Обмани судьбу

Маг задумчиво разглядывал свои руки. Было заметно, что что-то в новости его зацепило.

— А давно появилась? И точно ли ведьма?

— Дак а кто еще-то? Разве за кем попало пришлют целый клин озаренных? А появилась давно. Вон, Хоронши еще у нас не было, — он ткнул пальцем в сторону одной из молодых баб. — А ее старшому уже четвертый скоро будет.

— То есть, года четыре назад?

— Выходит так. А как магиня эта появилась, житься не стало. За околицу можно было выйти только при солнце. В сумерках по оврагам и сейчас бродят какие-то твари, точно говорю, нечистые. Но уж не так, как при ней. Все об этом знают, а староста округи не хочет писать в магическую коллегию, потому как уже три года не платит им сбор.

Кристину на этом месте разобрал кашель, подозрительно похожий на смех, да и мне пришлось срочно что-нибудь укусить, чтобы скрыть неумолимо растягивающийся в улыбке рот. Люди везде одинаковые.

Дедок начал рассказывать еще что-то, а я огляделась. Впервые видела столько людей, на одно лицо, кроме нескольких женщин, была просто.

Беонвен теперь был внимательным, даже кое-где расспрашивал старика, уточнял. То ли ему и вправду было интересно, то ли хорошо притворялся. Мы же были предоставлены сами себе. Девчонки, сидящие рядом, ели быстро и молча, ни на что не отвлекаясь. Причина стала понятна совсем скоро: именно они первые поднялись и ушли в ткацкую, пока мужчины не торопясь доедали, говорили о чем-то, а старшие бабы начали убирать со стола.

Через некоторое время дом затих: мужики, наговорившись, разошлись по постелям. Молодежь отправилась куда-то гулять. Только бабы, негромко переговариваясь, возились на кухне.

Я уже почти заснула, когда услышала, как Кристин спросила у Беонвена, кто такие озаренные. Он, зевая, ответил:

— Они следят за тем, чтобы маги соблюдали законы.

— То есть сейчас озаренные — это что-то вроде министерства магов?

— Нет. Министерство — это Высшая магическая коллегия. Озаренные — это ее отделение.

— Вроде городской стражи?

— Скорее тайной службы. Они, как правило, не афишируют свою работу. Разве что в случаях с показательными процессами.

Я передернула плечами:

— И что, все маги под колпаком?

— В столичном округе контроль довольно строгий. Но чем дальше от Гордоба, тем меньше вероятность встретить озаренных. К тому же Коллегия не очень-то дает им зверствовать. В других странах так же.

— Это хорошо.

Беонвен хмыкнул:

— На самом деле контролировать магов довольно сложно. Ведь, чтобы почувствовать запрещенную магию, надо быть довольно близко к тому, кто произнес заклинание. А есть еще и способы маскировки силы. Коллегия же не может посадить по озаренному на каждый акр земли. Они жалобами больше занимаются, да какими-то нашумевшими случаями.

Кристин, хмыкнув, перевела разговор к своей любимой теме:

— То есть, ты поэтому говорил, что тебя пока не ищут? Они просто не знают про тебя?

Беонвен не ответил, притворившись, что спит. Кристина, не дождавшись ответа, с размаху отпустилась на подушку. Стало совсем тихо, и я провалилась в сон.

Так и начался наш долгий путь. Если бы не усталость, то путешествие было бы вполне приятным. Но с непривычки выдержать день в седле нелегко. Однако настоящий ад начинался наутро. Хозяйки сочувственно качали головой, видя за завтраком наши попытки размять затекшие мышцы и принять положение, в котором бы ничего не болело. Посмеиваясь, Беонвен доставал из сумки мазь, разогревавшую мышцы и немного снимавшую боль, однако, как только достаточно рассветало, мы двигались дальше в том же темпе.

Прошло, наверное, дня три, прежде чем тело хотя бы немного приспособилось к новым условиям. Я и до того не слишком печалилась трудностях дороги, а, когда боль покинула изнеженное тело, стала откровенно наслаждаться. Все-таки я была домашним ребенком, и ничего особенного со мной никогда не происходило. Теперь же судьба решила отыграться за все спокойные годы.

Я бросила взгляд на привычно покачивающуюся впереди спину мага. Шел всего десятый день от нашего появления в этом мире, но я уже не могла представить время, когда мы с Беонвеном не были знакомы. Он был... особенным. Не каждый мог бы вот так, ради совершенно незнакомых девчонок, откровенной обузы, сорваться с места, все свое время посвятить помощи и обучению нас несмышленых премудростям жизни в мире Большой рыбы. Причем совершенно искренне — маг заботился о нас по-настоящему, как о родных, а не для вида, не потому что пообещал. Зря Кристина плохо о нем думала — Беонвен никогда не давал для этого повода. Напротив, его грубовато-шутливая манера, без малейших натужных попыток понравиться, втереться в доверие, говорила о том, что он искренен с нами.

Кристин

И почему я всегда считала себя выносливой и сильной? Ноющая пятая точка, ноги и плечи быстро убедили меня в обратном. Беонвен откровенно забавлялся, глядя на наши кислые лица по утрам, однако исправно выдавал мазь, после которой боль не проходила, но становилась терпимой, а мышцы больше не напоминали камень.

Ехали очень медленно, отчасти из-за нас, отчасти из-за кобылы, которой необходимо было привыкнуть. К счастью Рогнеда хорошо переносила дорогу. Не знаю, что бы я делала, если бы это было не так.

Ночевать на улице, чего я опасалась, не пришлось: на пути попадалось достаточно деревень. Каждый день мы просились на ночлег в очередной. Хозяева не слишком нам радовались, но пускали — здесь было не принято отказывать путникам в крове. За совсем небольшие деньги можно было купить еды. Пришлось привыкать спать на полу — на большее в деревнях рассчитывать мы не могли. По счастью места, где мы ночевали, не напоминали страшилки из Интернета: и жители и их дома были чистыми, безо всякой паразитирующей живности.

Прошла неделя, прежде чем мы достигли первой цели пути. Девиж оказался небольшим городком. Ну, то есть по моим меркам небольшим. В этом мире он был единственным крупным городом на целый округ.

Центральную часть Девижа окружала беленая каменная стена, но сам город давно уже вырос из старых стен и широко раскинулся во все стороны.

Мне понравился местный обычай красить дома в яркий цвет. В основном синий. Смотрелось очень симпатично. В деревнях, что мы проезжали, стены не штукатурили, и везде был только унылый серый камень.

Беонвен, не доезжая городских ворот, свернул налево. Эсме поинтересовалась, почему мы не поехали в город. Маг махнул рукой на идущий вдоль реки ряд двухэтажных домов, которые наполовину стояли на сваях прямо над водой:

— Это район бань. Там есть хорошие гостиницы, ни к чему нам ехать в сам город: постой дороже, а бань нет. Их специально строят за городскими стенами, чтобы не платить Девижу налог.

Я окинула себя взглядом и сморщилась. За неделю мы все изрядно пропылились, а уж пахли хуже, чем наши лошади. Мыться приходилось наспех, в ледяных еще озерах и речках, или поливая себе из черпака во дворе очередного крестьянского дома, так что никакой особой гигиены. В мыльни чужаков не пускали — на эту тему было что-то типа местного суеверия. Волосы, привыкшие к частому мытью, превратились в подобие шлема, да еще и стриженые пряди, которые вместе собрать было невозможно, перепутывались под вечно съезжающим платком, и к вечеру их было очень тяжело расчесать. Никогда не ждала с таким нетерпением, пока они отрастут. К моей зависти, Эсме просто уложила свои длинные волосы в узел и прикрыла платком, так что даже теперь прическа выглядела у нее вполне пристойно.

Бани здесь были превосходные. К нашей огромной радости, Беонвен не поскупился, снял отдельную комнату для мытья. Никогда не была особо стеснительной, но общий зал для мытья стал бы испытанием. Быстро вымывшись сам, маг пошел на постоялый двор, а мы, с трудом дождавшись своей очереди, еще несколько часов отскребали с себя пыль и пот, отмокали, просто сидели и наслаждались теплом. И разговоры были ленивые, о всяких безделицах.

После мы сидели, сохли, пили какой-то отвар. Я откинулась на высокую спинку кресла и блаженно протянула:

— Ну вот, теперь я снова почувствовала себя человеком!

Эсме промокала полотенцем влажные волосы. Беонвен уже высох и теперь задумчиво разглядывал суп в тарелке. Я поводила рукой у него перед лицом.

— Ты есть будешь? Или ждешь, пока он с тобой заговорит?

Беонвен сверкнул в мою сторону глазами, но промолчал. Мне так и не удалось вывести его из себя, маг даже ни разу не вспылил. И это немного пугало — страшно быть во власти человека, который ведет себя как робот. Никогда не поймешь, когда его терпение закончится. За все время он оживал только пару раз — когда посмеивался над нами из-за того, что по утрам ни я, ни Эсме не могли сразу встать и ровно ходить. Глядя, как он подшучивает нами, я понимала, что все же, наверное, Эсме права. Мои предчувствия всегда были продиктованы скорее буйным воображением, чем реальными фактами. Вот и в этот раз я из обрывков слов и выражений лица состряпала невесть что. Но, на всякий случай, я решила еще понаблюдать.

Еще меня сердило, что Беонвен возится с нами как с малолетками. Но я ведь не малолетка. И хотелось бы, чтобы наш таинственный спутник, наконец, это заметил.

После ужина я растянулась на кровати, Эсме читала здоровенную книгу, которую взяла из дома Беонвена. Что-то вроде местных мифов и легенд. Мне, честно говоря, это не очень интересно, да и обстановка к чтению не располагает. Поэтому я просто сидела и наблюдала за своими спутниками.

Беонвен устроился на своей кровати с кошелем. Завтра мы собирались отправиться за покупками, и он что-то считал, делил монеты на неровные кучки, копался в сложенных бумагах.

Наконец маг посмотрел на нас.

— Сразу предупреждаю, Девиж спокойный город, но и здесь хватает всякого ворья. Так что держитесь поближе ко мне. Когда будем выбирать лошадь — не показывайте, что вам кто-то понравился, а то заломят цену. Если вдруг потеряетесь, идите сразу сюда. Спрашивайте, как пройти к восточным воротам, а когда выйдете за стену — к баням госпожи Ронты.

Маг бросил нам по небольшому кошелю.

— Это тоже на всякий случай. Там несколько монет и амулет. Если потеряетесь, по нему я вас найду. Так что никогда не расставайтесь с кошелем. Амулет никому не показывайте. Мало ли что.

Я нахмурилась.

— Может, скажешь нам, чего так боишься? Ты-то про нас все знаешь. Тебя разыскивают эти... озаренные?

— Я боюсь, что меня увидят и узнают. Или... впрочем, это неважно.

Как же меня злили его отговорки! Я бросила:

— Такая таинственность, просто куда бежать!

Беонвен не стал отвечать.

В ту ночь я впервые поняла, какое же наслаждение мягкая чистая кровать.

Эсме

Кристин как всегда препиралась по любому мало-мальски ущемляющему ее свободу поводу, даже если он был надуманный. Я давно привыкла, Беонвен тоже быстро понял, что это невозможно пресечь, и проще не обращать внимания. Такой у нее характер, что ж теперь сделаешь.

На рынок мы пошли рано утром. Пешком, чтобы не толкаться в толпе с лошадьми. Девиж оказался очень чистым городом. Честно говоря, я ожидала увидеть эдакую вонючую помойку и отбросы посреди дороги, как у нас и сейчас иногда можно увидеть. Но ничего подобного не было. В Новом городе широкие мощеные улицы переходили в небольшие площади, мы прошли мимо какого-то парка, перед многими домами были разбиты цветники. То и дело встречались отряды стражи в аккуратной красно-зеленой одежде.

На рынке было на что посмотреть. Одежда всех цветов, ткани, украшения, сбруя, оружие, кони, скот...

Веселые торговки, привлекающие народ не только товаром, но и смехом, и крикливые тетки, настоящие базарные бабы, чередовались с купцами. Они тоже были совсем разными: и дородными, степенными, и совершенно обычными на вид людьми, и вертлявыми мелкими торгашами, за которыми нужен глаз да глаз, чтобы не надули.

Мы с Кристин крутили головами по сторонам так, что впору шее заболеть. По счастью было еще рано и народа немного, так что потеряться или наткнуться на кого-то нам не грозило.

Первым делом Беонвен потянул нас к одежде — у нас же почти ничего не было. Одежду здесь носили куда более просторную, наверное, на целых два размера больше, чем я бы взяла дома. Поначалу это казалось жутко неудобным, особенно из-за нижних штанов и сорочки, но мы уже приспособились, и оказалось, что так очень даже неплохо. Что интересно — несмотря на большое количество закрытой одежды и теплую погоду, было совсем не жарко. Наверное, потому что ткани все натуральные.

Беонвен должно быть был довольно богат — сумма за покупки набиралась приличная, однако он даже не пытался сэкономить.

Я выбрала себе рубашку сочного синего цвета с коричневой вышивкой по вороту и вторую бледно-голубую с черной вышивкой. К ним пару штанов, темно-синего цвета, два комплекта нижней одежды. Кристин подошла яркая темно-голубая и синяя рубашка. Носили их здесь под пояс. Чем-то по покрою рубашки напоминали косоворотки — как в кино про революцию, только ворот открытый, без стойки, хотя я видела на прохожих и стоячие воротники. Вырез украшали вышивкой, или обшивали тесьмой. Сверху одевали куртку, свитку или плотную жилетку. Под них — штаны, которые убирали в сапоги или высокие гольфы под ботинки. Как по мне — очень даже красиво, а, главное, удобно. Носили такую одежду в основном мужчины, но и женщины в штанах и рубашках встречались, так что на нас не косились. Что удивительно — одежда у всех была практически одинаковая, но, тем не менее, она не повторялась, и вариантов имелось множество.

Иногда толпа расступалась, и мимо проходил какой-нибудь богач. Там, конечно было на что посмотреть: и золото, и камни, и меха встречались. Вместо курток на некоторых были немыслимых фасонов накидки из парчи или бархата, богато расшитые.

Куртка у меня уже была, не новая и немного широкая в плечах, но мне нравилась. Кристин вместо жилетки или куртки выбрала свитку из какой-то плотной ткани на подкладке.

Беонвен подобрал нам по тяжелому плащу с капюшоном. Маг сказал, что он их заколдует, чтобы не промокали, сдерживали и тепло и холод.

Вместо носков в сапоги здесь одевали длинные гольфы, очень плотной вязки и... портянки. Когда Кристин еще дома у Беонвена первый раз увидела портянки, возмущению ее не было предела. Я же этот "предмет одежды" уже носила у бабушки: когда в лес надо было надевать сапоги, всегда наматывала портянки, чтобы ноги не сбить. Так что даже радовалась этой вещичке: уж очень с ней было удобно.

После настала очередь покупать обувь. Сапоги Кристин оставила свои — они не слишком выделялись, а мне купили новые — коричневые, высокие, под самое колено, с толстой кожаной подошвой. И еще туфли. Женские туфли здесь шили мягкие, на тонкой подошве, похожие на мокасины, только аккуратнее. На прохожих мне, правда, попадались и совсем другие — остроносые, расшитые цветными и серебряными нитками, на деревянных каблуках. Но видимо их шили на заказ, потому что я нигде не видела, чтобы они продавались. Впрочем, вряд ли я бы захотела такие носить.