— Что с тобой случилось? — требовательно спросила она. — Такие слова мог сказать мой отец, но только не ты!
— Только не я? — я посмотрел ей в глаза, заставив смутиться. — Я знаю, что вы не считаете меня умным мальчишкой, и у вас были основания так думать. Только с какой стати я должен перед тобой отчитываться? Ты тоже открываешь всем душу по первому требованию? Теперь понятно, что тебя сюда привело. Стало страшно любопытно, что же случилось с этим глуповатым фантазёром, если он вдруг так поумнел? Не скажешь, для чего захотела раскрыть мне глаза в отношении своей подруги? Ты слишком умная, чтобы что-то делать просто так.
— А если скажу, что хочу с тобой дружить? Неужели из-за Ленки скажешь уйти?
— Давай я пока не отвечу. Извини, но мне нужно подумать. Увидимся завтра в школе.
— Не хочешь сидеть за моей партой? — спросила она, встав с тахты. — Я поговорю с Любой, и она пересядет.
— Не будем спешить, — сказал я, провожая её к двери. — Завтра даже не будет уроков. Поговорим об этом позже.
Она ушла, а я сел и задумался. Прожитая жизнь не меняла того факта, что сейчас я был подростком и ещё долго им останусь. В жизни каждого мальчишки приходит время, когда у него возникает потребность в любви. Иногда такая любовь вспыхивает сама, чаще он начинает рассматривать окружающих лиц противоположного пола и подходящего возраста, выбирая себе объект для обожания. Понятно, что из доступного множества стараются выбрать самое лучшее, руководствуясь своими представлениями об идеале. А потом этот объект начинают робко обожать на расстоянии или обхаживать, если хватает смелости. Всё в полном соответствие с песней, в которой поётся, что я его слепила из того, что было, а потом влюбилась в результат. Такая и у меня была любовь к Ленке. Когда наша семья уехала из городка, я написал письмо, в котором признался в любви, и мы недолго переписывались. Потом я поумнел, перестал писать и выбросил письма, о чём пожалел, когда поумнел ещё больше. Я был, пожалуй, самым симпатичным мальчишкой в классе. Если бы не мои выходки, мог заинтересовать многих девчонок. А тут Люся одной из первых увидела совсем другого человека. Может, она и о подруге сказала, чтобы освободить для себя место? А почему бы и нет? Буду спасать мир, а по совместительству жить полноценной жизнью советского подростка. В каждом возрасте есть свои радости. У меня в прошлой жизни не было дружбы с девчонкой, и было интересно заполнить этот пробел. А с кем его заполнять, ещё посмотрю. Бедные они будут, когда обрасту мышцами.
Я знал, что друзья-приятели уже вернулись и сейчас, пользуясь хорошей погодой, проводят последний день свободы на улице. Сходить, что ли, и мне?
— Что ты засел дома? — спросила вошедшая в квартиру мама. — За домом ребята играют в футбол, а ты со своими занятиями совсем не выходишь на улицу.
— Каждый день гуляю, — возразил я, — и уже два дня бегаю по утрам. А с ними я ещё пообщаюсь. Завтра у нас только торжественная линейка, так что будет время поболтать.
— Мне показалось или у тебя действительно увеличились мышцы? — спросила она, глядя на мои руки.
— Показалось. Мышцы только укрепляются. Я очень осторожно увеличиваю нагрузки.
— Я приготовила одежду на завтра, а туфли начистишь сам, — сказала мама. — Галстук купили новый. Будешь обедать? Тогда я почитаю. Скажешь, когда захочешь есть.
Гонять мяч не хотелось, поэтому время до обеда провёл с тетрадкой, пользуясь тем, что мать читает любимые детективы. Вечером по телевизору показали фильм "Два бойца", который посмотрели всей семьёй.
— Закончилось ваше безделье! — сказал отец, когда выключили телевизор. — Кто-то обещал стать отличником. Не передумал?
— Если поедем через Москву, у меня в дневнике не будет ни одной итоговой четвёрки! — поклялся я.
— Одни тройки, — поддела сестра. — Отличниками не становятся по желанию! Знаешь, сколько у тебя пробелов в знаниях?
— А ещё было бы неплохо купить гитару, — продолжил я, не обращая на неё внимания. — За пианино дадут пятьсот рублей?
— Если бы, — вздохнула мама. — Разговор шёл о четырёхстах, за пятьсот мы сами его покупали. А гитара, наверное, стоит рублей сто. И кому на ней играть?
— Я попробовал бы, — сказал я. — На пианино научился, почему не научиться на гитаре?
— Ты научился на пианино? — удивилась Таня. — Покажи!
Решив, что ради гитары стоит рискнуть, я сел за инструмент и сыграл им свою коронную песню, естественно, не напевая слов. Получилось здорово.
— Может, не стоит продавать пианино? — задумался отец.
— Когда только успел разучить! — удивилась сестра. — Ни разу не видела тебя за пианино.
— А как ты могла видеть, если целыми днями не бываешь дома? — сказал я ей и повернулся к отцу. — Пианино нужно продавать. Тебя скоро демобилизуют, и придётся ехать к родителям мамы и жить у них до получения квартиры. И куда девать этот гроб? В подвал? А на гитаре можно играть, и она не занимает много места. И у нас останется триста рублей на телевизор. Всё равно не возьмём твой комбайн, продашь здесь кому-нибудь по дешёвке.
— И в кого ты такой умный? — спросил отец, внимательно глядя на меня. — Ладно, инструмент продадим, а там посмотрим, как ты станешь выбиваться в отличники. Если исправишь тройки, купим гитару.
Завтра нужно было прийти в школу к девяти часам, поэтому пришлось воспользоваться будильником. Утром провёл медитацию и пробежал по бетонке туда и обратно до поворота к рабочему городку. Когда вернулся, сестра уже встала, а отец собирался идти на службу. Я быстро почистил зубы порошком, к которому пока не успел привыкнуть, вторично умылся и пошёл на кухню завтракать. При сборе в школу возникла проблема: я забыл, как завязывается пионерский галстук.
— Мам, завяжи! — попросил я мать. — У тебя лучше получается.
Я отправился на линейку в белой рубашке и чёрных брюках и ещё надел коричневую вельветовую куртку, потому что с утра было прохладно.
Возле школы собралась празднично одетая толпа учеников и преподавателей. Матери пришли только у первоклассников. Все ребята были в куртках и пиджаках, а девчонки мёрзли в своих коротких платьицах с белыми фартуками и мечтали, чтобы всё побыстрей закончилось. В нашем классе было восемнадцать девочек и десять ребят. Восемь учеников приходили из посёлка возле станции, туда же они спешили после занятий, поэтому с ними общались только на переменах. Я прошёл между двумя старшими классами и влился в родной коллектив с тыла. Моё появление совпало с началом поздравительной речи директора. Он говорил недолго, поздравил с началом учебного года и отдал колокольчик одной из первоклашек. Девочка обежала строй классов, и на этом линейку закончили, после чего ученики организованно пошли по своим классным комнатам. Теперь я мог хорошо всех рассмотреть, а по пути ещё и поболтал кое с кем из ребят. Моя парта была первой в ряду со стороны входных дверей. За ней на своём месте уже сидела Лена, при виде которой у меня на мгновение замерло сердце. Слишком долго я убеждал себя в этой любви и много лет о ней помнил, чтобы сразу выбросить из сердца. Для других в её внешности не было ничего особенного, только не для меня. Вот ведь прожил жизнь и всему на свете знаю цену, а при виде этой девчонки не могу оставаться спокойным. Или это эмоции мальчишки? Так я уже не чувствовал его отдельно от себя.
— Здравствуй! — сказал я Лене, сел на своё место и положил пустой портфель в парту. — Как отдохнула?
Её немаленькие глаза стали ещё больше.
— Здравствуй, — отозвалась она. — Хорошо отдохнула. "Артек" — это здорово! А что с тобой случилось? Девочки разное говорили...
Разговор прервало появление нашей классной. Ирина Михайловна была очень славной женщиной лет сорока и вела у нас русский язык, литературу, английский и пение.
— Здравствуйте, — поздоровалась она с классом. — Поздравляю вас с началом учебного года.
Мы дружно встали со своих мест и нестройно поздоровались.
— Садитесь! — сказала классная и сама села за свой стол. — Сегодня уроков не будет. Тем, чьи родители сдавали деньги на учебники, нужно их получить в библиотеке. Потом перепишите расписание занятий, которое вывешено на доске объявлений. Вы стали на год старше, и я надеюсь, что у некоторых из вас изменится отношение к учёбе. Обидно видеть, что способные ученики учатся спустя рукава.
Говоря это, Ирина Михайловна смотрела на меня, и я не выдержал и сказал ей спасибо. Она так удивилась, что забыла сделать мне замечание.
— И за что же мне спасибо? Встань, Ищенко!
— За поздравление, хорошие пожелания и высокую оценку моих способностей, — ответил я. — Торжественно обещаю полностью их использовать!
— Хорошо, — сказала она, быстро справившись с удивлением. — Я запомню твоё обещание. Можете идти, а завтра жду вас на занятия.
Глава 4
Наш класс отпустили первым, поэтому очередь в библиотеку была небольшая и продвигалась на глазах. Библиотекарь быстро сверялась со списком и выдавала очереднику учебники для седьмого класса. Я получил свои и уложил их в портфель. Потом взял из него карандаш с блокнотом и подошёл к доске объявлений, возле которой уже толпились одноклассники.
— Ну ты и выдал! — сказал стоявший здесь же Сашка. — Ирина Михайловна припомнит тебе эти слова, когда начнёшь хватать тройки!
— А что хорошего в тройках? — отозвался я, очень натурально изобразив удивление. — Или ты, Сашок, против того, чтобы в классе появился ещё один отличник?
Те, кто уже получил учебники, заинтересовались разговором и подошли к нам.
— Это ты о себе? — не поверил услышанному Широчин. — Шутишь, да?
— Какие шутки? Просто надоело валять дурака. Трудно, что ли, учиться на одни пятёрки? Да раз плюнуть!
— Ну и плюнь, — предложил он, — а мы посмотрим! Давай поспорим на пять рублей, что ты в этом году не будешь отличником?
— На деньги не спорю, — отказался я. — И не потому, что боюсь проиграть и нечем будет отдавать долг, просто паршивое это дело — спорить или играть на деньги. Давай поспорим на сто щелбанов, а ты начинай готовить лоб.
— Сам свой готовь! — рассердился Сашка. — Я могу поспорить и на тысячу щелбанов!
— На тысячу не буду. На фига мне такое счастье? Ты окочуришься, а мне отвечать? Да я отобью о твой лоб пальцы!
Все рассмеялись.
— На сто, так на сто! — он схватил мою руку. — Разбивайте!
К нам подошла Лена с полным портфелем учебников.
— Правду говорят, что ты пел девчонкам, когда вместе собирали грибы? — спросила она.
— Истинную. Арию Фигаро. Не слышала? Только её обычно поют на итальянском, а я исполнил им на русском. Примерно вот так! Мальчик резвый кудрявый, влюблённый Адонис, женской лаской прельщённый, не довольно ль вертеться, кружиться, не пора ли мужчиною быть!
Спел хуже Муслима Магомаева, но, в отличие от его исполнения, мои слова поняли все.
— Неужели не понравилось? — спросил я смотревших на меня во все глаза одноклассников. — Это потому, что не было музыкального сопровождения. Ладно, пропустите к доске, а то сами не пишите и другим не даёте.
— Я на твоём месте на всякий случай потренировал бы лоб, — сказал Сергей Кулаков Широчину. — Если каждый день биться им об стенку...
— Это хорошо, что вы такие весёлые, — прервал общий смех вышедший из учительской директор. — Только здесь всё нужно освобождать. Сейчас выйдет восьмой класс, а вы до сих пор не закончили!
После его слов те, кто ещё не переписал расписание уроков, бросились это делать, а остальные потянулись к выходу.
— Не поможешь донести портфель? — спросила у меня Лена.
— Подожди минуту, — сказал я ей и подошёл к Кулакову, с которым дружил: — Сергей, захвати портфель, а я помогу девчонкам.
— Могу отнести в вашу квартиру, — предложил он. — Мне это проще, чем тебе к нам мотаться.
— Теперь я свободен, — сказал я Лене, рядом с которой уже стояла и Люся. — Давайте ваши портфели, для вас они тяжеловаты. Саш, помог бы Свете, пока она не надорвалась.
Света Зимина — самая маленькая из девчонок нашего класса — благодарно улыбнулась и с готовностью протянула Широчину портфель. Так впятером и пошли, потому что Сашка и девчонки жили в соседних домах.
— Что с тобой случилось? — спросила меня Лена, когда вышли за калитку школьной ограды.
— В последнее время мне многие задают этот вопрос, — улыбнулся я. — Мало того, скажу по секрету, что я сам себе его задаю! Наверное, виноват переломный возраст!
— Тебе нужно смешить людей со сцены вместо Мирова и Новицкого, — сказала Света.
— Можно и рассмешить, — согласился я. — Пока идём, расскажу несколько анекдотов. Правда, Люсе не понравилось моё выступление, но она слишком серьёзная девушка.
— Пусть заткнёт уши, — посоветовал Сашка. — Руки ты ей освободил. Трави свои анекдоты, а то скоро придём.
Шли действительно недолго, но я успел рассказать три анекдота. Сашка так ржал, что едва не растерял портфели. Лена со Светой тоже смеялись от души. Я глянул на идущую слева Люсю и поразился: в глазах у девчонки стояли слёзы. Кажется, я немного перестарался.
Когда дошли, Сашка со Светой свернули к своему дому, а мы пошли к следующему. У крайнего подъезда я отдал Лене её портфель.
— Держи, а я донесу Люсе портфель до подъезда.
— Спасибо! — поблагодарила Лена. — Чем думаешь заняться?
— Понравились анекдоты? — спросил я. — Увы, у меня сегодня много дел. Может, освобожусь к вечеру.
— Если хочешь, приходи в наш двор, — предложила она. — Люся тоже будет.
— Обещай за себя! — сказала Люся дрогнувшим голосом. — Отдай портфель, и я уйду, а вы болтайте!
— Пока, — сказал я одной девчонке и повернулся к другой: — Я обещал довести тебя до подъезда, а обещания нужно выполнять.
Когда зашли в подъезд, я поднялся с портфелем на второй этаж и поставил его у дверей квартиры Черзаровых.
— Люся, подожди минуту. Не все шутки бывают удачные. Я не понял, чем тебя так обидел, но всё равно извини.
— Ну и дурак! — она трясущейся рукой вставила ключ в замок, открыла квартиру и взяла с пола портфель. — Иди к своей Ленке!
Перед моим носом с хлопком закрылась дверь. Я постоял, думая, постучать или нет, и стал спускаться вниз. В подъезде столкнулся с Леной.
— Почему ты задержался? — спросила она, заглядывая на лестничную площадку второго этажа. — Что-то случилось?
— Ничего не случилось, — хмуро ответил я. — Только не стоит тебе сейчас идти к Люсе. Если пойдёшь — поссоритесь.
— Из-за тебя? — догадалась она. — Очень надо! Слишком ты о себе высокого мнения!
— Моё дело — предупредить, — сказал я и прошёл мимо неё к выходу из подъезда.
Настроение было испорчено, и опять из-за Люси. От кого не ожидал слёз, да ещё из-за меня, так это от неё! Она была не только самой умной, но и самой выдержанной из наших девочек. Не помню, чтобы Люся хоть раз с кем-то скандалила или даже просто повышала голос. Год назад, когда мы в начале лета посмотрели фильм "Три мушкетёра" и под впечатлением от увиденного стали играть в его героев, Люсю единогласно окрестили королевой. Конечно, она не знала, ради кого мы обламываем друг о друга самодельные шпаги. А теперь... Получил, называется, полноценную жизнь. Я не нужен мечте моего детства, а та девчонка, которая не очень интересна мне, льёт из-за меня слёзы. И я, вроде бы взрослый человек, не могу относиться к этому спокойно!
