— А она, у, старик, не сходя с места, пальнула льдом и на утёк. Я за ней. Говорю, куда ты, красавица, я ничего плохого тебе не сделаю, а она давай огнём плеваться и лёд колдовать. Просто загляденье, дед. Горячая штучка, старик! На брачных полётах я за ней погонюсь...
— Куда ты, червяк, гнаться с-с-собрал-с-с-ся?! — переходя с парселтанга на драконрык, словно жаба канонного Невилла Лонгботтома, в три раза надулся я.
— Это кто тут шипит под ногами? — выгнул длинные шеи трёхголовый поганец.
— Беги, Горыныч, беги! — прежде чем аппарировать к терему, дал бесплатный совет Кощей, испаряясь из кресла.
Почувствовав дикую ярость, проснувшуюся в новообретённом "внучке" старик вовремя сбежал с арены в зрительный зал. Я же превратился в берсерка, тонущего в кровавом исступлении и мечтающего перегрызть горло врага. Никто не смеет касаться своими грязными лапами моей жены. Видимо на этой волне со мной начались неконтролируемые трансформации.
— Ты, яшшш-шшер-р-рица болотная, ты кого за хвост лапал, тритон чахоточный? Я тебя, жабу трёхголовую сейчас на вертел насажу и крутиться заставлю, я тебе сейчас центральную башку оторву и в зад вставлю, живой и мёртвой водой полью и скажу, что так и было.
— Эй, пацанчик... Ну, ты попал, пацанчик, — Горыныч разинул все три пасти, больше похожие на двухкубовые ковши экскаваторов, приготовившись спалить наглую муху, но натолкнулся на убийственный взгляд василиска, получившийся у меня об удушающего бешенства.
— Мама! — выпустив струйки дыма, дракон рухнул на землю, громко клацнув челюстями, левая голова на длинной шее, будто на толстом канате, безвольно свисла вниз. — Э-э, богатырь, ты чего, я же ничего...
— Вот и я ничего... ничего личного, — сдёргивая рубаху с покрывшихся мощной чешуёй плеч, прошипел я на парселтанге, со всей немалой дури механически ударив полюбившимся фризом. Толстенные корки льда сковали крылья вознамерившегося улететь Горыныча.
Выставив перед собой передние лапы, тот начал пятится назад.
— Ну, извини, богатырь, не признал, с кем не бывает. Что сразу драться-то? Давай разойдёмся по-мирному, что сразу взрываться, как гороху объелся.
— Я тебя, пердун крылатый, горохом накормлю и на факеле из зада летать заставлю! — вслед за длиннющим языком пламени, вылетевшем из моего рта, взгляд василиска подбил правую рогатую башку. Центральная голова догадалась зажмуриться, заливая пространство перед собой валами огня, но я, с головы до пят покрывшись драконьей бронёй и вытянувшись вверх на три метра, плевать хотел на магическое пламя, сам источая подобное из всех пор и зазоров между чешуйками. Отступающий Змей Горыныч запнулся о торчащий из газона гранитный валун с письменами, его ноги заплелись и он позорно рухнул на остатки беседки. Левая голова Змея тем временем начала подавать признаки жизни, длинным раздвоенным языком ощупывая землю, но придти в себя ей не дал повторный василисковый нокаут.
— Сдаюсь-сдаюсь, не убивай, богатырь! Старик, помоги! Спасите люди добрые!
Поджав хвост и закрывшись лапами, Горыныч, оставляя за собой настоящую траншею, медленно пятился задом к калитке.
— А-а-а, вот ты где!
Из-за деревьев, подобрав подол длинного летнего сарафана и зажав под мышкой старую потрёпанную метлу, спешила пожилая женщина с выступающим крючковатым носом и растрёпанной гривой волос, густо обсыпанных пеплом седины.
— Яга, помоги мне, — размазывая сопли, и собирая грязь и пыль языком, свисающим с левой головы, прошепелявил Змей.
— Ах ты, охальник! — Удар перехваченной за древко метлы по центральной голове трёхголового дракона колокольным звоном разошёлся по округе. — Ишь шо удумал, старая образина!
Бум-м-м! Горыныч поплыл.
— Ящерица поганая, извращенец зелёный!
Бум-м-м! Из метлы выпало несколько прутьев. Сжавшись в ком, Горыныч завыл горестной белугой. Бум-м-м!
— Я тя отучу, охальника, к девицам приставать.
Кое-как уняв ярость и разогнав кровавый туман из глаз, я сумел разглядеть Гермиону, принявшую человеческое обличье и сейчас скромно потупив глазки, наблюдающую за избиением могучего дракона хрупкой женщиной.
— Ладно-ладно, Яга, охолонись, прибьёшь же Горыныча ненароком, — подняв правую ладонь в защитном жесте, перед грозной ведьмой вырос Кощей.
— И поделом ему, — перехватив поудобнее метлу и замахиваясь в очередной раз, выкрикнула в запале Яга. — Не будет безобразничать, морда бесстыжая!
— Уважаемая Яга, — заступив перед Кощеем, я отвесил ведьме земной поклон. — Мне кажется, что Змей Горыныч осознал всю степень и глубину своей вины. Ведь осознал, так? — полуобернувшись к избитому чудовищу и применив удушение Силой ко всем трём головам, едва не скатываюсь в первобытную ярость.
— О-с-с-с-с-ознал, — суча лапами, выдавил Змей.
— Вот и ладушки, — наградив гада клыкастой улыбкой, припечатываю напоследок, — и виру по Правде заплатишь, так?
— И виру заплачу, — стрельнув дымом и пытаясь отдышаться, выдохнул дракон под смешки Кощея и Яги. — Какую виру?! — тут же недоумённо встрепенулся он. — Богатырь, за что виру?
— За оскорбление чести и достоинства моей законной супруги, Змеюшка, — под ласковую улыбку вновь прихватываю удушением длинные шеи.
— Кха-кха, какой супр..., кха-кха, какой... жёнки? — скинуть захват у Горыныча не вышло. Сегодня я просто в ударе. Стоило только разозлиться, как следует и взбрыки магии и силы как рукой сняло.
— Какой жены, касатик? — Яга вздёрнула вверх угольные брови, контрастировавшие с сединой волос.
— Гермиона, солнышко...
Моя умничка на полуслове поняла недосказанную фразу, обернувшись в драконью ипостась, постояла так немного, после чего опять вернула себе человеческий облик.
— Дедушка, уважаемая Яга, ну и ты, ящер трёхголовый, с превеликим удовольствием представляю Гермиону Слизерин, мою законную супругу перед магией и богами. Земной Вам поклон, глубокоуважаемая Яга...
— ...Микулишна, — шепнул Кощей.
— Микулишна, — не откладывая дело в долгий ящик, переломил спину я, — за то, что заступились за мою Ясоньку ненаглядную. Мы теперь ваши должники. Благодарствую!
— О как речёт, — смутилась грозная ведьма, краснея щеками, — Как по писаному чешет. А говорят, молодёжь всё вежество растеряла. Стариков не уважает. Ладно, чего уж там. Я гляжу, ты сам вьюнош не промах. Вон как нечестивцу накостылял, любо-дорого посмотреть. От души. Да отпусти ты этого геккона старого, — сменила гнев на милость Яга, пожалев Змея Горыныча.
Убрав удушение, я поймал хитрый взгляд Кощея, перебегавший с Яги на Гермиону и обратно, поняв, что его бегающий взор не остался без внимания, старик кивнул и заговорщицки подмигнул мне. Мол, не теряйся, куй железо пока горячо. Оценив полыхающую мощью ауру старой ведьмы, я мысленно согласился с немым советчиком. Пожалуй, будет трудно найти для Гермионы лучшую наставницу в женских магических премудростях, чем нежданная заступница. Так, с этим чуток погодим, а пока, подбежав к Гермионе, осматриваю её с ног до головы, не забывая ласково поцеловать в щёчку и коснуться ладонью серебристо-синих кудрей.
— Ну-ну, развели тут телячьи нежности, миловаться потом будете, — кашлянув для приличия, нарочито грубо сказал Кощей.
— А ты не вмешивайся, костяшка! — замахнулась помелом Яга.
— Охолонись, старая.
— Старая?! — от Яги полыхнуло яростью.
— Дед, ты пошто на Ягу Микулишну понапраслину возводишь? — спасая Кощея от знакомства со ступодовым ударом метлы, разворачиваюсь к Кощею. — Извинись немедленно! Яга Микулишна, не принимайте близко к сердцу слова Кощея, ему самому тыща лет в обед, того гляди развалится. Де-е-ед, ты извиняться будешь?
Ошарашенный моей беспардонной наглостью, Кощей, под смешки Яги, скомкано принёс извинения.
— Прошу к столу, гости дорогие, — лениво взмахнув в сторону беседки (и когда он успел её восстановить?), сказал Кощей. — Нафаня, на стол мечи, что есть в печи, да не ворчи.
Не успели мы глазом моргнуть, как в центре беседки возник стол, накрытый расписной скатертью, на которую опустился колченогий, начищенный до зеркального блеска самовар, за ним кружащимся хороводом спланировали чайные блюдца, тарелочки и вазочки с вареньями, джемами и выпечкой: пирожки, ватрушки, баранки, шоколадные конфеты и прочая снедь без счёта. Перед охающим Горынычем на землю плюхнулась коровья туша.
— Прошу-прошу, не обижайте Нафаню отказом, мой домовой редко кого саморучной выпечкой потчует, видать, внучок, твоя жёнушка и ты запали ему в душу. И ты, Микулишна, присаживайся. Давай я за тобой поухаживаю.
Кощей галантно убрал со всех невидимый налёт пыли, наколдовал серебряные рукомойники, на которые, словно птицы, преломляясь посередине, опустились расшитые петухами рушники. Как полагается радушному хозяину, старый дамский угодник подставил локоток незаметно прихорошившейся ведьме. Растрёпанные космы Яги сами собой заплелись в тугую косу и спрятались под расшитую жемчугами двурогую кику*. На сарафане возник передник, украшенный теми же петухами, чередующимися с геометрическими узорами и свастикой. Кощей сам прихорошился, обрядившись в прилетевшую из дома нарядную ферязь*, перепоясанную широким кушаком. Зайдя вперёд, он отодвинул стул, приглашая старшую даму занять место. Горыныч, дабы не хрустеть перемалываемыми говяжьими костями, перебрался за ограду. Он было вознамерился улететь, но выставленный мною кулак, спустил трёхголового виновника с небес на землю. О вире мы ещё не договорились, поэтому никто его никуда не отпускал.
— Старый охальник, — шутливо шлёпнув Кощея по руке, добродушно усмехнулась ведьма, как должное принимая ухаживания древнего некроманта.
— Эх, где мои семнадцать лет, — горестно вздохнул Кощей, — быть может тогда у меня был бы шанс, Яга Микулишна?
— Быть может, — сверкнув жемчугом зубов, Яга поощрила ухаживания дальше. — Но чёрного кобеля не отмоешь до бела.
— Ваши слова, несравненная Яга Микулишна, ранят меня в самое сердце, — патетически воздел руки Кощей.
— Молодых бы постеснялся, ловелас.
— Это их, что ли? — будто в первый раз увидел, воззрился на нас моложавый старик. — Они сами кого угодно в краску вгонят. Вот оженились ужо в четырнадцать лет.
— Дед, чай стынет, — вмешался я в полемику.
— Да-да, и то верно, внучек, — осклабился Кощей, погрозив мне пальцем. — Выдеру я тебя как-нибудь оказией...
Для Гермионы, незнакомой с русской народной чайной церемонией пития чая из блюдец, перемежающейся степенной беседой, всё было в новинку. Пришлось мне, под ехидные взгляды парочки стариков, взять обучение суженой в собственные руки, по ходу чаепития поясняя, что почем и зачем. Пока я делал всё, чтобы наша пара не упала в грязь лицом. Хитрая Яга незаметно вытянула с меня и Кощея историю обретения последним незапланированного праправнука с заковыристыми семейными связями, благо последний ловко увёл вопросы души и реинкарнации в сторону, заметил лишь то, что в прошлой жизни я был русским и жил в другом мире. Много раз правнук Ратибор экспериментировал с дальними порталами, вот и доэкпериментировался. Мой случай далеко не единичный, поэтому не стоит удивляться, а что я не помню прошлой жизни, так Морена выпускает в круговорот душ только почищенных от наносной памяти жизни. Ну-ну. Миледи обхохочется. Оставив Кощея в покое, Яга взялась за нас и я сразу почувствовал себя вощью на гребешке. Ведьме бы следователем работать, Велимир по сравнению с нею дитё малое. Чтобы не сболтнуть лишнего, пришлось крутитьтся, как ужу на раскалённой сковородке. И то я и Гермиона выложили Яге чуть ли не всю подноготную.
— Да-а, касатик, дуя на кипяток, — задумчиво вымолвила ведьма, — гляжу я на вас, с одной стороны радуясь, что вы остались верны друг другу, но с другой стороны завидовать тут нечему. Вам на летнее солнцестояние надо бы проверку в круге, да в пламени костра пройти, но я и так вижу, разорванные Родовые нити.
— Разорванные? — чуть ли не в первый раз за всё застолье осмелилась задать вопрос Гермиона.
— Разорванные, — подтвердила Яга, Кощей лишь утверждающе кивнул. — Вы, соколики мои, консуммацию пройдёте в совершеннолетие, закрепив магические клятвы на ложе или на родовом алтаре, — Яга задумалась, — скорее после брачного полёта, ибо Гермиона не сможет дать наследника Слизеринам. Так получилось, ясные мои, что вы теперь больше магические существа, чем обычные люди-маги. Ваши дети будут обладать двумя испостасями или личинами, если вам так будет понятней. Драконьей и человеческой. В седую старину, задолго до нас с Кощеем, драконьих перевёртышей называли Древними. За женихами и невестами из Древних велась настоящая охота среди драконов и магических существ. Будьте готовы, что вас начнут осаждать в скором времени с брачными контрактами, а если не хотите огласки, то молчите, как покойники на погосте. Впрочем, я не уверена, что вам долго удастся сохранять инкогнито. А тебе, касатик, придётся искать вторую жену.
— Как вторую? Я не хочу!
— Придётся, придётся, — ернически усмехнулась старая карга, — никуда ты не денешься, когда родовая магия придавит. Начинай заранее подыскивать красотку из магических народов с огненным даром, чтобы у вас вектора магии совпадали. Я бы сосватала тебе несколько русалок, но водяные создания не подойдут. Тебе нужен наследник-человек, так что либо девы-птицы, у вас их ещё вейлами кличут. У них преобладает человеческое начало. Простые магички от тебя, касатик, не понесут, да и мощь нескольких источников не всем удается выдержать. Так-то. А ты, красавица, не ревнуй понапрасну. Видишь, как он тебя любит, руками и ногами от второй жены отбрыкивается. Другой бы слюной от радости изошёл. Береги его, девонька. Ну-ну, не морщинься, тебе, ягодка крылатая, не идут морщины. Тебе, можно сказать, карты в руки, оговори заранее, что без твоего одобрения этот молодой жеребечик ни на одну кобылку не вскочит. Вы повенчаны кровью, поэтому готовься к роли старшей жены.
— А можно этого как-нибудь избежать? — надежда ещё тлела, не спеша угасать совсем.
— Можно, отрекись от одного из Родов. По покону отрекись.
— Я не могу.
— Тогда о чём разговор.
— Задали вы, Яга Микулишна, задачку, — озадаченно почесал я маковку.
— Я вам раскрыла глаза, а то будете мыкаться слепыми котятами, гадая, за что же вам откатами прилетает. Магия пренебрежения не прощает. Наказывая оступившихся и клятвопреступников.
— Яга Микулишна, скажите, пожалуйста, куда делись Древние? Насколько я поняла, они куда-то ушли, — хлопнула ресничками Гермиона.
— Никто не знает. Если былины и легенды, дошедшие до наших времён не врут, а я молвлю о тех временах, когда я и Кощей были ещё сопливыми младенцами, Древние ушли в другой мир. Теперь они возродились. В вас. Как и почему это произошло, я не знаю.
— Кровь за кровь, жизнь за жизнь и ещё я неосторожно дал одно обещание.
— Слово не воробей, — многозначительно каркнул Кощей.
— Одно наложилось на другое и вот вам результат, — развела руками Яга. — Всегда следите за языком, детки, и не давайте необдуманных клятв.
