Обмани судьбу

— Естественно, не против. — Эсме неуверенно улыбнулась. — Ну вот, уже одной проблемой меньше: назад тебя отправлять не надо.

— Что будем делать?

Эсме пожала плечами:

— То же что я делала бы одна. Пойдем к дому. Дорвен дал мне письмо к своему другу. Он поможет.

— А если его не будет? Дорвен ведь говорил, что его друг все лето путешествует. — Я присмотрелась к дому. — По-моему там никого. И темнеет уже.

— Будет. Смотри, тут даже листья еще не распустились.

Однако когда мы подошли к дому, стало ясно, что я права, и там никого нет. Эсме не смутилась.

— Давай подождем, должен же он вернуться ночевать.

Я привязала Рогнеду к коновязи, и мы уселись на крыльцо. Мои опасения оказались пустыми: долго ждать не пришлось.

На дороге показался всадник на поджаром рыжем коне. Он спешился и, привязав рыжего подальше от кобылы, зашел, наконец, во дворик. Подойдя ближе, парень с интересом уставился на нас. Как и мы на него.

Хозяин дома оказался ровесником Дорвена. Это был коротко стриженый русоволосый мужчина. Черты его лица, не слишком красивые по отдельности, и чересчур мелкие для мужчины, вместе, тем не менее, смотрелись неплохо, парень явно считался красавчиком. Очень уж приятное у него лицо — открытое и добродушное. Одет он был в куртку и брюки из плотного полотна, когда-то коричневые, но теперь выгоревшие почти добела. Сапоги, тоже совсем не новые, закрывали ноги почти до колена. Под курткой я заметила темную рубашку.

— Чем обязан?

Эсме подошла к калитке и протянула письмо, которое все это время вертела в руках. Прочитав его, он снова стал нас рассматривать.

— Я так понимаю ты, — он кивнул на Эсме, — та, о которой говорится в письме. А это, — он перевел взгляд ярких серо-голубых глаз на меня, — кто?

Я не понимала ни слова, так что Эсме пришлось переводить. Неужели Дорвен ошибся? Кажется, он не был рад ни Эсме, ни мне.

Вместо того чтобы ответить на его вопрос, или дать Эсме сказать, я выпалила:

— Может ты нас в дом пригласишь? Мы что так и будем на крыльце разговаривать? Меня, кстати, Кристина зовут.

Смешно дернув бровями, парень достал из висевшего на поясе кошеля ключ. Кажется, ему перевод не требовался.

Обстановка в доме оказалась совсем простой: циновки и тканые половики на полу,тяжелая деревянная мебель вдоль стен. Никаких украшений, только яркие шторы — крупные красные цветы с темными листьями на белом фоне.

Махнув рукой в сторону стола, хозяин дома бросил:

— Садитесь. Поесть не предложу — меня весь день не было. Я Беонвен. — И добавил, судя по всему это имела какое-то особое значение. — Рожденный маг. Потомственный.

Заметив, что Эсме по-прежнему пересказывает мне его слова, Беонвен подошел ко мне и, жестко обхватив голову пальцами, что-то произнес одними губами. Потом добавил, уже для меня:

— Так проще.

Я с удивлением поняла, что знаю, как говорить на совершенно чужом языке. И понимаю, что он говорит.

— Дорвен сказал, что у меня нет даже зародыша дара, и передать знания о языке, таким как я, нельзя.

Я замолчала, так непривычно было слышать чужие слова, произносимые собственным голосом.

— Дорвен прав. Нельзя.

— Но...

— Нарушение законов природы. Это как если бы пресловутое яблоко не упало на голову вашему ученому, а взлетело в небо. — Парень невесело усмехнулся, будто бы отбросив в какие-то сторонние мысли. — Это просто.

Так и не дав мне возможности узнать, откуда ему известно про Ньютона, он спросил:

— А теперь рассказывайте, с чего это вдруг Дорвен решил, будто нашему миру не хватает двух девиц, едва вышедших из детского возраста.

Мы стали пересказывать произошедшее, а Беонвен, противореча своим же словам, разжег в печи огонь. Только почувствовав запах яичницы и каши, я поняла, что дико голодна. Я ведь не ела с тех пор, как получила телеграмму. Странно, здесь мне проще было вспоминать об отце, не так больно. Словно телеграмма пришла уже очень давно. Хотя нет. Казалось, что эта телеграмма вообще была не в моей жизни: я, наверное, видела это в кино или прочитала в книге.

Беонвен не слишком удивился, узнав, как я появилась здесь.

— Все просто. Капля магии в подвеске: наверняка, Дорвен вложил туда какое-нибудь пожелание; дыра в пространстве не так далеко от тебя, сделанная тем же человеком, что и подвеска; то, что Эсме долго ее носила... Ты очень сильно захотела, вот магия и настроилась на твою подругу. Плюс ты говоришь, лошадь в это время прыгнула — скорость помогла затянуть тебя в переход. Вот и вышло незапланированное перемещение.

— И что мне теперь делать?

— Ну, как я понял, думать, как тебя вернуть не нужно?

Я покачала головой.

— Тогда будем действовать, как и хотел Дорвен, просто втроем. Все равно уже потеплело, и я собирался отправиться куда-нибудь.

Эсме, слушавшая молча, спросила:

— Есть хоть примерный план?

Он усмехнулся.

— Кое-какой.— Беонвен присел напротив Эсме и теперь осматривал ее шею, аккуратно поводя кончиками пальцев по коже. — Думаю, что я смогу найти лекаря, который на время остановит эту заразу. Здесь у тебя будет больше времени.

Я с любопытством разглядывала саблю, висевшую на стене.

— А у нас будет оружие?

— Нет.

— Почему? Дороги безопасны? Тогда зачем ты сам носишь оружие?

Беонвен заметно опешил от количества вопросов. Немного раздраженно, ответил:

— Нет, небезопасны. Но те, кто вооружен, должны отвечать за свои слова и поступки. Возможно с оружием в руках. Не думаю, что после пары уроков ты сможешь это сделать. А без оружия вы просто подростки, да к тому же девушки, с которых спрос невелик.

Мне это не приходило в голову.

— А я думала, что, увидев оружие, нас поостерегутся трогать, будут относиться с большим уважением.

— Нет, скорее воспримут как провокацию.

Я все же не удержалась, слишком привлекательно смотрелась красивая черненая рукоять сабли, ужасно хотелось подержать ее в руках.

— А хотя бы поучишь немного? Ну, просто так.

Беонвен рассмеялся. У меня появилось чувство, будто мы знакомы уже давным-давно. Вспомнился Дорвен, оказавшийся совсем не тем, кем мы его считали столько лет, и прелесть момента пропала.

— Немного. Попозже. А сейчас давайте ложиться спать. Комнаты у меня всего две, так что устраивайтесь как-то вместе. Кровать широкая.

Кровать была не такая уж и широкая, но, едва я ее увидела, как спать захотелось просто до смерти. Мы не успели перекинуться и парой слов, как заснули.

Эсме

Я открыла глаза и уставилась в беленый потолок. Все-таки это не сон. Кристина, пинавшая меня всю ночь, уже встала. Судя по свету, пробивающемуся между штор, было еще совсем рано. Я прислушалась к себе и, повернувшись на другой бок, снова заснула.

Во второй раз я проснулась от негромкого разговора, доносившегося из-за неплотно прикрытой двери. Зевая, я вышла на кухню. Беонвен и Кристина не спеша потягивали из больших глиняных кружек кисель. Судя по тому, что я успела услышать, Кристинка рассказывала Беонвену о себе и обо мне. Заметив меня, Беонвен кивнул:

— Доброго ут... дня! Обедать будешь?

Мне стало неловко.

— Простите. Я не всегда так долго сплю.

— Не страшно. Завтра все равно возможности поспать не будет: разбужу на рассвете.

Я поморщила нос, увидев тарелку с перловой кашей на молоке. Но, попробовав, признала, что получилось вкусно. Кисель был из черной смородины, темно-розовый и терпкий. После него захотелось пить.

Беонвен заметил, что я шарю взглядом по комнате:

— Что-то нужно?

— Попить чего-нибудь... у вас же есть что-то вроде чая?

— Липовый цвет пойдет?

Я кивнула. Беонвен присел на край сундука, ожидая, пока закипит вода.

— Чай у нас не растет. Раньше, когда еще безопасно было ходить между мирами, некоторые привозили кусты чая, не знаю, чем это закончилось.

— А откуда ты столько знаешь про наш мир?

Беонвен скривился:

— До того, как началась эта чехарда с нестабильностью, многие маги ходили по мирам. — Предваряя мой вопрос, он добавил: — Я сам у вас не был. Но многие из наших преподавателей... — Он снова выпал из реальности и, замолчав, уставился в пространство, на лбу появилась морщинка. Потом опомнился: — Многие из преподавателей бывали у вас. А они всегда рады поболтать.

Он поставил перед нами дымящиеся кружки, но сам, больше садиться не стал, собирая какие-то свои вещи в небольшую сумку.

— Значит, слушайте. Завтра выедем, как только начнет светать. Я сейчас уйду в деревню — заберу вьючного коня и прикуплю еды в дорогу. Вы пока посмотрите, что из моей одежды можно переделать, а то у Кристин вообще ничего нет, да и тебе переодеться не помешает. Ваша одежда слишком приметная, не нужно ее брать с собой. Поедем до Девижа. Это ближайший город. Там надо купить вещей и тебе, — он кивнул на меня, — лошадь. Пока будешь ехать со мной и Кристин по очереди. Доберемся, думаю, дня за три-четыре. — Он бросил на нас оценивающий взгляд, и поправился: — Думаю, за неделю доберемся.

Беонвен называл Кристину на свой манер — с ударением на "тин" и проглатывая окончание. И меня он звал не так, как я привыкла, а тоже с ударением на последний слог. Мне он не советовал пользоваться своим полным именем — оно было похоже на имена далекой отсюда Арсинии, жители которой казались населению материка слишком странными. В общем, я так поняла, что было бы плохо, если бы они принимали меня за уроженку тех мест. Это проблемы не составляло — свое необычное имя я с детства ненавидела и отзывалась только на Эсме.

— А потом что?

Я почувствовала, как от волнения пересохло в горле, и отхлебнула остывший отвар. Спасение было так близко и так далеко, но надежда была всего лишь надеждой. Все время приготовления к переходу, я старалась не думать о том, что и здесь может не найтись достаточно сильного лекаря. И сейчас не стану об этом вспоминать, иначе совсем тяжко.

— У меня есть на примете пара мест, где можно посоветоваться. А там уже решим, куда дальше. И нужно найти лекаря, который приостановит процесс, а то неизвестно, сколько мы провозимся с поисками. Это все осложняется тем, что мне нежелательно приближаться к столице и попадаться на глаза другим магам.

— Тебя ищут?

Кристина ни капельки не изменяла себе — как всегда не спешила довериться незнакомым, зато с упорством следователя выискивала нестыковки в речи и собирала информацию о человеке.

— Сейчас — нет. Но если встретят — может и начнут.

— Что ты такого натворил?

Я заметила, как Беонвен смешался, будто не знал, что бы такого ответить.

— Ничего такого, что помешало бы вам путешествовать со мной.

— Так уже ж мешает.

— Это тебе так кажется.

Подруга недовольно поджала губы и нахмурилась. Беонвен дернул бровями — я заметила уже — так забавно он выказывал свое удивление или волнение. И, похоже, не подозревал об этом, потому что в остальном лицо ничем не выдавало его мыслей.

Его скрытность была в общем-то логичной — он нас видел в первый раз — но сам по себе тот факт, что он скрывается, должен был бы меня насторожить. Я прислушалась к себе: интуиция молчала, ей по-прежнему нравился этот парень.

Кристин

Не обращая больше на меня внимания, Беонвен снял с деревянного колышка шляпу и вышел на улицу.

— Никуда не выходите, заприте дверь изнутри. Если кто-нибудь придет, не показывайтесь.

Затягивая подпруги, маг с сомнением посматривал в нашу сторону, будто не был уверен, можно ли нас оставлять одних. Закончив седлать жеребца, Беонвен протянул мне ключ. Забирая его, я нечаянно коснулась пальцев мага. Маг отдернул руку, чуть не уронив ключ, но справился с собой. Никак не объяснив свое странное поведение, он уже поставил ногу в стремя, но, внезапно передумал. Повернувшись к нам, он, слегка хмурясь, произнес:

— На будущее. У нас не принято прикасаться к рукам . Прикосновение — это привилегия только для очень близких. Следите за этим — я переживу, но кто-то незнакомый может принять ваш жест за оскорбление. И не дай вам боги прикоснуться к магу без его просьбы.

Мне стало неловко за нечаянное касание. Беонвен прямо не сказал, но ему явно было неприятно.

— Странные какие-то у вас обычаи, — я пожала плечами, — И что — в толпе не толкают?

— Толкают, конечно. Но стараются избегать этого. Да и я не о таком прикосновении говорю, ты же понимаешь.

— Не понимаю.

— К ладоням не стоит прикасаться, особенно пальцами или ладонями. Прикосновение к голой коже, особенно к лицу и кончикам пальцев — это действительно очень интимный жест, только для близких. У магов это еще и способ передавать магию.

— А-а-а. — Мне в голову пришел новый вопрос: — А как отличить мага?

Беонвен на секунду задумался.

— Они увереннее держатся, обычно одеты богаче других, но на руках нет ни колец, ни браслетов. Еще магов можно узнать по пальцам, но для этого нужна практика. У многих медальоны с буквами или символами.

Я скептически на него посмотрела, медленно обведя взглядом с головы до ног. Маг отмахнулся.

— На меня не смотри. Я специально стараюсь не афишировать свой статус. Но руки не спрячешь.

И действительно, хотя широкие ладони мага с короткими тонкими, будто раздавленными на кончиках, пальцами, сложно назвать красивыми, их движения, отточенные, выверенные до миллиметра, завораживали.

Беонвен уехал, а мы пошли смотреть, что там с вещами. Он еще после обеда вытащил сундук с одеждой гостиную. Там была хорошая лампа и небольшое зеркало. Порывшись в сундуке, мы пришли к выводу, что вся одежда мага, за малюсеньким исключением, состоит из штанов и рубах немарких оттенков разной степени заношенности. Отобрав пару комплектов поприличнее, мы попытались подогнать их под себя. Швеи из нас вышли так себе, особенно из меня, но рукава подрубить и пояс ушить смогли. Хорошо, что маг был не богатырского сложения, хотя и не особо хрупкого. Плечи, правда, так и остались велики, но в целом получилось не слишком уродливо.

Пытаясь в небольшое зеркало увидеть хоть что-то, я подумала, что стала похожа на мальчика: болтающиеся одежки отменно скрывали все признаки женской фигуры. Я так и не решила, хорошо это или плохо, если учесть что мы долго будем в дороге. А вот Эсме, несмотря на то, что была не намного крупнее меня, смотрелась в перешитых одежках вполне себе по-женски.

Работа была закончена, а времени оставалось еще много. Эсме засела за книгу, которую одолжила у Беонвена, а я отправилась исследовать дом. Он был небольшим: две спальни, гостиная, кухня и кладовая. В общих комнатах и нашей спальне ничего особенного не было — только необходимые вещи. Я просмотрела корешки книг на полке в гостиной. Читать с непривычки оказалось трудно, но я быстро адаптировалась. Не знаю, насколько набор книг был типичным для этой местности, но мне он ни о чем не сказал: сборник бытовых заклинаний, травник, записки путешественников по Тенуру и Орбу, несколько книг на незнакомых языках. Недолго поколебавшись, я зашла в комнату Беонвена. Незаправленная кровать и легкий беспорядок на тумбе, которую он использовал как письменный стол, заставили меня усмехнуться: ничто человеческое магам не чуждо. Но ничего интересного ни на тумбе, ни в комнате не было.