Он сосредоточился и потянулся к звонкому строгому образу девушки.
— Лючия, выведи "Нибелунга" навстречу европейцам! — четко и ясно приказал он. — Связать боем и задержать! "Нибелунгу" старт! Начинаю проводку: плюс, восемнадцать-восемнадцать, брандер по курсу, уничтожить залпом "Торов"!
— Есть старт "Нибелунгу"! — донесся решительный ответ. — Плюс, восемнадцать-восемнадцать, "Торам" по курсу залп...
Сквозь бред он почувствовал, как ему снова что-то вкололи — и полетел в пустоту. Но, даже падая в ничто, он продолжал безошибочно вести "Нибелунг" через защитные заграждения Клондайка. Ведь там Лючия, там доверившиеся ему люди. А людей он обязан сберечь. Сам он при этом мог умереть, это ничего, это допустимо, но вывести людей — обязан.
Корабль орбитальной обороны прорвался через защитную сферу Клондайка и бесстрашно кинулся в бой на европейский флот.
-=-=-
Майор Быков вопросительно уставился на подчиненного.
Подбежавший боец выглядел так, как будто нашел кейс с кредитными картами пан-эро. На предъявителя.
— Там завод по производству расходников! — выпалил он. — Руководство на проходной и требует представителей командования! Что, стрелять?
— Сначала поговорить! — возразил майор обрадованно. — А потом, естественно, стрелять! Завод расходников! Ему цены нет! Черт, интересно, его можно на "Локи" перетащить?
И замер, прислушиваясь к очередному сообщению.
— Майор, кто из твоих на охране императора? — донесся обеспокоенный голос капитана Михеева. — А то по агентуре циркулярка прошла крошить наше руководство! Мы, конечно, все в какой-то мере агенты чего-нибудь, но все же вот тебе списочек штатных диверсантов.
Майор послушал еще пару секунд, изменился в лице и дернулся бежать обратно — четвертым в списке значился лейтенант Гром, тайный боец спецподразделения "Браво" руководства карательных корпусов России — и нынешний телохранитель самого товарища императора! После штурма Клондайка даже самый тупой десантник понял, что их император — не просто младший офицер. И даже вовсе не офицер, а некто выше, гораздо выше. И что сохранность его жизни означает жизнь для всех остальных бунтовщиков. Так что — защитить любой ценой!
— Куда? — остановил его заместитель. — Марш к руководству завода! Без тебя его точно перестреляют! В медблоке сам разберусь!
— Слушаюсь, товарищ капитан! — сердито рявкнул майор — но действительно послушался.
А капитан перевесил автомат под руку и побежал к местному госпиталю — именно туда определили на лечение и товарища императора, и большинство раненых при штурме бойцов, как своих, так и европейцев. Бежать в броне и с полной разгрузкой — удовольствие сомнительное, капитан мгновенно взмок и помянул неласковым словом капитана Михеева не раз и не два. Что бы контрразведчику не сбросить данные по ликвидаторам заранее?! Нет, надо тянуть до последнего, чтоб потом десант бежал, выручал, как всегда!
Клондайк, как ни странно, продолжал жить своей экзотической внутренней жизнью, как будто не было никакого штурма. Толклись в торговом центре люди, капитану даже пару раз пришлось недовольно бросить на ходу "entschuldiegen Sie bitte!" и отодвинуть нерасторопных стволом автомата. В скверах и парках под желтыми куполами закатного солнца на скамеечках сидели и подслеповато щурились на бегущего русского десантника старички — явление в космосе из разряда редких. И дети носились по игровой площадке, явление еще более редкое. И студенты шли откуда-то оживленной толпой. И никого не волновала ожесточенная стрельба в укрепцентрах, не смущал вооруженный громила с сигнатурами космодесанта России на дорожках европейского промышленно-научного кластера!
Это космос, напомнил себе капитан. Здесь — свои особенности. Война войной, но никто в здравом уме не станет ломать жилой астероид, слишком большая он ценность. И не в здравом уме — тоже не станет. И все это знают. В космосе невозможно представить пацана, из пакости портящего оборудование жизнеобеспечения. В космосе даже полицейские — да что полицейские, даже охрана корпораций! — даже они палят по захватчикам из слабопатронных вариантов оружия, чтоб ненароком не поломать что-либо важное. Гранатометные "залпы" десантников на Клондайке смотрелись кощунством, бойцы-земляне это чувствовали и старались пускать в ход в крайнем случае.
А еще жители Клондайка не воспринимали войну своим личным делом. Подумаешь, стреляют. Всего лишь очередной передел сфер влияния, игры элиты, а Клондайк как работал, так и продолжит работать, расходники нужны всем.
Хорошее место, пожить бы здесь, решил в результате капитан — и прибавил скорости. Трехэтажный корпус госпиталя посреди парка под главным куполом Клондайка издали выглядел мирным, но что там в данный момент творил лейтенант Гром, засекреченный, мать его, боец отряда ликвидаторов "Браво", оставалось только догадываться.
А лейтенант, когда капитан ворвался в бокс, занимался необычным для профессионального убийцы делом — пытался спасти жизнь своей предполагаемой жертве. С медицинской аппаратурой боец управлялся вполне уверенно и отпрянул от консоли управления, только когда капитан недвусмысленно клацнул затвором — правда, отпрянул с пистолетом в руке.
— Ну? — емко поинтересовался капитан.
— Капитан, я тебя уважаю и вообще ты мой начальник, но подойдешь к императору — застрелю! — серьезно пообещал лейтенант, настороженно следя за руками своего, между прочим, непосредственного командира.
Капитан обдумал тираду.
— Что, в "Браво" берут идиотов, которые путают команды "ликвидировать" и "охранять"? — в результате поинтересовался он.
— Я в "Браво" вступил, чтоб чистить страну от коррупции! — разозлился лейтенант. — Ну так император как раз это и делает. Не так ли? Поэтому я — за него.
— А приказ руководства?
— А пошли они по инерционной. Их самих чистить пора.
— В правильном направлении мыслишь! — одобрил капитан и шагнул к кокону.
— Стоять! Я-то из "Браво", а ты кто?
— Особая служба империи, отдел "С", — усмехнулся в свою очередь капитан. — Вступил, чтоб чистить страну от всякой мрази. Но у нашего императора получается лучше, не так ли? Так что и я — за него.
Два десантника стояли друг против друга, напряженно улыбаясь и не опуская оружия. И тут взвыла аппаратура медицинского контроля.
— Что это? — быстро спросил капитан.
— Умирает! Я его держу, а он все равно... Охраняй!
И лейтенант, беспомощно выругавшись, бросился к консоли управления.
— Есть охранять! — согласился капитан.
Быстрый взгляд в окно — через парк к госпиталю целеустремленно двигалась группа рейдовиков, хотя им возле госпиталя дел точно не было. И снайпер группы уже шарил прицелом по окнам верхнего этажа. Понятно. Капитан выскользнул из зоны поражения и включился в десантную сеть:
— Андрей! Тут по императорскую душу отряд ломится, спасай!
— Не могу! — прохрипел далекий майор. — На заводе застряли! Охрана, падлы, стреляют! Продержись чуток, очень прошу!
— Продержимся, — прошептал капитан. — Чудеса — это наш профиль...
Позиция для обороны оказалась никудышной. Бокс с товарищем императором запросто накрывался одним гранатометным "залпом". Капитан выскользнул в коридор и побежал к лестнице. Ликвидаторов следовало встречать внизу, подальше от медицинских боксов с ранеными.
— Всем, всем, всем! — закричал он по общей связи. — Госпиталь под атакой ликвидаторов империи! Ребята, выручайте, долго не продержусь!
Капитан ясно осознавал, что, скорее всего, погибнет через несколько минут. Но погибнуть — это ничего, это нормальный конец десантника. Погибнуть он мог, но сберечь товарища императора — обязан, несмотря на смерть.
-=-=-
А император вместе с "Нибелунгом" в это время дрался с европейским флотом. Кораблю ослепили локаторы — и он стал для Лючии глазами. Сожгли электромагнитным импульсом блоки управления "Торов" — стал рассчитывать для канониров упреждения. Ударили ракетами — понесся с противоракетами навстречу. Выбили хорды двигателя, расплавили лазерные батареи, взорвали стартовые створки и забросили внутрь "Нибелунга" штурмовые группы — вместе с уцелевшими бойцами стал отходить, унося раненых и огрызаясь смертельным огнем из-за каждого угла...
"Нибелунг", звездно-радужный флаг
— Мой адмирал, корабль наш! — победно доложил командир штурмовой бригады имперского спецназа.
— Сам вижу! — бросил адмирал, не отрывая взгляда от мультиэкрана. — Эти, как их... герои сраные! Что они там делают, а?
Видеоконтроль корабля в основном уцелел, и на мультиэкране четко были видны все действия сумасшедших русских. Слаженной группой они отходили куда-то к двигателям, огрызались экономным огнем, падали, подхватывали упавших и снова отходили. Высокая девушка в обгоревшем пехотном "хамелеоне" звонко и яростно кричала в переговорник, руководя отступлением. И у нее это неплохо получалось, судя по количеству убитых штурмовиков.
— Убегают! — пожал бронированными плечами командир штурмовой бригады и презрительно усмехнулся. — Не убегут! Мы выбили им половину состава, выбьем и оставшихся!
— А убитых зачем подбирают?
Штурмовик снова пожал плечами:
— Чтоб не использовали на органы. Русские считают, мы разбираем убитых на органы. Большая глупость с их стороны.
— А мы не разбираем?
— Разбираем. А какая разница? Мертвым все равно. Но живым труднее уходить.
Адмирал дернул щекой и поднял руку, приказывая не мешать.
— Что это? — спросил он вдруг, указывая на экран. — Вот это вот — что?
— Мы гоним русских в засаду, — вглядевшись, доложил командир бригады. — Сэр.
Адмирал вскинулся и уставился рыбьими глазами на штурмовика.
— Как в засаду, если они нас видят? — резко осведомился он. — Посмотри! Или ты, как тебя там, не видишь?! Где, где моя разведка? Капитан Тирпиц, почему они нас видят?! Почему они снова нас видят...
Экран внезапно мигнул и покрылся цветными пятнами.
— ... а мы их нет? — спокойно закончил адмирал.
— Возможно, русские установили на корабле собственную систему наблюдения, — пожал плечами разведчик и развернулся к команде техников, обеспечивающих работу аппаратуры.
Изображение восстановилось так же внезапно, как и пропало.
— Засада уничтожена, русские уходят, — желчно констатировал адмирал. — Кто-нибудь может сказать, как это получилось? И куда они уходят?
Ответом ему было неловкое молчание. Потом командир штурмовиков забормотал в переговорник, подтягивая к месту боя все возможные силы.
— "Тринадцатый", — задумчиво пробормотал Штерн. — "Тринадцатый"... Кто-нибудь может дать мне связь с русскими?
— Если только использовать схему экстренного оповещения руководящего состава... — нерешительно сказал один из техников.
— Так используй, лейтенант Радович! — рявкнул адмирал. — Мне же не с тобой надо потолковать, а вон с ней — пока она не перебила наших хваленых штурмовиков!
Техник-лейтенант недовольно поджал губы и склонился над панелью управления. Мультиэкран полыхнул на мгновение алым. Девушка в пехотном "хамелеоне" подняла голову, бесстрашно посмотрела прямо устройство связи — и уважительно вскинула ладонь к шлему.
— Приветствую, мой адмирал.
Вокруг девушки тут же собралась группа угрюмых бойцов, развернувших оружие во все стороны. Русские явно были готовы биться за своего командира со всем миром. Кто-то особо подозрительный даже развернул пулемет на устройство экстренной связи. Адмирал с усмешкой отметил, как непроизвольно сделал шаг назад командир бригады имперского спецназа, увешанный броней по самые глаза. Смутил бравого штурмовика прицел русского пулемета, очень смутил!
— Лючия! — сглотнул, решительно сказал адмирал. — Может, я старый дурак, но прошу тебя сдаться! Вам не вырваться с "Нибелунга"!
Девушка печально улыбнулась, на мгновение снова став той милой и нежной пилотессой, в которую адмирал безоглядно влюбился в свое время.
— Людвиг... ты кто угодно, но только не старый и не дурак. Не наговаривай на себя. Мне очень жаль, что ты наш противник. Очень-очень жаль. Правда.
— Гарантирую свободу твоим бойцам, — тихо сказал адмирал. — Пусть уходят. Если ты останешься. Слово адмирала.
Девушка посмотрела на Штерна с затаенной болью и молча покачала головой.
— Слово адмирала ничего не значит, пока рядом стоит Генрих фон Тирпиц, запытавший на Клондайке амазонок до смерти! — грубо сказал боец с пулеметом. — Твой урод пытал девчонок, понятно? Техник-лейтенант Еремеев, честь имею!
И дал очередь. Изображение полыхнуло и почернело.
— Это правда? — не оборачиваясь, спросил адмирал.
— У нас было предположение, что амазонки — продукт генной инженерии, — пояснил разведчик невозмутимо. — Требовалось установить пределы их жизненных возможностей...
Адмирал достал пистолет и выстрелил разведчику в грудь. Развернулся, добавил в голову — и так же молча отвернулся к экрану. Пистолет остался в свободно опущенной твердой руке. Офицеры сопровождения старались не дышать — и не смотреть на лужу крови под лежащим телом.
А адмирал спокойно смотрел на мультиэкран. Он справедливо ожидал очередного чуда, характерного в последнее время для русских. Даже больше — он надеялся, что оно непременно произойдет. Даже еще больше: он основательно подготовился, чтоб не пропустить ничего важного. В частности, активировал комплекс штабных программ, задав единственную установку — отслеживать чудо. Вообще-то в реалиях космических войн штабные программы считались уязвимыми и заменялись живыми офицерами, но адмирал Штерн за долгую жизнь преисполнился черного цинизма по отношению к подчиненным и искусственному интеллекту доверял гораздо больше. А штабные офицеры... стоят за спиной молча, вот пусть и стоят. И помалкивают.
— Штурмовикам — уничтожить русскую команду! — резко приказал он. — Разнесите "Нибелунг", но перебейте их всех! Приступайте!
— Адмирал, вам вызов с внешних линий! — вдруг подал голос техник. — Приоритет "воздух", соединяю!
Экран вспыхнул разверткой пространства боя.
— Вне логики, — раздался красиво модулированный голос робота. — Отделение от "Нибелунга" шести объектов в зоне распределенных двигателей. Транспортный катер класса Bloody eagle, пять истребителей класса SS. Вне логики.
— Умница Лючия! — усмехнулся адмирал. — Ушла через сервис-порты рабочей зоны двигателя! Опасно, будем теперь знать, что возможно, но — никакого чуда. И что дальше?
Пять иконок, пять волшебно красивых лиц в обрамлении полетных шлемов внезапно зажглись в углу экрана. Черные, карие, серые, зеленые, бешено-синие глаза.
— Амазонки! — охнул кто-то за спиной адмирала, судя по голосу, впечатлительный командир имперского спецназа.
Заменить болвана, мимоходом решил адмирал и вопросительно уставился на экран.
— Молитесь, суки! — звенящим от ярости голосом посоветовала синеглазая фурия. — Командир бригады спецназ "Амазонки" Ольга Милая — честь имею!
Пять ракет сорвались с подвесок и устремились к "Нибелунгу". Адмирал с любопытством прислушался и, кажется, уловил легкое сотрясение корпуса корабля.
