Убитый всадник лежит в двух десятках метрах, разбившись о камни.
— Что это? — спрашивают друг друга рыцари и оруженосцы.
Существо приходит в движение. Хрипит, пытаясь поднять голову, когти роют землю.
— Ааа, мать твою! — воины бросаются в рассыпную.
Невероятно. При таких-то ранах монстр все еще дышит. Но проходит минута и он больше не шевелится. Сперва словно перед кавалеристами лежит настоящий дракон. Лишь присмотревшись, можно узнать мелкого сородича — виверну.
— Он был один, — понимает Ариперт, пнув сапогом дохлятину, — мы все это время дрались с ним одним.
Барон в сердцах швыряет меч на землю.
— Нас обманули!
Не сломав ни единого копья, воинство князя Влада в спешке уходит горы. Жители покидают Хорив еще до рассвета, растворившись в тумане, оставив западникам голые пустоши. Отступление хоть и поспешное, проводится тщательно и со знанием дела. Шуги ведут с собой скотину из близлежащих деревень и лишь самое необходимое, бросая безделушки на поживу воронью. Сжигают амбары с зерном, не уместившиеся в караване, травят колодцы.
Рихарда остается до последнего, в арьергарде. Молодой маг не в силах отказать себе в удовольствии воочию лицезреть воплощение плана. Нет ничего веселее видеть королевских солдат, бегающих, орущих и сражающихся с пустотой. Им и противостоит то одна виверна да горстка трухлявых зомби. Паника такое же оружие, как меч.
По чести, без Гордыни ничего не вышло бы. Вернувшись из Хаоса, демонолог так и не смыкает очей. Мучаясь в поисках ответов на загадку, рискует разбудить ветхого генерала.
"Я пришел к такому же выводу", — не смотря на поздний час визитеров быстро пропускают в покои князя.
Влад и сам бодрствует. Рихард застает правителя сидящего у очага с чашей подогретого вина, комнату наполняет аромат трав. Расшитый бисером халат небрежно накинут на голый торс. Князь смеется, глядя на выражение лица юноши и предлагает гостям место у огня и напитки.
"А вы думали, я поведу свой народ к гибели? — с лукавой улыбкой Влад сам, взяв кувшин из рук холопов, разливает вино по чашам. — Хорив не защитить, мы уйдем в горы. Правда, — вынужден согласиться он, — я планировал пожертвовать для этого сотней моих гридней. Но так даже лучше. Я готов рискнуть и использовать ваш план"
Рихард окидывает взглядом сгрудившихся вокруг него людей. Все покрыты грязью боя, некоторые ранены, но ярче солнца сияют устремленные на лидера глаза. Люди Гаста как никто другой прекрасно проводят имитацию сопротивления. Не подводит и молодняк чернокнижников, впервые участвующие в настоящей драке.
— Ай да мы? — с улыбкой, обнажая оскал, не громко говорит маг.
— Хузах! — ревет дружный клич.
Впервые за долгие дни Рихард, наконец, чувствует вкус к жизни.
Графство Кельдруд. Замок Волчий Клык.
Костлявые пальцы смерти заносят косу, тень падает на некогда цветущие земли. Родовое гнездо Беремодов стонет, не выдерживая тяжести войны. Догорает водяная мельница, источая клубы дыма и смешивая запах тлена с гарью. Некогда живоносный ручей наполнен трупным ядом, вода уносит, колыхая на поверхности, тела убитых. Смерть не знает различия — животное ли, человек. Нищий лежит, с остекленевшими глазами, пробитый тремя стрелами. Кровь смешивается с пролитой из недопитой бутылки медовухой. Не знающие ни в чем недостатка, крепко стоящие на земле торговцы лежат вперемежку с зарубленными кошками и собаками. Дорогие шелка, вывалившись из повозок, изгвазданы в навозе, попраны копытами с таким трудом привезенные через моря пряности.
Замок осажден и блокирован со всех сторон. Уже на третий день боевых действий оборона трещит по швам. Не выдерживают ни стены, ни скрепляющие их чары. Горят постройки, превращая и без того тяжкое положение защитников в сущий ад. Осыпается кирпичная кладка, одна из башен лежит в руинах, болтаются на петлях ворота. Королевские инженеры утрамбовывают землю, метр за метром протаскивая осадные орудия к цитадели. Большие требуше днем и ночью забрасывают камни и останки тел, стремясь деморализовать гарнизон.
Хильда верхом на коне проезжает по уличкам безымянной деревушки. Глупые крестьяне до сих пор не в силах осознать происходящего. Война, несравнимая ни с одной кровавой ссорой аристократов соседей. Жители глазеют на королеву и богатый эскорт, послушными баранами высыпаются наружу из землянок.
Рихард едва ли узнает в коронованной девушке знакомую. Будто прибавившая в росте за последние дни, взгляд скользит по верх голов окружающих, гордый, как у орла. На правительнице серебрится кольчуга, скрывающая голову под сталью капюшона. За плечами развивается ярко красный плащ, с золотыми драконами Запада.
— Ваше величество, — перед ясны очи королевы предстает деревенский староста.
Испачканное и изорванное, на крестьянине еще вчера было не дешевое платье. Да и сам облик, чуть полноватый, говорит о сытой жизни местных. Мужик мнет трясущимися руками оперенный берет, затравленной лисой озираясь по сторонам.
— Ты говоришь с королевой, безродный холоп! — один из солдат Гримберта бьет старосту под колено.
— Ваше величество, — упав в грязь, деревенский голова не сдается, пытаясь ползти к правительнице. Ближайший воин наступает на спину, окунув лицо в вязкую жижу. — Мы простые крестьяне, не вините нас, — булькает он в луже. — Мы просто обрабатывали землю и верно, как заповедал Господь наш Безначальный, служили лорду Беремоду.
Хильда будто и не обращает внимание на распластанного у копыт ее коня несчастного. Взгляд блуждает меж селянских хибар и застывшей в ожидании, перепуганной толпе.
— Женщины да старики, — едва слышно, чуть размыкая губы, говорит она, — Где все молодые люди? Мужчины?
-Ч-что? — не понимает мужик.
— Поднимите его! — львицей резко кричит королева. — Ваши дети там? — длань с намотанным хлыстом указывает на залитые огнем стены. — Проливают кровь верных мне людей?
Потерявший дар речи старосты мычит, да заламывает руки. Глаза Хильды полыхают от гнева. Описав дугу, хлыст со свистом опускается на крестьянина. По толпе прокатывается слившийся в один вскрик. Бабы отчаянно прижимают плачущих детей, закрывая тем глаза. Сельский голова, кричащий, падает с рассеченным надвое лицом.
— Что важнее? — Хильда привстает на стремени, обращаясь как к простолюдинам, так и внимающему слову государыни войску. — Верность стране или феодалу? — она делает паузу, дав время осмыслить сказанное, расшатывая основы вот уже столетнего мироустройства. — Зад моего отца сидел на троне, но на голове его плясали все лорды Запада. Но говорю вам, дети мои, отныне все изменится!
Королева поворачивается к стоящему все это время рядом жениху. На девушку сейчас страшно смотреть. Глаза наполнены безумием, передаваемым и скакуну, с пеной у рта молотящего копытами воздух.
— Убить всех. Не оставляйте в живых никого и ничего. Сожгите это место.
Ни один мускул не дрожит на лице Гримберта. Принц-консорт даже не смотрит на невесту, кивая солдатам. Цепи вооруженных людей приходят в движение. Деревня наполняется воплями, крестьяне разбегаются, загоняемые подобно дикому зверю на охоте. Гогоча, за беглецами скачут всадники, лучники потехи ради стреляют на спор. Покрытая навозом кровля источает чад, поднимаются первые языки пламени.
События у стен Волчьего клыка заставляют отвлечься. Перед позициями королевского войска вздымается земля от цепи мелких разрывов. Часть с таким трудом возводимого вала обрушивается. Тонны земли и деревянных балок погребают под собой осадную башню. В страхе разбегаются рабочие и бойцы.
— Это что сейчас было? — без особых эмоций, скорее с легким налетом досады, чем раздражения, спрашивает у главнокомандующего Хильда.
Гримберт морщится, будто зубы сводит от резкой, пронзающей все лицо, боли.
— Называться армией и быть ею разные вещи. Давай взглянем правде в лицо — нам не видать регулярного войска. Солдатами управляют дилетанты, а для настоящих офицеров нужны школы. Нужно хорошее оружие, питание, людям, в конце концов, необходимо постоянное жалование. Где взять на все это деньги?
Слова полководца несколько отрезвляют пыл королевы и заставляют задуматься. Гримберт прав. Что бы человек захотел связать жизнь с армией, одних возвышенных слов мало — нужна достойная плата. А оружие? Для большей части намотанный на жердь нож лучший вариант.
— Останови своих солдат, — говорит королева, приняв решение, — эти крестьяне нам еще пригодятся. Будет тебе армия.
И кто знает, чем закончится день, кабы не последующие события.
Из полов шатра осадного лагеря вырывается яркий свет. Оттуда в тоже мгновение выныривает молодой волшебник, еще не заслуживший полноценный посох. Ветер подхватывает темно синий студенческий плащ, болтающийся на серебряной застежке. Ученик подбегает к королеве и, преклонив колено, протягивает запечатанный свиток.
— От герцога Эльмериха, — читает Хильда, быстро просматривая текст, — они..., — королева запинается и, не веря самой себе, перечитывает несколько раз, — Хорив взят? Это точно не ошибка? — спрашивает она акколита, помахивая пергаментом.
— Дай ка, — Гримберт без церемоний выхватывает послание. Прочитав, раздраженно хлопает себя по лбу. — Дурак я. Влад обыграл нас.
До Хильды тоже доходит и она беззвучно, сквозь зубы, ругается. Дружина и жители столицы Севера растворяются в горах, не приняв серьезного боя. Войскам герцога достаются голые стены, с пустыми амбарами и близящейся зимой. Эльмерих, не скрестив клинки с Владом, рискует просто потерять весь полк в снегах. Но хуже всего перспектива затяжной войны на два фронта.
— Нужно отступать, — думая в том же направлении озвучивает принц-консорт, — пока не поздно. Укрепимся в горных фортах, как сделали шуги в прошлую войну.
Королеве остается лишь скрежетать зубами. Продуманный план летит кубарем в Хаос демонам на потеху. Быстро покончить с самоуправством княжества и выбить зубы мятежным лордам. Хильда должна была управиться в пару недель. Теперь предугадать события невозможно.
— Войско на штурм, — отдает правительница распоряжения.
— Штурм? — Гримберт как будто просыпается, встрепенувшись, смотря на королеву. — Сейчас? Да мы пол армии потеряем.
— Атакуем, я сказала! — срывая голос, орет королева, перехватывая удобнее посох. — Архимага ко мне. Всем войскам вперед!
Худшее для пехоты — атаковать стены лишь при помощи штурмовых лестниц. Защитникам терять нечего, люди Беремода сражаются с храбростью отчаянных, не помышляя о победе. В наступающие колоны летит все. Королевские маги не успевают блокировать сплошной поток стрел и дротиков. Выпущенные из скорпионов, тяжелые, окованные сталью болты прошивают магические щиты и наносят страшные потери. В ход идут даже ульи с пчелами, обращая в бегство целые отряды. В ползущих наверх людей сбрасывают камни, воины сгорают заживо, облитые смолой или кипящим маслом.
И все же одной доблести не достаточно, стены не выдерживают.
— Решил полежать на солнышке? — гремит голос Магдебода сквозь глухой шлем.
Герцог, с противным металлическим бряцаньем, опирает боевой молот о плечо. Лежащий у ног победителя Беремод с трудом разлепляет налитые гематомой глаза. На графа страшно смотреть. Рана на лице искажает некогда привлекательные черты, голова распухает вдвое. Перебиты ноги, болтающиеся на нитях нервов. Вокруг, среди обломков стены, лежат вперемежку воины.
Тут защитники предпринимают последнюю попытку задраить брешь, встав грудью.
Беремод истошно кашляет кровью, пробитое легкое терзает невыносимой болью. Но он находит силы улыбнуться, глядя на тучного герцога. Редеют обломки зубов.
— Выслуживаешься перед Чокнутой Хильдой? — хрипит граф. — Можешь пойти и вылезать этой суке между ног. Она не увидит как я...
С хеканьем Магдебод одной рукой перехватывает тяжеленный молот. Оружие с чваканьем прерывает предсмертные страдания и тираду мятежника.
— Это было великолепно, — раздается голос позади.
Хильда, как оказывается, стоит позади. В окружении людей Гримберта и гвардейцев, королева преодолевает пролом. Спешенная, правительница без стеснений пачкает дорогие сапоги в грязи битвы, плащ волочется по нечистотам. Урча, фамильяр припадает к одной из луж, взахлеб лакая.
— Ваш жених не почтил нас присутствием? — язвит Магдебод, склоняясь в поклоне.
— Я отправила консорта штурмовать ворота.
— Что ж, — герцог пинает истерзанный труп владельца Кельдруда, — полагаю, мы тут и без него закончили, — отрыжка из-под забрала получается до нелепого громкой. — Я хочу выпить.
Вопреки всему Хильда смеется. Впрочем, тут же губы смыкаются в тонкую нить.
— Боюсь еще рано для пира. Мне нужна голова Рихимера. Где принц?
Вместо ответа Магдебод указывает навершием молота вдаль. Узкая улица ведет на возвышенность, где над замком высоко возвышаются башни и бойницы донжона. Последняя линия обороны.
— Тогда идем туда, — спокойно говорит правительница, делая знак свите.
Останки Беремода, едва узнаваемого по дорогому пошиву золотых одежд, поднимают на копья. Страшная процессия идет к цитадели, почти не встречая сопротивления. Все, кто может сражаться, погибают у стены. Остальные лежат, прямо на улице или прислонившись к стенам зданий. Раненные, обессиленные, задохнувшиеся в дыму. Никто не в состоянии поднять оружие или хотя бы убить себя. Гиена королевы в экстазе повизгивает. Уродливое создание впивается клыками, отрывая куски мяса у еще живых и тот час труся к другому телу.
Не успевают захватчики дойти, как ворота донжона со скрипом распахиваются. Наружу выходит лишь один. Хильда не сразу узнает в наряженном под воина ребенке брата. На Рихимере подогнанная под рост, но все равно нелепо смотрящаяся, кольчуга. Шлем слишком велик и все время съезжает на бок. Слабые руки едва удерживают круглый щит.
— Я король Западноземелья! — звонко выкрикивает мальчик.
Голос ребенка глохнет в смехе войска. Кто знает, какие чувства и какая внутренняя борьба полыхают в сердце последнего сына Оттана. Но наследник делает шаг, а затем другой, приближаясь к сестре. Короткий меч покидает золоченные, покрытые бриллиантами ножны.
— Тише, — Хильда останавливает готовую к рывку гиену, гладит по голове и теребит шерсть на холке. С улыбкой королева обращается к Рихимеру. — Корона на моей голове. Хочешь забрать?
Рихимер устремляется вперед, пытаясь достать врага в глубоком выпаде. Девушка легко уклоняется, подставляя брату под ноги посох. Запутавшись, мальчик падает кубарем на землю, подняв клубы пыли. В ответ вновь раздается смех и свист.
— Так значит король? — потешается волшебница.
Ребенок пытается встать и дотянуться до уроненного щита. Хильда бьет под зад, отправляя в очередной полет.
— Его вы хотели короновать? — кричит девушка, обращаясь к молчаливо смотрящим за избиением. На высоте донжона виднеются поникшие, лишенные воли и надежды лица солдат. Никто ничего не делает, все просто застывают соляными статуями.
Без труда, даже не оборачиваясь, уходит от удара.
— Единственная королева тут я! Смотрите!
