конец этому позору. Бедолага. Может, ему предложить стул в партнерши, меньше будет жертв. Он оставит девушку без юбок.
— Не издевайся, — шепнула ему Диана, — не думала, что ты такой.
— Я его жалею, — шептал Рагнар.
— Не в таких выражениях, — возразила она.
Когда музыка опять прервалась, и маэстро разразился новым градом замечаний в адрес Теодора, Хельга оставила своего партнера и приблизилась к незадачливой паре.
— Позвольте мне? — попросила она у девушки, и та, не скрывая радости, перебежала к Грегуару.
Они были одного с Теодором роста.
— Не смущайтесь. Я сама едва ли не спотыкаюсь на каждом шагу. Смотрите мне в глаза и не думайте о ногах. У нас получиться, — заверила она и мягко улыбнулась Теодору.
Маэстро уже не возражал, не напоминал, что преподает танцы он. Он смиренно кивнул аккомпаниатору. Трам-па-па. Трам-па-па. Музыка с подчеркнутым ритмом снова зазвучала в зале. И вдруг смущенный до невозможности Теодор не спутал ноги, сделал шаг, не наступая на ноги своей партнерше, повел Хельгу медленно. Аккомпаниатор из сострадания замедлит темп под него и четыре пары двинулись, наконец, завершив круг целиком, а потом еще один. Теодор не сводил с Хельги глаз, она шептала ему ритм, а он двигался, как под гипнозом. Еще круг. Музыка стихла.
— Вот так, — прошептала Хельга.
— О, благодарю, дивная нимфа, — прошелестел у самого ее уха взволнованный голос Теодора.
Им аплодировали три другие пары, баронесса и аккомпаниатор, а месье Флора облегчено вздохнул.
— Я всегда говорил, что все дело в партнерше, — очень тихо сказал Рагнар Диане.
Она в ответ сжала его руку. Он не понял, возражает она ему или соглашается.
— Теперь еще раз! — потребовала баронесса. — Погодите, хочу с балкона посмотреть на эту красоту!
И она, не смотря на свою внушительную фигуру и юбки, с удивительно легкостью поднялась по лестнице.
Там она заметила еще одного молодого человека, который видимо был тем, кто отказался продолжать урок, и прятался от глаз маэстро на балконе.
Внизу заиграла музыка, но Матильда фон Лейдендорф все еще придирчиво осматривала эту персону. Она приблизилась еще на пару шагов, удивленно подняла брови.
— Вы не танцуете, милочка?
От слова "милочка" молодого человека передернуло.
— Нет, не танцую, мадам, — ответил ей беглец.
— Как интересно, — удивленно сказала она.
Потом баронесса вспомнила о племяннике, заглянула через перила и, удостоверившись, что тот кружит свою партнершу, потом опять перевела взгляд на интересный ей "предмет".
Молодой человек, склонился, положив кисти на перила, заглянул в зал. Он делал вид, что не замечает, как пожилая дама изучает его, словно музейный экспонат. Он смотрел на танцующих, а баронесса то вспоминала о племяннике, то устремляла любопытный взгляд на человека в костюме.
Музыка внизу никак не кончалась. У Теодора получался вальс, и вдохновленный маэстро Флора делал знаки аккомпаниатору продолжать снова и снова.
Матильда фон Лейдендорф поняла, что слишком невежливо ведет себя с другим зрителем или зрительницей на балконе. Она хихикнула низким смешком и произнесла искренне, заглядывая в темные глаза напротив. Она тихим заискивающим тоном заверила.
— О да. Я понимаю, почему вы отказались танцевать. Ведь вы не мужчина. Я догадалась. Но я вас не выдам. — Она помолчала, наблюдая, поразит ли ее догадливость рассекреченную девушку. Та мило ей улыбнулась. А баронесса снова хихикнула. — Это как Жорж Санд?
Она была в восторге от своей догадки. Ей не терпелось узнать имя незнакомки.
— Позвольте представиться. Я баронесса Матильда фон Лейдендорф. А как ваше имя, милочка?
— Графиня Елизавета Щеховская, — проговорила ее новая знакомая и впервые улыбнулась смущенно. — Вы танцевали с моим мужем, но умоляю не говорить маэстро. Мы здесь инкогнито.
Голос ее так понравился баронессе.
— О! Я понимаю, понимаю. Обожаю секреты, — дама так разволновалась от новых открытий и этого неожиданного таинственного знакомства, что забыла и о племяннике, и о танцах.
— Смею заметить у нас много общего. Вы описали свои путешествия в Африке, я тоже обожаю путешествовать, — продолжила беседу ее молодая собеседница.
Такое сравнение и осведомленность о писательском таланте, польстили баронессе.
Тут музыка стихла и с извинительным поклоном девушка в мужском платье поспешила скрыться с балкона. Матильда фон Лейдендорф с сожалением проводила ее и, чтобы не выдать местонахождение новой знакомой, стала спускаться тем же путем, каким взошла сюда.
Маэстро поцеловал руку Хельге в знак благодарности и отпустил всех, объявив, что урок окончен.
Рагнар заметил, что Теодор намерен улизнуть от тетушки при первой возможности. Он воспользовался тем, что она беседует с маэстро, схватил за локоть Теодора, они нашли свои шляпы и перчатки и скоро оказались на улице.
— Эрик, отвезите нас на два квартала, остальные пройдутся, мы их найдем, — приказал он кучеру.
Экипаж покатил по улице.
-Ваша тетушка вас источит, господин барон, как древесный жучек, но это будет гораздо позднее, — сказал Рагнар.
Они проехали два квартала, повернули за угол, и экипаж остановился. Рагнар вышел, подавая пример растерянному Теодору.
— На самом деле моя тетушка во истину великая женщина, — задумчиво сказал Теодор, тон его был извинительным. — Это очень дурно с моей стороны.
— А прежде вы не сбегали? — удивился Рагнар.
— Увы, сбегал, — потупил глаза Теодор. — Мне невыносимо трудно ее обманывать. Но я окончательно стану позором семьи, если не отыщу свой истинный дар, свое предназначение. Увы, семья не может меня понять, а вы, посторонний мне человек, это понимаете.
— Я не смею называться другом, но всегда готов помочь свободомыслящему молодому человеку. — И он дружеским жестом потрепал плечо Теодора. — По сему, предлагаю оставить наших друзей и родственников и отметить наше знакомство в более приятной обстановке. Чтобы окончательно потеряться, нам нужен фиакр.
Теодор посмотрел на него, как на спасителя и с радостью согласился. Рагнар подал Эрику знак, тот развернулся и уехал.
Домой Рагнар явился в половине двенадцатого ночи, хмельной и довольный. Его выходке никто не удивился, все уже легли спать. В столовой его ждал ужин. Довольный такой заботой о его нуждах он уничтожил все, что было ему оставлено, и довольный окончанием дня собирался отбыть спать.
Однако, движения его были заторможены, а мысли спокойны и текли этим вечером, куда им хотелось даже больше, чем всегда. Во всяком случае, он понял, что не может сосредоточиться. Он сидел на месте Эл. Потом посмотрел на стену, где-то там, в трещине утром, торчала монетка. Он улыбнулся. Представил, как она это делала. Снова улыбнулся.
— Одни энергии, командор? — задал он вопрос в стену.
Он поискал монетку, стал вертеть ее в пальцах. Прошлой ночью в столовой горели газовые фонари, было светло. Он вспомнил, как Игорь рассуждал об аэродинамике. Миленькая Франсин, морщила лоб этим утром. Он подумал, что его никто здесь не интересует, он не сказал девушкам Эл и Оли ни единого комплимента, а все потому, что это пространство его души неожиданным образом заняла Диана, он перестал замечать других женщин. Он пообещал завтра не говорить Оле ни единого слова с намеком, так как он был благодарен за сегодняшний урок танцев. Он вспомнил, как сжимал пальцы Дианы и испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие. Она смотрела прямо, как всегда, но не строго. Уже не строго. Она смеялась его шуткам. Он опять улыбнулся. Эх, какая девушка! И он со всем вдохновением и порывом души запустил в стенку монетку, представив, как она влетает туда. Он не услышал сопутствующих звуков, когда монетка отскакивает и катится по полу. Неужели застряла?
Он встал со свечой в руках, приблизился к стене. Монетка вошла в стену. Первым побуждением было выдернуть ее, но он понял, что его ум проснется к утру, и будет думать, что ему причудилось. Он оставил монету на месте и расслабленным шагом отправился спать.
* * *
Казалось бы, он только уснул, но рука камердинера уже безжалостно трясла его за плечо. Если будит, значит, утро и у него назначена встреча. Дмитрий сел на постели, не отрывая глаз.
— Доброе утро, — послышался рядом вежливый голос его ассистента.
— Доброе, но утро ли?
— Почти полдень, в два часа вы встречаетесь с князем Рушелем. У вас поединок.
Дмитрий зевнул. Это помогло открыть глаза.
— Все уже ушли?
— Конечно. Я принес вам завтрак прямо сюда, в столовой ремонтируют стену.
— Что?
— Ваша командир попросила к ужину привести столовую в прежний вид.
— А сколько монет было в стене?
— Я не знаю, господин Гаруди.
Дмитрий соскочил с постели, натянул халат и помчался в столовую. Там, их дворецкий Лукаш и Франсин трудились над починкой стены.
— Сколько было монет? — спросил он с порога.
Дворецкий и девушка переглянулись.
— Одна, а отверстий три, — ответила ему Франсин. — Добрый день.
— А, да, добрый день, — ответил он.
Он уже шел по коридору, его догнала Франсин.
— Вам записка, господин Рагнар. — Она протянула сложенный вчетверо листик. — От командира.
— Спасибо, — он тут же развернул послание и прочел единственное написанное пером и украшенное вензелями и рисунком салюта слово: "Bravo! ".
Франсин в который раз решила, что он странноват, его поведение не вписывается в принятые тут нормы, но это ни чуть не смущает его командира и товарищей по группе. Над еще одной монетой в стене, обнаруженной утром, никто не стоял удивленно, как над предыдущей. Наоборот этот случай стал поводом для смеха и едких замечаний по поводу позднего возвращения Рагнара. Самая приемлемая версия гласила, что он забил монетку в стенку молотком. Пошутили и разошлись, словно не случилось ничего особенного. Элизабет попросила заделать "следы побоища" на стене и пообещала, что подобного разгрома уже не будет.
— Это вы бросили монету? — спросила она на всякий случай.
— Кхе. Вот и я хотел узнать. Я вчера был не очень трезв и вернулся поздно. Ну, наверное, все же я, может быть, — пробормотал он и поспешил уйти.
— Зачем они это делают? — нахмурилась Франсин.
Рагнар наскоро поел, быстро оделся и вскоре оказался на пороге очень интересного дома архитектуры времен Марии-Терезии. Слуга предложил ему посмотреть дом, пока хозяин готовится к встрече с ним. Обход сопровождался краткими комментариями слуги. Рагнар совершил экскурсию по самым интересным комнатам первого этажа дома, который изнутри выглядел, как дворец. Он задержался в зале антиков, стал рассматривать настоящие античные статуи. Он остановился у сильно пострадавшей от времени, но хранившей следы былого великолепия статуи.
— Потрясающе! — воскликнул он.
— Вам нравится античное искусство? — услышал он знакомый голос князя с насмешливыми нотками.
— Добрый день, ваше сиятельство. Искусство вообще, — ответил Рагнар.
— А вы, господин Гаруди, скромничаете, вы остановились у предмета моей гордости, моя коллекция была бы скудной без этого антика. Говорят в Петербурге, а Академии художеств есть копия с этого торса. Вы были в Петербурге?
— Нет. Не был.
— Вы, друг графа Шеховского, еще не посетили Россию?
— Если быть совсем точным, я друг семьи его жены. Я хорошо знаю графиню Элизабет.
— Она мила и обворожительна. И смела, как бывают смелы только красивые женщины. В следующий раз приходите вместе. Мне будет крайне приятно ее общество.
— Я передам графине приглашение.
— Граф Шеховской не будет возражать?
— В моем присутствии граф совершенно спокоен за репутацию своей супруги. И кто посмеет сомневаться в вас?
— Полно разговоров, вы же пришли не ради слов. Готовы померяться силами? — спросил с вызовом князь.
— Да.
— Ступайте, Генрих, — отослал он слугу. — Пусть в зал придет Питер и поможет мне и господину Гаруди с экипировкой. С таким ростом господина Гаруди ждут трудности с облачением.
Князь привел его в специально устроенную для тренировок комнату, пол был засыпан песком, как в манеже, у стен стояли манекены, а окна затянуты сетью. Князь подозвал его к одному из окон и открыл крышку ящика на ножках, предварительно отперев его ключом. Рагнар увидел несколько сабель уложенных в ряд. Князь хранил оружие под замком.
— Однажды мой враг покушался на меня, с тех пор ни один предмет оружия не храниться в доме в открытую, — пояснил князь Рушель, — В наш вероломный век, даже изящную шпагу опасно вешать на стену. Мой отец очень любил украшать дом оружием. Мне его досталось не мало. Выбирайте. Эти экземпляры лучше всех годятся для учебных поединков.
Рушель не отходил от Рагнара, пока тот выбирал себе оружие. Сабли были затуплены.
— Я опасался, что вы сочтете, что с моей стороны прозвучал вызов, — сказал Рагнар.
— Ваш дерзкий вид вызвал такое подозрение, признаюсь вам. Однако, я не боюсь вызовов. Господин Ванхоффер заверил, что вы не опасны.
— Я просто изучаю разные техники обращения с холодным оружием. Вы коллекционер оружия, а я — боевых навыков.
Князю понравилась его фраза, он рассмеялся.
— Вы меня интригуете. Ну, где же Питер?!
Рагнар продолжил изучать сабли.
— Эту, — выбрал он.
— Вот вы чуть-чуть себя и выдали, — улыбнулся князь. — Хороший выбор. Значит, знаете толк.
— Я подумал вот о чем, — заговорил Рагнар. — Графиня Шеховская любит смотреть поединки. Я знаю ее пристрастия. Пожалуй, она бы согласилась взглянуть на нас. Граф довольно ревнивый человек, но на интересы жены смотрит благосклонно. Я посоветуюсь сначала с ним, а потом с графиней. Вы не будете возражать?
Рагнар осматривал свое оружие придирчиво, говорил и не смотрел на князя.
— Отнюдь, — ответил князь.
Появился слуга. Князь был прав, надеть на Рагнара защитную одежду оказалось делом трудным. Ему ничто не было впору.
— Боюсь, вы окажетесь более уязвимы, чем мне бы хотелось, — посетовал князь.
— Ничего не могу с этим поделать.
Поединок начался с взаимного приветствия противников. Князь оказался подвижным и вертким соперником. Из-за неказистого роста он имел преимущество. Они в первые минуты рубились осторожно, пробуя друг друга, а потом князь заметил, что Рагнар ухватил самую суть его техники. Он стал уходить от ударов чаще, чем хотелось бы князю. Первые минуты Рагнар делал что-то ему незнакомое, очевидно благодаря своим прежним навыкам, а потом впечатление князя изменилось, словно рядом опытный, упрямый и умный соперник. Господин Гаруди защищался очень умело, он перестал уходить от ударов, отражал их ловко, но редко контратаковал. Первое впечатление о заносчивости Рагнара сменилось на более благосклонное, князь сделал вывод, что молодой человек старается быть почтительным, к его персоне даже в таком соперничестве. Рушель счел этот жест восточной вежливостью. Ему не удалось разгадать стиль соперника, в то время как Рагнар его изучал. Князю стало неприятно.
