Наследство

Генри переступил порог и замер. Это была Мария-Антония, вне всяких сомнений, в простеньком платье, и волосы уложены, как тут принято у девиц...

Она спала, прикорнув на краешке убранной кровати, будто сон сморил ее среди дня, и лицо было спокойным и серьезным. Одна рука свешивалась до пола, и Генри разглядел на чисто выскобленных досках порванный сыромятный ремешок и крохотную кучку черной пыли.

-Тони, — хрипло позвал он. Ведь проснется — испугается! Щетиной зарос по уши, не мылся черт знает, сколько времени, глаза красные от усталости, рубашка заскорузла, и не только от пота... — Тони, это я. Опоздал. Прости...

Она не шелохнулась. Генри тронул ее за плечо — никакой реакции. Чуть встряхнул — снова ничего.

Он сел рядом с нею на кровать, чувствуя только безмерную усталость. Да, он добрался как раз вовремя... чтобы найти ее спящей волшебным сном! И будить ее... она просила не пробовать даже! Но что делать? Как быть?

-Тони... — сказал он ей в самое ухо, наверняка оцарапав щетиной нежную щеку. — Тони, я не мог приехать раньше, я путал следы. У меня на хвосте висели... не знаю, кто. Не хочу знать. Я их стряхнул... вроде бы. Надо уходить, срочно!

-А он след сдвоил, вот и всё, — проговорила сквозь сон Мария-Антония. — Так и не нашли. А жаль, отец, отличный был зверь! С другой стороны, коли сумел уйти от охотников, пусть живет, он того заслуживает...

-Тони! — встряхнул ее Генри в очередной раз, и принцесса вдруг открыла глаза, моргнула несколько раз. — Тони, проснись!

Он готов был к чему угодно, к очередному представлению в духе "невинная дева и злой разбойник", еще к чему-то, но не к тому, что случилось дальше.

-Генри?.. — выдохнула принцесса, разом очнувшись. — Генри!!

-Ты... тихо, задушишь же... — Монтроз попытался высвободиться из кольца тонких, но сильных рук, не преуспел и сдался на милость победительницы. Хвала всем богам, она не плакала, только дышала прерывисто, будто долго бежала. — Да отлезь ты от меня, я же грязный, как не знаю кто!

-Я думала, ты уже не приедешь, — сказала девушка глухо, уткнувшись носом в его плечо. — Вообще не приедешь.

-Меня не так просто взять, — Генри не улыбался — все равно она его не видела. — Я живучий. Даже почти целеньким вышел на сей раз, так, едва оцарапало. Повезло чертовски: я прав оказался, в Сент-Иве ждали нас... меня. Я их и увел, а там... две команды оказалось, что ли? Пока они друг по другу пуляли, я и унес ноги. Кто-то еще за мной охотился, точно, так что я здоровый крюк дал, пока не оторвался. И только и думал: как ты тут, хватит тебе денег или нет, не обидит ли кто? Тони? — Он пытался обернуть все в шутку. — Правду говори: никто не обижал?

-Пусть бы попробовали, — принцесса отстранилась, посмотрела ему в глаза. — У меня ведь твой револьвер.

-И правда что... — Генри неохотно разжал руки, потер глаза — в них будто песка насыпали. — Девушка с револьвером — это... ужасно...

-Генри! — услышал он еще сквозь сон. — О господи, да ты...

И он уже не чувствовал и не слышал, как Мария-Антония, пустив в ход весь свой обширный запас бранных слов, стаскивает с него пропыленную куртку, снимает сапоги и оставляет спать на скрипучей кровати, а сама идет вниз, чтобы попросить хозяйку сегодня приготовить двойную, нет, лучше тройную порцию на ужин, а еще нагреть воды, да побольше. И денег хватит, конечно, ведь он приехал. Он же обещал...

...Раздав распоряжения — теперь она действительно могла не мелочиться, вытащила ведь у Генри из кармана горсть монет (он не обидится, рассудила Мария-Антония, раз деньги пойдут на дело), — девушка вернулась в комнату и села рядом со спящим каменным сном Монтрозом. Она знала, как такое бывает: когда умолкают на середине фразы и валятся без памяти, и не знают, что творится рядом. Видела сколько раз... и сколько раз сидела вот так же подле спящего мужа, вернувшегося домой лишь на несколько дней. Ей бы требовать его внимания — а Филипп и рад был этому, — но Марию-Антонию воспитали правильно. Она прекрасно понимала, что важнее в такой момент: пустая женина болтовня или пара часов крепкого сна. То, что не могло ждать, она, конечно, сообщала сразу, но прочее... до прочего, бывало, вовсе не доходило дело, и что уж теперь вспоминать!..

...Генри проспал до самого вечера, а потом очнулся — не проснулся, а именно очнулся, будто из проруби бездонной вынырнул, — сел, озираясь.

-Я взяла у тебя денег, — сообщила Мария-Антони, растягивая на руках его драную куртку. Вернее, теперь уже зашитую. — У меня почти ничего не осталось, а ты наверняка страшно голоден.

-Это точно, — сознался он, протирая глаза. — Только сперва собак бы накормить, если уже явились...

-Явились, — кивнула принцесса. — Я проверила. Их накормили, как ты велел, они спят на конюшне.

-Хорошо... — мужчина снова помотал головой, заставляя себя проснуться. — Ты как тут? Никто не трогал? Только честно.

-Ты уже спрашивал, — девушка улыбнулась. — И я ответила — никто. А в дилижансе оказалась одна замечательная пожилая дама, она опекала меня, как родную внучку. И объяснила, как вести себя и что говорить, если вдруг... А на крайний случай у меня был револьвер.

-Погоди, погоди, — нахмурился Монтроз, с трудом соображая спросонок. — Это что за тетка такая? И почему тебя тут называют какой-то фамилией...

-Шульц, — напомнила Мария-Антония. — Это ее девичья фамилия, а так-то она Мариам Герберт-Шульц. А я, изволишь ли видеть, ее троюродная внучка.

-О господи... — Генри рухнул поперек кровати. — Тебе везет, как... Я не знаю просто! Взять и наткнуться на старуху Мариам, которой детей в округе пугают, а потом назваться ее внучкой!

-Троюродной, — заметила принцесса. — И это была ее идея.

-Ты ей рассказала что-нибудь?

-Ничего, кроме той самой истории о разоренной ферме. Но она не поверила. Ты и сам говорил, — вздохнула принцесса, — мне трудно притворяться простолюдинкой. Даже руки меня выдают.

-Тебе сказочно повезло, — пробормотал Генри, поднимаясь на ноги. Его слегка покачивало, как пьяного, это давала о себе знать застарелая усталость. — Ты мне потом все расскажешь, Тони. А сейчас...

-Ужин полчаса как готов, — сказала она невозмутимо. — Иди вниз, хозяйка тебе подаст. А потом поди и вымойся, от тебя разит, как из выгребной ямы, Генри Монтроз!

-Когда ты обниматься лезла, то об этом не вспоминала, — буркнул он, пряча ухмылку.

-Я была слишком рада тебя видеть, чтобы еще и принюхиваться, — отрезала принцесса. — Иди, покуда ужин не остыл. Он здесь и так не сказать, чтобы слишком хорош!

Генри только вздохнул, отправился, куда послали, и приговорил минимум три порции непонятного варева с ошметками мяса, именовавшегося здесь "рагу с овощами". Да и ладно, что — и кого — бы ни спровадили в это безобразие, оно все равно оказалось горячим, сильно сдобренным пряными травами и достаточно сытным, чтобы заставить его желудок возликовать.

Потом он сходил проведать псов — те стараниями Марии-Антонии получили причитающуюся им кормежку и теперь действительно дрыхли, хотя и проснулись навстречу хозяину, — и лошадь. Та выглядела скверно, и конюх, хмурясь, сказал, что кобыла вряд ли уже будет бегать, как прежде. Генри было жаль скотинку, но он купил ее по случаю, привыкнуть не успел, а его жизнь мало располагала к сантиментам относительно таких вот случайных лошадей... Придется купить новую, вот и все, подумал он.

До темноты он успел провернуть еще кое-какие делишки, потом с наслаждением отмылся в горячей воде и отправился наверх.

-Я уже и не чаяла увидеть тебя сегодня, — встретила его Мария-Антония. В точности, как сварливая жена, восхитился Генри.

-Ну, вот он я... — он невольно замялся на пороге, не зная, что сказать.

-Что случилось? — тихо спросила девушка. — Я думала, что не дождусь. Собиралась уже дать знать на ферму...

Монтроз вздохнул, улыбнулся. Пересказал всё то же, что говорил ей, спящей, только с большими подробностями — те сами собою всплывали в его памяти.

-Хорошо, что не потащилась одна на ферму, — сказал он в заключение. — Приметно. Я придумал кое-что получше.

-И что же?

-Завтра увидишь, — заверил Генри и сел на коврик у кровати. — Я буду спать тут, только кинь мне одну подушку.

-Не дури, Генри Монтроз, — сказала принцесса. — Ты будешь спать рядом со мной. И если бы ты знал, какого я натерпелась страху, пока тебя не было...

"Верно, заклятие! — выругал себя он. — Ведь помнил же!"

-Прости, — сказал он покаянно. — Я ведь не нарочно.

-А я тебя и не виню, — ответила девушка. — Я просто говорю, что было. И что будет.

-За что люблю тебя, — сообщил Генри, скидывая сапоги и забираясь на кровать, — так это за определенность суждений. Ты вот скажи... ну, например, тебе какой цвет больше всего нравится?

-Синий, — помедлив, ответила принцесса.

-Какой именно синий? Кобальтовый, лазурный, еще какой?

-Не знаю, — удивилась она. — Просто синий. Как небо. А почему ты спрашиваешь?

-Да так... — Генри вытянулся на спине. — Тебе бы мужчиной родиться. Для меня тоже есть только один синий цвет. Как небо. А для девиц — сто оттенков! Я и названий всех не знаю...

-У неба тоже тысячи оттенков, — серьезно сказала девушка. — Но цвет один — синий.

Он не ответил, только кивнул, зная, что она почувствует его движение. Если бы не задание... Если бы она не была принцессой... Если бы...

-Генри, что с тобой? — его виска коснулись прохладные пальцы.

-Ничего. Устал, — криво улыбнулся он. — Мне бы выспаться, и я буду прежним!

"Я никогда не буду прежним. Никогда. Для этого мне придется проспать лет этак с тысячу, и все равно, когда проснусь, первым делом оглянусь, чтобы узнать..."

-Тогда спи, — сказала она. — Ты на себя не похож. Спи.

-А ты?

-Ты ведь не я. Я сумею тебя добудиться, если вдруг что случится, — усмехнулась принцесса.

-Если вдруг что... — сонно пробормотал он. — Стреляй в окно. Звону, грохоту... я точно проснусь!

-Непременно так и поступлю, — заверила девушка, и Генри провалился в сон...

...Когда она проснулась, Генри рядом уже не было, и только примятая подушка говорила о том, что он ночевал здесь.

Впрочем, он скоро вернулся, веселый, довольный, словно ему крупно повезло.

-Тони! — сказал он. — Давай, собирайся! Сейчас надо ехать, иначе потом сложно будет.

-Далеко ли? — осведомилась она. Вчерашняя радость по поводу появления Монтроза прошла, уступив место повседневным хлопотам.

-На ферму, — понизив голос, ответил Генри и махнул кому-то за дверью. — Вот, познакомься...

Через порог шагнул истинный гигант — на полголовы выше немаленького Генри и раза в полтора шире его в плечах, — белокурый, светлоглазый, загорелый дочерна и улыбчивый. Одет он был, как фермер.

-Это Эрик, — сказал Генри, а гигант изобразил поклон, прижимая шляпу к груди. — Мой... хм... друг.

-Доброго утречка, барышня, — пробасил тот и снова улыбнулся.

-С девушкой обращаться со всем обхождением, — приказал Генри. — Приеду — проверю!

-Да не беспокойся уж, — хмыкнул Эрик. — Пожалте, барышня...

-Это... что? — Мария-Антония смерила взглядом здоровенный сундук, который вволок в комнату белокурый гигант.

-Полезай, — велел Монтроз серьезно. — Не бойся, не опрокинут, не растрясут... Ты пойми, я приехал сюда один, и на ферму поехать с тобой не могу. Тебя лишний раз светить — опасно!

-Погоди! — остановила принцесса. — Это тебе грозит опасность, а я — ценная добыча, разве нет?

-Да. Только я не хочу, чтобы ты угодила не в те руки, — зло ответил Генри. — Вообще не хочу, чтобы ты попала в чьи-то руки, ясно это тебе?

-Ясно.

-Тогда лезь в сундук. Я поеду на ферму к... друзьям, это нормально. А Эрик тут на базаре был, везет матери покупки. Мы порознь, так что...

Мария-Антония прикусила губу, сдерживая непристойное выражение, и шагнула через край сундука. Он оказался достаточно велик, чтобы она могла устроиться там в сравнительно удобной позе, и кто-то — Эрик или Генри — догадался подстелить мягкой ветоши, а еще просверлить дырочек в крышке сундука, чтобы она не задохнулась.

Принцессе довольно долго пришлось пролежать в сундуке, потом его подняли и понесли — достаточно осторожно понесли, этого отрицать было нельзя, — погрузили куда-то, а потом затрясло, загромыхало, видно, двинулась повозка. Прошло какое-то время, и крышка сундука откинулась. Девушка увидела улыбающегося Эрика.

-Вылазьте, барышня, — сказал он любезно и протянул мозолистую лапишу. — От города отъехали, что вас мучить! Только из фургона не высовывайтесь, сделайте милость, а чуть что...

-Немедленно в сундук, — кивнула принцесса. Ей неожиданно стало смешно. — Не беспокойтесь, Эрик.

-Ну и отлично, — удовлетворенно качнул он косматой головой. Спохватился вдруг: — А Генри догонит. Он чуток попозже нас поедет. Ну так, на всякий случай, мало ли!

-Я понимаю, — сказала девушка и, приоткрыв щелочку в затянутом тканью борту фургона, стала смотреть на исчезающий вдали Монто-Лее в надежде рассмотреть одинокого всадника.

Но всадник так и не показался, а фургон, скрипя и содрогаясь всеми сочленениями, к следующему вечеру явился-таки на ферму.

-Отсюда вот, — щедро обвел Эрик ручищей округу, — и до горизонта наши земли. Вон, видите, барышня, там стада пасутся — тоже наши. Крупнее их в этих местах и нету вовсе!

Мария-Антония посмотрела и оценила: стада казались несчетными, ферма должна была оказаться богатой. А раз она так близко к городу, пусть небольшому, то каналы сбыта налажены... Ну а богатый фермер, она уже поняла, мог немного свысока относиться к причудам властей. У него, в конце концов, имелись крепкие работники с хорошими ружьями, не говоря уж об обученных псах!

Фургон время от времени останавливался: Эрик или возница открывали ворота (луга были расчерчены изгородями) и закрывали их позади, — потом снова трогался в путь. Впереди показались какие-то строения, раскрылись последние ворота — высоченные, тяжелые, да и частокол им под стать, в самый раз осаду за таким высиживать! — и усталые лошади втащили повозку на обширный двор.

-Посидите пока тут, барышня, — попросил Эрик, выпрыгивая наружу. Слышались голоса, женские в том числе, а Марии-Антонии вдруг захотелось не выбираться из уютной крытой повозки, ни на кого не смотреть, ничего не делать...

-Тони! — окликнул знакомый голос. — Тони, ну где ты там?

-Да здесь же! — ответила она и чуть было не упала, шагнув за борт фургона, но сильные руки схватили ее за бока, подержали немного на весу и поставили на землю. — Ты как тут...

-А я следом за вами отправился, только стороной, — беззаботно ответил Генри, улыбаясь во весь рот, точно, как его псы! — Повозка-то еле тащится, а я погонял, как мог. Вот и опередил. Ты как?

-Доставили в целости и сохранности, — вступил Эрик, перекрыв своим басом все остальные голоса. — Барышня вроде не в обиде, а?..

-Не в обиде, — заверила принцесса, — все было замечательно.

-Я ж говорил, братец, а ты спорил, мол, ерунда, — прогудел Эрик. — Нашел, с кем спорить. Будто мы контрабанду не возили!