1. Хищник, хищник и зайка

На затылок обрушился мощный удар.

— ...я умру рядом с дурой! За что?

Пробуждаться под трагические сентенции было куда менее приятно, чем под любимую мелодию будильника.

— Ну хватит уже, — произнесла Джул и поморщилась: голова раскалывалась. Волосы немного склеились, место удара саднило. — Мы все пока живы.

— Это ненадолго, — оптимистично заявил Салем.

Он ещё раз театрально выгнулся и застонал, а затем преспокойно вытянулся на полу. Правая рука его оказалась прикована к трубе маленькими эйровскими наручниками, а левая нога — большими, уготованными для ферра. Кроме найта, изображающего сейчас элемент обстановки, в просторной комнате без окон, обитой изнутри коврами, был только матрас, несколько початых пластиковых бутылок с водой, тусклая лампочка под потолком...

...и две обессиленные девушки, ферранка и чистокровный человек, дрожащие в углу. Обе светловолосые, хрупкого сложения — и полураздетые.

— Стажёр Банни, я из агентства, — представилась Джул, принимая сидячее положение, и с неудовольствием убедилась, что мундир исчез вместе с пистолетом. Девушки не отреагировали. — У нас небольшая проблема, но, думаю, я смогу её решить. Сохраняйте спокойствие.

— Какой прекрасный самогипноз, — восхитился Салем, задумчиво прокручивая тонкое запястье в наручнике.

— Это правда, — ответила Джул. Страх почему-то отступил, словно самое плохое уже случилось. Разум стал кристально ясным, несмотря на головную боль. — Что здесь происходит, не подскажете?

— С удовольствием. Вы повернулись спиной к маньяку с листовки, потому что он подкрасил губы и надел розовый фартук. Изумительная маскировка, я бы взял на заметку, но мне не идёт розовый. Маньяк надел вам на голову кастрюлю... кстати, от вас супом слегка попахивает, не скажу, что приятно. Не люблю варёную морковь, детей и собак — так и запишите в свой блокнотик, который теперь, к слову, у маньяка. Я благоразумно решил сдаться и присоединиться к вам, потому что грубая сила — немного не моё. Ах, да, девочка-потеряшка нашлась — вон она, в углу, кажется, напичкана снотворным. Кто вторая — понятия не имею, но ей не лучше... А что вы делаете, заинька?

— Ловушку на медведя, — откликнулась Джул с некоторым злорадством. — Электрический пистолет у меня отобрали, но сменную кассету — нет. В подоле юбки для жёсткости зашита проволока, чтобы ткань от ветра не поднималась. В бутылках — вода. Перед дверью — ковёр. По дому это... эта тварь ходит босиком, как и все ферры. Вам ещё нужны пояснения?

— Мне нужен попкорн, — ответил Салем охотно. — Но если нет, я перебьюсь.

Проволоки оказалось чуть больше двух метров. Джул аккуратно подвела её под напитанный водой ковёр и соединила со сменной кассетой. Теперь оставалось дождаться, пока дверь откроется — и замкнуть контакты.

"Энергии достаточно для одного очень сильного разряда, — подумала она, усаживаясь неподалёку от двери и пряча кассету под краем юбки. — Быка свалит. Надеюсь, ферра тоже".

Время тянулось бесконечно, а маньяк не шёл и не шёл. Вслед за головной болью пришла сонливость. Возможно, Джул пропустила бы момент, когда в замочной скважине заскрипел ключ, если бы Салем не извернулся и не пнул её в поясницу.

Без помады и фартука ферр больше походил на собственный портрет с листовки, хотя художники явно ему польстили. Спортивный костюм остался тот же самый. Обуви маньяк не надел.

"Зря", — подумала Джул — и, как только под босыми пятками захлюпала вода, замкнула контакты.

Единовременно выпущенный разряд получился столь мощный, что ферра подбросило на месте, а рухнул он уже без чувств.

— Неплохо, — прокомментировал найт, болтая в воздухе свободной ногой. — На ком вы практиковались?

— На коменданте общежития, — призналась Джул скованно. — Правда, там у нас были учебные пистолеты, поэтому я не ожидала такого эффекта.

— Вынужден признать, с превосходящим противником вы неплохо справляетесь.

— Мой рост — метр шестьдесят. У меня все противники делятся на "превосходящих", "сильно превосходящих", и "дайте, пожалуйста, лесенку". — Она тронула мыском туфли поверженного ферра и перевела дыхание: неужели правда получилось? — Так что опыт имеется... Но почему вы не сбежали? Что, если бы у меня ничего не получилось с кассетой?

Салем ответил долгим взглядом, неожиданно серьёзным. Прозрачные глаза неуловимо потемнели — целиком, до белков.

— Гадкое солнце наконец-то село. В определённом смысле это решает любые проблемы. Кстати, о проблемах и решениях...

Одним движением он высвободил руку, затем ногу; обрывки сверхпрочных наручников небрежно бросил в угол, к девушкам. А сам подошёл к Джул и, толкнув её на пол, плавно развёл колени.

Сырой ковёр противно хлюпал.

Салем провёл ногтем вверх по голени легонько, без нажима, а затем проследил языком царапину, набухающую красным.

Джул пробрало дрожью. Мышцы обмякли и перестали слушаться, точно от избыточной дозы анестезии, а в затылке зазвенело.

— Вам страшно? — Она дёрганно кивнула. — Вот и хорошо. Запомните это чувство, госпожа зайка. Сейчас вам повезло с ферром. А ведь могло и не повезти.

— Я понимаю, — Джул отвела взгляд в сторону. Ей было стыдно.

Салем вздохнул — и протянул руку, помогая подняться.

На первом этаже, в холле, обнаружился стационарный телефон. Старый, замызганный, однако не отключённый от сети. Несмотря на поздний час, на посту смотрителя всё ещё дежурил Меллон:

— Слава Основателям, ты жива! Капитан Спэйн с меня чуть шкуру не спустил за то, что я вовремя не доложил о твоём звонке. Где ты сейчас?

— Улица Холм генерала Дьюри, семнадцать. Запрашиваю помощь и машину для перевозки преступника. Похоже, у меня тот самый ферр с листовки. Оглушён и обезврежен... Ещё нужны врачи, Меллон, тут две девушки, они не просыпаются.

— Принято, — по-деловому откликнулся марис и добавил сочувственно: — Держись там. Я через три этажа слышу, как недоволен капитан.

Отряд из агентства прибыл через полчаса, не больше — все двадцать офицеров с самим Спэйном во главе. Выглядел капитан страшнее любого маньяка: бакенбарды стояли дыбом, челюсть выдавалась вперёд даже сильнее, чем утром, интеллигентные глаза налились кровью, а правоё стёклышко в очках пересекла трещина. Вид спеленатого занавеской здоровенного ферра примирил его с действительностью, но только секунд на десять. Убедившись, что подчинённая жива и более-менее здорова, Спэйн глухо взрыкнул и направился к ней.

Храбрые офицеры оперативно рассредоточились по стенке, как почётный караул, избегая начальственного гнева. И только Салем по-прежнему сидел на подоконнике, болтая ногами, и методично выуживал печенье из бумажного пакета.

"Надо было сначала найти мундир с жетоном, — подумала Джул, особенно остро чувствуя, насколько тонка ткань рубашки, и шагнула навстречу капитану. — Сыграем на опережение".

— Разрешите доложить! — произнесла она с ходу. Голосок на фоне утробного ферранского рыка звучал особенно нежно и звонко. — Во время преследования подозреваемого имело место неожиданное осложнение. Предполагаемый свидетель оказался преступником. Полагаю, я совершила ошибку на стадии осмотра места происшествия, когда вместо повторного обращения в агентство приняла решение опросить ещё несколько свидетелей для прояснения обстановки. Ошибка произошла из-за моей неопытности, неуверенности, а также нарушения правила двести сорок один, пункт "б" Кодекса, гласящего: "Преследование опасного преступника производить только в сопровождении напарника", и рекомендации номер девятнадцать из должностной инструкции: "Стажёру следует избегать самостоятельных решений, если таковые сопряжены с прямым взаимодействием с подозреваемым". Учитывая это, а также удар, нанесённый мне тупым преступником... то есть тупым железным предметом, я полагаю целесообразным временно отстранить меня от работы, в том числе для прохождения медицинского осмотра! — выпалила на одном дыхании Джул и приложила пальцы козырьком к восхитительно пустой голове. — Доклад окончен!

Салем, неприлично хрюкая, сполз с подоконника и уткнулся в бумажный пакет.

— Окончен?! — у капитана Спэйна стало такое выражение лица, словно он пытался подавить чих. — Отстранить?! Да хрена с два! Немедленно тащи свою задницу в агентство. После проверки у врача сядешь писать рапорт. И, стажёр Банни, это будет самый обстоятельный и подробный рапорт в истории. Утром чтоб была у меня в кабинете, тебе ясно?

— Так точно! — радостно выпалила Джул.

Наказание в виде "самого обстоятельного рапорта" её вполне устраивало — даже если ради этого требовалось просидеть целую ночь на работе.

В агентстве имелось всё для нормальной жизни — душевые кабины, автоматы с мерзким баночным кофе и гора засохшего печенья в приёмной. Каретка древней печатной машинки поначалу заедала, но потом дело пошло бодрее. Под стрёкот клавиш вылетал один исписанный лист за другим. Через несколько часов, когда небо начало светлеть, Джул с уверенностью могла сказать: то была вдохновенная ночь.

Капитан Спэйн, который, судя по мокрой гриве, тоже не побрезговал душевой в подвале, полёта души не оценил.

— "Мерзавец оскалил зловонную пасть и обрушил страшное своё орудие на голову вашей покорной слуги, в то время как свидетель, окаменев от ужаса..." Что это такое? — мрачно вопросил он; надо сказать, гораздо тише и спокойней, чем в присутствии других подчинённых.

За дверью что-то зашуршало и зашипело — видимо, там шла ожесточённая борьба за место у замочной скважины.

— Рапорт! — бодро ответила Джул. — Как вы и просили, самый длинный в истории. Видите ли, в Корпусе литература была одним из самых моих любимых предметов... А старший наставник сказал, что на службе она обязательно пригодится.

— Хм, — прочистил горло Спэйн и подцепил двумя пальцами следующую кипу листов. — А что тогда это?

— То же самое, только в стихах. Стыдно признаться, я так любила литературу, что взяла дополнительный курс по стихосложению, — невозмутимо откликнулась она, но не рискнула дальше затягивать шутку и призналась: — Нормальный рапорт — последние три листа.

Капитан несколько приободрился и сразу же углубился в чтение. Закончив, он снял очки и задумчиво протёр стёклышки платком, стараясь не нажимать слишком сильно на трещину.

— В целом похоже на правду. Оставлю за скобками очевидное враньё насчёт часов и мелкие махинации сотрудника бюро. — Джул рефлекторно втянула голову в плечи, ожидая очередной взбучки, но Спэйн сердитым вовсе не выглядел — скорее, сочувственным. — И, надо отдать должное, вы сумели обезвредить преступника. Без жертв и, главное, разрушений, чем часто грешат мои обор-рмоты! — сорвался он на низкий, глухой рык. — Финансовый отдел будет счастлив — наконец-то задержание опасных элементов не сопровождается метровыми счетами от пострадавших граждан. Кроме того, на вашем счету шесть спасённых жизней, стажёр Банни, а это немало.

— Шесть? — недоверчиво моргнула она.

— Ещё четверых пропавших девушек нашли в другой части подвала, — сухо ответил капитан. — Судьбу остальных мы сейчас проясняем... Аргхм, — кашлянул он. — Но спросить я хотел о другом. Какие отношения связывают вас с найтом Салемом Уайтом?

Джул растерялась окончательно.

— Никаких, капитан... То есть он свидетель, оказал неоценимую помощь следствию. По стечению обстоятельств мы вместе оказались на улице Холм генерала Дьюри. Это всё, что я могу сказать.

У Спэйна вырвался тяжёлый вздох.

— А теперь подойдите к окну, стажёр Банни, и потом попытайтесь снова ответить на мой вопрос.

В полном недоумении она обошла стол и, раздвинув жалюзи, выглянула наружу.

Окна капитанского кабинета выходили во внутренний двор, выложенный брусчаткой. С четвёртого этажа прекрасно было видно кусочек ворот, спину ехидной химеры, стену с шипами поверху и длинный бассейн для посетителей-марисов, который сейчас пустовал...

Впрочем, не совсем.

По скользкому бортику вышагивал, балансируя руками, белобрысый найт в кислотно-яркой рубашке и щурился на солнце сквозь тёмные очки.

— Четыре часа, — негромко проговорил Спэйн. — Я лично допросил его и отпустил четыре часа назад. Но он до сих пор наворачивает круги по двору. И я догадываюсь, кого он ждёт. Только не понимаю, почему.

В это самое время Салем поскользнулся, неловко взмахнул руками — и рухнул в бассейн, вздымая фонтаны брызг. Вынырнул, отплевался и сел на бортик.

Джул неуверенно помахала рукой.

Салем, точно почуяв, вскинулся и замахал в ответ.

— По вашему лицу вижу, что вы тоже ничего не понимаете, — заключил Спэйн. — Можете быть свободны, стажёр Банни. Считайте, что сегодня у вас выходной.

— Есть, капитан!

Она задержалась ровно на семь минут — столько, сколько надо, чтобы бегом спуститься на минус первый этаж, переодеться в гражданскую одежду и пулей пронестись мимо дежурного смотрителя, на сей раз очень сонного эйра.

— Вы же не любите солнце!

Это была исключительно дурацкая фраза, но больше ничего в голову Джул не пришло.

— Ненавижу, — честно признался мокрый до нитки Салем и соскочил с бортика. Деревянные подошвы гулко клацнули о камень. — Но вообще-то я тут по делу. Пришёл забрать долг и коварно отомстить.

— Сразу скажу, что живу в общежитии, и нормального чая там не водится, — предупредила его Джул, позволяя взять себя под руку и повести к воротам.

Химера изумлённо вылупилась на парочку — и промолчала, в кои-то веки.

— Никто и не говорил о вашем доме, госпожа зайка, — мурлыкнул Салем. — Но у меня совершенно случайно завалялись два билета в кинотеатр. Сеанс вот-вот начнётся, "Душитель против давителя". Намереваюсь не давать вам спать ещё часа три — за то, что вы вчера лишили меня утреннего сна. Как вам? Правда ведь ужасающе коварно?

— Отвратительно, — откликнулась она. — По дороге я возьму вам двойной мятный на вынос.

— И не думайте, что на этом всё кончится. Вы не представляете, как можно растянуть несчастные сорок чашек — на годы! — подмигнул Салем, глядя поверх очков.

С полей отсыревшей панамы капала вода.

— Не сомневаюсь — с вашими-то талантами, — фыркнула Джул.

Никогда ещё перспектива провести ближайшие пару лет в окружении хищников не казалась ей такой ослепительно радужной.

END