Я же тоже молчал, ожидая продолжения рассказа.
— Немного проясняет ситуацию твой амулет Искательского Братства, которое давно считается уничтоженным, — снова заговорил капитан. — Про него до сих пор ходят множество слухов, один нелепее другого. Но мне по долгу службы хорошо известно — Братство не исчезло, оно ушло в тень, поставив себе цель разрушить нынешнюю изоляцию Смертных Земель, открыв всем желающим свободный доступ к наследию ушедших алхимиков. Они считают — искусство подчинения сил не должно ограничиваться только благословленными Слугами Истинного академически верными приёмами, оно должно идти дальше, вобрав в себя доступные алхимические разработки. Но они не хотят понять, что это приведёт к разрушению принятой в королевствах Великого Распорядка, той самой 'Вековой Традиции', определяющей жизнь всех людей от начала и до конца их дней.
Капитан закончил говорить и опять внимательно смотрел на меня, видимо ожидая ответного потока слов. Но мне совсем не хотелось говорить, а вот ещё немного послушать — самое то.
— Для тебя так ценен тот Великий Распорядок? — улыбнулся ему одними уголками губ.
— Лет шесть назад ответил бы тебе однозначно — да, — всё же мне удалось немного смутить капитана контрразведки, говорил он не очень уверенно. — Теперь же, проведя эти годы на Большом Базаре, я уже и сам не знаю, какой должна быть правильная жизнь. Своим дыханием Смертные Земли сильно влияют на человеческие помыслы. Но и творимые алхимиками во время войны ужасы мне принять решительно невозможно. Так воевать нельзя. Это великое бесчестие — постоянно прячась подло бить исподтишка, намеренно отказываясь от честного боя лицом к лицу. Только прямой бой способен доказать подлинное преимущество перед противником, либо принять ошибочность приведших к военному столкновению личных заблуждений!
— Хех, — он всё же сумел изрядно развеселить меня. — Расскажи, как ты станешь воевать, когда на тебя пойдёт несметная толпа вооруженных дикарей с целью непременно раздавить лишь только за одно то, что ты не такой как они и у тебя отличаются от них взгляды на жизнь? Ты один, а их много. Будешь ли самоотверженно сражаться один против всех, доказывая им твою правоту силой честного оружия? Причём, честного оружия исключительно, по мнению этих самых дикарей, а не твоего собственного. Сколько ты продержишься, пока тебя банально не задавят числом, и пойдут дальше, наступая грязными сапогами на твоё поверженное тело? Пойдут рушить твой дом, насиловать твоих женщин и резать твоих детей, предавая огню всё то, что тебе было ценно. А если у тебя есть способная уничтожить всех этих дикарей могучая сила, невзирая ни на какие правила ведения войн и чужие мнения, выйдешь ли ты против них с единственным мечом в руке, ибо только так не будет урона твоей иллюзорной чести? И много ли чести выходить с мечом против дикаря, когда у тебя есть огненный кнут?
Вот тут капитана Тука проняло ещё больше. Видимо мои слова задели какие-то невидимые струны в его душе. Возможно, в таком ракурсе он ещё не думал, или же сразу гнал все подобные мысли прочь, как не вписывающиеся в привычную картину мира. Наверняка личному составу гвардии с самого начала службы вбивали в головы всякие посторонние понятия о том, какой должна быть 'честная война'. И теперь мои слова подрывали эти фундаментальные основы самой банальной логикой жизни. Но капитан сумел побороть сильнейшее желание схватиться за голову и бросится прочь от этого непонятного человека, заставляющего его смотреться в зеркало своей души и видеть там весьма нелицеприятную картинку.
— Почему ты считаешь королевские армии и лордов дикарями? — он всё же нашел в моих словах к чему можно зацепиться. — Дикари не способны собрать и вооружить миллионные армии.
— Только дикари считают грубую силу единственным мерилом правоты, — легко парировал его смысловой выпад. — И только дикари не понимают серьёзных предупреждений. Сколько лордам потребовалось бездарно погубить людей, чтобы вовремя отступиться? Простые люди для них ничто, расходный материал, которого не жалко, а потому все они и сами 'дикарские лорды' нашли в этой горной долине бесславную смерть. Неужели ты считаешь в этом виноватыми исключительно алхимиков, которые защищали свой дом от разбойников?
— Но ведь лорды победили! — не захотел быстро сдаваться капитан.
— Победили?! — картинно изумился я. — И оставшиеся в живых лорды, и выхватившие из их рук власть Слуги Истинного лишь позорно спрятались от постигшего их ужаса со скверным запахом, отгородившись от исчезнувших алхимиков высокими вратами, которые можно проходить только в одну сторону. Они до сих пор трясутся от страха при любом напоминании о былом существовании алхимиков. Запретили даже некогда произведённые ими самые простые бытовые амулеты. Но как ни стараются — не могут вытравить из народной памяти идей о том, что мир не должен принадлежать кому-то одному только по праву его рождения. Все люди изначально равны перед мирозданием, и каждому дано право занять достойное место по своим личным способностям, прилежанию и труду. Рано или поздно эти идеи снова обретут жизнь, навсегда похоронив нынешних хозяев жизни под обломками того самого Великого Распорядка. Мы сейчас ещё можем выбирать, где окажемся сами — погребёнными под теми же обломками, или станем теми, кому предстоит строить новую жизнь на освободившемся месте.
— Ты точно не из Братства! — изумлённо выдохнул капитан Тук. — Те обычно говорят совсем другие слова, ратуя за сохранения Великого Распорядка 'Вековой Традиции', как величайшего дара Истинного людям, — тут он снова заметно посерьёзнел. — Люди Братства никогда даже не подумают в подобном ключе. Они хотят освободить сверхценное искусство, но не людей, — мои пространные словеса столкнулись с мощным аналитическим умом и знаниями опытного контрразведчика. — Так вообще никто не говорит кроме... — тут он показательно замолчал, пристально глядя в мою сторону и ожидая ответной реакции.
— Самих алхимиков! — мне надоело играть в смысловые прятки, а потому сказал именно то слово, которое давно ждал от меня капитан.
— Значит, ты и есть последний алхимик, как говорили давние пророчества и слухи, — он надолго задумался и поглядел в мою сторону с большим уважением, легко заметным в его изменившемся взгляде. — Никогда не мог представить себе, что когда-либо встречу живого алхимика, их и мёртвых-то никто не видел. Теперь всё непонятное легко находит должные места. Благодарю тебя за признание, теперь мне действительно удастся заснуть.
— Неужели ты меня совсем не боишься? — задорно оскалился ему в лицо, ибо мне вдруг стало весело и захотелось рассмеяться, когда, наконец, полностью представил все происходившие в душе моего собеседника и долго не дававшие ему покоя глубинные процессы.
— Мы с тобой сейчас стоим в одном боевом строю, и мне даже приятно шагать рядом с тем, кто готов в одиночку идти против всего остального мира, реально рассчитывая на победу. Потому пусть боятся решившие встать на твоём пути глупцы, и что с ними произойдёт — я уже несколько раз имел возможность наблюдать своими глазами, — капитан Тук медленно поднялся с земли и побрёл досыпать в пещеру, снова оставив меня наедине с ночным небом.
Смертные Земли, город Юмаю.
Возвращение в город оказалось на редкость будничным. Никаких тревог и неприятностей, утром вышли — к вечеру пришли. По пути встретилась только одна небольшая группа искателей, уступившая нам дорогу и завистливо поглядывавшая на пригибающихся под тяжестью заплечных мешков мужиков. Стража на воротах, было, обрадовалась хорошей возможности что-либо выцыганить мелочными придирками у возвращающихся с богатым хабаром искателей, но сразу погрустнела, едва опознав меня. Желающих ссориться с новым городским авторитетом среди них не нашлось. Несмотря на вечернее время, в городе было людно. Кто-то явно затеял большую стройку, судя по отмеченному мной количеству телег с камнями и досками.
— Подскажи, где можно моим людям найти временное пристанище, — обратился ко мне капитан Тук, когда мы уже подходили к центру города.
Немного поговорив в пути, стало окончательно ясно — этому человеку вполне можно доверять. В определенных пределах, само собой. Несмотря на военное прошлое дураком он не был, и прекрасно понимал сложившуюся к настоящему времени ситуацию. Какой-либо верности прошлым хозяевам у него не оставалось, клятвы с него сняли ещё при отправке в ссылку, а чувство долга за прожитые на Большом Базаре годы, успело благополучно выветриться. По сути, он и его люди сейчас сами за себя, и готовы предложить верную службу тому, кто мог обеспечить им достойные по меркам Смертных Земель условия жизни. И я вполне мог всё это им дать.
— Сейчас дойдём до одного особняка — там сразу и решим вопрос с зачислением в дружину авторитета и вашим проживанием, если согласитесь с условиями нанимателя.
— Хочешь сказать — тебя авторитет сразу примет даже в такое позднее время? — удивился он моим слишком уж наглым, по его мнению, словам.
— Да куда он денется-то, — задорно ответил я, направляясь к парадному входу своего дома, где за воротами уже виднелся небольшой комитет встречающих.
На подходах уже несколько раз замечал осматривающее окрестности энергетическое щупальце Марины. Значит, девушка уже благополучно поправилась и давно ожидает моего возвращения. Стоило мне подойти к воротной калитке, как она стремительно распахнулась, и на моей шее с визгом повисло рыжеволосое чудо, едва не опрокинувшее меня на спину. Только через пять минут удалось опустить девушку на землю, и пройти, наконец, за ворота, где нас встречали почти все ждавшие моего возвращения с затаённой надеждой. Все они хотели немедленно ко мне прикоснуться, будто желая окончательно удостовериться, что это не обман зрения. Не иначе как в городе уже прошли в очередной раз благополучно похоронившие меня слухи. Махнул рукой опешившим от такой встречи гвардейцам и мастерам, предлагая им заходить за мной в дом.
— Ну-с, и кто там хотел устроиться в дружину нового авторитета? — обратился к капитану Туку и застывшими за его спиной гвардейцами, когда вышел к ним, едва скинувши с себя рюкзак, и по-быстрому переодевшись.
Мне с трудом удалось временно оторваться от Марины, пожелавшей немедленно вытрясти из меня подробности всех недавних приключений. Ибо догадки относительно ходящих в городе самых мрачных слухов оказались верными. И только собственное женское чутьё подсказывало девушке, что меня ещё слишком рано искать в мире мёртвых. Ей с трудом удалось удержать от уныния всех остальных недавно связавших судьбу со мной людей, благо местный язык она уже успела изучить тем же способом, как и я. Но прежде чем начать расслабляться на мягких подушках и рассказывать благодарным дамам о подвигах, мне требовалось завершить необходимые дела.
Сейчас мы с мастерами и гвардейцами находились в расположенной на первом этаже рядом с кухней большой столовой для слуг. Кто-то из обитателей особняка явно проявил великие кулинарные способности, потому столы ломились от обилия посуды с притягательно пахнущей разнообразной пищей. Показал руками знак людям рассаживаться и угощаться, прежде чем решать серьёзные вопросы, подтянув одну из парящих тарелок к себе.
— Стало быть, ты и есть тот самый молодой авторитет? — поднял на меня взгляд капитан, когда его очередная тарелка окончательно опустела.
Я тоже не терял времени понапрасну, и теперь пребывал в состоянии блаженной сытости.
— Мог бы и раньше догадаться, — усмехнулся его запоздалой догадке. — Или ты почему-то считал — авторитеты должны безвылазно сидеть во дворцах и не высовывать носа за стены городов?
— Ты прав, авторитет Вит, — он вдруг вспомнил, как меня нужно официально называть, — смотрящие и их ближайшие помощники редко покидают города, причём только с хорошей охраной под сотню человек. Ты же, как посмотрю, не чураешься ходить по Смертным Землям в одиночку. Впрочем, учитывая, кто ты на самом деле — это совсем неудивительно.
— Тогда говори ваши условия найма, коли не передумал войти в мою дружину, — долго тянуть резину не хотелось, да и сомнений в успешном заключении контракта у меня не возникало, разве только в его цене. — Только сразу учти, где мы сейчас находимся, чай не столица королевств.
— Разумно, — кивнул мне капитан Тук, соглашаясь с последним замечанием. — В столице можно было всё решить исключительно деньгами, а здесь, помимо них, требуются ещё обязательные условия.
— Озвучивай... — я откинулся на спинку стула, приготовившись внимательно слушать.
— Постоянное жильё казарменного типа, регулярное достаточное питание, место для тренировок — с этим у тебя, вижу, вопросов не возникнет, — Тук уже прикинул размер особняка, сочтя его вполне достаточным для размещения людей даже в большем, чем сейчас, количестве. — Оружие, брони и прочая военная амуниция у нас и своя есть, но лучше бы ты расстарался привести её к лучшему виду за личный счёт, если хочешь видеть в нас некое подобие реальной гвардии.
Кивнул, подтверждая принятие данного условия.
— Эликсиры, амулеты, и прочее необходимое для организации возможных походов требуется полностью предоставить по заранее согласованному списку, который разработаем немного позже, когда выясним все особенности мест возможной работы.
С этим тоже легко согласиться, потому кивнул ещё раз.
— Далее... — Тук немного притормозил, что-то прикидывая в уме, — жалование рядового наёмника, выдаваемое ему на руки, в Смертных Землях обычно составляет шесть золотых в год серебром. Наша подготовка значительно превышает уровень наёмников, однако учитывая полное содержание со стороны нанимателя, должна стоить не менее двенадцати золотых для рядового бойца, вдвое больше для десятника и вчетверо для сотника.
Прикинув возможные расходы и мои нынешние финансовые возможности, счёл данную цену вполне адекватной.
— Годится, — принял все его условия без вопросов, приготовившись к торговле за немного другое. — Только...
— Это ещё не всё, — капитан оборвал меня на полуслове, едва только собрался выдать ему ответную часть условий. — Зная про местные условия, требуется решить вопрос с обеспечением общения с доступными женщинами не реже одного раза в дюжину дней на рядового бойца, двух раз для десятника и четырёх для сотника. Местные бордели нам не подойдут, необходимо организовать внутренний закрытый, — и, видя моё лёгкое недоумение, добавил: — Последнее условие не является особенно срочным, но без него я, как командир, не смогу гарантировать необходимого порядка несения службы моими подчинёнными.
Что же, придётся соглашаться и с этим, предварительно узнав, как можно решить этот вопрос с помощью тех же денег. Отдавать солдатам моих женщин совершенно не собираюсь.
Заметив явное желание согласиться, капитан посмотрел мне в глаза и сказал за всех своих людей:
— Нам будет интересно служить у такого известного авторитета, несмотря на очень высокие требования, которые ты обязательно выставишь перед нами. Мы видели тебя в бою и походе, видели твоё отношение к людям и не боимся дать тебе слово чести. Обязуемся выполнить всё, что окажется в наших человеческих силах и силах лучших гвардейских отрядов, кода будем стоять с тобой рядом в одном строю перед лицом врага, или выполнять твои самые сложные боевые задания. И пусть огонь силы подтвердит наши слова! — с последними словами гвардейцы подняли вверх правые руки и призрачный огонь прошелся по их телам, закрепляя слова добровольно принятой клятвы.
