Как-то задумчиво улыбаясь, я сорвала один золотой колосок и с удивлением проследила, как на сорванной травинке распускаются нежные золотые цветы. Они были похожи на колокольчики или вереск, и в то же время не похожи ни на что. На лепестках цветов удивительно красиво отражались любопытные солнечные лучики, создавая впечатление, будто цветы и правду были сделаны из золота, но в то же время то, как они еле заметно покачивались при порывах ветра, убеждало в обратном. Впервые в жизни я видела такие удивительные цветы.
Ведьмочка, которая тоже со смесью удивления и восхищения наблюдала за тем, как распускаются золотые цветы, сорвала другую травинку-колосок. Помимо наших ожиданий, на ней не распустились цветы-колокольчики. Вместо этого колосок сам начал медленно "распускаться" и через пару мгновений в руках девушки было золотое перо. Когда на него упал лучик солнца, оно загорелось огнем, напомнив о волшебных перьях жар-птицы...
...Долго задержаться на золотом поле нам не дали, и вновь время и события пустились в яркий хоровод, бегущий мимо нас. Впервые с начала нашего путешествия я заметила, как на самом деле поражает это зрелище. То медленно, то быстро горы перетекали в холмы, зелень сменялась камнем, деревья превращались в кусты, земля сменялась водой, восход становился закатом... а мы шли мимо всего этого, словно проходили стену времени насквозь. Это было воистину удивительно: наблюдать, как одно сменяется другим. Хочется остановиться, уловить хоть какую-то долю этой красоты, но ты твердо знаешь, что еще рано. От этого становилось немного грустно, но эта грусть постепенно переходила в светлое ожидание, торопя миг, когда природа вокруг снова замрет в одной четкой картине, в одной грани своей красоты.
Третье место застывшей реальности стало для нас неожиданностью. Неожиданность эта выражалась в том, что, сделай мы еще один шаг — и полетели бы вниз с вершины горы... Да, каким-то удивительным образом мы оказались высоко над землей. Камни под ногами были на удивление и, что скрывать, на радость мягкими, но все же холодными. Ветер здесь был намного холоднее, а порывы его начали безжалостно бить по лицу и путать волосы. Дышать стало труднее. Переведя дух после осознания того, что только что мы могли начать свой захватывающий, но недолгий полет, я посмотрела вниз. Вид, открывающийся отсюда, был не просто завораживающим, а неописуемо поразительным. Справа от нас было бушующее море, уходящее куда-то очень далеко, и чьего конца нельзя было разглядеть даже отсюда. Волны разбивались о скалы, бывшие раза в три ниже той горы, на вершине которой мы находились, и становились белой пеной, которую можно было различить лишь за счет ее количества. Но стоило посмотреть налево, и становилось сложно поверить, что только что мы видели море. Леса, поля, луга, равнины — все это тянулось и сменялось друг другом на протяжении тысячи километров, и сложно было отличить одно от другого.
Высота горы, на которой мы находились, просто поражала. Да, думаю, я ошиблась, назвав возможный полет недолгим... Площадка, на которой мы стояли, была настолько мала, что мы еле помещались на ней вдвоем — было страшно не то, что шевелиться, но и дышать. Все, что мы сейчас видели, заставляло восхищаться, но только вперемешку со страхом. Некоторые называют его адреналином...
— Что делать будем? — шепотом спросила я, но из-за порывов ветра ведьмочка даже не расслышала мои слова. Кричать было страшно.
Я взяла ее за руку и ободряюще улыбнулась, стараясь сделать это поубедительней. А что еще делать? Не орать же и не ругаться на фокусы этого мира... Хотя так и тянуло это сделать. Она на удивление спокойно улыбнулась мне в ответ, а в ее глазах я не заметила страха. Это меня удивило. Может, просто не заметила? А может, она просто становится настоящей Ведьмой?..
...Одно неловкое движение, шаг... и снова закружился хоровод ярких картинок. Только небо потемнело, затянулось тяжелыми грозовыми облаками. Погода начала стремительно портиться. Даже теперь, когда мы больше не находились на вершине горы, ветер не успокаивался, а, наоборот, сильнее и громче завывал свою песню, слова которой понять дано не каждому. Я не понимаю ветер. Он не моя стихия. Но сейчас с удивлением для самой себя я различала мотив и слова какой-то старой, но удивительно знакомой песни. Ветер пел о войне, о звоне стали и об угрозе, идущей с запада. Песнь захватывала и немного пугала. Невозможно было не поверить ее словам, которые заставляли обернуться в поисках запада или хотя бы того менестреля, кто был обладателем такого странного голоса. Песня ветра будоражила кровь, звала пойти за ней, ускорить шаг, взять в руки клинок, защитить то, что тебе дорого...
— Слышишь? — тихо спросила девушка, выводя меня из какого-то транса и заставляя сбавить шаг.
— Что? — так же тихо спросила у нее я. Кто знает, что поет для нее ветер? Каждый понимает его по-своему.
— Песню... — тихо и заворожено, будто боясь спугнуть невидимого певца, пояснила она.
— Да... О чем она, ведьмочка?
— О свободе... и войне... Ты слышишь?
— Да...
...Кажется, это был самый длинный наш переход, будто время нарочно ждало, когда ветер окончит свою песню. Когда реальность замерла перед нами в четвертый раз, меня это даже огорчило, потому что ветер сразу затих. Из-за этого огорчения я не сразу обратила внимание на то, как отличается то место, куда мы вышли на этот раз, от всего, что мы видели ранее.
Это, кажется, снова было поле. Но в его центре, куда мы и вышли, на земле лежали огромные валуны, поросшие от времени мхом. Они лежали не хаотично, как того следовало ожидать, а по кругу, и казалось, что они создают своеобразную беседку. К камням-колоннам были прикреплены деревянные факелы, давая понять, что все это не создано самой природой. Хотя, кто знает, что за природа у этого мира? Аврион, разве что. И все же это было удивительно, потому что факелы были зажжены. Небо было затянуто облаками настолько, что сквозь них не проскальзывали лучи солнц, поэтому создавалось такое впечатление, что над этой "беседкой" повисла темная тень. Под ногами был мягкий мох, что тоже должно было бы удивить, учитывая то, что это поле и, вроде как, тут должна расти трава, но сил удивляться таким мелочам уже не было. Я, как завороженная, смотрела на эту странную беседку, не в силах отвести взгляд.
Сделав пару шагов в ее сторону, я замерла, услышав под ногами какой-то шорох. Опустив голову, я увидела, что мои любимые штаны превратились в подол черного, предположительно, платья. Подняв взгляд выше, мои предположения нашли себе подтверждение. На мне действительно было черное платье, которое сложно описать словами, из-за того, что просто нет слов для каждой его детали. Больше всего оно напоминало ритуальное платье какого-то племени в одном из миров, потому что от лопаток по подолу его были нашиты черные перья. Подняв руку, я заметила, что на моих запястьях появились тонкие серебряные браслеты, к которым была то ли пришита, то ли привязана тонкая ленточка, так, что вместе с рукой, как шаль, поднималась часть подола, так же обшитая перьями, что создавало впечатление крыльев. Коснувшись рукой волос, я обнаружила, что в них искусно вплетены тонкие нитки черного жемчуга, которые согласно традициям все того же племени обозначали мою склонность к водной стихии. Как это могло случиться так, что я не заметила? Это и вправду удивительный мир...
Посмотрев на девушку, я увидела, что ее привычная одежда тоже изменилась. На ней было надето что-то, напоминающее топ, который подчеркивал ее фигуру, и длинная, до пола, юбка, которая держалась на бедрах. Обе части ее наряда была темно-коричневыми, правда, по подолу юбки еще шла вязь светло-коричневого узора. Плечи и живот были открыты, что смотрелось немного странно из-за светлой кожи девушки. Со спины к топу на уровне лопаток была пришита нежно-коричневая легкая ткань, которая, как и у меня, крепилась тонкими ленточками к золотым браслетам, поблескивающим на запястьях девушки. На юбке с левой стороны от бедра шел разрез, что было заметно лишь при движении девушки. Что поразило меня во внешнем виде девушки больше всего, так это то, что волосы у нее сзади стали намного длиннее, дойдя до лопаток, однако спереди ее темно-синие глаза по-прежнему скрывала челка. Да, теперь я знаю, как ее назвать...
Слегка улыбнувшись, я протянула ей руку. Она улыбнулась мне в ответ и взяла меня за руку теплой ладонью. Не говоря ни слова, мы двинулись в сторону "беседки", каким-то седьмым чувством понимая, что сегодняшний день вместе с нашими шагами подходит к концу. Оказавшись внутри, я провела девушку точно в центр образованного валунами круга и встала напротив нее, взяв в свою ладонь ее вторую руку. Внимательно посмотрев ей в глаза, я негромко произнесла:
— Имя тебе Хастин.
Мои слова подхватил неожиданно появившийся ветер и намного громче разнес их над полем. Как только эхо перестало повторять их громче и громче, потухли факелы, освещавшие поляну, и облака пролились ливнем. Но для нас это не стало неожиданностью. Так и должно быть. Этот мир приветствует новую сестру Ведьм, имя которой отныне — Хастин...
Глава 3.
Следующее утро было, как и ожидалось, угроблено на сборы. Ох, ну и караул стоял у нас дома!.. Ни словом сказать, ни пером описать. Деса, отложив все свои дела (представляю, чем это ей в последствии грозит), позвала нам на помощь нескольких маленьких Смертей и взяла на себя командование сборами. Причем все это произошло до того, как меня разбудили... Потому я проснулась от того, что где-то в доме упало что-то тяжелое.
Вскочив с кровати, я сначала пару секунд пыталась сообразить, где я и кто я. Получилось сие незамысловатое действие на удивление быстро, поэтому уже через минуту я бежала по коридору, ориентируясь на звуки возни и приглушенных ругательств, ибо по-другому в нашем доме было в принципе невозможно за счет бесчестного блуждания комнат. По пути я размышляла на тему того, какое предсказание уважаемой Судьбинушки дернуло Десу проснуться так рано. Ведь обычно-то первой просыпается моя персона и, скажу честно, довольно рано просыпаюсь. По крайней мере, отоспаться от души, так, как на самом деле хотелось, не получалось. Бежала я со всех ног, а поскольку пол у нас в коридоре был еще и довольно скользким, то было неудивительно, что чуть не проехала, за счет скольжения, мимо двери и не въехала в стену. Чудом удалось этого избежать. Уж не знаю, реакция моя ли этому причина или просто выработанная привычка, но я успела зацепиться рукой за дверной косяк.
Как и ожидалось, картина, представшая пред мои темны очи, удивляла своей оригинальностью. Впорхнув в комнату, которая на поверку оказалась Десиной спальней, я увидела следующее: по ковру перед кроватью были разбросаны всевозможные вещи, так или иначе способствующие сборам на бал, чуть дальше от них прямо на полу лежал на деревянном боку комод, в котором, предположительно, и лежали вышеназванные вещи, и который, по всей видимости, и произвел столько шума при падение. Вокруг всего этого беспорядка хлопотали маленькие Смерти, а моя сестричка, гордо восседающая на кровати, всем этим старалась весьма безуспешно командовать. Обозрев все это в мельчайших деталях, я аж замерла на пороге, удивленно хлопая глазами. Да, такого у нас в доме вроде еще не было. По крайней мере, на моей памяти.
Кстати, надо, наверно, сделать небольшое отступление, дабы рассказать немного о том, кто такие маленькие Смерти. Как я уже говорила, они — помощницы семьи Смерти. Думаю, о том, как они появились у нашей семьи, рассказывать не следует, потому что это не самая приятная и интересная история. Да и древняя она настолько, что записи о ней, если таковые вообще существуют, сохранились разве что в Главном Архиве Объединенной Семерки (обычно используется сокращение). ГАОС представляет собой огромное здание, которым не заведует ни одна из семей, однако управление его происходит посредством специальной семерки, в которую входят представители семей, так или иначе связанные с архивами, документами, историей и так далее. Но сейчас не о том. Сколько всего маленьких Смертей, сказать сложно, но на службу ежедневно приходит ровно девятнадцать. Каждая маленькая Смерть имеет свои обязанности и редко пересекается с, так сказать, сородичами. Имен они, как ни странно, не имеют, потому что запомнить их всех было бы довольно проблематично, учитывая то, что они еще и сменяют друг друга. Называют их по номерам эориэсского языка (язык одного из миров. Почему его использует в семье Смерти, остается для меня загадкой), различают номера по виду деятельности, коей маленькая Смерть занимается. Внешностью все девятнадцать различаются, но не сильно. Чаще всего это что-то незначительное, типа цвета глаз, наличие крыльев, хвоста, копыт и так далее. Объединяет всех их небольшой рост, где-то чуть больше метра, темно-бордовая, почти черная, кожа, вертикальные зрачки глаз и удивительно длинные заостренные уши. Обычно к людям они появляются в темных плащах с капюшонами или совсем невидимыми, но бывали случаи, что в нескольких мирах их видели в их обычном обличье и довольно часто путали с бесами, хотя, на мой взгляд, ничего общего между ними не было. Также по внешности в принципе можно определить и номер маленькой Смерти, поскольку у каждого номера есть свои отличия. Маленькие Смерти обычно подчиняются всей семье Смерти, но больше все-таки той, кто исполняет главные обязанности. Вот, в общем-то, про них и все.
— Десочка... — протянула я как можно мягче. Она вздрогнула, услышав свое имя в такой интонации, ибо, наученная горьким опытом, знала, что ничего хорошего это не предвещает, и обернулась ко мне.
— А что здесь происходит, сестренка?
— К балу готовимся... — довольно тихо пояснила она, вжав голову в плечи. В комнате повисла нехорошая тишина, ибо маленькие Смерти, до моего прихода изображавшие бурную деятельность, в нерешительности замерли.
— Милая моя, а ты уверена, что приготовления к балу — это ломание мебели и разбрасывание вещей? — с интересом и так же мягко поинтересовалась я, пристально на нее глядя и скрестив руки на груди.
Она в ответ потупила глаза и покачала головой. Помощницы, которых в комнате было около трех, незаметно, по их мнению, переглянулись, и стали с интересом прислушиваться, делая вид, что усердно размышляют о том, как лучше поднять комод и стоит ли это делать вообще. Я осуждающе покачала головой и приняла командование на себя, прогнав Десу из ее же комнаты на кухню с заданием приготовить на всех, включая Адар (четвертую), Фара (девятую) и Рание-Ранни (одинадцатую), чая. А что? Им отдых тоже не помешает, тем более после командования моей сестры.
Пожалуй, творившийся в нашем доме кавардак описывать смысла нет. Скажу только, что если бы не маленькие Смерти, то моя прическа могла бы в лучшем случае выглядеть, как осиное гнездо... Просто моя младшая сестренка не была наделена способностью к парикмахерскому мастерству. Да и, если честно, я не очень-то люблю пышные наряды, украшения, белила и тому подобное. Волосы на голове были у меня уложены в довольно простую, на первый взгляд, прическу. Я попыталась объяснить Рание-Ранни и Фара, какая прическа была у меня в тот день, когда Хастин получила имя... Получилось довольно интересно. Только черный жемчуг чередовался с темно-розовым, глянцевым. Сначала я с сомнением разглядывала себя в зеркале, размышляя о том, как это все выглядит со стороны, но мои сомнения быстро развеяла Деса, убедив в том, что все просто шикарно. Кстати, платье, которое она сшила, просто превзошло все мои ожидания. Описать это чудо было невозможно...
