Дорога к счастью или путь Златолюба

Бесшумно переступив через ноги по-прежнему спящей Сестрицы, он прижался спиной к гладкому чуть заснеженному камню, сделал несколько осторожных шагов и резко выступил уже с противоположной стороны оного.

Хотя ещё не совсем рассвело, но где-то на востоке Зорюшка уже собиралась с любимым мужем Батюшкой ясным Солнышком Даждьбогом в свой каждодневный переход. К тому же снег, покрывавший всё видимое пространство вокруг, позволял видеть ночью, и уж тем более ранним утром, гораздо лучше, чем покрытое летней зеленью тело Матушки Земли.

— Ты кто таков будешь, воин?— Хмуро спросил Злат, направив наконечник стрелы в грудь мужчине, с улыбкой стоявшему чуть в стороне. Хотя об улыбке судить было тяжеловато, так как губы последнего скрывала густая борода, а вот в глазах его блестел вполне доброжелательный, даже несколько лукавый огонёк.

Братец при этих словах тут же подскочил, растолкал и Сестрицу и сам вынырнул позади Злата. Трусливая девчонка едва-едва высунула нос из-за камня и снова за ним же и скрылась.

Старший в их троице парень раздражённо поморщился, таким образом, отреагировав на слишком явственное копошение за своей спиной.

— Итак, кто ты таков? И почём за нами следишь?— Повторил свой вопрос Злат, добавив к нему и ещё кое-что весьма его интересующее.

Мужчина окинул их спокойным взглядом.

Занимательная картина предстала нашим взором. Двое пареньков с одной стороны. Тот, что повыше, сжимает напряжённый лук и говорит уверенным голосом, но и у него щёки и подбородок не покрыты даже редким леском щетины, так что уже говорить о том, что пониже. Совсем ещё мальчишка так крепко сжимает рукоять ножа, что костяшки пальцев неестественно побелели, этот будет идти до последнего себе же на погибель. А ещё это круглолицая девчонка, что умирает от страха и укрывается не только за их спинами, но и за стеной из гранита.

А с другой стороны, напротив них стоит вполне взрослый мужчина, и ухмылка не сходит с его прикрытых волосами губ. Он даже не удосужился схватиться за рукоять меча. А зачем? Если придётся, то с этими детьми он справится и голыми руками. Вот только разве что, хоть бы не пришлось. Не имеет он привычки обрывать жизнь младенцам несмышленым, а как раз ими эта троица ему сейчас и казалась. Оттого-то и стоял он, невозмутимо сложив руки на могучей груди, и не двигался с места, и не делал попытки дёрнуться в сторону или схватиться за оружие.

— Вы вот что, мальцы, оружие-то опустите, а-то не ровен час, ещё поранитесь.— Глухо произнёс незнакомец. Приятный голос, голос настоящего мужчины. Злату было чему позавидовать. Этого мужика было видно издалека, а у Злата ни на тебе, ни усы, ни борода не растут, плечи щуплые, да и голос мягкий, прямо скажем девчоночий, как бы он из себя не пыжился.

Но если Злат об этом и подумал, то виду не показал, а вот слова по поводу пораниться, тронули его за живое. Только старый Учитель мог насмехаться над ним безнаказанно.

Три стрелы, одна за другой, воткнулись вокруг ног незнакомца, причём пущены они были с такой скоростью, что в утоптанный снег вонзились почти одновременно, по крайней мере, так могло показаться непосвящённому глазу.

Братец восхищенно проследил за вынырнувшими из неоткуда стрелами и вернулся к наложенной на тетиву, уже четвёртой, и ещё с большим рвением стиснул рукоять ножа, нахмурился и свёл брови на переносице.

Мужчина посмотрел на стрелы у своих ног, и с уважением покачал головой.

— Беру свои слова обратно, ты, мальчонка, многого стоишь. Не ожидал, совсем не ожидал.— Потом он перевёл взгляд на хмурого меньшого мальца, и громко расхохотался.

Злат и Братец непонимающе переглянулись.

— Ты чо ржёшь?— Снова прикрикнул Злат.— Отвечай, кто таков или убирайся восвояси, если не хочешь, чтобы я тебя стрелами нашпиговал.

Мужчина смолк, хотя всё ещё по-прежнему весело улыбался. Он снова взглянул на подростков и махнул рукой.

— Ладно, Перун с вами, Жданом меня люди кличут, а уж верить ли вам им, это уже ваше дело, не моё. А вы кто такие?— Спросил он в свою очередь.

— Не мы к твоему костерку ночью подбирались, не нам и ответ держать.— Ответил Злат, не ослабляя натяжение лука, но и не спуская тетивы. И всё же он чуть расслабился, совсем чуть-чуть, хотя рука уже заметно устала держать любимое оружие в таком неизменном положении. Теперь этот путник не казался ему более слишком уж опасным, по крайней мере, не похоже что-то, чтобы он желал им зла.

Мужик тот напротив видно что-то заметил и кое-что да понял.

— Да бросьте вы, парни, я бывалый вояка и если бы было на то моё желание, вы бы мало не проснулись от моих шагов, но и не поднялись бы уже никогда. Интересно, с чего бы это на заснеженной земле, у меня из-под ног щебень покатился?— Дружески улыбнулся он.

Злат окинул быстрым взглядом место, где тот стоял и действительно не заметил никакого обвала, следовательно, мужик и, правда, разбудил и его самого и его хоря специально. Вскинув вверх тёмную бровь, Злат опустил лук, правда, развязывать его пока не стал и произнёс.

— Начнём сначала, Ждан. Чего тебе от нас надобно?

— Да ничего мне от вас не надобно, кроме как погреться у вашего костерка, да парой словечек с живыми людьми перекинуться. Я давно уже путешествую по свету один одинёшенек, и не везде меня по-доброму привечают, так что я истинно по человеческому общению соскучился. Ну, что, добры молодцы, да красны девки, прогоните чай от гостеприимного огня старого вояку?

Пока Злат раздумывал над словами бородача, из-за камня вышла зардевшаяся Сестрица, поняла видать намёк на счёт красных девиц, и, низко поклонившись незнакомцу, пригласила гостя к месту их ночёвки, да к тёплому костерку.

Злат по недоброму сверкнул глазами в её сторону, тяжело вздохнул, но промолчал. Да и что тут скажешь? Слово не воробей, вылетит, не поймаешь, а пригласил гостей, так отведай общих щей. А что касается Сестрицы, так что с неё возьмёшь? Одним словом, баба! А баба, она баба и есть!

Гость между тем поднял свою толстую суму, что всё то время лежала в снегу чуть в стороне, и сделал шаг по направлению к тёплому огоньку.

Меткий перехватил взгляд Братца и показал ему по-девичьи несовершенный кулак.

— Только попробуй мне.— Шикнул он.

Мальчишка возмущаться не стал, только глаза опустил и густо покраснел.

Новый знакомец Ждан тем временем опустошал свою суму, достал из неё подбитую неведомо, где птицу, да уже заранее и приготовленную, краюху хлеба и горсть крупы.

— Ну, что, хозяюшка,— он улыбнулся смущённой Сестрице,— давай готовь снедь, да потчуй хозяев и гостей.

Девчонка ещё больше покраснела, если такое вообще было возможно, и бросила влюблённый взгляд на Злата, к которому тот по-прежнему остался равнодушен. Похоже, даже соперничество не вызывало в нём ни ревности, ни отголоска ответной любви.

— Ну, а вас как люди называют, ребятня?— Спросил гость, вгрызаясь белыми крепкими зубами в птичью грудинку.

Вся троица переглянулась, а Братец даже чуть не вспыхнул праведным гневом. Злат не дал ему возможности высказаться, спокойно ответив.

— Я называю их,— он кивнул в сторону мальчишки с девчонкой,— Братцем и Сестрицей, а они меня Ловким кличут.

Брат с сестрой переглянулись, насколько они помнили, он им когда-то назвался Метким, но промолчали, подумав, что он не хочет открывать своего имени незнакомцу.

А незнакомец тем временем кивнул. Мол, Братец, так Братец, Сестрица, так Сестрица, Ловкий, так Ловкий, а я, стало быть, Ждан, так Ждан.

Все четверо заметно расслабились, и никто не ждал уже друг от друга подвоха, понимая, что такового не предвидеться. А что тут ещё понимать? Разве можно ждать зла от людей вкусивших с тобой общего хлеба? С кем поделились вы пищей и кровом, пусть и несколько абстрактным?

— Мы на ту сторону гор идём, а ты?— Спросил Ловкий.

— Я?— Ждан усмехнулся.— Я иду, куда глаза глядят, прибиваюсь к тем, кто работу предложит.

— Наёмник?— Вскинул взгляд Злат.

Ждан улыбнулся.

— Наёмник.

Злат посмотрел на своих более молодых и неопытных спутников и снова перевёл взгляд на нового знакомого. От его взора не укрылось, как его же ручной хорёк без опасений проскользнул по вытянутой ноге гостя.

"К добру",— подумал Злат и решился.

— Сколько за свою работу берёшь, наёмник?— Вдруг спросил он.

Мальчишка с девчонкой удивлённо вскинули глаза на своего друга, затем так же слаженно перевели их на бородатого мужчину.

Ждан тоже удивлённо приподнял бровь, сплюнул в снег попавшуюся ему мелкую косточку и ответил.

— Это зависит от тяжести работы, от моего желания за неё браться, от моей занятости на тот момент, от....

— Сколько, Ждан?— Прервал это его набивание цены Ловкий-Меткий-Злат.

— Слушай, малец, ты меня никак нанять хочешь? Или как?— Усмехнулся наёмник.

Братец с Сестрицей переводили настороженные взгляды с одного на другого.

— Может и так,— спокойно ответил Злат,— только пока ещё я раздумываю, по карману ли нам будут твои услуги.

Ждан вытер тыльной стороной ладони жирные губы и, немного поразмыслив, произнёс.

— Ты вот что, парень, давай так договоримся, расскажи, в чём будет состоять моя работа, а там мы уже с тобой обсудим, что почём.

Злат кивнул, соглашаясь, предложение нового знакомца пришлось ему по душе.

— Работа трудная и не трудная одновременно, это смотря, с какой стороны посмотреть. Вот этих двоих,— он кивнул на спутников,— надо к деду доставить, да при том доставить в целости и сохранности.

— Всего-то делов-то?— Растянулся в улыбке Ждан.

— Да не совсем так.— Злат почесал замёрзший нос.— Дело в том, что где дед их находится, мы толком не знаем. Был в городе Киеве, а где он теперь одни только Боги и ведают. Говорят, отправился за горы. Да и это ещё не всё, тут за ними по пятам,— он помолчал, улыбнулся и продолжил,— наёмники, вроде как, следуют. Нескольких я уже уложил, а сколько ещё в живых осталось, только Боги-то опять-таки и ведают.

— Вот, значит, оно как.— Нахмурился Ждан.— А что за наёмники? И по какому такому делу?— Спросил он мгновение спустя.

— Ну-ка, Сестрица, изложи нашему... пока ещё гостю свою историю, да без утайки, всё как раньше Братец мне твой сказывал.— Произнёс Злат и откинулся назад, завалившись на локоть.

Мальчишка снова недовольно нахмурился. Девчонка же только тяжело вздохнула, покраснела и начала сказывать всё тот же рассказ, что Злату в прошлый раз её брат поведал.

Глава 7. Обвал.

С той памятной встречи в горах, они путешествовали уже вчетвером, если не считать пятого члена их маленькой компании, вертлявого ручного хорька. Вместе было и веселее и безопаснее и надёжнее для всех, в том числе и для Ждана, а не только для Злата, Братца и его по-девичьи трусоватой Сестрицы.

Со временем сам Злат стал поглядывать на Ждана с невольным восхищением, как одновременно Братец с Сестрицей до этого на него. Только он старался скрывать эти свои взгляды, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет, но ничего с собой поделать не мог.

Бородатый, чуть седоватый Ждан, чьё тело было испещрено множеством давних шрамов, свидетельством его принадлежности к стану воинов, в данном случае к наёмникам, оказался не так стар, как могло показаться на первый взгляд. Он был порядка только на пять лет старше Злата. Но это знал только Злат, так как сам он по поводу своего возраста не распространялся и все думали, что он гораздо младше тех лет, которые уже отсчитал ему его жизненный срок. Ведь все именно малым возрастом объясняли узкие плечи молодого воина, невысокий рост, щуплый общий вид, его голое лицо, тонкий голосок и маленькие кулаки.

С человеком, обогревшимся у твоего очага и отведавшим с тобой общую пищу, не следовало враждовать. Да и не было у них причины для вражды. Так что всё проходило довольно-таки тихо, мирно и спокойно. По крайней мере, пока.

Наёмник Ждан в то время находился в подвешенном состоянии, и особой работы у него не предвиделось, вот он и решил поразвлечься пока с детьми. А почему бы ему, собственно говоря, не поучить детишек уму разуму, помочь им совладать с их страхами, а заодно и блеснуть перед ними своими боевыми умениями, да ещё и копейку за это кое-какую заработать. Вот и шёл он теперь в компании двух мальчишек и девчонки, что вечно смущалась и чуть что верещала, как обезумевшая.

Ждан всегда посматривал на неё с некоторой толикой раздражения, уж больно он девок крикливых не любил. Вот пацанята были совсем ничего, особенно тот, что постарше, назвавшийся Ловким. Толковый парень! Видать далеко пойдёт на воинском поприще. Из лука метко стреляет и из любого положения, и как только умудряется его натягивать с такой-то худосочной мускулатурой, браздой в цель попадает, почти не целясь. В общем, простыми словами, ловкий парень и меткий! Только мечом орудовал похуже метких своих бросков. Но ничего не поделаешь, не во всём же теперь быть героем, они же всего лишь люди всё-таки, так что же им тягаться с всемогущими Богами.

Сестрица относилась к новому спутнику с боязливым трепетом, того душевного порыва, что вызвал в ней Меткий, Ждан в ней, по-видимому, не вызывал. Братец на бывалого воина смотрел широко раскрыв рот и восхищался им, чуть ли не больше, чем ранее самим Златом. А что касается непосредственно Злата, то он смотрел на Ждана, как на равного, но с подобающим уважением, не стесняясь выражать своё преклонение перед воинским мастерством наёмника и его не дюжий силой.

По крайней мере, если бы у него была возможность самому выбирать себе спутников, то он скорее выбрал бы Ждана, чем писклявую девку и приставучего мальчишку, и дело тут было не в умение владеть оружием, а в близости душ и простоте общения. Просто со Жданом он быстрее нашёл общий язык и уже спустя каких-то несколько дней они на самом деле стали добрыми друзьями, и уж в этой-то мужской дружбе не было замечено никакой жалости к обиженным и обездоленным.

Ждан же относился к Ловкому пареньку прямо-таки с отеческой любовью, считая его, чуть ли не в сыны себе годящимся, несмотря и на свои собственные, в общем-то, молодые годы.

— А я ведь в простой деревне вырос и отец мой обычный землепашец.— Рассказывал как-то Ждан, а Злат только беззвучно хмыкал, переводя всё услышанное и на себя тоже.— А вот только как-то поехал я с отцом в город, на торги, и увидал воинов, да не каких-то там, что в деревнях самыми задирами считаются, а самых настоящих, коим те задиры, как сосунки несмышленые показались бы. Увидал и дар речи-то потерял, а как опомнился, говорю тятьке. "Отдай,— говорю,— тять, какому дядьке воину в ученики, а не отдашь, всё одно убегу". Отец мой почесал-почесал редеющую макушку, подумал и махнул рукой. "А ступай,— говорит,— сын, можа хоть ты лучшей доли увидишь, не всё ж теперь тебе со мной всю жизнь сохатой махать. Ступай себе с миром"". Вот и ступил я, как видите.

Злат молча кивнул.

— А отец с матушкой?— Шёпотом спросила Сестрица.

Ждан взглянул на неё задумчиво.

— Помер мой отец, тем же летом и помер,— печально произнёс он.— Воины севера никого не пощадили, ни малого, ни старого, а мой отец, ведь ещё крепкий был, так что его и подавно. Хотя ... кто его знает, может, и скрутили его как, да где-нибудь теперь в чужом хозяйстве батрачит. Я ж там так и не побывал с тех пор, в селении-то своём. Вот я, стало быть, так и сберёгся, за смертью пошёл, а таким путём и смерть обошёл и в рабство не попал.