В роще прячется от глаз остального мира каменная площадка, окруженная деревянными столбами. В свете факелов, молодой маг различает грубо вырезанные человеческие лики. Вокруг много людей, все при оружии. Рихард замечает самого князя, накинувшего плащ поверх голого торса.
— Что происходит? — царящее вокруг юноше не по душе, аж в груди давит.
— Смотри, — шепчет затаенным голосом Ярополк, не отрывая взгляд от каменного круга.
Бьют барабаны. Дружинники начинают греметь мечами о щиты, провожая шествие приготовленного для жертвы быка. Животное ведет за цепь могучий Свенельд, выкрикивая слова на незнакомом языке, подхватываемые воинами, плавно обращаемые в тягучую песнь. Дернув плечом, Влад сбрасывает плащ и входит в круг, блестит обнаженный клинок.
— Зачем? — не понимает Рихард, всматриваясь в уродливые лики языческих божков. — Я видел в городе храмы Безначального. Зачем это?
Ярополк открывает рот, но так ничего и не говорит. Друг заставляет задуматься о чем-то настолько привычном с детства, лишенным необходимости для пояснения.
Более не желая участвовать в скверне, демонолог спешит покинуть страшное место. И лишь когда звуки древнего, чуждого таинства стихают, поглощенные лесом, останавливается. Ладони касаются прохладные, приятные на ощупь пальцы Наамы, заставляя отринуть тревоги.
— Тебе тут не нравится, я вижу, — демоница кошкой прижимается к юноше.
Рихард молча обнимает любимую, позволяя себе утонуть в спокойствии, даруемом в одном лишь прикосновении.
— Но ты остаешься, — понимает фамильяр.
— Да, — демонологу тяжело принять решение, но..., — Все это началось с меня, — он сжимает кулак, — и теперь я не имею право бежать. Я разделю судьбу этого мира.
Раздается треск ветки под чьим-то сапогом. Рихард дергается, встревоженный звуком и видит выходящего из кустов на лунный свет человека. Тот самый старик западноземелец в потрепанном сюрко, присутствующий на совете Думы.
— Значит это правда, — едва не задыхаясь, говорит нежданный гость, приближаясь шаг за шагом. Не останавливает и хищный рык демоницы. — Темный Лорд.
Незнакомец вынимает не спеша клинок из ножен. Наама первой бросается наперерез, стремясь не подпустить более ни на метр к любимому. Но тут старик преклоняет колено, протягивая меч.
— Мой господин, — торжественно возглашает западноземелец, — мое имя Альдемер, я барон Чайкиноного Гнезда, — он запинается, едва сдерживая приступ гнева, — был им, пока король не отобрал мои земли.
Рихард выходит за спины Наамы, спокойно смотря на коленопреклоненного человека.
— Продолжай, — раз уж застали рядом с демоном, отпираться глупо.
— В ночь смерти Оттона я бежал из замка и достиг этого места. Князь Влад любезно принял меня, но все равно, тут я чужой, — барон Альдемер вскидывает голову, пылающими глазами обращая взор на демонолога. — Среди людей начинают ходить слухи о возродившемся Темном Лорде, — западноцемелец на коленях ползет вперед. — Я всю жизнь был воином и воспитал многих солдат на службе старого короля Теодориха. Возьмите меня на службу, мой Лорд и я помогу вам создать новую армию.
В поисках ответа, Рихард смотрит на Нааму, но демонесса бесстрастно хранит молчание. Выбор предстоит сделать самому. Не зная, что еще предпринять, юноша идет вперед, что б поднять старика на ноги.
— Встань, пожалуйста, — как можно мягче говорит маг. — Я пришел сюда с отрядом разбойников. Нет у меня никакой армии.
Рихард умолкает, наткнувшись на жесткий взгляд барона.
— Ошибаетесь. Люди Гаста лишь начало. Весть о Темном Властелина достигла ушей простого народа. Поверьте мне, господин, вскоре под ваши знамена встанет огромная армия.
Наама расталкивает Рихарда задолго до рассвета.
— Что? — с трудом держа веки открытыми, лепечет он, копошась в постели.
Попытки перевернуться и поспать еще немного перед битвой, прерваны без права на апелляцию. Демонолог наверное и часа не спит, отдав ночь объятиям любви.
— Просыпайся, — демоница стаскивает с вяло сопротивляющегося юноши одеяло. — Время пришло.
Тон возлюбленной заставляет продрать глаза и быстро запрыгнуть в одежду.
— Поспешим, — торопит Наама, — все объясню потом.
Хаос
— Я как то по-другому все представлял, — у Рихарда, вращающего головой похлеще мельницы, аж позвонки трещат.
Голос разносится эхом, отражаясь от окружающих скал и уходя ввысь, растекаясь по всей округе. Куда ни глянь, уходящий за горизонт однообразный пейзаж. Кроваво красные скалы, с таким же песком, небо заменяет непонятного оттенка марево, без намека на хоть какое хлипенькое облачко или дуновение ветра. Пугает. Вроде бы находишься в необъятной человеческому глазу пустыне, а чувствуешь себя зажатым в пределах крохотного хрустального шара. Больше всего страшит молчание Наамы. Демоница уводит чародея все дальше, петляя по лишь ей ведомой тропе.
Представляющаяся поначалу бездушной, местность все же живет. Странной, чуждой миру людей, но все же жизнью. Сквозь песок прорастают тонкие ростки, угольно черные, будто выжженные лучами несуществующего солнца. Из любопытства, Рихард останавливается подле одного куста. По стеблю проходит дрожь, растение приходит в движение. Вяло, подобно объятому крепкому сну.
Наама хватает юношу за локоть и отдергивает назад. Так ничего и не сказав, качает головой, плотно сжав губы. Идя вслед за любимой, демонолог все же оборачивается. Пробудившееся было странное растение вновь скрючивается, погружаясь в дремоту.
Населяют преисподнюю и животные. Одно создание Рихард точно замечает, выползающее из камней. Тварь похожа на ящерицу, только непомерно громадную, немногим уступающую лошади. С хищным шипением, выпуская змеиный язык, выходит из тени, по шажочку приближаясь к путникам. Раскрываются чешуйки, выпуская из пор клубы горячего пара.
"Он еще и огнем дышать может?", — догадывается демонолог, не представляя, как защищаться от подобного.
Тварь, натолкнувшись на взгляд Наамы, последний раз шикнув, уползает обратно. Глядя на ящерицу, молодой маг думает, такую можно и оседлать, найдись где безумец.
— На самом деле Хаос лишь общее название, — Наама неожиданно прерывает молчание, отвечая на почти забытый вопрос. — У каждого князя собственный мир, царство, как принято называть. Есть и такие, что полностью соответствуют церковным гравюрам о гиене огненной.
Рихарду необходимо время переварить информацию. За сотни и тысячи лет борьбы человечества с демонами, люди так ничтожно знают о мире Хаоса. Вот значит, куда он угодил — царство одного из демонских князей. Интересно кого? Демонолог перерывает в памяти наиболее известные имена. Асмодей, властелин инкубов и суккубов. Абаддон, знаменоносец Хаоса. Ну и конечно... Вельзевул, союзник Темного Лорда в прошлую Войну.
Размышления прерывает демонесса. Наама останавливается и с силой, так что когти до крови впиваются в кожу, сжимает ладонь юноши.
— Будь внимателен и думай, что говоришь, — шепчет она, смотря прямо перед собой.
Рихард ничего не успевает произнести в ответ. Земля приходит в движение, раскачиваясь, как корабль на волнах. Если бы не рука Наамы, чародей несомненно упал бы. Горы идут в пляс, расширяющиеся трещины выстреливают шрапнелью, целые пласты породы увлекаются с грохотом вниз, поднимая столбы пыли. Но фигуры демонессы и человека продолжают стоять посреди буйства, не шевелясь.
— НААМА! — ревет в порыве бешенства голос, разносясь отовсюду.
Земля взрывается. На поверхность из сокрытых недр вырывается уродливое создание, от одного лишь взгляда вызывающее тошноту. Огромный червь, размерами превышающий самую высокую из скал. Все тело покрыто жесткими волосками и роговыми отростками и источает ядовито зеленую слизь. Извиваясь, монстр зависает над жертвами, распахивая чрево. Внутри, на подобии губ, копошатся и издают мышиный визг сотни щупалец.
— КАК ПОСМЕЛА ТЫ, ЯВИТСЯ СЮДА! — громом гремит голос демона. — Я НЕ ЗНАЮ, КАК ТЕБЕ УДАЛОСЬ ВЫРВАТЬСЯ ИЗ ТЕМНИЦЫ, НО КЛЯНУСЬ МОИМИ ИСТЛЕВШИМИ КРЫЛЬЯМИ Я...
Монстр прерывает тираду. Взгляд упирается в Рихарда.
— Оооо, — протягивает, меняя тон, на подобие кошачьего, демон, — так все же ты привела его. Темный Властелин.
Все наставления возлюбленной в мгновения ока покидают горячую голову молодого мага. Высвободившись от демонессы, выходит вперед, обращая пылающий взор на тушу гигантского червя.
— Я. Не. Темный. Лорд, — скрежетая зубами, выговаривает Рихард.
Демон несколько секунд молчит, а затем взрывается хохотом.
— Вы только посмотрите на него, — он никак не может успокоиться, сотрясаясь от смеха и разбрызгивая тягучую слюну, — я еще не встречал таких наивных. — Демон резко прерывает веселье и низко почти вплотную, наклоняется над притихшим Рихардом. Смрад способен лишить сознания, к горлу подступает горечь желчи. — Мальчик, очнись. Ты использовал извращенную магию, что бы призвать демонических тварей из Хаоса. Убивал. Спутался с темными колдунами. Да ты просто погряз в Тьме.
От необходимости снова оправдываться и отнекиваться, спасает Наама. Тем более на этот раз юноше нечего сказать. Демонесса выходит вперед, обращая на себя внимание монстра.
— Прекрати этот фарс, — громко говорит она, — зачем ты искал Рихарда?
Демон приосанивается, насколько это вообще возможно при подобной комплекции.
— Что ж, разреши представиться. Я Бельфегор, один из князей Хаоса, — тварь аж раздувается от бахвальства. — Но ты конечно, как студент демонолог, все обо мне знаешь.
На этот раз Рихард предпочитает тактично промолчать. То есть имя Бельфегор присутствует в гримуарах, но на этом все. О подобном демоне человечество ничего не знает.
Гигант тем временем, булькает, видимо прокашлявшись.
— Итак, к делу. Мне, конечно, отрадно наблюдать за твоим благородным порывом помочь Шугарину. Вот только как? Войск у князя нет. Они либо геройски погибнут в полевом бою либо умрут от голода во время осады. Как поступишь? Будешь призывать из Хаоса зверюшек? Много ли наколдуешь до утра?
— Что предлагаешь? — демонолог решает выслушать до конца.
Пасть Бельфегора растягивается в тошнотворном подобии улыбки. Вместо ответа Рихард слышит за спиной приближающиеся шаги. Бафомет, человек-козел — знакомая картина с книг, только гораздо более впечатляющая. От демона так и веет мощью. Выше человека, увенчанный длинными рогами, бугрятся мускулы. Голая грудь, пусть и не прикрытая сталью, одними мышцами заставит клинок увязнуть, но дойдя до жизненно важных точек.
Наама совсем иначе оценивает демона-солдата. Обходит, проводя пальцами по коже, прицениваясь, как к дыне на рынке.
— Мелковат, — выдает она вердикт, игнорируя раздраженное фырканье князя Хаоса, — гораздо слабее гвардейцев Вельзевула.
— У этого зазнайки не воины, а безмозглые гомункулы. Мои бафометы может и слабее физически, но наделены разумом. Тебе даже не нужно будет ставить над ними командиров-людей, у меня прекрасные офицеры. Я дам тебе легион, четыре тысячи демонов.
Рихард старается выглядеть невозмутимым. Не получается.
— Вы конечно, если не нравится, — явно издевается червь, — можете обратиться к Вельзевулу. Мы, князья Хаоса, знаете ли, злопамятны, Вельзевул до сих пор не забыл позор прошлого поражения. Или к Асмодею. Наш любвеобильный демон особенно будет рад тебе, Наама.
Язвительный тон юноша игнорирует, погрузившись в размышления. В современной войне четыре тысячи грозная сила. Особенно если речь о вышколенных солдатах под единым командованием. С такой силой разрозненному феодальному ополчению не совладать. Захочет, выдворит западноземельцев прочь из Шугарина. Нет, дойдет до Великаньего Рога и добьется низложения сошедшей с ума королевы. И все же...
— Какова цена? — задает маг самый больной вопрос.
— Кровь. Не животных конечно, — хихикает демон, памятуя о церемониях шугов в роще, — мне нужна живая душа. Да-да, — кивает он, глядя как по телу Рихарда проходит дрожь, — ты, верно все понял, речь о человеческих жертвоприношениях. Твоя любимая знает ритуал.
— Нет.
Бельфегор некоторое время молчит, рассматривая юношу. Наама порывается что-то сказать, но на этот раз Рихард жестом просит ее помолчать.
— Вот значит как, — с гораздо большим любопытством, чем ранее протягивает князь Хаоса. — И к кому же ты обратишься? К Тьме? Тьма безлика и слепа. Даже твой предшественник, хоть и нареченный Темным Лордом, во всем полагался на силы Хаоса. Что же ты будешь делать?
— Не знаю, — честно признается, беспечно пожимая плечами, демонолог. — Но обещаю, найду другой выход.
Шугаринское княжество. Окрестности Хорива.
Возмущенно ухнув, крупный филин закладывает вираж над жужжащим, говорливым скоплением войск. Восседающий на белом коне, герцог Эльмерих провожает птицу задумчивым взглядом. И чего с утра рано разлеталась? Не отрываясь более на странности природы, старый герцог вновь прикладывает подзорную трубу к глазу. Наблюдательный пункт западноземельной армии как раз открывает живописный вид на занятый шугами холм. Зрелище действительно занятное. Засидевшиеся без дело вояки, непринужденно улыбаются, обмениваясь шутками и бахвалясь друг перед другом. Северяне располагаются на виду, щедро усеяв высотку флагами, выставляя основную массу живой силы на передний край. Влад всем обликом кричит — вот я, идите, мы не боимся. И запад отзывается на вызов. Полевые командиры смеются над однообразием тактики врага. Излюбленный стиль боя, как по учебникам — занять господствующие высоты и встать стеной щитов тяжелой пехоты. Будто Эльмерих настолько глуп, как сопливые рыцари. Копья дружинников несут смерть для любой кавалерии. Эти ребята способны драться при плотном построении и отразят любую лобовую атаку. Но сегодня все будет иначе.
Церковь издревле относит тщеславие к тяжким порокам. Герцог не раз кается в страстной тяге амбиций. И все же мечты не покидают поседевшую голову. Годы идут, а властитель Благодатного полуострова так и остается заперт в богатом, но далеком от большой политики крае. Гримберты, Магдебоды, Хариберты и Беремоды прочно занимают мягкие кресла дворцового совета. А он...что он. Стареет, с грустной улыбкой смотря, как растут внуки, чувствует спиной перемены погоды, хладеет к женщинам.
"И вот я тут", — Эльмерих выдыхает пар и со скрежетом сжимает поводья.
Наконец. Свершилось.
Герцог выводит коня вперед, так что каждый находящийся на поле может лицезреть громадную, все еще искрящуюся силой, фигуру полководца. Некоторое время молчит, смотря на застывших в ожидании подчиненных. Набрав в легкие воздуха, что есть мощи, гаркает, прижимая деревья в земле:
— СОЛДАТЫ, ВНИМАНИЕ!
Воины и без того стоящие по стойке смирно, от натуги выпрямиться буквально краснеют. Даже вымуштрованной, привыкшей к церемониям, гвардии не удается достичь такого абсолютного послушания.
— Милостью Безначального, королева Хильда объявила о возрождении воинских традиций, — звучит прокуренный голос старика. — И именно нам удостоена первая честь.
Эльмерих делает жест рукой. Тот час, подхваченный легким ветром, распускается полотнище стяга. Старого, местами заплатанного и выцветшего. Но при виде изображенных переплетенных копий, мало кто остается равнодушен. Присутствующие, кажется, застывают в невесомости, с трудом удерживая слезы.
