— Ты же обещал мне черную кошку с зелеными глазами, вместо того рыжего недоразумения, которое описано в книге... — ответила я, почесывая Трикси за ухом и вызывая новую порцию раскатистого мурчания.
Я представила себе, что сказал бы описанная в книгах правильная девочка Гермиона на сообщение о том, что у нее есть домовушка и женщина-кошка, и мне самой захотелось замурчать. Все-таки испортил меня Мори, и представлять себе это удивленное возмущение — невыразимо приятно.
— Это да, — улыбнулся Мори и погладил черную шерсть... и мои пальцы, которые я не успела (а, если честно — не захотела) убрать.
— Для Блэка, — вмешалась в наш разговор леди Вальпурга, перешедшая со своего портрета в коридоре на неплохой ночной пейзаж, висевший над камином, — не быть метаморфом, или, хотя бы, анимагом — просто неприлично. В сущности, мой конфликт с Энди начался именно с того, что она отказалась учиться превращениям...
— Зато ее дочь — природный метаморф, — утешила я мертвую женщину.
— Это... правда? — удивилась Вальпурга.
Кошка на подлокотнике кресла пожала плечами, показывая, что делами сестры и ее семейства давно уже не интересовалась.
— Самая что ни на есть, — кивнул Мори, не прекращая поглаживать мою руку. Теперь уже мурчать хотелось мне, но я всячески сдерживалась. — Лично встречался. Метаморф. Правда — необученная, что часто играет с ней дурные шутки.
— Ее надо вернуть в семью, — твердо произнесла прошлая Хранительница крови. — Необученный метаморф опасен. Прежде всего — для самого себя. А терять такой талант...
— Я поговорю с ней, — успокоила я Вальпургу. — А Нарцисса, которую мы, собственно, ждем, она... — любопытство было мелким и не совсем приличным, но интересно же!
— Пустельга, — сдала сестру Трикси, в свое время очень обрадованная, когда Мори показал ей свой трюк, позволяющий разговаривать в животном обличии. — Но она стесняется этого.
— Почему? — удивилась я. — Красивая же птица!
— Мелкая птаха, — потянулась кошка, поставив лапку мне на колени. — К тому же, она — пустельга-альбинос. А для сокола проблемы со зрением... Да и красные глаза сами по себе — не удовлетворяют ее эстетическим воззрениям.
— Понятно, — кивнула я, почесав Трикси за ухом. Та мурлыкнула.
С негромким хлопком в библиотеке возник Кричер.
— Господин Глава Дома, госпожа Хранительница Крови... леди Малфой просит аудиенции...
Трикси в прыжке перетекла из четвероногого образа в двуногий и вопросительно посмотрела на меня с Мори.
— Она одна? — уточнил у Кричера Глава Дома Блэк.
— Да, господин... — все-таки, с появлением на Гриммо Трикси Кричер очень изменился. Видимо, он осознал, что если нас с Гарри принимают в качестве Главы и Хранительницы Крови Дома и Вальпурга и Трикси, то и ему следует поступать также. Или же на него подействовало Принятие Источника...
— Трикси, — Гарри Поттер, уже стирающий из облика последние черты князя демонов, повернул голову к Белле, — позови Антонина и встретьте гостью. Ты знаешь, что надо делать.
— Да, Глава, — спокойно поклонилась Трикси и вышла из библиотеки.
Гарри же щелкнул пальцами, и в пламени камина возникло изображение гостиной, по которой металась всегда такая спокойная и флегматичная Нарцисса Малфой.
— Нарси, сестренка, плохо выглядишь! — произнесла Трикси, спускаясь по лестнице.
— Беллатрикс! Антонин! Вы все-таки здесь... Значит, я все же была права! — с облегчением выдохнула Нарцисса. — Эти дурехи так описали дом, где их держали, что даже Люциус не понял, о чем они говорят!
— Да небось еще и каждая по-своему, — ухмыльнулся Антонин.
— "Врет, как очевидец" — это аксиома, — отразила его ухмылку Трикси. — Но, как видишь, сестренка все-таки правильно поняла послание Хранительницы.
— Хранительницы Крови Дома Блэк? — удивилась Нарцисса. — Разве тетушка Вальпурга...
— Портрет тети Вальпурги готовит к принятию своих обязанностей новую Хранительницы, принятую и признанную Источником Дома, — покачала готовой Трикси. — К сожалению, девочка пока знает недостаточно... но она быстро учится.
— Девочка? — удивилась Нарцисса. — Нет, конечно, ходили слухи, что кто-то слышал, как Алиса Логнботтом называла Хранительницей Крови Дома Блэк некую Гермиону Грейнджер... Но, признаться, я в это не верю. Чтобы тетя Вальпурга...
— Тетя Вальпурга поступает так, как выгодно для Дома, — отозвалась упомянутая, выходя из-за рамы какого-то кошмарного батального полотна, на которое я давно уже точу коготки... Хм... А это, пожалуй мысль... Если в образе мантикоры поточить коготки об раму... да и холст можно зацепить...
Замечтавшись о том, как на место этой мазни я повешу Апофеоз войны, каковой должен понравится и Трикси и Антонину, я упустила из виду часть разговора. Так что следующим, что я услышала и поняла, был момент принесение Нарциссой Нерушимого обета "хранить в тайне все, что услышит, увидит или каким-либо другим образом узнает в этом доме, если на то не будет явного разрешения Дома в лице его Главы или действующей Хранительницы Крови".
— Ну теперь-то ты скажешь мне, Трикси, — вздохнула Нарцисса, когда светящаяся голубоватая лента Нерушимого обета погасла на ее руке, — на чьей ты стороне?
Беллатрикс усмехнулась и закатала рукав платья, где с левого предплечья на Нарциссу Малфой взглянул не змееязыкий череп, но Крылья-и-Жало.
— Я на той же стороне, что и твой сын, Нарси...
Глава 75. Вино и политика*. (Люциус Малфой)
/* Прим. автора: мнение героя — это только мнение героя. С мнением автора оно может не совпадать. */
Когда я принес домой протокол допросов жертв "достойного члена общества", которые министерству не удалось удержать в секрете, Нарси, прочитав их, сделала какие-то выводы и отправилась "проведать сестрицу". Наверное, я мог бы выспросить у нее, где же находится то убежище, в котором беглую узницу Азкабана никак не могут отыскать все министерские ищейки. Однако, по политическим соображениям я предпочитал не знать некоторых вещей.
Кстати, о политике... Я откинулся в кресле и отхлебнул глоток действительно великолепного вина. Все-таки в отсталости магглов есть свои преимущества. Маги, способные осуществить переброску бочек вина порталами, или перетащить трансгрессией, никогда не додумались бы выдерживать вино при высокой температуре*. Жаль, конечно, что магглы по своему невежеству почти угробили замечательные виноградники на Мадейре*, и сейчас выращивают там пошлые сорта из Колоний*. Но консервирующие заклятья позволили сохранить некоторое количество еще той, подлинной мадеры, и мы, волшебники, все еще можем позволить себе наслаждаться ее настоящим вкусом. Правда, не все и, увы, не слишком часто. В остальном же приходится довольствоваться подделками и заменителями.
/*Прим. автора: по легенде мадера была изобретена после того, как корабль, перевозивший португальское вино в Индию застрял в штиле в экваториальных широтах, а потом вынужден был вернуться в Европу*/
/*Прим. автора: в XIX веке эпидемии сначала мучнистой росы, а потом — филлоксеры практически уничтожили виноградники Мадейры, и сейчас там выращивают в основном американские гибриды*/
/*Прим. автора: Малфой имеет в виду США*/
Покрутив в руке бокал, я со вздохом отставил его не столик. События назревали грозные. Дамблдор и его последователи усиливали и консолидировали позиции в своем стремлении к неведомой цели. Резко усилив агитацию, направленную в основном на магглорожденных и полукровок, холопы Великого Белого старательно убеждали тех, что за несколько лет обучения можно встать вровень с теми магами, чьи семьи веками копили секреты, причем — не только и не столько секреты собственно заклинаний и, но и тайны того, как именно готовить магов. Конечно, каждому разумному, способному взглянуть на ситуацию сколько-нибудь беспристрастно, бредовость такой аргументации была очевидна. Но увы, юным умам, вступающим под своды Хогвартса, был совершенно перекрыт доступ к информации, вполне способной изменить их взгляд на мир. Ведь изложение истинной картины мира рассматривалось победителями как "агитация в пользу Того-кого-нельзя-называть", что за глупый эвфемизм! К сожалению, только возвращение Темного лорда может изменить сложившуюся нетерпимую ситуацию с запретом на распространение определенных пластов знаний, которые стоило бы довести до сведения каждого, входящего в Волшебный мир.
С другой стороны, министерство пыталось вернуть сильно поколебленный событиями этого лета авторитет. Для этого предпринимались самые различные меры, среди которых выделалась собственно организация Турнира Трех волшебников. Но была и масса более мелких действий, должных продемонстрировать обывателю, что министр наш по обыкновению велик и светел, а также безгранично умен и всегда начеку. Результаты, правда, получились... не слишком впечатляющие. Поиски последователей Того-кого-нельзя-называть среди тех, кто превратились в животных во время финала Чемпионата Мира по квиддичу не то, чтобы не дали результата совсем... Но того, чего так хотел Фадж — достигнуть так и не удалось. Придурки, сбежавшиеся поиздеваться над магглами, и не успевшие сбежать при виде ужасной фигуры — не представляли для нашего Дела никакой ценности. Таких в любой подворотне навербовать можно по пяточку за пучок. Расследование попытки пропихнуть в Турнир Гермиону Грейнджер — также заглохли, во многом — стараниями дамблдоровской клики. Видимо, Великий Белый не слишком хотел, чтобы покушавшегося на магглорожденную девчонку нашли. Причем, признаться, я не очень понял: боится ли директор, что найденные виновники будут из его собственного лагеря, или же считает, что девочке отлично подойдет роль мученицы, знамени и символа мести. В любом случае, на собрании за чашкой чая, я изложил своим товарищам собственное мнение по этому поводу, сопроводив рассказ жестким заявлением, что если кто-то без приказа дернется на девчонку и тем самым сыграет на руку Дамблдору — придушу лично. А поскольку Нотт меня поддержал — желающих проверить нашу решимость как-то не нашлось. Конечно, когда Темный лорд восстанет в мощи своей, наверняка найдутся те, кто нехватку ума поспешит восполнить двойным усердием... Но что с этим делать — я решу позднее. А может, и решать не придется.
Также министерство и связанные с ним лица ожесточенно пытались вести игру на понижение в надежде выкупить доставшиеся мне акции Пророка. Вот только пока что все их попытки приводили к тому, что и оставшиеся у них на руках пакеты со свистом уходили к неизвестным покупателям, которые скупали их по весьма привлекательным ценам. Причем, что любопытно, я успевал выкупить только часть из них, и не всегда — самую большую. Еще часть доставалась Дамблдору и его прихвостням, но некую тревогу вызывало то, что еще часть — вовсе растворялась в небытии среди холдингов, трестов и фондов. И то, что у меня не получалось отследить их движение — говорило о том, что покупатель этих акций весьма неплохо разбирается в том, как функционирует мир ценных бумаг... или же — имеет очень хорошие отношения с гоблинами Гринготтса.
Правда, есть у меня подозрения, что если акции скупаю не я и не Дамблдор, то выбор остается не слишком широкий.
Кстати, деятельность этой третьей силы, нового Темного лорда в этом году тоже активизировалась. Иногда политических маневрам "новичков" не хватало тонкости, иногда — заметна была нехватка опыта, но в целом их навыки улучшались и совершенствовались. И частенько мне уже приходилось учитывать вероятность столкновения с противодействием не только со стороны Дамблдора, но и со стороны тех, кто действует в пользу нового Темного лорда, даже если сами они пребывают в уверенности, что работают исключительно на себя.
— Господин, — Добби с хлопком появился возле камина. — Госпожа Нарцисса вернулась...
Я поднялся, бросив взгляд в окно на некогда обширные владения, от которых ныне остался лишь парк вокруг дома. В свое время Малфои были самыми яростными противниками Статута именно потому, что из-за него мы лишились практически всего манора, сохранив только защищенный чарами парк вокруг дома. Какая ирония судьбы! Всего лишь через полсотни лет после принятия Статута были изобретены современные пространственные чары, которые позволили бы нам уйти в тень Статута вместе со всеми владениями, а не распродавать их по бросовой стоимости. А ведь эти новые чары оказались настолько надежны, что Квартал Лепестков Сакуры в Хиросиме — совершенно не пострадал. И среди живших там магов погибли только те, кто вместо того, чтобы аппарировать — просто вышел из квартала в обгорелые руины и нахватался радиации.
Размышляя о все новых самоубийственных затеях глупых магглов, я спустился по лестнице. Нет, конечно, можно было бы и аппарировать... но так и жиром заплыть недолго. Так что я предпочитаю по дому перемещаться немагическими способами.
— Нарси? — вопросительно поднял я бровь, глядя на жену.
Сегодня Нарцисса казалось какой-то расслабленной и успокоившейся. Такой я не видел ее со времен приснопамятного Турнира... когда я сказал ей, что Метка на моей руке постепенно темнеет.
— Дорогой, — широко и радостно улыбнулась Нарси. — Я поговорила с сестрекой. Так много интересного узнала, но...
И жена подняла руку, на которой еще светился голубоватым светом медленно гаснущий браслет Непреложного обета.
Глава 76. Тайны и истины. (Северус Снейп)
С недавних пор меня "официально-неофициально" пригласили присоединиться к нелегальной ветви Рассвета. В точном соответствии с характером приглашения, я уведомил о нем Дамблдора, и получил добро на то, чтобы "присмотреть за подвергающимися опасности детишками и выяснить: чему их там учат".
И вот сегодня я впервые участвую в собрании Рассвета. Когда я спросил у Грехема Монтегю, передавшего мне приглашение:
— И как же мы попадем на собрание общества? — тот только улыбнулся и ответил:
— Очень просто: спать ляжем.
В сущности, при количестве шпионов разных сторон, которые вступили в Рассвет, выяснить, как именно участники попадают на собрания — было не так уж сложно... Но вот деталей, которые позволили бы определить какие-нибудь физические привязки точки сбора или хотя бы опознать проводящих явно непростой ритуал — все имеющиеся шпионы сообщить не смогли. И вряд ли я буду исключением.
Вскоре выяснилось, что я был прав, и надежды Дамблдора и Малфоя-старшего на то, что очередной их шпион окажется удачливее прочих — совершенно беспочвенны. Я закрыл глаза в кровати в своих апартаментах в Хогвартсе, а открыл — в призрачном и иллюзорном подобии Тайной комнаты Слизерина, и василиск Салазара насмешливо обшипел меня.
— Не стоит, — остановила меня фигура, в которой я по описанию опознал леди Аметист, когда я достал палочку и попытался развеять иллюзию, чтобы понять, где мы находимся. — Пребывание в варпе без хотя бы иллюзорного подобия реальности — опасно для неподготовленного разума. Мы стабилизируем данный участок таким образом, чтобы в нем было возможно пребывать без... — она сделала паузу, подбирая слова, — ...без неприятных последствий. Но разрушение иллюзии — уничтожит и стабильность.
