Они выбрали ночь

— Время, время... Главный враг нашего бренного мира... Знать бы только в чем его секрет...

Улула ничего не ответила, только кивнула и, обойдя стол, уставилась на оролийца. Он сильно изменился. Практически до неузнаваемости. Снежные волосы стали редкими, спутанными; лицо впало, осунулось, сделавшись невероятно худым и отталкивающим; и только глаза еще сохраняли частичку того самого, привычного, Гарпия, который встречал острокрылую в своих покоях прошлой луной.

— Ты другой, — заключила Улула, отведя взгляд.

Демон недовольно поморщился, но заговорил совсем о другом. Внешность сейчас заботила его меньше всего.

— Я не чувствую твою поддержку. Ты словно специально отдаляешься от меня. Не вовремя, ох не вовремя!

Яростный взгляд демона обжог доролийку.

— Ты позвал, и я пришла, — покорно ответила та, но не трудно было заметить с какой яростью, ее коготки вцепились в спинку массивного кресла.

— Мои силы на исходе, в то время как наше пари подходит к логическому завершению.

— Шрам достиг кладбища? — Улула равнодушно отошла в сторону. Ей ужасно хотелось осветить это мрачное, пропитанное болью и одиночеством место.

— Верный воин только тот, кто одержим единственной целью. Наш кукольный мастер идеально подошел на эту роль. А его игрушки и того лучше...

Свечи вспыхнули от одного прикосновения и подхваченные сквозняком зажгли еще пару светильников.

Случайный свет незамедлительно выхватил из мрачного интерьера одинокую фигуру хозяина. Сжавшись в кресло, сейчас, при свете, он выглядел не лучше проклятых душ, измученных вечными страданиями.

Приблизившись к демону острокрылая остановилась — ее взгляд скользнул по письменному столу, портьере, изящному дивану стоящему поодаль чайного столика. Всюду виднелись следы борьбы, жестокой борьбы с самим собой...

Гарпий продолжал сидеть неподвижно.

— Что случилось? — голос доролийки возник и растворился в полумраке, словно призрачное эхо.

— Не обращай внимания, — отмахнулся демон и потянулся к вину. Но пить не стал, а аккуратно провел указательным пальцем по краю бокала.

— Высшие заняты своим делами, им не до нас, — ободряюще начала Улула.

Резкий щелчок заставил острокрылую замолчать. Костлявый палец демона, предупреждающе завис в воздухе, и рука медленно опустилась на подлокотник.

Улула не стала перечить. Заняв выжидательную позицию, она ждала ответного хода. Условия пари изменились — и изменила их сама острокрылая.

Не зная на кого положиться, Гарпий понимал, что завис над краем пропасти. Пари было практически сыграно и оставалось лишь раскрыть карты и ждать. Только джокеры, на которые вначале рассчитывал демон, растаяли, оставив после себя неприятный привкус разочарования.

Он отдал бы многое, чтобы узнать, о чем думает эта взбалмошная особа. Он давно не доверял доролийке и держал ее при себе только ради одной цели — она единственная из Надзирателей была способная видеть сны.

Сегодня она была как всегда хороша. Длинное, роскошное платье цвета маренго прекрасно обтягивало стройную фигуру, а вьющиеся распущенные волосы, подчеркивали необузданную красоту острокрылой. Сложив руки на груди, она сразу закрылась от пронзительного взгляда демона. Потеряв силу, он так и не смог пробиться сквозь ее сложную защиту.

Дрогнув, доролийка заозиралась — вряд ли она что-то почувствовала — но Гарпий не стал повторять бесполезных попыток.

Решил действовать по-другому.

— Твоя помощь мне необходима, — демон отвел взгляд от Улулы, стараясь на слух определить настроение доролийки.

Сохраняя спокойствие, собеседница коротко пояснила.

— Предсказания прошлого стали дольше. Мне трудно контролировать их.

— Последняя жертва подтвердилась?

Гарпий украдкой взглянул на острокрылую. Та явно возмутилась, и ответила более чем уверено:

— Разве я когда-то ошибалась? Ты сам видел эти образы. Последние дни девушку обуревают кошмары.

Демон безмолвно согласился.

— К чему ты завел этот разговор? — успокоившись, спросила Улула.

Попытавшись приподняться, Гарпий в очередной раз ощутил томление и слабость в ногах — ни капли былого величия. Не показывая вида, он отстранился и, сжавшись, спрятался в глубине кресла.

— Что происходит?! — требовательно произнесла доролийка, продолжая внимательно следить за каждым движением демона.

Ощутив внутреннее напряжение, тот мгновенно ответил:

— Наша победа неизбежна. Я направил Шраму все человеческие Пороки. Но договор с этими тварями немного выбил меня из колеи.

Глаза Улулы округлились и, отстранившись, она с каким-то благоговейным ужасом воззрилась на Гарпия. Внутренне он ликовал: как ему не хватало этого испуганного взгляда...

Еще никогда острокрылая не чувствовала себя так свободно. Избавившись от собственных предрассудков, она словно парила над землей. И пускай полет ее не обещал быть долгим, она готова была оставить после себя яркий след, как комета средь звездного неба.

Ворвавшись в кабинет Гарпия, она знала, что у того уже закралось сомнение, только между предположением и прямыми фактами была огромная пропасть, — и судя по тому, что увидела Улула — это расстояние и не думало сокращаться. Демон выглядел просто ужасно. Иссыхая на глазах, он напоминал восковую фигура, ожившую по воле могучего чародея.

Не трудно было догадаться — пари шло коту под хвост! Жертвы разбежались по городу, словно рассыпавшаяся крупа и никак не давали себя обнаружить.

Сохраняя спокойствия, доролийка сразу ощутила к своей персоне явное недоверие. Погруженный в свои мысли, демон смотрел сычом, пытаясь проникнуть в ее сознание. Улула непринужденно отстранила его, подавив попытку в зародыше. Видимо не заметив этого, Гарпий решил больше не рисковать. Но сдаваться он не собирался. Немного помедлив, демон предпринял новую атаку, только на этот раз словесную...

Сделав глоток, Гарпий не ощутил привычного вкуса вина, но главное, не получил желаемого облегчения.

Улула вела себя сдержано, легко развеивая тревогу и сомнения демона.

— Всего две светлых души в этом затхлом городишке, — устало произнес оролиец. — Я уверен, что Шрам не упустит своих жертв.

Поставив подсвечник на столик, острокрылая аккуратно присела на край приготовленного для нее кресла.

— Как тебе удалось договориться с Безликими?

Осклабившись, Гарпий натянул вымученную улыбку, показав редкие, гнилые зубы — от былого лучезарного ряда не осталось и следа.

— Ты отдал им в дар души?!

Демон показал глазами: да.

— Ты сошел с ума. Высшие не просто проклянут нас. Они сотрут нас из истории жизни!

Демон подтвердил самые страшные опасения, моргнув глазами: да.

— Но зачем?! — Улула всплеснула руками и затихла. Все и так было слишком понятно: в погоне за осуществлением пари, он приступил черту, перешел границу недозволенного. Сумасшедший!

Закусив губу, доролийка готова была вцепиться ему в горло, разодрав его в клочья. Но было уже поздно. Безумие дало свои плоды! Как бы она не пыталась — содеянного не изменить. И в этом тоже виновата она.

Едва сдерживая нахлынувшие эмоции, острокрылая потупила взор. По кабинету потянулись тени древних отягощенных согрешениями душ. Всеединый! Сколько их погубил, Гарпий! А сколько еще погубит?! Для него они всего-навсего горстка разменных монет, за которые демон с легкостью продаст и купит, что угодно.

— Ты чем-то обеспокоена? — отрешенно поинтересовался оролиец, скрывая лицо в длинных грязно-желтых волосах.

— Что же теперь будет?

— Ничего, — зло рявкнул в ответ Гарпий. — Уж они то точно не оставят на этом гадком городишке камня на камне!

— А что дальше?..

— А дальше мы станем недосягаемы для кучки жалких бессмертных. Ты сможешь совершить невозможное: то, что ты сокровенно хранишь здесь, — дрожащий палец демон уткнулся Улуле в грудь. — Иначе мечта так и останется секретом, а точнее будет сказать, твоим проклятьем, — рука обессилено опустилась на подлокотник.

— Что? Что ты сказал?! — дернулась Улула, но вовремя остановилась. Она просто ослышалась. Он ничего не знает о ней и ее семье. Ничего!

Гарпий сделал усилие и, приподнявшись на руках, приблизился к доролийке, практически вплотную.

В лицо Улуле пахнуло застарелой гнилью, подтверждая, что внутренности демона уже давно стали тленом.

— Знаешь, мне надоело копошиться как мыши в картонной коробке. Опасаться, утруждать себя вечными преклонениями пред Высшими. Понимаешь... — голос снизился, став тихим, едва слышным. — Я больше не потерплю поражения. Другого шанса у нас не будет. ТЫ со мной?!

Костлявая рука прикоснулась к острокрылой, и та ощутила дрожь на кончиках пальцев.

Он пойдет до конца. И пойдет на все, — донеслась до Улулы жуткая мысль.

Гарпий приник к ее руке губами и едва прикоснувшись, отстранился.

Она все поняла без слов. Поняла и прижала ладонь к груди, словно пытаясь сохранить в памяти этот значимый момент...

Если доролийка решила отступить, совершить измену, ей не удастся уйти безнаказанной, — погрузившись в собственные мысли, демон все же выхватил из множества ненужного, главное.

Возможность предательства, нельзя исключать ни при каких обстоятельствах. Внимательно изучив доролийку с ног до головы, выслушав ее речь, Гарпий пришел к выводу, что ничего не изменилось. Она держалась так же уверенно, в некоторые моменты даже слишком; такой же пристальный взгляд, короткие, емкие фразы. Вроде бы все как всегда. И лишь одна деталь не нашла привычного места в стандартном клеше острокрылой — надзирательница потеряла трепет перед демоном. Его взгляд или случайно оборванная фраза больше не вызывали в ней внутреннего содрогания, которое он ощутил не имея даже капли былого могущества.

Ища причину, Гарпий едва не упустил нить разговора. Ненужные расспросы, случайные слова — он невероятно устал от безобидных дуэлей. А потому и сорвался.

Последнее время, действуя без оглядки, оролиец доверял исключительно своим резким порывам. Внезапному наитию, направленному исключительно на победу. По-другому, быть не могло!

Выложив на всеобщее обозрение свою главную карту, он не стал скрывать от компаньонки этого отчаянного шага. Пороки не подведут его. Шрам не даст маху и сделает все как надо.

В голову шипящим эхом просочились старые знакомые, мысли.

' Ты зависишь от простого смертного!', ' Вогнал себя в зависимость!', ' ТЫ дал промашку!', ' Тебе не выиграть пари!', ' Прентвиль не покориться твоим невероятно глупым замыслам!'...

— Хватит! — вскрикнул демон, резко дернул головой, будто его оглушил звук тысячи громогласных труб...

Улула долго смотрела на исхудавшего оппонента, пытаясь отыскать в нем прочие изменения: кажется, нос стал длинным и крючковатым, а лоб морщинистым и скулы острыми. Она отвела взгляд. Это было не выносимо. Гарпий выглядел хуже самой смерти. Не иначе как оживший мертвец, восставший из могилы после долгих недель захоронения. Но внешние перемены были не главным. Он стал другим внутри. И это превращение повлекло за собой череду роковых по своей значимости событий.

— А что с тем смертным, что проник в наш мир? — украдкой поинтересовалась Улула. Возможно, еще есть шанс, все предотвратить! — утешала она себя.

— Этот констебль сущая папиллома, от которой я все равно избавлюсь.

На тощем лице демона без труда можно было заметить, как нервно заиграли высокие скулы.

Стало быть, шанс существует, — сделала для себя вывод Улула, и осторожно продолжила:

— Такая уж это проблема? Или его союз с деревянной куклой и этой несчастной посвященной, может создать нам угрозу?!

— Не думаю, — мгновенно откликнулся демон. — И решить эту проблему поможешь именно ты!...

Демон атаковал, нещадно как умел и любил это делать — впиваясь в разум собеседницы он не оставил ей выбора. И подобный ход, как ему виделось, оказался победным. Если она не отвернулась от него, то с легкостью справиться с поставленной задачей; если же решила предать — она обязательно оступиться, чтобы сохранить жизнь этим несчастным душонкам. В таком случае, Гарпий без труда свалит всю ответственность за происходящее на нее...

Ей стоило титанических усилий, чтобы не выдать себя. Он подозревал. И пускай подозрения его были безосновательны, демон разыграл отличную комбинацию, навеки вычеркнув ее из списка тех, кому он мог доверять.

Марионетка Гарпия, наделенная особой силой и окруженная теми, кого оролиец призвал из самой бездны, готова совершить последний шаг. Теперь Шрам недосягаем. Он разыщет оставшиеся светлые души и уничтожит их без оглядки.

И тогда город охватит ночь!

Они сами выбрали свою судьбу.

Они сами стали ее потворщиками. И если упрямый констебль, встанет на пути убийцы, смертные уж точно лишаться последнего шанса на спасение.

Побледнев, Улула задумчиво посмотрела на потрескавшиеся стены кабинета. Они совсем истлели, покрылись плесенью и едва сдерживали бушевавшие за окном ветра. Поднявшись, она медленно направилась в дальнюю часть комнаты. Паркет под ногами дыбился, протяжно постанывая. Мир Гарпия, главного надзирателя Чистилища, оборвав контроль и нарушив привычные связи — рушился, погружаясь в хаос. Только так он мог оправдать предстоящий переворот и осуществить задуманное.

— Что скажешь? Ты со мной или предпочтешь бегство?! — без оговорок и лукавства, требовательно спросил демон.

Улула взяв паузу, наблюдала через стекло, как пустынные вихри жадно пожирают все живое: образ прекрасного лунного вечера навсегда скрылся в огненном мареве подступающего пламени. Это была катастрофа, которую, увы, не замечал Гарпий.

Я уже давно на твоей стороне. И безвременье это тот удел, что уготован нам судьбой. Но сейчас, я не струшу, я не дам в обиду свою семью. И решение мое будет неизменно, — мысленно произнесла острокрылая, зная наверняка: Гарпий не услышит ее. А вслух она твердо ответила:

— Я согласна. Мы сотрем проклятый город с лица земли и добудем себе благословения Вечного...

Демон был рад. Очередная игра, закончилась заключением пари. Существование вновь обретало смысл, прогнав надоедливую скуку вечности прочь...

Улула понимала, что отступила от установленных правил. И она была счастлива. Блеф, ложь, простой человеческий обман — ее поступок можно было назвать, как угодно.

Но то была ложь во спасение!

А главное, она больше не даст в обиду свою семью! Ее родных и близких, а вместе с ними, всех без исключения жителей Прентвиля. И тех, кто оступился — поддавшись греху; и тех немногих — кто нашел в себе силы сопротивляться.

3

Спасителем Кайота оказалась маленькая обугленная кукла с уродливой резной улыбкой. Едва отдышавшись, он так и не смог окончательно придти в себя, когда понял, что это не обман, и небольшой кусок полена еще может и разговаривать.

— Где... тот... кто... тебя пленил? — отрывисто произнесла кукла, зашевелив обгорелым ртом и осыпав Рундо золой.

— Я не знаю! Погоди! Мало воздуха! — жадно хватая ртом воздух, Кайот нервно откинул крышку гроба и выбрался наружу.