Стальное сердце (ex-Naruto)

Вспоминают ли обо мне? Хотя, что это я — конечно, вспоминают. А девочки волнуются, наверное, ужасно. Будут обижаться, когда вернусь, придется извиняться и долго их задабривать.

Если вернусь.

А когда я снова появлюсь в Конохе, меня из шкуры вытряхивать будут, это к гадалке не ходи: всем ведь любопытно, куда девался тот самый джинчуурики и как он смог слинять.

Я навру им всем с три короба, когда вернусь.

Если вернусь...

Ну, что ж: солнце идет на закат, а мне пора начинать. Подленькую мыслишку перенести все назавтра, а лучше, еще на пару дней: еще раз обговорить с Минато, еще чего-нибудь поделать, еще отдохнуть, еще половить крабов — уж больно они вкусны, еще подышать напоследок терпким морским воздухом, я с великим трудом выкинул из головы.

Страшно? Боишься облажаться с летальным исходом? Трясешься, как девчонка перед своим первым разом? Встать, трусливый ублюдок!!!

Встать, и идти, туда, где уже подготовлено местечко, на вершине одного из холмов. Узумаки предупреждены, через пять часов они начнут ослаблять печать, и тогда волосатый покажет тебе, почем фунт винограда.

Пять часов.

Пять часов жизни.

Шевелись, Штайнер, идешь, как обосрался! Время не ждет, лис сам не рассосется.

* * *

Схему высшего заклятия я помню хорошо — она сложна, но я не могу ошибиться, и нити заклятия сплетаются в сложные трехмерные фигуры, а те, одна за другой, связываются между собой, образуя участки того, поистине, шедевра магического искусства моего мира, на который я сделал максимальную ставку в этой игре. Не торопиться, только не торопиться! Время есть, я успеваю, все идет по графику. Главное — не думать ни о чем постороннем, максимальная концентрация и все внимание на работу: пропущенная петля или стык элементов — и рванет так, что кусочки моей задницы долетят до Конохи. А может, не рванет. Может, просто не сработает как надо, или вообще никак не сработает, и последним, что я увижу в этой жизни, будет жевательный набор лиса, смыкающийся на моем организме...

Не думать!

Все внимание узору, ничто более не существует, вокруг меня пустота, и я сам — пустота. Есть только узор заклятия, и все...

* * *

Я готов.

Дело за четвертым и его женой.

Как только я почувствую ощутимое повышение концентрации чакры Кьюби — начинаю активацию.

Мгновения мне кажутся часами, время словно застыло. Чего там копается бывший Хокаге?

Мне холодит спину рубашка, насквозь мокрая от пота, тело колотит, но не от холода — так же я чувствовал себя, когда забрал жизнь своего первого врага.

Все. Потекло дерьмо в канаве...

Ощущения, словно по энергоканалам начинают протаскивать горячую проволоку — и это только начало.

Есть активация: в поток моей энергии вливается чакра девятихвостого, и все это наполняет узор заклятия, нить за нитью, решетку за решеткой, но этого мало, и, словно услышав мои мысли, четвертый еще ослабляет печать — поток чужой энергии усиливается.

И вот это уже реально больно. Жжется, но терпимо.

* * *

Уже не жжется, палит, словно не чакра течет по каналам, а крутой кипяток. Но сколько же сил у твари! Уже то, что вкачано в узор превосходит все, что когда-либо мог выдать я, а это, как понимаю, еще капли для нее. Выдержат ли каналы такой поток? Выдержу ли я — уже сейчас хочется скрипеть зубами, но еще можно терпеть.

Где-то наверху прогремел гром, а порыв ветра с моря чуть заметно охладил разгоряченное тело.

* * *

Поток уже не кипятка — расплавленного свинца несется по энергоканалам, а я почти физически ощущаю, как в печати беснуется лис. Я зажал зубами заранее приготовленную, гладко оструганную деревяшку — все полегче переносить боль. Не терять концентрацию, егерь Штайнер! Страшно? Больно? Будет хуже.

Но пути назад нет.

Раскаты грома слышатся уже не переставая, похоже, надвигается шторм. Совпадение, или моих рук дело? Неважно. Если эффект от заклятия — заклинающего он не коснется, если буря — волны до сюда не достанут. Лишь бы только не сдуло.

Словно в подтверждение моих мыслей, по лицу хлестнул ветер, уже с дождем. Вспышка от молнии, ударившей в воду недалеко от острова, на мгновение рассеяла тьму.

* * *

Уже не могу орать — сорвал голос, получается только хрипеть и подвывать. От дикой боли выворачивает наизнанку. Изгрызенная деревяшка давно перекушена, и я чувствую, как крошится эмаль зубов, ощущая во рту соленый, немного металлический привкус крови.

Вокруг острова творится уже не шторм — настоящее буйство стихий. Молнии, багровые, толстые и ветвистые, бьют в воду вокруг острова уже непрерывно, сливаясь в одну, нестерпимо сияющую стену, а море, словно в ответ, выплескивало ярость на островок, огромными волнами дотягиваясь до подножия холма. Да, кем бы ни был этот "Высокий", гневаться он был мастак.

Активация "Гнева Высокого" произошла уже одну тягучую, словно патока, минуту назад, и мне уже не требовались усилия, чтобы поддерживать заклятие. Оно само тянуло на себя энергию. Да я и не способен был уже ни на какие усилия: тело меня не слушалось. В один миг, когда поток чакры достиг некоего предела, и перехлестнул через него, внутри меня словно оборвалась туго натянутая струна, следом — еще одна, и еще... И боль ушла, а все тело словно онемело, и перестало ощущаться. В глазах предательски потемнело — я не потерял сознание, но, похоже, скоро ослепну. Да и гром уже не так слышен.

Я надорвался.

Чакросистема моего второго тела, не рассчитанная на такие нагрузки, разрушилась. Да и первое тело не выдержало бы таких издевательств, так что, если подумать, шансов не было изначально. Но что сделано, то сделано.

Сказано мудрыми: сделай что можешь, и будь, что будет.

Я хотя бы попытался.

— Тот, кого ты зовешь, давно мертв, смертный!!! — голос, прогремевший то ли внутри моей многострадальной головы, то ли снаружи, легко перекрыл раскаты грома.

Дожил. Галлюцинации пошли.

Ответить? А я кого-то зову? А кого я зову? — мысли неслись вскачь, словно разбитые параличом черепахи. Озвучить их вслух не было сил, а едва я открыл рот, то закашлялся попавшей в горло кровью.

— Ты совсем не ценишь мои подарки, солдатик — я не думаю, что когда-либо смогу забыть обстоятельства, которые привели к знакомству с обладателем этого голоса.

— А, это ты. Пришел забрать меня к себе? Можешь не торопиться, я и сам скоро сдохну — не получается говорить, буду громко думать.

Глупо звучит, неправда ли?

— Все так же дерзок. А сдохнешь ты, когда я тебе позволю это сделать. Кстати, что тут у нас? Какое интересное создание! Живая энергия! И ты, дурак, использовал его для активации портала?

— Портал? Я не...

— Тупой дикарь. Ты сам разрушил свое тело, и даже не знал, что творишь? Это портал, Дорога Звезд, до нашего мира. Вернее, часть портала. Когда-то я убил того, кто пришел этим путем, но сам получил столь серьезные раны, что на долгие века уснул...

— Я всего лишь пытался избавиться от лиса. Думал, что это боевое заклятие.

— Это побочные эффекты от возмущения пространства... Ты выбрал странный способ, солдатик. Впрочем, цели ты достиг. Я заберу его. Не все, не все, не беспокойся — голос лучился довольством — Оставлю кое-что и тебе. Почти все оставлю тебе, мне не нужен этот мусор, я сделаю себе лучше...

Где-то на задворках сознания послышался отчаянный визг лиса, а по онемевшему телу пронеслась волна прохлады.

— Теперь эта грубая поделка с кусками душ тебе не понадобится, солдатик. Она мешает, и я уберу ее совсем. Ты знаешь, что не один в этом теле? Здесь есть еще одна душа, человеческий ребенок.

— Ты... Не забираешь меня?

— Нет. Какой с тебя прок, таких, как ты, у меня целый мир. Но, проклятые законы равновесия не позволяют мне просто взять то, что мне нужно. В уплату я исправлю то, что ты наворотил со своим телом. Ты ведь согласен?

— А мальчик?

— Насколько я могу понять, он сам не хочет оставаться тут, а если душа не хочет оставаться в теле, она уйдет. Его следует отпустить. Я мог бы дать ему новое тело, но... Не буду.

- Почему?

- Не мой мир, не я тут хозяин, да и некогда. Хватит разговоров, ход времени не подвластен мне, и его осталось слишком мало. Скоро явятся хозяева этого мира - им ты безразличен, а я не хочу ссориться из-за мелочей.

- А как же...?

— Дорогу Звезд я заберу тоже. Я буду следить за тобой. Прощай.

Эпилог.

...— И поэтому у меня стойкое подозрение, что он... Не совсем тот, кого за себя выдает, хотя это и звучит странно. Ты со мной не согласен, Иноичи?

— Ну почему же, согласен. Только у меня не подозрение, у меня, скорее, уже уверенность.

— Что ты имеешь в виду?

Иноичи задумчиво побарабанил кончиками пальцев по лакированной поверхности стола.

— Что он тебе говорил, про неожиданные способности к владению оружием?

— Что-то про сны или видения, которые насылает биджу. Все биджу так или иначе влияют на своих джинчуурики, так что...

— Лис не мог его научить обращению с оружием, или передать какие-то навыки, просто потому, что сам ничем таким не владеет. Собственных когтей и зубов ему всегда было более чем достаточно в ближнем бою, а Узумаки, как мы могли убедиться, обращается с ножом вполне неплохо, не говоря уж о такой капризной и сложной в обращении вещи, как торинава. Да и вообще, учитель из лиса, мягко говоря, должен быть не самый лучший, и, кстати, Сарутоби в эти сказки не поверил тоже. А другие учителя — нет их. Просто нет: круг общения юного Узумаки довольно ограничен, и все, кто в нем присутствуют, постоянно на виду.

— Уроки Майто?

— Гай не учил Узумаки ничему, сверх программы академии шиноби, и более того, отказал мальчишке в дополнительных занятиях. Но хочу сказать, Майто тоже кое-что подметил... Скажи кому-нибудь, чтобы принесли чаю — неожиданно сменил тему глава клана Яманака — Ничто так не способствует ясности ума, как глоток хорошего свежего чая!

— Я сама приготовлю, а потом продолжим.

...— Спасибо, сестрица, у тебя как всегда отлично получается!

— Так что там дальше? Смотри, Иноичи, не надо слишком сильно подогревать мое любопытство!

— Майто отметил то, как двигается юный Узумаки в поединках: никаких нервов, абсолютное спокойствие, нет лишних движений, читает соперника — ведет себя как опытный боец, хотя и применяет только то, что показывал им сам Майто Гай на занятиях. И иногда проигрывает поединки. Причем специально — уж кому, как не признанному мастеру тайдзюцу это заметить!

— И что? Нара, вот, к примеру...

— К тому же — и Майто, да и Ирука, и прочие учителя академии подмечали подобное — иногда, особенно когда парень чем-то раздражен, взгляд у него становится совершенно волчий. Он не раз убивал. Примерно о том же говорила мне Ино: ей часто кажется, что рядом с ней не сверстник, а человек, гораздо ее старше. Иногда, говорила она мне, Наруто смотрит на нее, как на ребенка, и глаза его при этом становятся, если не как у старика, то, как у взрослого человека, пожившего и немало повидавшего. Я склонен доверять ее ощущениям — дети очень хорошо чувствуют подобные вещи.

— Продолжай...

— Ты вот, опять же, говорила мне, что парень присутствовал на операции, а вспомни-ка, как себя ведут начинающие иръенины, когда впервые видят обломки костей в открытой ране, и какого цвета у них при этом становятся лица?

— Да уж, а наш мальчишка даже не поморщился — взгляд женщины застыл, она прокручивала в памяти воспоминания о том эпизоде — А ведь он тогда, похоже, прикидывал, что сам бы сделал, окажись на моем месте!

— Ну и ты сама принесла мне листок теста на тип чакры. Согласись, непросто поливать нукенина огнем, если можешь располагать лишь чакрой ветра. Да и техника эта... Определенно, Гоккакью — далеко не самое сложное из того, чем может располагать шиноби, но овладеть техникой в восемь лет, по одному лишь свитку, без помощи учителей и наставников — либо парень гений, либо... Особенно, учитывая его "успехи" в учебе.

— А в академии-то, что не так?

— Чтобы Узумаки, наконец, взялся за ум и сосредоточился на учебе, Умино пришлось провалить мальчишку на экзаменах и, фактически, пригрозить выгнать — его не устраивает уровень середнячка, нарочито демонстрируемый Наруто. И это еще не все. Я недавно встречался с Хьюга Хиаши, мы обсудили с ним некоторые вопросы, и много что еще...

— Много что еще? Дай-ка, скажу тебе, что именно: кое-кому не нравится сближение джинчуурики и клана Яманака? — по-кошачьи улыбнулась женщина — Хм, прости, что перебила, Иноичи.

— Ммм, да, и этот вопрос тоже. Много недовольных: джинчуурики, да еще из Узумаки, слишком ценный ресурс, чтобы отдать его в личное пользование какому-то одному клану, да только отступаться, когда так все хорошо складывается — значит потерять лицо. Тот же Хиаши отлично это понимает, хотя и упускать выгоду для своего клана тоже не хочет, как и чрезмерного усиления какого-то другого клана. И никто не хочет. Вот потому-то он и предложил обсудить ситуацию, пока есть запас времени для ее разрешения, тем более, что у нас с ним получается некоторый конфликт интересов... Но я отвлекся. Так вот, Хиаши сообщил мне о довольно любопытных результатах использования кеккей-генкай Хьюга на нашем общем знакомом: слишком хорошо развитая чакросистема, для необученного малолетнего сироты, пусть даже этот сирота и Узумаки — вот тебе еще один ре в копилку.

— Хм, да уж... А с Хьюга, ты смог договориться?

— Кое-каких соглашений мы с ним достигли. Впрочем, рано говорить об этом, все может измениться, ты сама понимаешь.

— В любом случае, Узумаки сейчас нет в Конохе, а все соглашения будут иметь смысл лишь если мальчишку найдут. Да и в этом случае не миновать ему интереса АНБУ, Данзо, думаю, накопил немало вопросов к Узумаки, и многое будет зависеть от ответов на них. А Морино умеет спрашивать.

— Полагаю, он вернется — усмехнулся глава клана — А Данзо... Он слишком часто стал ошибаться.

— Ты думаешь, что, все-таки, Узумаки ушел сам? То есть, просто сбежал? Его не похитили?

— Нет подтверждений ни того, ни другого. Ты и сама прекрасно знаешь: нет следов борьбы в квартире Узумаки, соседи ничего не слышали и не видели, как ничего подозрительного не заметил шиноби АНБУ, приставленный наблюдать за джинчуурики, ничего не заметили патрульные, а утащить за стены Конохи фонящего чакрой биджу джинчуурики, и не поднять при этом шума — задача невыполнимая, особенно сейчас, когда меры безопасности настолько усилены. Так что, думаю, парень сбежал сам, тем более что собрался в путь он основательно — в квартире нет моих подарков, обуви и его рюкзака. Он поужинал, выпил чаю и исчез, причем так, что его до сих пор не могут найти ни АНБУ, ни клановые шиноби, а следов побега не смогли обнаружить сильнейшие сенсоры Хьюга, бессильны оказались и Инудзука со своими нинкен.