-Черт, черт, черт, — Стил ударяет кулаком в землю перед собой, вздымая крошечный фонтанчик пыли, серебрящейся в луче солнца. — Они засекли нас. Вышли на тропу, что мы примяли, когда шли сюда. Поняли, что следы свежие. И погнали за подмогой. Сейчас все тут будут цепью прочесывать.
Стил по-испански понимает хорошо, как и Пантера, так что все их разговоры для него секретом не стали. А уж гомонить испанцы умеют, громко и перебивая дуг друга. Это не саксонцы, скупо лающие сквозь надменно сжатые зубы.
-Вы двое — немедленно на корабль. Предупредить Пантеру. Пусть уходит, нас не ждет. Марту забираете с собой, — Стил назначает двоих ребят покрепче, выяснив, кто из них троих лучше бегает и запомнил дорогу, сам проверяет у них пистолеты.
-Я не добегу, — и не кривлю душой, потому что я действительно никогда не пробовала бегать так далеко, а одного раза попытки пробежать с Вольфом через кофейную плантацию в Мале вообще хватило, чтоб отбить интерес к таким опытам.
-Дотащат, — первый помощник сейчас как никогда напоминает стальной узкий нож, и спорить с ним бессмысленно.
Но я спорю:
-Пока они будут меня подгонять, как отару овец, потеряют кучу времени. И Пантера не успеет подготовиться к нападению, не то что уйти.
Ребята прячут глаза — они и сами это в душе понимают.
Понимает и Стил, но не может смириться, и от этого нарочито груб:
-Без разговоров. Ты воруешь время. Собрала волю в кулак, глаза в кучу и побежала.
Обреченно качаю головой:
-Нет.
Он резко встряхивает меня за плечо:
-Упрямая коза! Пошла вон! — и оборачивается к тому парню, которого оставляет с собой. — Роберт, возьми ее пистолеты. Ей лишняя тяжесть, на бегу все равно не сможет, а парни ее прикроют, если что.
Не двигаюсь с места, даже когда Роберт вынимает у меня из-за пояса пару пистолетов, стараясь не коснуться меня самой.
-Стил! Я остаюсь с тобой! Я не смогу жить, зная, что ты тут умер и твой труп гложут лягушки.
Глаза Роберта округляются.
-Это бессмысленно, — как-то обреченно выдыхает Стил. — Из-за бабской истерики мы теряем время. Все, парни, огляделись и вперед. Хоть один из вас, но должен дойти. И как можно скорее. Так что прикрывайте друг друга, смотрите в оба. Да, и нас не ждать, пусть уходит немедленно.
Он смотрит на меня почерневшими, тяжелыми глазами:
-Еще есть шанс. Прошу тебя, догоняй их!
-Нет, — и прижимаюсь к нему так, словно Роберт сейчас бросится на меня отрывать от любимого и гнать вперед.
Да собственно, и гнать уже некуда — заросли сомкнулись за спинами ребят, и мне их теперь не найти.
Стил зажмуривает на мгновение глаза, как от дикой боли, и сжимает меня рукой — до хруста в ребрах:
-Они жили счастливо, и умерли в один день...
Роберт молча протягивает мне назад мои пистолеты, и я также молча затыкаю их на место, проверяю нож в ножнах.
-А вот мы сейчас наоборот, пойдем на испанцев в открытую. Они должны нас заметить. Но издалека, что б был шанс убежать, а не сразу попасть в плен, — он смотрит на меня уже с боевым задором, так, как командует в бою. — Побегать, Марта, все равно придется. Видела кроликов на лугу? Вот и мы будем петлять так, чтобы увести их отряд от нашего фрегата и от наших ребят. И остановимся только тогда, когда увидим паруса ушедшей 'Пантеры'.
-А если они погонятся за 'Пантерой'? — Роберт рассматривает на солнце лезвие длинного и широкого боевого ножа, кончик которого закруглен с одной стороны.
-Так мы и должны сделать так, чтоб не погнались. Чтоб у них было, чем заняться на берегу. Они же нам перекличку не устраивали? Нет. Может, нас тут двадцать мужиков? Пока всех переловят. Испанцы любят азартные игры!
Мои колени делаются ватными и готовы подломиться.
Мы снова взбираемся на холм. И Роберт еще раз достает свой нож, разворачивает так, чтобы суетящиеся внизу, на песчаной косе и среди кустарника испанцы заметили солнечный луч, отраженный гладкой сталью.
В прозрачном до хруста воздухе видно, как один из солдат вскидывает мушкет и прицеливается, но сразу несколько человек опускают ему ствол, машут руками, показывая в нашу сторону и что-то бурно объясняют.
Вопросительно взглядываю на Стила, и он нехотя цедит скороговоркой:
-Живыми хотят взять. Логично. Зачем искать нашу стоянку самим, прочесывая берег по кругу, когда можно и спросить.
-Спросить? — у меня холодеет все внутри, несмотря на струйки пота, стекающие по спине от быстрого шага на жарком солнце. Сразу руки вспоминают веревку в подвале, удушливый мешок на голове, внезапно скрывший такое же яркое солнце. Но тогда меня особо ни о чем и не спрашивали. Стил, лежаший связанным на полу капитанской каюты, и не сгоревший заживо лишь чудом. Пантера в саксонском плену. Следы пыток на бронзовом теле Лейна. Избитый, в синяках и ссадинах Джеймс на испанской палубе.
Святая Мария, мне не выжить. Как хорошо, что я ничего не понимаю в милях, градусах и зюйд-вестах. Как плохой школяр, я буду молчать не потому, что готова пройти адовы муки и не выдать товарищей, а просто потому, что не знаю. И случись мне остаться сейчас одной на этой опушке, наш корабль я не найду никогда. И меня тоже съедят лягушки. Или ежи. А тут есть ежи?
Стил пропускает мимо ушей мой вопрос:
-Все, наш выход. Готова?
Киваю — ложь во спасение.
...В горле пересохло, но и пить я бы сейчас не смогла — в горле у меня сердце, оно сидит там корежащимся куском и хаотично дергается. Глаза щиплет от пота. Правый бок готов разорваться на части, и я опускаюсь на колени.
-Не останавливайся так резко, — Стил тянет меня за локоть вверх, а я хочу вниз, на эти прелые, пряно пахнущие грибной похлебкой листья.
Роберт рядом переводит дыхание, пользуясь внезапной остановкой. Его рубашка насквозь мокрая, и облепила широкую грудь, как и у Стила. Закатанные рукава открывают их загорелые руки, сжимающие наготове пистолеты. Мне снизу видно, как мерно поднимается у них обоих грудь после бега, как стекают по шеям струйки пота, исчезая в распахнутых воротах.
-Передохнула? Вставай! — снова тянет меня Стил. -Ты же не хочешь в плен?
В плен я не хочу. И полностью отдаюсь в его власть, он держит меня левой рукой за талию и тянет за собой, мы ломимся через какие-то кусты, перепрыгиваем канавы и бревна, я периодически оскальзываюсь, взвизгиваю, но его надежная рука не дает упасть и скатиться в очередной овраг.
Снова передышка.
Стил, прищурившись, смотрит на солнце у нас над головой:
-Часа полтора прошло. Парни должны были добежать. Ищем горушку, чтоб увидеть наши паруса. И затихаем.
-А они добежали? — нехотя спрашивает оказавшийся на редкость немногословный Роберт.
-Выстрелов не было...
Вот и высотка, поросшая чем-то, похожим на ежевику.
-Оставайся с Робертом, я быстро, — Стил прорубает себе дорогу через плотные заросли колючек.
-Есть! — через какое-то время кричит он нам победно. -Парус! Ушли!
Мне видно, как он стоит там, прикрывая глаза сложенной козырьком ладонью, и лохмотья разорванной колючками рубашки трепещут у него за спиной, как крылья.
И вдруг:
-Да что ж ты будешь делать! Еще одна коза упрямая! — и он сбегает к нам вниз. — Она отправилась брать испанцев.
Он негодует так, что скулы побелели даже под слоем красноватой пыли:
-С кем?! С виконтом на мостике? Лазарет опять поднимется?
-Там Лейн, — как бы между делом произносит Роберт.
И Стил не взвивается дальше, как обычно при упоминании Лейна — они так и не помирились после того, как Стил запер командира боевых пловцов в самом мокром трюме за самовольное спасение Джеймса. К тому же, Лейн при этом снова умудрился подраться со Стилом, но был побежден первым помощником, водворен под замок и извлечен оттуда только Пантерой.
-Хоть он...
А отойдя немного распадком, мы нарываемся на испанскую засаду...
Стил швыряет меня на землю, прямо на какие-то сучья, мокрый склизклый гриб с чавканьем раздавливается у меня под бедром, в рот набивается паутина, а он наваливается своим тяжелым горячим телом сверху:
-Твари! Ну как хотите...
Выстрелы глушат меня, дымящийся пыж падает рядом с головой, и я не могу повернуться в сторону, лечь поудобней, потому что Стил закрывает меня словно птица своих птенцов крыльями. Но ему же неудобно так стрелять, и я все же выкручиваюсь, выползаю из-под него назад.
Роберт не глядя протягивает мне горячий пистолет:
-Перезаряди.
Сую ему свой — и вспомнила-то о нем только потому, что придавился к животу. Отдаю Стилу второй. И трясущимися руками начинаю заряжать его, стараясь не просыпать порох мимо полочки и судорожно заталкивая пыж.
Постепенно мы втроем входим в ритм. Они стреляют, я перезаряжаю. Их лица потемнели от копоти и взбиваемой испанскими пулями вокруг нас пыли.
Солдатам, похоже, все это надоело, тем более, что мы-то прикрыты от них небольшим овражком с поваленными на краю огромными трухлявыми стволами. И пули Стила с Робертом находят свою цель гораздо лучше испанских.
Их командир, приподнявшись и оглядываясь в сторону нашей позиции, что-то выкрикивает.
Стил сквозь зубы несет такое, что я слышала только сквозь сон глухими ночами, пытаясь заснуть в чердачной комнате таверны.
-Уходите, — командует он Роберту и мне.
-Нет, — снова начинаю упрямиться, не понимая, как я могу оставить Стила на верную смерть.
Испанцы встают один за другим и медленно, на полусогнутых, направляются в нашу сторону с мушкетами наперевес.
-Уходим, — командует Стил, и мы предпочитаем бежать, чем быть расстрелянными.
Они палят нам вслед, но лес тут густой, пули отщепляют влажные лохмотья коры от стволов деревьев, заставляя птиц заходится в визге. И в птичьем гаме тонут мои крики.
И наверное, поэтому я не сразу услышала, как вскрикнул Роберт, и увидела только как он привалился к корявому древесному стволу и медленно сполз вниз, сдирая напряженными пальцами слой мягкого мха. И я смотрю на эти коричневые на зеленом дорожки, заполняющиеся на глазах суетящимися крупными рыжими муравьями, и не смею перевести взгляд на него, на его наливающуюся кровью и без того мокрую рубашку — чуть выше щирокого ремня, стягивающего талию.
-Прости, командир, — выдыхает он подбежавшему Стилу.
-Держись, — Стил опускает его животом вниз на траву, покрывающуюся алыми ягодами его крови, как земляникой в урожайный год.
Мне даже нечем его перевязать, разве что пара бинтов в карманах штанов, сунутых туда уже по сложившейся привычке перед выходом. Но что такое это для его широкой спины...
-Это ничего, Роберт, — лгать тоже стало моей привычкой. — Сейчас кровь остановлю, и ты поспишь, отдохнешь немного.
-Почему ж немного? — хриплая усмешка.
И я понимаю, что он имеет ввиду, но упрямо гну свое:
-Просто наберешься сил. И мы пойдем дальше. И наши приплывут за нами, потопив испанцев.
Он о чем-то мучительно думает, до белизны закусив нижнюю губу.
-У нас пороха много?
-Достаточно. Я ж хотел еще и поохотиться, если какую съедобную живность встретим. Чтоб ребят в лазарете Марта бульоном свежим попоила.
-Сколько оставишь?
-Весь.
До меня не сразу доходит страшная правда мужского разговора. А когда доходит — то уже не могу удержать слезы.
-Док, Вы о чем? — удивленно спрашивает меня Роберт. — Я еще не умер. И да, спасибо Вам. Ребят там не забывайте, бинтуйте хорошенько. У Вас это здорово получается. И еще... Не бросайте командира.
-Пантеру? — переспрашиваю оглушено.
-Нет, его, — он поводит глазами в сторону Стила, чистящего от нагара пистолеты.
Мы оставляем Роберту все имеющиеся у нас шесть пистолетов, зарядив их и весь запас пуль и пороха.
-Почему мы не можем остаться все? Все равно они нас перестреляют дальше? — спрашиваю у Стила, рискуя нарваться на его очередную брань.
-Александра решила опять погеройствовать, — он впервые назвал Пантеру ее настоящим именем. — А не с кем ей там.
-Что ты можем? Даже стрелять с берега теперь нечем. — мы уже бежим дальше, в сторону побережья и бухты, занятой испанцами, и каждое слово я успеваю произносить между несколькими шагами.
-Ищем испанские трупы. Или отбираем у живых, — он достает на бегу нож.
Вслед нам были слышны сначала звуки осторожной вялой перестрелки — очевидно, испанцы обнаружили Роберта в его укрытии. Затем победные крики — они поняли, что он один и тяжело ранен. И эти радостные перешли в хор ужаса, оглушительный взрыв, взметнувший в небо столб огня — и вой умирающей обожженной плоти.
-Нет, — удерживает меня Стил. -Туда уже точно не надо... Вперед!
-Requiem æternam dona ei, Domine. Et lux perpetua luceat ei. Requiescat in pace. Amen. ..., — и это все, что я могу сделать для Роберта.
А слез у меня почему-то нет...
На что рассчитывали испанцы, оставляя оружие убитым? Что они оживут, подобно тому, как они приняли Джеймса за вернувшегося с того света призрака? Или оставили на потом, увлеченные погоней за нами? Впрочем, мушкеты они унесли, как и хорошие толедские клинки. А вот пистолеты кое-где прозевали и не срезали пороховницы. Так что Стил, обзаведясь парой испанских пистолетов с серебряной засечкой, даже немного успокоился.
Но когда мы подобрались к 'испанской' бухте — там никого не оказалось. Кроме нескольких плавающих на мелководье испанских трупов и еще нескольких на прибрежном песке.
-Что за резню она здесь устроила?! — бормочет Стил, быстро проверяя тела. — Такое впечатление, что Пантера взяла испанцев без единого выстрела.
-Они ушли? — задаю я вполне очевидный вопрос.
Он не отвечает, молча вглядываясь в бесконечное гладкое море.
Оборачивается ко мне:
-Ну что, пошли? — мы идем вдоль кромки воды подальше от этих трупов, и мне приходит в голову мысль, что если мы остались на этом острове до конца дней, то трупы надо захоронить.
Впрочем, это можно сделать и завтра, сейчас мы слишком измотаны целым днем беготни, а вот послезавтра будет поздно и очень противно.
Мы отходим все дальше от страшного места, но вглядываемся в море — не мелькнут ли родные паруса.
Наконец, огибая небольшой залив, врезавшийся глубоко в остров, я останавливаюсь:
-Знаешь, я хочу умереть чистой, — на моих руках и одежде до сих пор засохшая уже кровь Роберта, тело зудит от пыли и пота, и совсем не хочется, чтобы Стил видел меня такой.
Он устало смотрит на меня:
-Что ты задумала, солнышко? Не надо... На воде ты будешь слишком хорошей мишенью.
Но меня уже не остановить, сбрасываю сапоги и пропотевшие тряпки, влетаю в воду. Даже не чувствую, тепло или холодно — лишь бы смыть с себя все это.
-Ой, я где-то потеряла твою косынку...
Он не оборачивается ко мне, держа на прицеле двумя пистолетами заросли вокруг.
Когда я выхожу к нему только в стекающих каплях морской воды, он смотрит на меня так, как будто увидел впервые, и, словно зачарованный, срывает одной рукой изодранную в зарослях рубашку, бросает ее на песок, отдает мне пистолеты и тоже направляется к воде. Но в отличие от меня, купается в штанах.
