Основной закон

— И ты этой энергией лечишь своих клиенток? — ахнула Иринка, мгновенно связав одно с другим. — Но это же...

Она выпрямилась на стуле, глаза ее стали большими и круглыми.

— Так, значит, ты... колдун?

Сказала и зажала рот ладонью, испуганно глядя на парня. Тот только вздохнул.

— Скажешь тоже! Я просто научился некоторым способам использования этой энергии. Но речь сейчас не обо мне.

— Ты хочешь сказать, что... что я... что вот это все... — она развела руки, обозначая этим жестом всю себя. Потом прижала ладони к груди и со страхом прошептала:

— Я что, стала ведьмой?

Все, на что хватило Валерика — это изображать фейспалм не слишком энергично, чтобы не оставить следов на лице.

— О, женщина! Кто, по-твоему ведьма? Какими признаками, по-твоему, она обладает?

— Так, — принялась перечислять Иринка, — она живет на болоте, по ночам летает голой на помеле, наводит порчу на людей и коров, собирает в лесу всяческие поганки и варит из них в котлах ведьмовские зелья.

— Прекрасный набор. И что из него применимо к тебе?

— Ну-у-у...

— То есть, ни одного пункта. И почему ты тогда ведьма?

— А-а-а... еще они могли долго сохранять красоту, до ста лет.

— Ну да, именно поэтому европейки такие страшные. Что, ты об этом не слышала? Всех красивых в Европе еще в средние века обвинили в колдовстве и сожгли. И я совсем не уверен, что хоть одна из них действительно была ведьмой.

— Но так перемениться буквально за неделю!

— А это работа как раз той самой энергии. Когда у человека включается механизм управления, он, этот механизм, начинает самостоятельно корректировать и исправлять тело, чтобы добиться максимальной энергетической эффективности. У меня, например, выросли зубы и аппендикс. А у тебя, видимо, выправился обмен веществ. Кроме того, на перестроение организма, на преобразование и накопление энергии, на работу всего этого механизма требуются строительные материалы. И они либо поступают с пищей, либо организм разбирает на кирпичики ненужные части — например, твои бока, которые тебя так смущали — и строит то, что ему необходимо.

Иринка вспорхнула со стула, крутнулась на месте так, что и без того недлинный подол сарафанчика взметнулся вверх, обнажая ноги до самой талии.

— Нет, быть ведьмой мне решительно нравится, — заявила она. — Я буду могучей колдуньей, великой и прекрасной!

Она сделала несколько шуточных пассов руками.

— Ну где, где эта твоя магия?

— А этому, душа моя, учиться нужно.

— А ты меня научишь?

— Научу, — ответил Валерик и продолжил замогильным голосом:

— Но плата моя будет велика!

И, скорчив страшную рожицу, протянул руки к неким пикантным местам своей подруги.

Через час, запивая разогретым кофе подзасохшие плюшки, Иринка продолжила допрос:

— Так что, это точно не магия, не колдовство?

— Да нет же! Это просто наука. Ничуть не хуже классической Ньютоновой механики. Только это направление в ней никогда не существовало в виду отсутствия предмета изучения.

Она на минуту замолчала, обдумывая что-то.

— А как, когда я... Когда это все произошло? Тогда, в ту ночь?

Валерик кивнул.

— Скорее всего. Я бы даже сказал, почти наверняка. По крайней мере, другого варианта у меня нет. Я даже не могу предположить, какие механизмы сработали. Но факт, как говорится, налицо. Я вообще склоняюсь к тому, что такое вот состояние, оно совершенно естественно для человека. Но для того, чтобы все заработало, должно случиться какое-то внешнее событие. В твоем случае это было... ну, сама знаешь, что. Так что теперь можешь лопать тортики сколько влезет. Не ограничивай себя. Нам, таким, как мы, вредно голодать. Если чувствуешь голод, значит у тебя начинается энергетическое истощение.

— А ты как все это узнал?

— О-о-о! Это долгая история. Все началось с того, что в меня попала молния...

Глава 28

Наутро была суббота. Иришка обещала появиться пораньше, чуть ли не с самого утра. В самом деле: лето на исходе, скоро начнется учеба, и надо бы успевать пользоваться временем, пока оно еще свободно. Валерик встал пораньше и как следует подготовился. Программа на день у него была составлена весьма широкая и разнообразная. Но вместо девушки появился Усольцев. Подполковник был помят, небрит и невыспан, но выглядел при этом вполне довольным.

— Доброе утро, — поздоровался он.

— Доброе утро, Борис Федорович, — ответил Валерик и галантно предложил:

— Кофе?

— С удовольствием. А если к нему найдется пара бутербродов, это будет и вовсе замечательно.

— Тогда пожалуйте на кухню.

Сварить кофе на двоих недолго. Бутерброды соорудить и того быстрей, учитывая, что и хлеб, и колбаса, и сыр уже нарезаны и выставлены на стол. Всего делов — снять с тарелок пластмассовые крышки и сложить одно на другое по своему вкусу. Усольцев взял свою кружку, вдохнул восхитительный, дразнящий аромат, отхлебнул глоточек и даже слегка прижмурился от удовольствия.

В этот момент в дверь снова постучали.

— Я на минуту, — извинился Валерик и оставил подполковника наедине с едой.

На этот раз, действительно, пришла Иринка. Обняла, вкусно поцеловала. Поцелуй несколько затянулся, и когда парочка вернулась на кухню, Усольцев уже приканчивал последний бутерброд. Дожевал, допил кофе и поставил пустую кружку на стол.

— Спасибо, — от души поблагодарил он. — Кофе был замечательный. Вы меня буквально вернули к жизни.

Подполковник, действительно, выглядел сейчас намного лучше.

— Позвольте, я перейду к делу, — начал он. И, видя, что девушка поднялась было с табурета, добавил:

— Ирина, тебя это тоже касается.

Он повернулся к студенту, принял ужасно официальный вид и перешел к сути:

— Валерий Григорьевич, я пришел сказать вам две вещи. Во-первых, большое спасибо за ваши сведения, которые мне лично — он подчеркнул эти слова голосом — очень помогли. А во-вторых, предостеречь.

— От чего же? — заинтересовался Валерик.

Видите ли, сейчас операция по нейтрализации того человека, о котором я рассказывал в прошлый раз, вступила в финальную стадию. Можно сказать, что сегодня вечером все будет закончено. Либо мы его поймаем, либо пристрелим.

— Рад за вас.

— Спасибо. Мы его обложили, мы за ним следим, но нужно выдавить его в такое место, где при задержании или ликвидации пострадает как можно меньше простых людей. Он чувствует, что на него идет охота, и может пойти практически на все. Захват заложников здесь — детская шалость.

— Как та загнанная в угол мышь? — хмыкнул студент.

— Вроде того. Только вот это не мышка, даже не саблезубая. Это — старый битый волчара, который знает все ухватки загонщиков. Мы его офлажковали и гоним к нужному нам месту. Только вот он способен на самые непредсказуемые действия. Может и через флажки скакнуть.

— Да, серьезный зверь, — кивнул, соглашаясь, Валерик. — А я здесь при чем?

— При том, что изначально были в списке его целей. И очень может быть, что он попытается взять заложников. Например, вас. Понятное дело, он может и кучу других гадостей наделать. Может взорвать что-нибудь, может устроить стрельбу в торговом центре, может... да все, что угодно может. У него нет рамок, тормозов и прочего. Ему нужна суета, паника, мечущаяся толпа. А под этим прикрытием он вполне способен сбежать. Но я почти уверен, что он захочет что-то сделать с вами. Понимаете, вы для него — вызов, человек, нарушивший его планы. Можете считать себя его личным врагом. И самое безобидное, что он может с вами сделать — это усыпить, закатать в ковер и увезти с собой.

— Но зачем я ему нужен?

— Видите ли, о вашем существовании и о ваших возможностях известно уже довольно многим людям. К сожалению, информация о факте нашего с вами соглашении вышла за пределы местного управления. Из этого некоторые люди делают вывод, что вы — наш новый козырь. Отсюда и желание забрать этот козырь себе. Либо, если уж не выйдет, устранить по принципу "не доставайся же ты никому".

— Да, неприятно...

— Вот именно. Я, как вы понимаете, заинтересован в том, чтобы эта неприятность с вами не произошла. Поэтому я вас эвакуирую. Вместе с подругой. К двум часам дня подойдет машина и отвезет вас за город на нашу базу. На одну ночь. А завтра вернетесь сюда и все будет как прежде.

— Понятно. А мать?

— Ну, она достаточно далеко отсюда. И я уверен, что до нее он не дотянется, даже если захочет. Просто не успеет.

— А Ника? — подала голос Иринка.

— О ней я уже позаботился. До нее не доберутся.

— Хорошо, — кивнула девушка, и тут же ойкнула:

— У меня же здесь ничего нет! Мне же собраться надо!

— Ну так собирайся, — пожал плечами Валерик. — Я сейчас вызову тебе такси и езжай. Только много вещей не бери. Действительно: всего одна ночь.

Усольцев поднялся из-за стола.

— Только давайте так: ты, Иринка езжай на моей машине. Она хоть и слегка, но бронирована. Все безопасней будет. Да и водитель подстрахует, если что. А я уж к себе на такси доберусь.

Иришка села в казенный "форд" и укатила. Почти тут же появилось такси, которое увезло подполковника. Валерик огорченно вздохнул: воистину, хочешь насмешить богов — расскажи им о своих планах. Сегодня у них с Иринкой вряд ли что получится из интимной программы. Не тот случай, не то место. Нет в жизни счастья!

Покончив с бытовухой, Валерик погрузился, было, в размышления об инициации. Итак, у него есть два подтвержденных случая. Методика в обоих случаях кардинально отличается. Он припомнил все обстоятельства излечения Вероники. Что тогда было? Он сперва ломился, изо всех сил старался продавить преграду, не пускающую внутрь энергию. А потом, когда его усилия увенчались успехом, барьер в один момент рухнул, исчез, и вся та энергия, которую он скопил в себе, разом хлынула в тело девушки, мгновенно затопив его полностью. Очень может быть, это и стало ключом инициации — сверхбыстрое насыщение тела энергией. Наверное, тогда, с молнией, получилось нечто подобное. Но это же не дело — сперва колоть наркотой, а потом типа спасать. А если у "спасателя" тупо не хватит сил? Или недостанет мотивации? Тогда, в парке, Валерик хотел спасти человека, и весь он был нацелен именно на это, знал, что никто другой этого сделать не сможет, и потому выкладывался по-полной. А если инициатор будет знать, что это типа "понарошку", будет ли он так же стараться? Не факт. И тогда вполне вероятным становится вариант, когда инициация не удалась, а потенциальный псион превратился в наркомана. Может, органы и согласны списывать в утиль какое-то количество кандидатов в колдуны. Но вот он на это не подпишется. Ни за что.

Валерик подскочил с табурета и прошелся несколько раз по кухне. Заглянул в турку, слил себе в кружку остатки холодного кофе, залпом выхлебал, поморщился и плюхнулся обратно.

А что было с Иринкой? По сути, тайна, покрытая мраком. Ни один из двух наблюдателей и, по совместительству, участников процесса, ничего сказать не могут. Совсем. Тогда что могло быть? Хочется думать, что у них с Иришкой... любовь? Ну да, не самое научное слово, голимые эмоции. Но ведь что-то есть? Что-то, чего не могут уловить никакие приборы. А вот эта непонятная энергия реагирует, и вполне однозначно. Безошибочно. Ведь не просто так у обоих каждый раз сносит крышу до беспамятства. Наверняка эта душевная близость и стала мостиком, ключом для инициации. И что выходит? Либо опасные игры с наркотой или любовь. Пока что третьего не дано. И как он, интересно, будет выглядеть инструкция по инициации псионов для Усольцева? Влюбиться и трахнуться? Бред!

Бред был прерван стуком в дверь. Валерик не хотел впускать кого попало. Он вообще не хотел сегодня и, тем более, сейчас лишнего общения, поэтому сперва глянул в монитор. Над крыльцом уже давно висели камеры. Одна показывала визитера, другая обозревала ближайшие окрестности. В периметре чужаков не наблюдалось. А перед дверью стояла — Валерик чуть не сплюнул — Вероника. Та самая, спрятанная папашей в надежном месте. Пришлось идти открывать дверь: не держать же девушку на улице? Тем более, когда рядом шастают нехорошие парни с дурными манерами.

Вероника была сегодня одета просто: легкие брючки-капри и почти целомудренный топ. Почти — это потому, что все-таки топ. А целомудренность заключалась в наличии рукавов, пусть и длиной в три четверти, и отсутствии выреза. Что спереди, что сзади, что по бокам. Это не убавляло общей привлекательности девушки, но, по крайней мере, она явно старалась избежать даже невольных провокаций. Валерик это оценил.

— Добрый день, — чинно поздоровалась гостья.

В голосе ее чувствовалось какое-то напряжение, но Валерик решил отнести это на счет самого визита: все-таки, она сюда именно что сбежала. И наверняка не поставила отца в известность. Скорее всего, даже против его воли. Ну так что ж, каждый сам себе злобный буратин.

— Добрый день, — отозвался хозяин. — Признаться, удивлен.

— Чем же?

— Неофициальным визитом, тем более, в такой день.

— А, ты про это? Ну да, я сбежала.

Девушка явно нервничала.

— И что ты от меня хочешь?

— Поговорить. Просто поговорить.

— Что ж, давай поговорим. Идем.

Валерик жестом пригласил Веронику проследовать за ним. Провел на кухню, предложил ей табурет и, до конца отыгрывая свою роль, предложил:

— Чай, кофе, морс?

— Морс холодный?

— Из холодильника.

— Тогда его.

Он достал кувшин холодного морса, налил в высокий стакан и поставил его перед девушкой. Выставил на стол всякую сладкую чепуху и принялся в очередной раз варить кофе. Выполнил весь полагающийся ритуал, заново наполнил морсом успевший опустеть стакан и уселся за стол напротив пришелицы.

— Слушаю.

Вероника еще какое-то время сидела молча, разглядывая царапины на столешнице. Не то собиралась с мыслями, не то накануне начиталась Станиславского. Валерик терпеливо ждал. Наконец, когда пауза затянулась уже совсем неприлично, она, не поднимая глаз, начала:

— Валер, ты меня ненавидишь?

К такому заходу он был не готов. Поэтому в первый момент даже растерялся. Но ответ у него уже был:

— Нет.

Валерик ничуть не покривил душой. Сейчас он и в самом деле не испытывал к Веронике ничего такого. Все давно ушло, забылось и исчезло. Да в последнее время и сама она, приняв статус официального лица, не давала ему даже малейшего повода к раздражению. Просто четко и аккуратно выполняла свою работу. И он, в конце концов, принял ее такой — представителем официального партнера. Разговаривал с ней ровно, спокойно — как разговаривал бы с любым другим клерком. Вот это все он сейчас ей и объяснил. Так же ровно, спокойно, без эмоций. На первый взгляд, Вероника никак не отреагировала на его слова. Но только на первый взгляд. Нужно было быть очень внимательным, чтобы заметить, как нервно дернулась ее рука, как на миг сжались губы... Валерик не заметил. Да ему, если честно, было наплевать на ее чувства и на ее саму. Он сидел, пил крошечными глоточками хороший правильно сваренный кофе и ждал продолжения.