Стальное сердце (ex-Naruto)

— Как и, главное, зачем, Иноичи? Что ему не хватало в Конохе, и что понадобилось Наруто за ее стенами? Я не понимаю — недоуменно проговорила Хатеми — Мне всегда казалось, что у меня с Наруто достаточно хорошие отношения, чтобы он поделился проблемой, которую не смог бы разрешить сам. Ведь предупредил же он меня, когда у Ино засвербило пониже спины, и она потащила его следить за Учихами!

— А вот это мы и выясним, когда он вернется. Сбежал — потому, что что-то знал, чем не мог поделиться с окружающими, как он это проделал — не знаю. И Данзо не знает, и Профессор тоже. Хотя, способы есть, но знать их сирота не может.

— Думаешь, все же вернется?

— Да. Воля Огня для него не пустой звук — Иноичи многозначительно улыбнулся — Мальчишка всегда будет предан Конохе. Да и АНБУ, надеюсь, смогут напасть на его след. И вот когда его найдут, или, если он вернется сам — мы у него все и спросим: и как он умудрился сбежать, и зачем ему понадобилось это делать, где же он был, и чем там занимался...

И главное — кто же ты такой, Наруто Узумаки?

Конец первой части.

Часть вторая.

Глава 1.

Над страной Моря начинался рассвет.

Потихоньку отступала ночь, и первые робкие лучики разгоняют предрассветную мглу, окрашивая прежде черно-серый мир и возвращая ему дневное буйство красок, а вскоре, где-то на линии горизонта, показывается и сам солнечный диск. Небо наливается синевой, облака словно наполняются внутренним сиянием, а едва ощутимый бриз сдувает дымку над водой — и приносит с собой соленый свежий запах моря, в который вплетаются ароматы выброшенных на берег водорослей, недоеденной с вечера ухи, прелой листвы из рощицы и еще чего-то.

Идиллическую картину портили лишь здоровенные черные проплешины, выжженные на склонах обоих холмов, да и гарью пованивало, хотя и не сильно.

Всем этим великолепием наслаждался мальчишка лет десяти, вольготно развалившийся в порядком измятой траве на вершине одного из двух холмов. Неподалеку над костерком висел котелок, чудом сохранивший свое содержимое в ночных перипетиях, и, аппетитно булькая, сулил горячий завтрак. Спустя несколько минут, парнишка с видимым усилием принял вертикальное положение, и с кряхтением поднявшись, приковылял к костерку. Немного подумал, потом оторвал рукав от своей рубахи, и так державшийся на честном слове, смастерил из него импровизированную прихватку, снял котелок с перекладины, уселся прямо на землю и, сдвинув крышку, принялся за еду, кривясь и морщась — искусанные губы жгло немилосердно. Выглядел парень, надо сказать, непрезентабельно: изорванная, когда-то серая, а теперь сплошь заляпанная зелеными и бурыми пятнами рубашка с уже одним рукавом, грязнющие штаны, тоже не первой свежести, исцарапанное лицо, покрытое пятнами грязи и засохшей крови, в коротко подстриженных волосах застрял мелкий мусор. В общем, походил он на особо невезучего бродягу, которого с четверть мили волокли на веревке за скачущей лошадью, вываляли в сточной канаве, а после этого дополнительно выдрали кошками, для полноты впечатлений.

Однако, несмотря на то, что выглядел парень скверно, а чувствовал себя ничуть не лучше, чем выглядел, на сердце у него было легко, взор его был ясен, а дух светел, и лишь одно навязчивое чувство не давало как следует насладиться рождением нового дня и столь прекрасным зрелищем, как восходящее над морем солнце. То иррациональное чувство...

...То самое неловкое чувство, когда ты не можешь понять в чем, как, зачем, и насколько, но твердо уверен: тебя поимели. Купили по три, а продали по пять. Провели за нос. Оставили в дураках. Обвели вокруг пальца. На ходу подметки срезали. Подковали, как Савраску.

Да, это я о событиях минувшей ночи.

Как же ж все коряво-то вышло! Нет, я благодарен тому существу, уж не знаю, божество оно или не очень, за то, что оно фактически вытащило меня с того света, ведь определенно, тот без нескольких минут покойник, которым я являлся по завершении ритуала, шансов выкарабкаться не имел никаких, от слова совсем. Но меня не оставляет какое-то жлобское ощущение, что взяли с меня несколько больше, чем дали взамен.

Очень сильно больше.

И вообще, чувствовать себя мелкой разменной монетой в чьей-то большой игре было до соплей неприятно и обидно. Хотя, можно же сказать, что сейчас меня накрыл приступ паранойи, и все вышло совершенно случайно, однако, есть несколько "но".

Как там мне сообщило то существо, перед тем, как засунуть меня в тело мальчишки: "В другой вселенной ты мне пригодишься". Демона мне в пузо, и я ведь, мать вашу, пригодился! Как может пригодиться наживка рыбаку. И стоит теперь задуматься: а случайно ли мне среди развалов заплесневелого мусора в одном из многочисленных запасников академической библиотеки, попался именно тот фолиант, знания из которого пришлось применить в этом мире? В читаемом состоянии, полнотью сохранившийся, хотя другую макулатуру в той куче прилично побило сыростью и плесенью? И впрямь ли то, что там действительно содержалось, соответствовало описанию? И случайно ли тварь, прикончившая моего друга и командира в заброшенном храме, промахнулась мимо меня, когда атаковала наш отряд? Остальных-то она отоварила вполне успешно! Да и в случайности моего вселения именно в джинчуурики теперь можно с полным на то правом усомниться. Опять же, не так и сильно я оскорбил Хьюгу Неджи, что он потерял контроль над собой и выместил злость на Учихе, от чего у последнего что-то произошло с глазами. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: у последующих событий, которые привели к переизбытку железа в моем организме и порче до того отлично работающей печати, ноги растут именно из этой истории.

Да и с походом моим не все так просто. И на вопрос, почему я так уперся именно в вариант с "Гневом Высокого" у меня нет ответа. Ставлю свой нож из чакропроводящей стали против рваного сандалия: мой случай не должен быть уникальным. Вот ни в жизнь не поверю, что во всю эксплуатируя такую школу магии, как "контролируемая одержимость" местные колдуны не сталкивались с ситуациями, подобными моей! Наверняка, бывали и ранее неудачники-джинчуурики, допускавшие повреждение печати. Как-то ведь эта проблема решалась, притом, что, скорее всего, не всегда назревший вопрос можно было решить методом пересадки хвостатого паразита другому владельцу. Но нет же! Егерь Штайнер, храбрый, но

* * *

неумный, собрался разбираться во всем сам, вместо консультации со специалистом, и родил План.

Как сейчас глянуть — дурнее ничего и придумать было нельзя, разве что просто сидеть на жопе ровно, и ничего не делать, ожидая, пока волосатому не надоест в постоянной сырости наживать артрит на все свои девять хвостов, и он не решит проветриться. Я же еще в прошлой жизни проводил расчеты по этому ритуалу, и уже тогда было ясно, что шанс врезать дуба при попытке активировать заклятие равен (даже для меня тогдашнего) практически ста процентам, и разрушение магического ядра было бы неизбежно. И на что, спрашивается, я рассчитывал здесь, в теле ребенка?

Хотя, да, если не учитывать вышеуказанное обстоятельство, план был хорош. Правда, как говорил один известный кулачный боец моего мира: "У каждого есть план на бой, пока его не ударят в лицо". Реальность дала мне в челюсть и пнула по заднице, и я чуть не подох.

Да как я вообще мог перепутать портал с боевым заклятием, должным быть на порядок проще?

Я сосредоточился, вызывая в памяти заученную схему "Гнева высокого".

В висках прострелило болью.

Ну, что сказать, то, что всплыло, издалека было похоже на какой-то теплый бабушкин вязаный свитер, при попытке же сосредоточиться на отдельных узлах схемы, башка разболелась совсем уж невыносимо, а сама схема расплылась.

В глазах заплясали солнечные зайчики, и я с великим усилием удержал завтрак, внезапно восхотевший вырваться на свободу, в желудке.

Ну да, ну да. Как там оно сказало: "Дорогу Звезд я заберу тоже", и

* * *

, что характерно, не обмануло, поковырявшись, по-видимому, еще и в моей памяти.

Ээх, да уж. Не Олли Штайнеру, простому, как восемь с половиной монет, прозревать планы высшего существа, табун собак съевшего на таких вот многоходовках.

Ладно, что бы ни произошло на самом деле — ничего уже не изменить. Хватит заниматься самоедством. Сказано мудрыми: нельзя всю жизнь обвинять себя, обвини себя один раз, и живи спокойно.

Так и поступим. Раз уж остался тут небо коптить, надо думать, что делать дальше. Итак...

Для начала, можно с острова свалить, а можно и остаться тут, пожить некоторое время спокойно, купаться в море, жрать крабов (если они все не передохли прошлой ночью), разбираться в с нынешним состоянием моего тела. Второй вариант не катит: явление сущности такого порядка как та, что изволила меня посетить ночью, не могло остаться незамеченным. Не знаю уж, какие у небесных жителей там наверху отношения между собой, и почему сюда более никто из них не явился, но обитатели земные, в частности, всякие жрецы, да и сильные колдуны, почувствовать были бы должны. И вскоре следует ожидать визита любопытствующих, озадаченных вопросами вроде: а что это тут такое было, да кто это такой приходил, и не оставил ли он чего полезного, и что это за малолетняя рвань тут сидит, почему-то до сих пор не в кандалах и не с кляпом в зубах?

Так что, принимаем к исполнению вариант первый — валить отседова, как доем, соберусь и выкопаю лодку.

Далее: если валить — то куда?

Варианты: Коноха, прочие великие деревни, не понятно от кого и зачем скрытые, поселиться где-нибудь в чигирях, вдали от местных центров цивилизации (страна Снега, например), или вообще нигде не поселяться, а вдоволь попутешествовать.

Минусы: меня будут искать. Не знаю уж, как насчет шиноби остальных великих деревень, но Коноха, прокуковавшая своего джинчуурики, будет усердствовать. Да и насчет остальных... Нет времени на экскурсии по Внутреннему Миру и медитации, но если я правильно понял речи существа, подковавшего меня на все четыре копыта, с маскировкой у меня будут некоторые проблемы. Как там оно выразилось: "Оставлю кое-что и тебе. Почти все оставлю тебе, мне не нужен этот мусор, я сделаю себе лучше..." да еще и "Теперь эта грубая поделка с кусками душ тебе не понадобится, солдатик. Она мешает, и я уберу ее совсем", так что, сифонить чакрой биджу я буду так, что понять, кто я есть такой на самом деле, будет способен любой взрослый шиноби. Могу, конечно, ошибаться, но исходить надо из худшего. В пользу этого предположения говорит и тот факт, что царапины на мне все заживают на глазах. А это значит, что, скорее всего, найдут. Прятаться в

* * *

нях не вариант — я хочу жить, а не существовать, и жить хорошо. Все время в бегах быть тоже скоро надоест, да и сложно это, если для некоторых людей ты светишься, словно маяк в безлунную ночь. Следовательно, на выбор: Коноха, либо другие деревни.

Варианты, в принципе, по угрозам равнозначные. Везде мне зададут примерно одинаковые вопросы, однако, в Суне, либо же, в той же Ивагакурэ, доверия мне не получить никогда. Потому, что чужой. И хрен-то с ним, с доверием, но ведь поковыряться же решат, в моем любимом организме, с целью пересадки "полного черной злобы" (а, вернее, то, что от него осталось) в того, в чьей лояльности можно не сомневаться. Предыдущего же владельца (которому, кстати, давно пора оторвать ленивую жопу от земли и идти искать лодку) где-нибудь прикопают. Либо же печать на плешь — и иди, дескать, куда скажем, а то мозги вскипятим.

Не катит.

В варианте с Конохой есть, меж тех же самых минусов, и кое-какие плюсы.

Во-первых: есть неплохой шанс отовраться, причем в силу того, что предыдущий владелец тела славен был своим раздолбайством, да и я кое-когда продолжил сии традиции, мне могут и поверить, тем более, что версии происшедшего как для широкой общественности, так и для приватного разговора с власть имущими, у меня начинают выкристализовываться. А проверки... Что ж, у меня есть что показать.

Во-вторых: в Конохе я успел обрасти кое-какими полезными знакомствами. Во мне, в Узумаки Наруто, явно заинтересовано семейство Яманака, клан Хьюга, да и Хокаге не станет навещать простого сироту, каких много.

В-третьих: прижился я, как-то там уже, домом стал считать.

В-четвертых: друзья. Дружба — это то, ради чего стоит вернуться, поверьте мне.

В-пятых: Коноха торчит мне кое-что. Я имею в виду наследство Узумаки. Надо бы прояснить, что там с ним. Не то, чтобы оно меня очень волновало, но и бросать негоже, потому как — мое. А в других деревнях шустрить буду за здорово живешь.

Есть и еще кое-что, но можно уже сейчас подвести итог: к исполнению принят вариант "Возвращение в Коноху".

Так что, егерь Штайнер, подъем! Посуду вымыть, к поискам транспортного средства и приведению оного в рабочее состояние приступить. Подъем, немочь ты бледная, время не ждет!

Глава 2.

Всегда приятно возвращаться домой.

При этом неважно, что именно считать домом в настоящий момент: полуразвалившуюся конуру с дырявой крышей в трущобах припортового квартала, временный лагерь легиона на марше, форт постоянной дислокации, с родимой казармой (в бытность мою егерем) или квартирой (после того, как из меня вылупился маг), или, вот как сейчас — деревню убийц, шпионов и наемников. Да, я уже за прошедшее время начал привыкать считать Коноху домом — ведь если подумать, то этот ничем не хуже предыдущих вариантов, предлагаемых мне своенравной и непостоянной теткой, по имени Судьба.

А еще можно вспомнить, как портится характер у женщин, когда им приходит срок немного покататься на ватном пони, и посетовать на то, что свой взор эта ветреная особа, похоже, обращает на меня именно в эти непростые дни...

Хотя, нет, не стоит — я жив, здоров, руки-ноги-голова на месте, остальной комплект, необходимый каждому мужчине тоже, так что, все не так уж и плохо.

Ну а проблемы, неприятности и трудности, ожидающие меня по возвращении — так, где ж их не будет... Они вполне понятны и ожидаемы. Несомненно, гораздо лучше, когда грядущие неприятности видны заранее, и могут быть скомпенсированы детально проработанным планом, но как показывает весь мой жизненный опыт, при столкновении с суровой действительностью проработанные планы имеют склонность лететь к демонам. Что, впрочем, не означает необходимость бросаться к цели очертя голову — предусмотреть максимальное количество вариантов развития событий все же будет хорошо и правильно.

Чем я и пытался заниматься последнее время, пока приводил себя в порядок, добывал лодку (песок на побережье спекся в какую-то стеклянистую коросту, да и определить место, где я захоронил свое транспортное средство, было непросто).

Кстати, времени у меня, как выяснилось уже в процессе путешествия, прибавилось. Нет, сутки не стали длиннее — просто потребности во сне ощутимо сократились. Так, если раньше мне было необходимо порядка пяти — семи часов здорового крепкого сна, теперь же хватало двух-трех, после чего дремотное состояние улетучивалось, а тело снова наполнялось энергией. Правда, без этих двух-трех все же было не обойтись: как ни крути, а организм, в котором ныне обитаю, все же, детский, и тут все просто — не будешь спать ночью, значит, будешь спать днем. И это было очень кстати, ведь долго отдыхать было нельзя: орган, отвечающий в этом самом организме за такую вещь, как предчувствие неприятностей, настоятельно сигнализировал о необходимости всемерного увеличения расстояния между, соответственно, мной, и испоганенным моими усилиями островом.