Те странные пути...

Не менее удивлённая Ксения приглядывалась к огромному кортежу князя Гавилана. Кроме отряда лучников, его сопровождал отряд настоящих рыцарей в доспехах, а за ними ехали ещё и подводы с довольно большим грузом. Причём обоз был довольно шумный: он не только гомонил людскими голосами, но мычал, блеял, кудахтал и погавкивал.

— Может, с ними ещё кто-то приехал? — гадала заинтересованная деревенская ведьма. — Ишь, а лошади-то какие хорошие!

Обе ведьмы вернулись в башню Шилоха, и Ксения уселась на свою кровать, предварительно проговорив заклинание, которое заставляло всех находившихся рядом не обращать на неё внимания, словно её и нет здесь. Итак, оставалось только ждать. Чего? Хороший вопрос. Неплохо бы, например, дождаться прихода Корвуса, который скажет, что очень хотел её видеть. Так хотел, что заскучал!.. Но разве мужчина такое скажет... Особенно здешний... Ксения вздохнула. Им легче мечом махать, чем говорить слова, ожидаемые влюблёнными женщинами. Интересно, говорит ли Рубус такие слова Сиринге... Ксения нехотя улыбнулась. Ладно. Ждать — так ждать.

Но вместо Корвуса в башню заглянула Адри. Кого — кого, а уж её никакие заклинания невидимости не смутили. Увидела сразу.

— Я не хотела посылать прислугу. Ксения, пойдём. Князь зовёт.

Ксения встала с кровати спокойно, хотя сердце чуть не выпрыгивало и хотелось приложить к нему ладонь, чтоб хоть так успокоить. "Господи, как больно... И зачем он меня зовёт? Снова предупредить, что Корвус не может быть со мной? Да что ж как я психую?! Не казнят же, в конце концов-то!.."

Но шла и правда как на казнь.

У громадной двери, в тонкой деревянной резьбе, окованной металлическими фигурками, Адри обернулась к ней и неожиданно, из-за чего Ксения чуть не шарахнулась от неё, провела ладонью по щеке.

— Успокойся.

Ксения глубоко вздохнула и вошла следом за Адри.

Кроме них, здесь, в покоях князя — как поняла Ксения, в небольшом зале, который, как и зал в башне Шилоха, тоже был поделён ширмами на несколько маленьких помещений, были только сам Гавилан и Корвус. В следующий миг она поняла, как это здорово, что Адри не отходит от неё.

Князь сидел на троне. Кажется. В общем, на таком большущем и громоздком кресле, покрытом толстым узорным ковром. Выглядел Гавилан усталым и одежду не успел сменить после похода — весь пыльный и грязный, что, в общем-то, его не смущало. Он кивнул Ксении, и та пролепетала, боясь взглянуть в сторону идущего к ней Корвуса:

— Здравствуйте.

Наверное, надо бы вежливо осведомиться о здоровье и о том, как их путешествие прошло?.. Князь встал и подошёл к Ксении, рядом с которой навытяжку замер Корвус.

Ксения всё искоса поглядывала на воина, такого необычно серьёзного. Немного захлопала глазами, обнаружив на нём, кажется, новенькие, с иголочки (она бы похихикала про себя из-за этого невольного сравнения, не будь настолько ошарашенной) доспехи, сияющие в свете вернувшихся в замок солнечных лучей. И не могла понять, зачем её позвали. Может, сейчас ей расскажут всё о том путешествии? И попросят выяснить пророчеством какие-то нужные им моменты?

Адри, слегка улыбаясь, отошла.

Князь Гавилан внимательно посмотрел на Ксению и произнёс абсолютно ошеломительные слова:

— Женщина по имени Ксения, из рода военных, вызванная нами из другого мира, согласна ли ты взять в мужья Корвуса, нынешнего наместника части моих земель?

Ксения развернулась к Корвусу. И немедленно испугалась, что выглядит последней дурой, таращась на него, совершенно невозмутимого. Быстро выпалила, продолжая глядеть на него, в его оценивающие и в то же время невероятно сияющие глаза:

— Согласна!

— Наместник Корвус, — размеренно продолжил князь, — согласен ли ты взять в жёны эту женщину, Ксению, из рода военных, вызванную из другого мира?

— Согласен, — невозмутимо ответил Корвус и, сняв латную перчатку с левой руки, взял Ксению за руку.

— Княжеской властью объявляю вас мужем и женой, — торжественно сказал Гавилан.

Ксения была на таком взводе, что чуть не выпалила: "А теперь — целоваться?!"

Обошлось. Не выпалила. И князь не предложил. Когда она это осознала, даже обиделась немного. Из-за чего потом же чуть не рассмеялась. В общем, нервы точно были на взводе. Но Корвус сжимал её руку, явно не собираясь отпускать её, и Ксения была ему так благодарна за это, хотя в мозгах бушевал такой вопросный ураган! И первый вопрос: с чего бы это Корвус — наместник? И когда им успел стать?

— А теперь собирайтесь, — спокойно сказал Гавилан. — Времени мало. Вы должны выдвигаться прямо сейчас. Ксения, Корвус всё объяснит по дороге. Корвус, не забудь, что ты должен сделать в первую очередь.

— Не забуду, — пообещал воин и повёл за собой Ксению.

Они вышли от князя и немедленно пошли куда-то в сторону, потом свернули ещё куда-то, после чего Ксения благополучно потерялась бы во всех этих коридорах, не будь рядом Корвуса, не отпускающего её руки. Ксения спешила за воином, счастливая и озадаченная: "Собирайтесь?"

Корвус завёл её в маленькое помещение, где двое незнакомых ей воинов охраняли небольшие кожаные мешки, лежащие на скамье. Один был раскрыт. Корвус вынул из него ещё один мешок, помельче, а уж из него — несколько перстней с драгоценными камнями, быстро надел их на пальцы Ксении.

— Это наши родовые. Я сам отбирал подходящие для твоих пальцев, — объяснил он, вытягивая затем из мешка длинную золотую цепь с тёмно-зелёным камнем в оправе. И тоже надел на Ксению.

— Этого не слишком много? — осмелилась спросить она, побаиваясь сказать, что парочка перстней слишком велика для её пальцев, и сжимая кулачок.

— Для жены наместника — нет, — спокойно сказал он. — Мы сейчас пойдём к моим воинам, и я представлю тебя им. Моя жена должна выглядеть подобающе своему положению. И, кроме того, это всего лишь малость, что я должен тебе подарить — за всё, что ты для меня сделала.

Договорив, он вдруг коротко взглянул на стражников, и опустил глаза. И, лишь когда Ксения шла с ним по коридору на выход, она сообразила: он хотел поцеловать её, но не хотел делать этого при... чужих. И обрадовалась, мысленно смеясь над собой: радоваться тому, что он не поцеловал!

Если б не рука Корвуса, она бы сбежала от той толпы, к которой они вышли и которой наместник объявил её положение при себе. А потом она, смятенная, выяснила, что они, в сопровождении небольшой армии и мирных поселян, и правда вот прямо сейчас выезжают из крепости на опустевшие от человеческого присутствия земли, которые и объявлены его наместничеством.

— То есть мы едем в то поселение, откуда Сиринга и Рубус? И маг Мори? — пожелала убедиться она.

— Да, именно туда.

И завертелось-закружилось. Эльфам, Рубусу и Сиринге, сказали, что они свободны в своём решении, и пара немедленно принялась собираться, чтобы присоединиться к людям наместника. Маг Мори, ошеломлённый стремительно летящими событиями, сказал, что не может поехать, поскольку его просит остаться старик Шилох. Прибежали взволнованные Чара с Рэдом и сказали, что едут с ними: мало ли что с деревней, а на просторы хочется — пожить в своём доме. Кроме всего прочего, князь Гавилан объявил отряду, ранее присланному из поместья старшего брата Корвуса, что желающие могут примкнуть к войску и обозу Корвуса. Нисколько не удивившись, а только обрадовавшись, Ксения увидела, как крепкий высокий мужчина повёл к обозам Метту. Волчица оглянулась на Ксению и широко улыбнулась, поймав её взгляд. Э... Кажется, Метта тоже нашла себе мужа? Любопытно, давно ли? Наверное, они из одного отряда?

Корвус только размашисто ходил среди своих людей, среди телег с орущими домашними животными, прихваченными крестьянами в путь-дорогу, и негромко приказывал, что именно и как делать. Ксения, если бы и хотела, отстать от него уже не могла бы: он таскал её везде и повсюду за собой, будто боясь, что, отпусти её руку, он потеряет её. Только раз он единственным движением признался ей, что испытывает к ней какие-то чувства: они остановились возле лошадей, и он внезапно повернулся к Ксении. Глядя ей в глаза со всё той же странно тёплой улыбкой, мягко погладил её по голове. Изумлённая, она хотела было ляпнуть, что это за телячьи нежности, как вдруг дошло: он погладил не просто волосы, а ту самую цепочку в них. Больше она не пыталась даже думать о том, чтобы расспросить его обо всём. Сообразила: когда надо, — сам расскажет.

Это "когда надо" наступило ближе к обеду. Наместник, подсадив жену на приготовленную для неё лошадь, и сам сел в седло. Причём, когда понял, что Ксения уверенно держится в седле, чуть не расцвёл довольной улыбкой. Пара отправилась впереди всего обоза, сразу после отряда воинов в полной экипировке. Здесь-то не было слышно того оглушительного шума, который производил крестьянский обоз. И тогда Корвус рассказал обо всём — именно обо всём, потому что, едва он забывал что-то упомянуть, Ксения тут же спрашивала.

Князь Гавилан, замотанный войной и осадой крепости, не сразу мог заняться некоторыми делами своей вотчины, требующими его внимания. Но тут совпало сразу несколько условий: война в главном была закончена, и случай с Корвусом немедленно заставил его заняться своими подданными. Поскольку Гавилан обычно всегда сам и без откладывания на будущее решал дела, которые задевали его, как владетеля. Оставив крепость на верных людей — из тех, на кого мог положиться, князь взял Корвуса и отряд лучников-магов и помчался в родовое поместье Корвуса. Здесь он быстро выяснил, кто передал Корвусу заговорённый на неудачи кинжал.

Виновницей оказалась женщина. У старшей дочери Корвусова брата уже появился жених. Его мать не знала о договорённости между старшим и младшим насчёт наследования. Боясь, что однажды единственному и любимому сыну придётся остаться ни с чем, а точней — в её маленьком домишке (они были на грани разорения), она и придумала план, чтобы удержать семейное поместье Корвуса в своих руках. Легко. Убить младшего из братьев, чтобы над любимым сыном не висел дамоклов меч нищеты. Молодые ничего о плане матери не знали.

Взятые в дорогу два мага из княжеских быстро отыскали и виновницу наговорённого предмета, и того мага, который это сделал. Княжеский суд был скор и, по принципам государства, справедлив: женщину и мага казнили. На старшего брата Корвуса тоже возложили вину, что недосмотрел за будущими родственниками.

Прямо на месте девушку и юношу поженили, благо присутствие князя позволяло это сделать очень быстро (Ксения затаённо улыбнулась, вспомнив недавнее), а со старшего брата Корвуса в качестве отступного за личную провинность взяли отряд воинов, двенадцать крестьян с семьями и хозяйством — в основном тех, кто кое-что соображал в строительстве. А также из поместья были взяты некоторые женские украшения, принадлежащие роду Корвуса. Князь прямо при младшем сказал старшему, что освобождает Корвуса от слова, данного брату, — с тем, чтобы назначить его наместником на те земли, по которым прошли демоны-оборотни. Старший брат Корвуса согласился, что это прекрасный выход из сложившегося положения, и на прощанье искренне обнял младшего брата, выделив для него ко всему прочему, кроме людей, ещё и продукты, и кое-что из необходимых вещей, чтобы младший не бедствовал на первых порах на новом месте. Князь Гавилан ещё съехидничал, что любовь старшего брата к младшему просто потрясающа.

... Некоторое время Корвус и Ксения ехали в молчании. Корвус, по-видимому, размышлял, всё ли он рассказал, а Ксения думала о другом. Для Корвуса это нормально: князь приказал — он выполнил. Но для неё стремительный выезд из княжеской крепости — повод хорошенько подумать, ради чего это сделал Гавилан. "Ну, зачем он по-быстрому выпер нас обоих на кошмарные земли, — размышляла она. — То есть, назначая наместником Корвуса, князь, с одной стороны, косвенно приносил извинения, что раньше не занялся его делом со старшим братцем. С другой — он отправляет армию на место, давно обезлюдевшее, зная, что эту маленькую армию возглавляет целиком и полностью преданный ему человек... Хм. Князь — практичный человек".

Но все мысли о том, что князь Гавилан поимел здесь свою ну очень сильную выгоду, разлетелись, когда Ксения взглянула на Корвуса и наткнулась на его мягкий взгляд, в ответ на который сразу улыбнулась.

— В этом походе нам придётся провести три дня, — сказал Корвус. — Будет несколько ночёвок под небом. Мы взяли с собой палатки. Для нас с тобой палатка будет двухместной. — И улыбнулся, дотянувшись до её руки — просто дотронуться.

А Ксения немедленно вспомнила, как Сиринга, следя за её сборами в башне старого Шилоха, серьёзно спросила:

— Надеюсь, ты свои штучки в дорогу не наденешь?

Ксения ещё хотела возразить, что в дорогу-то как раз "эти штучки" будут очень даже впору, но подчинилась настойчивому требованию женщины-эльфа и оделась по здешним обычаям, уложив бельё в сумочку. И сейчас она, опустив глаза, мысленно поблагодарила Сирингу за её совет.

А Корвус тем временем рассказывал, что крестьяне-строители и сопровождающие обоз зодчие, посланные самим князем, сразу по приезде начнут постройку как собственных домов, так и небольшого замка-крепости, которой, по замыслу князя Гавилана, предстоит стать опорой и защитой земель с "той" стороны. Слушая мужа ("Ой, Корвус — мой муж! Мамочки..."), Ксения только рот открывала: она-то думала, что уже немного привыкла к этому миру... Но те скорости, при которых изменялось всё кругом, просто поражали.

Когда он замолчал, выдохшись, Ксения сказала:

— Ну, я тоже кое-что стащила из княжеского замка. Переписала несколько книг, которые нам в хозяйстве пригодятся. Будет мне вместо приданого.

— В нашем замке будет и библиотека, — с гордостью сказал Корвус.

— А ты мечтал об этом? Ну, что именно в твоём замке будет?

— Дней двадцать назад я думал о том, сумеем ли мы с тобой поладить. — Он внезапно смутился. — Ну, без того, чтобы стать мужем и женой. И я... — Он вздохнул. — Мне было бы неловко приглашать тебя в...

Он запнулся, а Ксения договорила: "В свой угол — что было бы очень редко, потому что пришлось бы ловить те редкие мгновения, когда в помещении никого нет! Или... прятаться в любое другое потайное местечко..."

— Корвус, я открою тебе одну тайну... — загадочно сказала Ксения, и он заинтересованно склонился к ней, благо их лошади шли так близко, что ноги всадников то и дело соприкасались. — Дня три назад я сидела в твоём углу и размышляла о том, как узок твой топчан для нас двоих.

Корвус расхохотался, и она звонко и счастливо вторила его смеху. А когда оба успокоились, он с лёгкой улыбкой, блуждавшей по его губам, пока смотрел на Ксению, сказал:

— Тогда, в первый раз, когда мы увидели друг друга, я решил, что твоё имя предостерегало: ты будешь для меня чужой. Но сейчас... — Он пожал плечами и, снова взяв её за руку, уже вполголоса, чтобы не слышали воины за спиной, проговорил только для неё: — Я люблю тебя, Ксения.

— Я люблю тебя, Корвус... — негромко откликнулась она.

Они въехали в лес, спасённый от пожара, и Ксения, забыто улыбаясь, думала: "Корвус, мой Корвус... Видишь ли ты, как мелькают среди деревьев чёрные птицы, сопровождающие наш обоз? Чужая — не чужая, но эти птицы летели на мой плач, когда тебе было плохо. Значит, что-то связывало нас с самого начала? Если только я сумела разгадать родовую магию, заключённую в твоём имени? И пусть наша любовь началась с обрывочных встреч, с неуверенных шагов друг к другу на этой страшной войне, думаю, она будет крепкой..."