И мы снова бредем по мелководью, уже не надевая сапог... Торопиться нам некуда.
-Ты уверен, что все испанцы погибли?
-Нет, конечно. Часть зарезали наши. Их разведку мы здорово проредили, а остатки уничтожил взрывом Роберт. Но если мы с тобой бродим тут, то и из них кто-то тоже бродить может вполне, — он сторожко просматривает прибрежные кусты. — От меня ни на шаг.
Сейчас нам важно найти пристанище, а уж обживаться будем завтра. Мне кажется, еще три шага, и я просто засну на этом теплом, напитанном соленой влагой песке.
Наконец, мы находим ствол такого старого поваленного бурей и вывернутого с корнями дерева, что на приподнятом берегу под сенью его промытых дождем и ветром корней образовалась пещерка.
-Стил... Неужели... — вот тут меня захлестывает такая тоска, что я не знаю, почему же я не рада тому, что навсегда остаюсь вдвоем с ним.
-Солнышко мое, — он вытирает мои слезы тыльными сторонами ладоней, шершавых от засохших мелких царапин. -Ну все, успокаивайся. Нам и правда надо отдохнуть немного.
Мы опускаемся рядом на песок, перемешанный с сухими листьями. Свисающие сверху мертвые корни, перемешанные с какими-то живыми побегами, образуют плотные стенки и крышу нашего домика. На них еще и сохнут наши вещи, которые я постирала в прибое.
Стил откидывается на спину, и я провожу рукой по его груди с отметиной давно зажившего шрама, нахожу еще один на животе, спускаюсь к бедру, на котором белой кривой морской звездой виден след от пули. Святая Мария, сколько же ему пришлось вынести боли еще до встречи со мной. Он подгребает меня рукой, прижимая к себе, и вдруг резко переворачивается, накрывая меня собой, так, как сделал это при обстреле. Но сейчас мы оба обнажены, и вокруг звенящая тишина с мерным шорохом прибоя и ворчанием птиц в лесу. Если кто сюда пойдет, они взовьются с визгом, и поэтому можно дышать спокойно.
Но не получается — потому что Стил находит своими губами мои, а перед моими глазами его тоже порядком исцарапанное плечо в покоричневевших засохших следах шипов, и я осторожно провожу по ним кончиками пальцев, и дальше, к его шее, влажным после моря волосам, брожу по его каменным лопатками и груди. И вдруг мои бедра сами поднимаются ему навстречу, он проскальзывает туда, тяжелый, горячий, но вовсе не причиняющий мне мучительной, разрывающей боли, как это было с мужем, да и с Вольфом. Его грудь мерно поднимается над моей, и я не могу отпустить ее от себя, поднимаюсь вместе с ним в его ритме, и корни деревьев, край моря и край неба соединяются воединое с теплым дымом его глаз, окутывающим нас обоих целиком.
Птичий гам сливается с его хриплым стоном, и я срываюсь с места, выскальзываю из-под него, бессильно и жарко опадающего на меня повлажневшим телом. Святая Мария, нет!!!! Как и нет мне прощения за то, что позволила врагам подобраться так близко, отвлекла любимого, и за мгновения любви он заплатил жизнью.
Но Стил. поднимается надо мной рывком на ноги, такой огромный, если смотреть снизу, и сложенный, как римская мраморная статуя.
-Придурок? — слышу я знакомый тихий и веселый голос. — Кэп, стойте там, где стоите.
Лейн переводит на меня свои и без того шалые глаза, а сейчас в них играют все буруны этого прибоя:
-Придурки? — он смотрит то на меня, то на Стила, так и стоящего перед ним абсолютно обнаженным.
Наша одежда висит на корнях, и чтобы достать свои штаны и рубашку, мне надо встать во весь рост. При Лейне, вовсе не собирающимся отворачиваться.
Стил, как ни в чем ни бывало, мгновенно натягивает штаны и захлестывает на поясе ремень:
-Ты сказал, кэп? Пантера тоже здесь?
-Конечно, — она не выдерживает ожидания и выходит, отгибая рукой густые ветки.
И вот тут мне, путающейся в вороте рубашки, становится мучительно стыдно за мой жалкий вид, за то занятие, за которым они нас застали — получается, захватив испанский корабль, они оба отправились искать нас?
Пантера и Стил обнимаются крепко, по-мужски:
-Ты же не думал, что я уйду, не увидев хотя бы ваши тела? — она осекается и прибавляет тише. — Мы похоронили Роберта. То, что осталось. Потому и призадержались.
И вот тут уже я даю волю слезам, и рыдаю безудержно, шмыгая носом и подвывая вслух, пока Лейн рассказывает Стилу, что они сразу же с Пантерой напали на наш след, и он так подробно описывает все то, что с нами происходило, все перестрелки, погони, ранение Роберта, что я задумываюсь, а не колдун ли он. Да так и спрашиваю.
-Нет, просто следопыт. Лес как книга, и каждый муравей в ней автор. А уж люди посреди свободной природы просто не могут остаться незамеченными.
Надо же, я впервые вижу его не с обнаженным торсом — он затянут кожаным темно-коричневым жилетом со множеством ремешков и карманов, из которых виднеется различное оружие и неведомые мне приспособления. И сзади, за ухом, виднеется крестовина то ли сабли, то ли палаша.
Пантера, как всегда, в черном, и на этом фоне видно, какая она бледная и усталая, как обессилено стоит, привалившись к склону берега.
Лейн рассказывает Стилу, как они с пловцами пробрались на борт испанского корабля, где охрана пьянствовала в ожидании карательного отряда и команды к дальнейшим действиям, как перерезали горло капитану, выкинули в море бочонки с порохом, а затем экипажу подошедшей 'Пантеры' осталось довершить начатое, обрушившись через мелководье на отдыхавших на берегу солдат.
-Рисковали же сесть на мель, — качает головой Стил.
-Этот Джеймс, хоть и зануда недокилеванная, но со штурвалом, как с любимой девушкой, -Лейн лукаво поглядывает на Пантеру. — 'Пантера' же у нас все же девушка, да еще и красавица, вот и прошла весь залив как за ручку на прогулке.
Она заметно смущается:
-Вы готовы? Нам тут недолго, если напрямик. Где-то с час. Можно и по берегу, тогда Джеймс нас заметит и сам подойдет.
Спохватываюсь:
-Там все целы? При захвате никто не пострадал? А в лазарете?
-Все хорошо, Пит твой молодец, а при штурме... Так испанцы пьяные были. Эх, вояки усатые...Они и не поняли.
-Ну разве что, — встревает Лейн. — У меня один, горячая голова, когда в окно к ихнему капитану прыгал, то рукой бутылку и раздавил. Я, собственно, доктор, почему и согласился Вас искать? Чтоб стекла у моего бойца из ладони вытащили, ему же кинжалы обоими руками держать.
Мои слезы высыхают, как будто перекрыли кран у винной почки в монастырском подвале.
-Но мы же так и не выполнил задание, ради которого высаживались сюда! Мы не нашли воду!
-Воды, и причем свежей, полно на захваченном 'испанце', — успокаивает меня Пантера.
И через час мы уже поднимаемся на борт родного фрегата. Это мой дом. Наш дом.
Кажется, это становится уже привычным — топот ног по коридору, Лейн в дверях лазарета с обвисшей Пантерой на руках. Глаза его смотрят ошарашенно-виновато:
-А она опять...Стояла и вдруг...
Вместе укладываем ее прямо здесь, чтобы мне с нее не сводить глаз — а надо еще поменять на ночь повязки ребятам. Ребята, только что еще перешучивавшиеся между собой и со мной, подбадривающие друг друга, благоговейно замолкают — еще бы, капитан лежит среди них в корабельном лазарете.
Лейн тихо кипятится:
-И пусть она говорит, что угодно, но Тессена этого мне б только повстречать. Она же из-за него себе пощады не дает, пытается забить боль в глубину.
-Если ты это сам понимаешь, зачем потащил после боя в лес нас искать? — мы переругиваемся одними губами, чтоб не делать разговор достоянием всего лазарета и не напугать саму Пантеру, если она очнется.
Я массирую ей виски, протираю грудь прохладной водой — но все бесполезно. Лейн, видя мое отчаяние, почти стонет:
-Вы же не видели, что с ней было в бою! Она одна десятерых заменила. Мы же все понимали, что на абордаж сейчас бесполезно, силы не те, да и испанцы на мелководье, там маневрируй, не маневрируй, только килем в песок уткнешься. Поэтому мы с ребятами туда и пробрались, да Вы же слышали, я первому помощнику все рассказал. А вот на вылазку она сама повела отряд. Так больше и некому было.
-А если бы она упала бы там? И попала бы в руки испанцев? Стил же просил передать, чтобы уходили немедленно в море.
-Да, ребята так и передали. Но Вы же знаете Пантеру дольше, чем я. Она не ушла бы без вас со Стилом.
-Пантера! — в лазарет ворвался Стил. -Да что с тобой опять?
-Тише... — прикладываю палец к губам, но его голос сотворил чудо, ресницы Пантеры, мокрые от вылитой мною на нее воды, разлепляются.
-Марта, ты решила меня утопить? — она оглядывается, и понимает, что лежит не у себя в каюте, а на обычном тюфяке, расстеленном на тщательно выдраенном полу лазарета. — Черт! Я что, опять вырубилась? Похоже, ты права, и мне таки стоит отдохнуть. Только у себя.
У нее в глазах адресованная Лейну просьба — помочь встать и добраться. И командир пловцов понимает своего капитана с полувзгляда: подхватывает на руки и уносит на глазах у онемевшей команды, как победное знамя.
Первым тишину нарушает Ник:
-Сдается мне, ребята, сейчас еще кого-то отсюда вынесут.
Он что, на воске гадал? Или заметил раньше меня, что Стил никуда не ушел после того, как очнулась Пантера, а присел в углу, неспешно разговаривая с кем-то из ребят?
Едва я заканчиваю перевязки, как он легко, словно и не было целого дня переходов и волнений, поднимается и подходит ко мне. Он, оказывается, успел не только помыться, но и даже свежевыбрит.
-Солнышко, ты тоже заслужила отдых. Думаю, ребята не обидятся, если я позволю себе похитить тебя до утра.
Парни смеются, и под их смех он тоже подхватывает меня на руки — в его каюте меня ждет ванна нагретой морской воды с настоящим лавандовым мылом, ужин и теплая постель, до которой я уже дойти самостоятельно тоже не могу.
Через день нас гостеприимно встречает бухта нашего заветного острова.
Не рискуя сразу пристать, Стил долго рассматривает его в подзорную трубу:
-Если только наши дорогие шотландцы не запродались никому, то можно надеяться на передышку.
Но разведку на шлюпке даже не высылает:
-Похоже, нас уже ждет торжественная встреча.
-Мне разбудить Пантеру? — я тоже узнала 'Александру' и 'Валькирию'.
-Ни в коем случае! -жестко останавливает меня первый помощник. — Думаешь, кому-то тут хочется отправиться восвояси, не бросив якорь?
И он сам встает к штурвалу, потеснив Джеймса:
-Не надо тебе даже участвовать в таких решениях. Я сам принял решение и сам его выполню. И сам получу по шее.
-Мы стоим? — Пантера сталкивается со мной у прохода на палубу, на бегу вставляя шпагу в ножны.
Пожимаю плечами и скрываюсь в лазарете. Хотя бы ради ребят я буду настаивать на стоянке. Подруга мне дорога, и ее боль передается мне физически, но раненым сейчас не помешает отдых на суше, тем более на этом острове с его чистой водой, фруктами и шныряющей в зарослях съедобной живностью.
Очевидно, понимает это Пантера.
Потому что паруса остаются спущенными, а к нашим сходням уже несется Тессен.
Похоже, ему тоже пришлось не сладко — сам ли он себя так замучил угрызениями совести, и пробирался сюда с боями, но выглядит он ужасно. Про таких говорят — остались одни глаза. А уж с черными, похожими на полупрозрачные маслины, глазами Тессена...
Она тоже заметила его — но не побежала навстречу, а остановилась на палубе. Поприветствовала его официально и обернулась к Стилу, спросив его что-то про течение и прилив.
-Пантера! — он в два прыжка поднимается на нашу палубу.
-Слушаю Вас.
-Пантера... — он ошеломлен, обескуражен ее приемом.
А она, как будто и не страдала в его отсутствие, не металась ночами на корму, чтобы вылить на себя студеную морскую воду, заменяющую ей слезы.
-Так я слушаю Вас. Что ж Вы молчите?
-Я понял, что сглупил, когда утром твоего корабля в порту не было уже.
-Но Вы же справились и сами проложили курс, так что обсуждать.
Снова ледяная статуя?
Хорошо, хоть ребята этого не видят — на берегу стоит гвалт человеческих радостных голосов, люди обмениваются новостями и впечатлениями, и по их разговорам я понимаю, что сквозь тернии прошли только мы. А команды 'Валькирии' и 'Александры' успели даже очистить днища, и в этом им усиленно помогали шотландцы. Так что отдохнувшие уже корсары с остальных кораблей нашей эскадры помогают нам влиться в это подобие мирной жизни, пусть и недолгой.
Те, кто может ходить, тоже с моего разрешения покинули лазарет, чтобы посидеть у костра на берегу и пообщаться с товарищами.
Ник, прихрамывая, направляется к своим так внезапно покинутым товарищам с 'Александры' — ему рады. И, что греха таить, все же интересуются — а каково это, служить под началом женщины?
-Женщины? Она, конечно, женщина красивая, но в бой-то не с красотой наперевес идут!
И он с восторгом рассказывает, как ходили на абордаж, как захватили испанский корабль, который перегнал следом за нами боцман — и как везде капитан Пантера была в первых рядах, не склоняясь ни перед пулей, ни перед клинком.
-Да она в бою грянулась с мостика так, что чуть палуба не провалилась! Она ж не сама падала, а испанец, мул откормленный, ее так туда наладил! А она хоть бы что! Вскочила, даже сабли не выпустила из рук, и этими же саблями ему голову снесла.
-А ты не заливаешь? Капитан Тессен хорош, и на раны никогда не жалуется, но и он пару дней отлеживался, когда взрывом оглушило. А она... Она ж тростинка, могла и пополам переломиться от такого удара.
Ничего себе, тростинка. Пантера выше меня на целую голову, а пару раз ей пришлось поднимать меня на руки, и это не вызвало у нее ни раздумий, ни усилий. Но, прикинув размеры говоривших корсаров, понимаю — да, рядом с ними она тростинка. Вот у Лейна, например, на руках.
О Лейне вспомнил и Ник — ну как же, друзья.
-Не верите? Вот и Лейн подтвердит, уж вы-то его знаете, он врать не будет. Он ее сам в лазарет относил.
-Да ладно.
-Относил. На руках. Она же не как все. Держалась до последнего, а что терпела, у них же доктор женщина, что там стесняться? А она стояла, да рухнула. И второй раз — своими руками испанцев резала с Лейном напару, после еще в лес в разведку ходила, у нас же первый помощник и док эта как раз в засаду попали. И только когда все сделала, посмотрела так вокруг — и рухнула.
-И что, Лейн снова рядом оказался?
Ник смущенно пожимает плечами:
-Ну да...
Лейн, услышав свое имя и голос друга, подходит к ним:
-Ник, а ты тут не разболтался?
-А что такого? Пантера капитан настоящий, и хоть я Тессена я уважаю, но назад не вернусь. Такого рискового капитана еще поискать. Она же и плавает так, что могла бы не только с абордажной командой в бой идти, а с пловцами.
-Да, кстати, а Тессен-то где? — невзначай интересуется Лейн у ребят.
-А он не на 'Пантере'?
-Заходил с бумагами какими-то. Переговорили о чем-то с капитаном и первым помощником, и он ушел.
-Да что он тебе вдруг понадобился? Посиди с нами.
Но Лейн уже далеко.
И вот тут я вспоминаю его обещания задать трепку Тессену — а Лейн не тот человек, который бросает слова на ветер. Он может шутить, балагурить — но обещание вызвать Тессена на поединок было серьезно. И лучше не спускать с него глаз, потому что вообще не понятно, чем все это может закончиться. Это не веселая перебранка, как со Стилом. Да и противники они серьезные — со стороны видела их обоих в бою.
