Вакруфманн выждала несколько мгновений, тщательно контролируя состояние Берты, просчитывая до сотых долей секунды время, чтобы наставница осознала суть, однако не успела взорваться спонтанным, импульсивным действием.
— Мы будем торговаться дальше или займемся делом во славу Императора и во исполнение долга ЭпидОтряда? — спросила Дженнифер. — Я предпочла бы второй вариант. Если мы примем его, послушники Криптман и Деметриус займутся послушником Ольгой, а я отправлюсь к паровозу, предоставив вам тактическое управление ситуацией за пределами этих вводных.
— Ты ответишь за это, — очень веско пообещала Берта.
— Я не покушаюсь на ваши полномочия и прерогативы, — отчеканила Вакруфманн. — Мне нужно, чтобы девушка осталась в живых и в здравом рассудке. Достичь этого в данных обстоятельствах можно только при помощи вашего боевого отряда. Наши цели полностью совпадают.
— Хорошо. Займемся делом, — процедила сквозь зубы наставница.
Берте, возможно, и не хватало опыта настоящего, большого командования, но дурой наставница не была. 'Радиальный' нуждался в технике, технику мог обеспечить лишь механикус, а давить педаль до самых шпал в клинче 'кто тут самый принципиальный' было чревато, ведь шестеренка могла и выиграть, а время исчезало минута за минутой.
'Позже сочтемся' — мысленно пообещала Берта и на мгновение представила, какую роскошную докладную она составит, а Савларец распишет своим идеально каллиграфическим почерком. Причем ни слова лжи, которая неугодна Императору и оскорбительна для пурификатора. Только чистая правда о том, как шестеренка деятельно мешала работать, превратила свой долг в инструмент шантажа и посмела с вопиющей наглостью диктовать свою волю Экклезиархии в лице Адепто Пурификатум.
— Связь будет осуществляться через моего помощника, — объявила Дженнифер и показала на череп с антенной, затем опять развернулась к Фидусу. — Рекомендую провести операцию в 'Химере' или изолированном отсеке. Возможны... — тут, пожалуй, впервые, модулированный голос техножрицы чуть дрогнул. — Эксцессы.
— Я понял, — инквизитор машинально коснулся рукояти пистолета в кобуре.
— Эй! — качнула стволом Берта. — Твои то нам помогут? Может, хоть пушку нам сбросят?
— 'Мои', — снова изобразила неприятную улыбку Вакруфманн. — Те, кто избежал псайкерского удара, сейчас ведут сражение и лишней артиллерией не располагают. Они помогут, но по обстоятельствам.
— У нас же нет ни хрена, — тихонько проговорил кто-то из отрядовцев.
— Разве Император не защищает? — осведомилась Дженнифер и двинулась к выходу, похожая в своей красной мантии на злобного манекена. Напоследок она бросила через плечо:
— Готовьтесь к бою.
Глава 23
Внутри 'Химеры' оказалось неожиданно просторно. В отсеке, предназначенном для десятка бойцов с амуницией, расположилось всего три человека, из которых лишь один — Криптман — был по-настоящему большим. Ольгу положили на три одеяла, сложенные стопкой, одно поверх другого. Криптман молча обмотал ей запястья клейкой лентой казенного темно-зеленого цвета.
— Это прям необходимо? — спросил Деметриус.
— Да, — кратко отозвался инквизитор. — Мы не знаем...
Он осекся, косо глянув на санитара. Деметриус не удержался от кривой улыбки, домыслив невысказанное: никто не знает, кто или что проснется в теле девушки.
— Так... — Фидус разложил на металлическом сидении технику, присланную Вакруфманн. — Так, — повторил он снова.
— Помощь нужна? — Водила глянул через люк из отсека управления.
— Нет, — отрезал Фидус, затем добавил чуть вежливее. — Шел бы ты... наружу. Тут всякое может быть.
Деметриус на этих словах страдальчески поморщился, однако ничего не сказал. Водила только ухмыльнулся.
— Ну, дело твое, — хмыкнул Фидус, достав из кармана мешковатого комбинезона отвертку.
— Сдохнуть нынче можно где угодно и как угодно, — с необычным для себя многословием заметил Водила. — А у вас прямо цирк задаром. Так что я и при исполнении, и при развлечении.
— Оскверниться не боишься?
— Дружок-пирожок, — с добродушным покровительством сообщил мехвод. — Я тут самый старый долгожитель, у меня бессрочная ссылка. Даже наш бормотальник столько не оттянул, как я.
Фидус нахмурился, однако сразу понял, что речь о радисте.
— Если бы ересь долбилась в глаза, я бы давно стучал мутантскими копытами, — продолжил, меж тем, Водила. — Так что ты делом занимайся, а я одним глазком, потехи ради. Когда еще такое увидишь.
— Ага, — согласился Фидус, гремя сложными железяками, что притащил новый сервочереп Дженнифер. — Вот так все и начинается. Сначала 'да я только одним глазком'. А потом 'зачем этот костер, куда вы меня тащите?!'
Водила осклабился еще шире, что при его краснокожей физиономии выглядело комично, и надел поверх танкового шлема свою знаменитую шляпу.
— На удачу, — пояснил мехвод, перехватив удивленный взгляд инквизитора, и добавил, вернувшись в изначальной теме. — Ты еще не привык, а у нас ведь очень скучное все.
— Скучное? — Фидус поймал себя на том, что разговор получается вполне к месту. Руки привычно соединяли контакты по знакомому шаблону, а голова отвлекалась от мрачных размышлений ни к чему не обязывающей беседой.
— Конечно, — Водила качнул головой, и серебряные бусины тихонько звякнули на длинных прядях. — Это поначалу страшно до желтых подштаников, но притом и любопытно. Ужасы и разнообразие! А потом только ужасы, одно и то же, день за днем, год за годом. Мутанты, культисты, гноища, выжигание. Кислотную цистерну подай, уровень загрязнения померь, массовое трупосжигание организуй. И это все у них, — Водила махнул большим пальцем, очевидно символизируя прочих отрядовцев. — Я то вообще в жестянке безвылазно сижу. Тьфу. Одно развлечение — если приходится из пушки пострелять. Ну, или с машинным духом поговорить.
— И он отвечает? — заинтересовался Криптман.
— Нет, конечно, — ухмыльнулся Водила. — Я ж не 'шестеренка'. Дух только слушает. И урчит дизелем. Зато урчит по-разному, что твой кот. Я уже наловчился понимать, когда он доволен, а когда поршни вот-вот прожжет от злости.
— Не то призвание ты выбрал, — невнятно заметил Фидус, прижав зубами тонкий проводок, язык покалывало от слабых ударов током. — Надо было тоже кастрюлю на голову надевать.
— Может быть... Да вы делайте, делайте, я тихонько, мешать не буду. А если выберемся, глядишь, будет что вспомнить.
Мехвод помолчал и философски добавил:
— Ежели не выберетесь, я вас запомню и добрым словом помяну. Ну, или вы меня, тут как пойдет.
— Хренов ты оптимист, — буркнул Фидус, закручивая последнюю гайку.
— А за что тебе бессрочное? — вдруг спросил Деметриус, быстро и нервно потирая запястья, будто хотел разогнать кровь по замерзшим ладоням.
— Я по молодости да глупости с заводским попом в спор ввязался, — добродушно вспомнил мехвод. — Насчет того, Император есть Бог или все же сверхчеловек божественной силы.
— Это было неразумно, — прокомментировал Фидус.
— Ну да. Под церковное расследование вместе пошли. Он сразу на костер, потому что духовная особа, а я по этапу и сюда. Так и прижился.
— Вот место, что ждет человека, и человек, что занял свое место, — процитировал Фидус. — Все, теперь не мешай.
— Понял, — развел черными от въевшегося масла и смазки ладонями мехвод. — Умолкаю.
* * *
Звуки перестрелки приближались. Дженнифер не была скитарием и не очень хорошо разбиралась в тактике, однако хватало обычной логики для понимания — это не бой, в котором противники хотя бы условно разделены и организованы. Это хаос и бессмысленное насилие. Проблема в том, что хаотическое насилие приближалось, и быстро, а остов техножреца, заведующего паровозом, раскачивался на металлическом тросе под резкими порывами ночного ветра. Мозг механикуса был мертв, но электронные цепи все еще питались энергией из встроенных аккумуляторов, печально взывая к эфиру. Сервиторы, уничтожившие оператора по его же приказу, выстроились кругом и перешли в режим сбережения электричества, как недвижимые статуи. Похоже, это были очень старые образцы, способные лишь на самые простые операции, остатков сознания в мозговом веществе не хватало для того, чтобы сокрушительная псайкерская атака могла хоть за что-то зацепиться.
Вакруфманн включила подсветку, заставив оптику светиться ярко-желтым светом, как маленькие прожекторы. Жрица могла видеть и в инфракрасном свете, но предпочитала древний, консервативный стиль. Работа предстояла нелегкая, и первым делом техножрица вернула к бодрствованию сервиторов.
Разумеется, Дженнифер не верила в духов, которые сидят внутри механизмов, радуются молитвам и пьют из блюдечек машинное масло. Как гласила популярная и древняя поговорка Механикум — 'это так не работает'. Духи машин — в том виде как их трактует и описывает пропаганда — всего лишь полезное суеверие. Правда была намного проще — никаких духов нет. И одновременно гораздо сложнее — есть Сущности.
Любой механизм сложнее палки с колесом представляет собой Конструкцию. Она создана, она существует, она служит, подвергается ремонту и модернизации. Каждая минута работы, каждая манипуляция оператора привносит в механизм чуточку Влияния. И каждая машина, таким образом, обретает Индивидуальность, неповторимый отпечаток, сравнимый с жизненным опытом и даже характером. В мире, где устройства служат веками, даже у машин появляется душа. У нее нет самосознания, зато вполне может проявиться характер и личные привычки, то есть запрограммированные реакции на внешние действия. Агрегат, служивший в тяжелых условиях, будет суров и требователен, оператору придется сначала доказать, что он достоин быть спутником и хозяином. Машина, с которой плохо обращались, отказывая в достойном уходе, обзаведется печатью ущербности, даже мстительности, которую сложно, зачастую невозможно вывести. И так далее...
Дженнифер с одного взгляда определила, что именно перед ней, поэтому обращение к формуляру лишь подтвердило знание. Древний паровоз, некогда таскавший тяжелые ракеты и фермы для монтажа стартовых площадок очень, очень далеко отсюда. Затем переведенный на более мирную службу благодаря специфической конструкции ходовой части — оси можно было регулировать под ширину нестандартных колей. Отличительные характеристики — избыточный даже для военной техники запас прочности (соответственно и веса), специально для эксплуатации в заведомо разрушительных условиях. Примитивный котел, специально упрощенный для возможности питаться твердым топливом любого состава, включая дрова и торф. Старая, очень надежная конструкция, за которой неплохо следили. И... это проблема. А может и достоинство, как посмотреть.
С военной техникой сложно работать, она отличалась брюзгливостью, была склонна к мелочной регламентации. С конверсионной — сложно вдвойне, машинная аура 'привыкала' к определенному почтению, к тому, что мысли экипажей были полны надежд и благодарности к верному железу. Лишившись этого, перейдя на более мирную службу, техника уподоблялась обиженному ветерану, чьи заслуги преданы забвению. Старый паровоз помнил огонь, бушующий в камерах сгорания гигантских ракет, испепеляющие вспышки атомных взрывов, смертельные рейды через пустоши, отравленные радиацией. Нынешний труд маневровой телегой был для него оскорбителен. Механизм не доверял новому оператору.
Если только...
Если бы Дженнифер могла, она бы улыбнулась. Опыт прошлой жизни подкинул сравнение паровоза со старой, могучей собакой. Охотничий, скорее даже бойцовый пес, что привык ходить бок-о-бок с человеком на самых свирепых врагов, а теперь доживает век в теплой конуре, мусоля кости беззубыми деснами, изредка позволяя кататься на себе внукам такого же старого хозяина.
Что ж, почему бы и нет?
Вакруфманн прошла вдоль колес, быстро проверяя состояние водоприемных труб и качество войлочных чехлов на маслопроводах. Одновременно Дженнифер обратилась к машинному 'духу', аккуратно, с должным почтением, чтобы сложная аура, сотканная вокруг механизма, не ощетинилась отрицанием, чувствуя напор. Вакруфманн сделала очень простую вещь — она воззвала к славному прошлому громадной машины. Обещала утолить давнюю тоску по деяниям, о которых слагают легенды и армейские отчеты. Показала образы войны и разрушения, через которые придется идти. Техножрица посулила машине возвращение часа славы и настоящей работы, для которой ее создавали. Такой работы, после которой гибель это уже не трагедия, а достойное и желанное завершение очень долгого существования. А может быть и повод для возвращения на военную службу. Машина 'задумалась'.
Дженнифер так и не поняла, отчего паровоз не получил на Маяке нормальную кабину с утепленными стенками, целыми стеклами, мехами, соединяющими основную платформу и тендер. Открытая конструкция была бы логична в жарком климате, однако, не в тундре с постоянным холодным ветром. Потери на теплоизоляции должны быть огромными, однако, наверное, тому были какие-то причины. Впрочем, они не помогали разогреть паровоз.
Спустить конденсат из смазочной масленки, пока вместо воды не пошло масло.
Проверить состояние минеральной ваты, которой обложен блок цилиндров.
Сервиторы, разбуженные волей нового хозяина, двигались молчаливыми тенями, как пальцы на руке, исполняя тысячекратно повторенные действия. Судя по конструкции и степени изношенности, по крайней мере, пять из семи были ровесниками паровоза, скорее всего, пришли с техникой из ее родного мира. Псайкерская атака все же повлияла и на них, машинные люди теперь могли нормально функционировать лишь при постоянном контроле оператора. Но все же сервиторы работали.
Открыть цилиндропродувательные клапаны, рукоять на себя до упора.
Протокол услужливо подсказал, что следует зафиксировать в среднем положении золотниковую тягу. Вакруфманн основательно поломала голову, прежде чем сообразила, как это сделать наилучшим образом. А после пришлось оторвать руку одного из сервиторов, используя конечность в качестве бруска для фиксации. Штатный потерялся, искать замену времени не было. Действие встретило понимание машинного 'духа', тот убеждался, что новый оператор похож на командиров далекого прошлого — решительных, суровых, готовых на все ради выполнения приказа. Это еще не было сотрудничеством, симбиозом жреца и невидимой субстанции, что проникла в каждый винтик сложной машины. Но, во всяком случае, паровоз не сопротивлялся, демонстрируя что-то вроде интереса, а пару раз даже подсказывал, как лучше сделать.
Реверс на центр и зафиксировать, проверить регулятор, он должен находиться в положении 'закрыт'. Дженнифер понятия не имела, что это значит, но знала, какие рычаги стоит повернуть. Дальше вышла заминка — в наличии не оказалось углеполивального рукава с уставной длиной не менее десяти метров. Дженнифер добросовестно поразмыслила над тем, как это можно исправить, но пришла к выводу, что никак, поэтому если тендерный уголь в пути воспламенится, так тому и быть. Она посмотрела на марсианского висельника и решила, что этот собрат недостоин поминовения и доброго напутствия, ибо явно содержал технику в неподобающих условиях. Могучий паровоз заслуживал большего и лучшего.
