Стальное сердце (ex-Naruto)

Мы немного помолчали. Я бы с удовольствием помолчал и дальше, но Майто-сенсея поедом ело любопытство, и он не в силах был его сдерживать, и, оно неудержимо рвалось наружу.

И вырвалось.

— Наруто!

— Да, Майто-сенсей?

— А теперь я хочу, чтобы ты говорил мне только правду. Чистую правду, и ничего, кроме правды.

— Конечно, учитель, я всегда так делаю.

За "только правдой, чистой правдой и ничего, кроме правды" — это Майто по адресу обратился, оно есть у меня, много и разного. В босяцком трущобном районе, где вырос Олли Штайнер, такое качество, как правдивость, куда как уважали.

Один с семерыми за стол сядет, и один семерых насмерть заврет — это про нас.

— Как и куда, Узумаки?! Куда и как ты исчезал из Конохи?!

Глупые шутки про "каком кверху" и "попутный коекакер" я оставил при себе, хотя это стоило мне немалых усилий.

— Все просто, Майто-сенсей: — напарник Майто пододвинулся ближе и навострил уши — Не так давно, еще до того, как попал в больницу, я нашел в лесу в Конохе странный кунай. Не обычный, как у нас в академии, а особенный, из стали, вроде той, из которой этот ножик — я продемонстрировал им подарок Иноичи. На нем была еще какая-то хитрая печать выгравирована. В него можно было добавить чакру, представляете? — радостно скалюсь в улыбке.

Они представляли.

— Нашел — это хорошо. Почему не отнес тому, кто разбирается в таких вещах? — Майто был недоволен — Ируке, например? Или мне? Яманака, на худой конец, мог бы спросить?

— Так это же я нашел! Я и сам могу разобраться, что к чему! — вот люблю притворяться идиотом. Душа отдыхает, на сердце легко.

Судя по выражению лиц собеседников (вернее, лица — у пепельноволосого большая часть рожи скрывала маска), они почему-то были уверены, что я в корне неправ.

— Так вот, разбирался я с ним, и, если честно, не понял, что произошло. Только что был в своей квартире, а тут — раз! — и я на окраине Конохи. Возле самой стены. Я так еще четыре раза делал!

— Зачем??? — до них, кажется, начинает доходить, с кем имеют дело.

— Так ведь круто же и весело! Правда, пока бегал обратно — не выспался. И я что подумал: если эта печать переносит меня на окраину деревни, то если я нарисую свою — она сможет перенести меня туда, куда я сам захочу! Это ведь моя печать, а значит, я ее нарисую лучше и правильнее, чем было криво нацарапано на кунае!

— И ты нарисовал? — как-то обреченно спросил Майто — Судя по всему, успешно?

— Да как сказать, — я со скрежетом поскребся в затылке — Долго не получалось. Я уж и мешок собрал, и оделся, а все не выходит. До утра мучался... Но я упорный, и всегда добиваюсь своей цели!

— И какая же у тебя была цель на этот раз? — проявил интерес одноглазый.

— Эээ...

— Какаши. Хатаке Какаши — правильно понял мое затруднение шиноби.

— Когда Ирука-сенсей отправил меня в библиотеку, я многое узнал! Особенно мне понравились истории про Джирайя-сама, и про его великий призыв. Могучие жабы — это то, что мне нужно, Какаши-сан! Я всего лишь хотел к жабам, Майто-сенсей, это ведь не запрещено законом — хотеть к жабам?

— Зачем они тебе понадобились, Наруто? — недоумевал Майто, и ответ на этот вопрос был очевиден.

— Потому что я хочу стать сильнейшим шиноби!!! — завопил я. Как по мне — экзальтированный ребенок в моем исполнении получился достаточно достоверным — Поэтому, мне была нужна не просто жаба, как у Джирайи-сама, а Самая Главная Жаба. Жабий Каге. Жабий Даймё тоже сойдет, — я улыбнулся несколько оторопевшим от такой последовательности рассуждений собеседникам так, что едва рожа не треснула — Представляете, Какаши-сан, Майто-сан: если бы я появился перед академией верхом на огромной Главной Жабе! Всем бы стало понятно, кто именно тут будущий легендарный шиноби! Ой, почему вы прикладываете руки к лицам? Вам плохо? Какаши-сан? Майто-сенсей? *

(* Примечание: соавтор эпизода — ув. Linuxoid)

Услышанное определенно смогло произвести на них впечатление. Не сказать, что они вот так вот сразу поверили мне, что называется, "от и до", но и вслух сомневаться тоже не стали, только уточняющих вопросов мне задали много. Я на все ответил, с многочисленными отягчающими подробностями: кунай с печатью я потерял — вытряс где-то. Экспериментальные неправильные печати, что я нарисовал, я же их как-то прихватил с собой. Показать не могу: ночью холодно, рисунками топил костер. Где был? Жаб, говорю сразу, нашел. Только они все маленькие и какие-то вовсе обычные, таких и в Конохе наловить можно возле речки. А так — сначала заблудился, потом, как вышел к обжитым местам, решил немного посмотреть жизнь за пределами деревни. Убежать насовсем? Что вы, что вы... Моя мечта — стать шиноби, и, неся в душе Волю Огня, повергать во прах врагов той самой деревни, что скрыта в листве. Да-да! Коноха — жизнь моя, и пылает в сердце Воля Огня так ярко, что аж сам себе удивляюсь. А еще еда кончилась и деньги почти иссякли, и на земле, дескать, спать надоело, ибо сыро на ней и холодно. Да и по друзьям соскучился.

Ну, что ж, история, достаточно бредовая, "для широких масс" в эти самые массы успешно запущена, второй вариант, не менее правдивый, оставим для Хокаге сотоварищи.

Глава 4.

(длинная)

Сбылись, сбылись наконец-то грезы мои, что не давали мне покоя с тех пор, как я попал в этот мир и в это тело!

Местную каталажку я все-таки узрел изнутри, хотя и не в качестве клиента. То есть, пока не в качестве, что зависит, надо полагать, от дальнейшего развития событий, каковое развитие мне было обещано не позднее, чем с утра, когда смогут собраться все заинтересованные лица (до Конохи мы добрались уже хорошо за полночь). Меня осмотрели, спросили о наличии жалоб на какие-либо расстройства, физические или психические, и, убедившись в отсутствии оных, препроводили сюда.

Так что, лежу теперь в казенном доме, выспавшийся, на выданном мне казенном футоне, попиваю казенный чай с пресной лепешкой, размышляю о всяком. Вот о комнате этой, например. Интересное, надо сказать, помещение — весьма просторное, с высоким потолком. Без окон, зато с вырезанными в камне печатями на каждой стене и на потолке. Даже на полу есть, и на двери. Без нар или кровати, зато с удобствами в углу. Шиноби в детской маске, изображавшей добродушную мордочку медвежонка, душевно меня просил не пытаться применять тут дзюцу, бесполезно, дескать, и вообще, лучше такому драгоценному гостю, приятному собеседнику и просто уставшему молодому человеку лечь спать. На вопрос, почему тут, ведь у меня есть собственная квартира, ответ был: дескать, я сам должен понимать, а если не понимаю, то мне объяснят полномочные лица, в число которых он не входит.

Лучше бы я отдыхал, ибо завтра предстоит трудный день — так он мне сказал. Ну, кому трудный, а кому так и вообще... Спать неохота, по ощущениям, до рассвета еще есть пара часов, значит, есть время обдумать линию поведения еще раз. Еще раз проверить на логические нестыковки ту кастрюлю лапши, которой я собираюсь обильно украсить уши почтенной публики.

Меня, несомненно, будут проверять — интересно, накормят зельями, развязывающими язык, или прибегнут к услугам местных менталистов и мозгокрутов? Я знаком с алхимией, которая использовалась на моей бывшей Родине при допросах — иногда это было надежнее, чем заплечных дел искусство или сила мага-мистика. Варианты: что-то вроде местных разновидностей "зелья правды", накачать какой-нибудь дурью, а то и просто, налить до ушей алкоголем. Последнее на меня не подействует точно: блевать и терять сознание я начну гораздо раньше, чем отключится разум, проверено многократно, а уж язык в таком состоянии распускать не буду тем более. Дури (кроме врожденной, разумеется) опасаться не стоит: слабая на меня не подействует, а превращать юного джинчуурики в торчка, используя что-то сильное — последнее дело. Зелья правды? Затуманить разум, сделать более внушаемым, словоохотливым, добродушным и доверчивым, подавить волю — на это все они способны. Однако способность лгать они не отнимают: если человек с сильной волей намерен лгать — он будет лгать, обильно, хотя и неправдоподобно. А я во многом врать и не собираюсь, другое дело, как преподнести информацию... Тем более, что наличествующие в моем разуме ментальные блоки, поставленные еще мастерами имперской Академии магии, вряд ли позволят мне долго болтать под препаратами.

Зато много интересного может вытащить на свет великий мастер гендзюцу, вроде Яманака Иноичи, я наслушался от Ино баек об искусстве ее отца, и, хотя она вполне могла что-то преувеличить или приукрасить, но подобные же речи я слышал и от Хинаты — полагаю, кому-кому, а уж химэ не сакмого последнего клана Конохи верить можно. Однако и тут есть нюанс: я буду сопротивляться, что в совокупности с имеющейся защитой разума может принести неплохой результат.

А может оставить меня слюнявым идиотом, если могучий менталист сломает мою волю. Но ломать, судя по последнему нашему с ним разговору, он вряд ли будет. Так что...

За размышлениями я несколько потерял нить времени, и голос шиноби АНБУ, явившегося будить меня, оказался несколько неожиданным.

— Узумаки-кун? Просыпайся. У тебя десять минут, чтобы привести себя в порядок. К тебе посетители.

Ну, что ж, время настало.

Против ожиданий меня никуда не стали вызывать — те, кто надо, явились ко мне сами. Старичок с козлиной бородкой, в квадратном колпаке с занавесками, он по-доброму улыбнулся мне, и его лицо моментально избороздили лучики морщин. Добрый деда Хирузен, однако. И напарника своего не забыл, с характерным запоминающимся шрамом на подбородке, клюкой и повязкой на пол-лица. Третьего посетителя я не знал: высоченный могучий дядька, в плаще с высоким стоячим воротником. Мрачную дядькину физиономию пересекали наискось два глубоких шрама, что придавало дополнительную суровость его и без того внушительному облику. Глядел дядька на меня крайне недобро, возможно, замышляя нехорошее. А четвертым гостем являлся никто иной, как Яманака Иноичи.

Деды удобно расселись на оперативно притащенных АНБУшниками стульях, контингент помоложе, включая меня, остался стоять.

Слово взял Хокаге.

— Как спалось, Наруто-кун? Отдохнул?

— Да, Хирузен-сан. Только вот не завтракал еще.

— Успеешь, — ответил мне дед — И позавтракать, и пообедать... — он неожиданно жестко взглянул мне в глаза — Ты ничего не хочешь нам рассказать?

(не хочу, если честно)

— Спрашивайте, Хирузен-сан, — из моей груди вырвался тяжелый вздох — Мне нечего скрывать от вас.

— Только не вздумай пытаться накормить нас той байкой про жаб, которую ты рассказал Какаши и Майто — проскрипел забинтованный старик.

— Шимура, Шимура... Не горячись — вместо меня ответил ему Сарутоби, снова волшебным образом превратившийся в доброго дедулю — Мальчик нам все расскажет. Всю правду, не так ли? — это он уже мне.

— Конечно, Хокаге-сама!

— Тогда поведай-ка нам о том, зачем ты сбежал из родного города, и кто же тот человек, что надоумил тебя это сделать?

— Зачем — это длинная история я вам ее расскажу. А кто надоумил...

— Ну?! — снова прорезался рекомый Шимура — Не тяни!

— Мой отец.

Забинтованный дед нехорошо прищурился единственным глазом, а на покарябанном лице громилы явственно проступило пламенное желание дать мне в репу. Хирузен оставался невозмутим, Иноичи, похоже, было скучно.

— Шутки вздумал шутить? — прошипел Шимура, он, не мигая, таращил свой единственный глаз мне в лицо — Ты настолько сильно хочешь познакомиться с пыточной, что осмеливаешься лгать нам в лицо? Так ты быстро там окажешься!

Надо сказать, несмотря на немощный вид, старичок излучал нешуточную угрозу, и мне стало немного не по себе, но лишь на секунду. Легкий мандраж тут же смыла волна злобы, и, словно бы навстречу, ей по животу разлился жар — отреагировал источник.

— Я не лгу, Шимура-сан — ответил ему я, взяв себя в руки — Но я не знаю, как вам это доказать.

— Ты когда-нибудь слышал о технике Гомон Хэйа? — поинтересовался у меня шрамолицый — Камера Пыток! О, да, она способна развязать язык любому. Как думаешь, долго ты сможешь выдумывать свои побасенки, когда я начну выжигать тебе...

— Морино! — оборвал его излияния Сарутоби — Не пугай ребенка. Расскажи нам все, Наруто — попросил он уже меня — А мы найдем способ проверить твои слова. Но прошу тебя, не лги нам.

— Да, Хокаге-сан. Я начну с самого начала, — согласился я — Все началось с того...

— Погоди-погоди — прервал меня Морино — Выпей-ка вот это — и протянул мне заткнутый пробкой фиал с налитыми в него какими-то густыми оранжевыми соплями.

— Что это?

— Пей, я сказал!

— Выпей, Наруто — это Хирузен собрался меня подбодрить — Средство не причинит тебе вреда, лишь поможет вспомнить самые мелкие детали.

Я взял емкость, взболтнул ее. Вязкое содержимое аппетита не вызывало.

— Долго думать будешь? — поторопил меня плащеносный.

(твое здоровье, чтоб ты сдох!)

Я выглотал мерзкий раствор, и на вкус он оказался ничуть не хуже, чем на вид. Немного покорчил рожи, сплюнул на пол. Хлебнул воды из переданной мне АНБУшником плошки.

— Так вот, все началось с того...

И я поведал им, что в первую же ночь, когда пришел в себя дома, после того, как огреб по черепу чуть больше года назад, почувствовал себя странно — но списал все на ушиб. Красочно описал, как меня мутило, как трещала голова, как плохо спалось. Как не мог понять, за что меня ударил тот старик...

— Танака Канайе — сообщил мне Хирузен — Он потерял всю семью во время нападения биджу, а сам уцелел только по счастливой случайности. Прошу, прости его, тем более — со скорбью в голосе поведал он мне — Его уже и в живых-то нет. Отравился. Не копи в себе злобу, учись прощать.

Да уж, отравление железом в его возрасте пережить трудно. Хотя, может и сам копыта откинул.

— Я уже давно на него не злюсь, — улыбнулся я во всю хлеборезку — Уверен, он и сам раскаивался в том, что сделал!

— Ты продолжай, не отвлекайся, — вновь напомнил о себе Шимура.

— Да, Шимура-сан.

И я продолжил.

Рассказал им, как мне начали сниться странные сны, в которых мне явился мой отец, и меня снова прервали.

— Почему ты решил, что тот, кого ты видел — твой отец? — скептически усмехнулся Морино — Фантазия, как посмотрю, у тебя богатая!

— Он рассказал мне все, — я обвел взглядом присутствующих — И про биджу, и про то, почему я остался один. И моя мать тоже приходила ко мне.

А еще у меня почему-то язык заплетаться начал и ужасно свербит в носу — это так, в порядке личных ощущений, и вполне ожидаемо. Поможет вспомнить, говорите?

— И что же они тебе рассказали?

И я повторил им слово-в-слово печальную историю, рассказанную мне Минато.

— Я поверил ему, ведь это все объясняет! — что-то меня ощутимо стало пошатывать — Папа сказал, что мне надо стать лучшим. Он начал учить меня, это благодаря его науке я смог побить Кибу, а потом хулиганов, и помочь Ино-химэ!

Шимура и Морино синхронно обернулись к Иноичи, тот в ответ пожал плечами.