Воин Нового Рассвета (I - I X)

— Постой, постой, Гаротар! Мальчик немного переволновался, с кем не бывает. Пока не стоит его убивать, — вкрадчиво проговорил он. Затем, обратившись к воину, продолжил:

— А ты, недоумок, еще только хоть раз посмей повысить голос на меня. Я, конечно, все могу понять — Топи и вправду довольно опасное место, — но впредь помни о моем предупреждении. И вообще, сегодня ты уже не раз сердил меня. Тебе сильно повезло, что весь вечер у меня было такое прекрасное настроение.

— Довольно опасное? Я бы сказал, смертоносное! Начнем с того, что там издревле живут н'дизарды! Кроме них, там обитают еще сотни разных тварей, которые только и ждут возможности полакомиться свежим мясом! Топи прокляты! Там нельзя находиться! — никак не мог успокоиться воин, стиснутый мощными руками "мальчиков". Как выяснилось, он уже успел неизвестно каким образом осторожно вправить себе покалеченную сокрушительным ударом челюсть. Иначе вряд ли возгласы воина были бы столь громкими и внятными.

— Ну-ну, потише, юноша. Конечно, ты прав, но другого пути у вас просто не может быть — перевал наверняка уже перекрыт императорскими войсками, а по-другому к интересующему нас ущелью не добраться — только через Топи. Хотя... Другой путь все-таки существует. Прямиком через Хинрик-Заан. Ты предпочитаешь верную смерть возможной? — вкрадчиво осведомился Лорос. Воин промолчал. — Вот и славно. Все, я устал и желаю отдохнуть. Приходи ко мне завтра днем, после полудня. Я познакомлю тебя с твоими будущими друзьями и снабжу тем, что тебе понадобится в дороге. А еще подробнее расскажу о вашем путешествии и задачах. До свиданья, Риалонд. Мальчики, проводите его, — указал жирным пальцем на дверь толстяк.

Немного позже человек в доспехах уже сидел на земле около особняка Лороса, выброшенный оттуда заботливыми "мальчиками". Все изрядно помятое тело болело, поврежденная челюсть саднила, как будто ее царапали ржавым лезвием, но Риалонду было не до этого. Он размышлял о своей участи.

Сбежать и вправду не удастся. Конечно, несколько лун он сможет скрываться в каких-нибудь отдаленных деревнях, а что потом? Его все равно найдут — если у Толстяка Лороса есть свои люди даже в императорском дворце, отыскать какого-то беглеца ему не составит большого труда... А затем — долгая, страшная, мучительная смерть. Как изобретателен в этом плане Лорос, воин знал не понаслышке. "Пожалуй, даже самому императору есть чему поучиться у Толстяка. Да уж, ну и денек выдался. Подумать только, Лорос, оказывается, интересуется старинными легендами", — недобро усмехнулся Риалонд. "И как только меня угораздило с ним спорить? Ведь отлично же понимал, чем все это закончится", — укорил себя он.

В прохладном воздухе уже повисла ночная тьма. Надо было где-то переночевать перед грядущим путешествием, да и выпить пару кружек эля и хорошенько поесть тоже бы не помешало. В гостях у толстяка кусок просто не лез в горло. И воин, осторожно поднявшись, побрел в ближайший трактир.

IV. "Новые друзья"

Прохладное утро уступало место жаркому дню, уже не сопротивляясь палящему пыльному зною. Время медленно переваливало за полдень.

Огненный диск солнца висел почти посередине ярко-синего неба, не оттеняемого даже нежнейшими облаками. Его ослепительные лучи уже проникли в узкое мутное оконце крохотной комнаты для постояльцев. И теперь они ярко освещали почерневшие бревенчатые стены, покрытый окаменевшей грязью пол, тесную низкую кровать, застеленную драным покрывалом, и навзничь лежавшего на ней широкоплечего черноволосого человека, который беспокойно ворочался и раскатисто храпел во сне. Сияющие посланцы дневного светила теперь невыносимо жгли тело этого человека, нагревали твердую кожу доспехов, которые, по всей видимости, он даже не удосужился снять перед сном. А особенно терзали они голову несчастного, и без того истязаемую невероятным страданием.

"...О боги, как же болит голова..." — Риалонд попытался встать. Не получилось. Он смог лишь слегка приподняться на измятой постели, а затем незамедлительно рухнул обратно. Сделав еще одну не менее жалкую попытку, воин полностью выполнить задуманное все же не сумел, но зато безвольно сполз на грязный пол. И голову сразу же словно сжали мощные, жесткие и очень горячие мохнатые лапы. От вырвавшегося глухого стона несчастная голова заболела еще сильнее. Как будто сжимающих ее мохнатых лап стало в три раза больше.

"Проклятье, чем же, интересно, разбавляет свое пойло этот подлец-трактирщик? Вроде никогда я еще так не страдал от похмелья... И ведь, главное, выпил-то немного... Обидно. Знал бы, что все равно утром буду так себя чувствовать, пил бы вчера в два раза больше... Все равно хуже уже быть не могло..." — изредка выныривая из тяжкого забытья, рассуждал Риалонд.

Еще немного полежав на немытых досках, воин вспомнил жуткие рассказы о насекомых, которые могут заползти в рот и уши и которыми кишмя кишат все окрестные таверны. Во всех этих историях обязательно фигурировали отложенные в человеке яйца, огромные отвратительные личинки и чудовищно распухшие части тела. Передернувшись от омерзения, Риалонд постарался приложить все усилия, чтобы все-таки занять вертикальное положение в пространстве. Как ни странно, на этот раз все прошло вполне успешно. Через непродолжительное время он уже почти твердо стоял на ногах и пытался унять окончательно разбушевавшуюся боль, которая раздирала все тело мелкими серповидными когтями.

Покачавшись немного, воин нетвердо подошел к закопченной стене и навалился на нее. Жить сразу стало легче, и мир перестал казаться таким жестоким и несправедливым. Постояв так еще чуть-чуть, Риалонд вспомнил что-то еще менее приятное, чем рассказы о мерзких насекомых. А именно то, что солнце уже почти в зените, а он так и не почтил своим присутствием милого дядюшку Лороса. Дядюшка Лорос будет очень недоволен, а в чем может выразиться это недовольство, воин предпочел не думать. Поэтому он оставил благодатную стену, искренне сожалея об этом, и старческой походкой поплелся к умывальнику, висевшему на противоположной стене.

И вот уже Риалонд стоял на крыльце приютившего его трактира, прикрыв рукой от полуденного солнца воспаленные глаза. Легкий ветерок овевал лицо воина, а веселое чирикание укрывшихся от жары в густой листве огромного дерева птиц услаждало его слух. Вернее, услаждало бы, если бы самочувствие Риалонда не было столь плачевным. Но боль и мысли о Толстяке Лоросе отнюдь не способствовали восприятию прекрасного, и воин, тягостно вздохнув, двинулся по улице, пытаясь найти взглядом роскошный особняк Толстяка.

"Ну как, как я умудрился так вляпаться? Такие деньги должен этому жирному пройдохе! Теперь вот будь любезен, присоединяйся к походу и топай впятером через Топи. Попал в кабалу из-за собственной тупости!" — снова вернулся Риалонд к обдуманным множество раз за последние две луны, но от этого не менее печальным мыслям, которые неизменно приходили к нему, когда воин шел к Толстяку. — "Чувствовал же ведь, что дельце сильно попахивает, хоть и опыта в этом почти никакого нет, все равно чувствовал! Конечно, чего проще: посиди часа четыре рядом с накрытой холстиной телегой, посторожи товар, чтобы какая-нибудь пьянь чего не утащила ненароком, и получишь неплохое вознаграждение! А товара там было столько и такого, что мне за три жизни не расплатиться... Вот ведь дубина! Зачем взялся? Одной только дури три больших мешка, ковры из восточных халифатов, отбеленные шкуры кваггиров с севера, обсидиановые кинжалы и целые россыпи каменных побрякушек от этих... Наследников Солнца... И еще полно всего. Наверняка сами же прихвостни Толстяка по его приказу меня и огрели бревном по затылку, никто не мог в здравом уме на имущество Лороса глаз положить. Да еще и увезли все так быстро, я через четверть часа очнулся — ни воров, ни товара... Болван, ох, какой болван..."

Конечно, разыскать дом Лороса среди убогих лачуг этого квартала было нетрудно. Риалонд, немного посомневавшись, но снова решив, что терять ему нечего, взялся за массивное кованое кольцо и негромко стукнул им в обитую потемневшей кожей дверь.

Дверь распахнулась, а спустя мгновение несколько крепких рук втащили воина внутрь и завязали ему глаза. "Весьма странный способ принимать гостей", — подумал воин.

Вновь увидел свет Риалонд только в той самой комнате, где вчера у него состоялась встреча с Лоросом. Сейчас хозяин опять важно восседал в своем внушительном кресле, потягивая из мутно-прозрачного глостилитового кубка вино. Все здесь было по-прежнему, даже золотые монеты на ковре лежали точно так же, как раньше. Отличие заключалось лишь в одном: сейчас толстяк был тут не один.

Помимо самого Лороса и Риалонда, в комнате находились еще четыре человека — как и обещал толстяк. Компания, мягко говоря, подобралась довольно странная. Одного из "будущих друзей" воин узнал сразу. Им был тот самый громила-"мальчик", который вчера столь бесцеремонно пытался убить Риалонда ударом о стену. Этот факт сразу не слишком понравился воину, но он попытался скрыть свое недовольство, насколько это только представлялось возможным. В любом случае, выбирать не приходилось.

Зато трое других были ему незнакомы. Первый из них, сумрачный тощий человек, хранивший каменное выражение на узком остром лице, по всей видимости, тоже был одним из приспешников Лороса. Кожа его казалась чересчур бледной, словно ей очень редко удавалось оказаться на солнце, а хрящеватый длинный нос, слегка свернутый на сторону, судя по всему, раньше часто бывал сломан. Но вот следующий — седой старик с длинными, опрятно зачесанными назад волосами и благообразным лицом, подернутым темными старческими пятнами, как стоячее озерцо ряской, — бесспорно, не имел с Толстяком ничего общего. Об этом говорил и сильный страх, явственно чувствующийся во всем его облике. Старик был ощутимо напуган тем, что сейчас вынужден находиться здесь.

А вот третий... Третий "друг" был девушкой. Да еще какой девушкой... Таких в своей недолгой жизни Риалонд никогда еще не видел. Обычно он имел дело либо с дородными краснощекими крестьянками, либо с грубоватыми худосочными горничными, которые беспрерывно и с упоением щебетали о том, как правильно стирать хозяйское белье так, чтобы оно почти не мялось. Даже та, самая первая, из-за которой, в конечном итоге, он и оказался здесь, в сравнении с ней казалась очень уж обыкновенной. А вот эта девушка разительно и выгодно отличалась от них в первую очередь внешностью. Темноволосая, стройная, смуглая, с немного неправильными, но по-детски мягкими чертами лица, она обладала удивительно гармоничным сложением. Ее даже не портили чересчур, пожалуй, полноватые от развитых мышц ноги. Ростом она оказалась немного выше, чем Риалонд, который себя низкорослым вовсе не считал.

Все это стало первым, что бросилось в глаза воину. Он даже почему-то не обратил внимания на ее грудь. Девушка сжимала в сильных и мускулистых, но при этом очень изящных смуглых руках большой лук весьма искусной работы и проверяла, достаточно ли туго натягивается тетива, поставив одну ногу на крохотный столик и совершенно не обращая внимания на появление Риалонда. Проверив тетиву, она аккуратно сняла ее и намотала на деревянную катушку.

Воин был поистине впечатлен. "Эх, и где только Толстяк Лорос берет таких красоток", — с легкой завистью подумал он.

А упомянутый толстяк тем временем недовольно взирал на Риалонда со своего удобного кресла. Он перевел взгляд на распахнутое окно, всем своим видом показывая, как возмущен опозданием воина на столь важную встречу. Двое его головорезов, по всей видимости, полностью разделяли чувства хозяина. Это можно было прочесть по их грубым и мрачным лицам. Казалось, они только ждут приказа, чтобы расправиться с не в меру наглым деревенщиной, который мало того, что задолжал кучу денег, так еще и осмеливается опаздывать к самому Толстяку Лоросу! Но приказа не последовало. Скорее всего, толстяк решил пожертвовать своим самолюбием ради выполнения своего "маленького каприза", как он сам любил выражаться.

Неприятное для Риалонда молчание вскоре было прервано вкрадчивым голосом Лороса.

— Добрый день, мой мальчик. Ну как, неплохо выспался сегодня, а? — с легкой иронией спросил он и облизнул пухлые губы.

— Знаешь, Толстяк Лорос, в ваших трактирах подают такую дрянь вместо выпивки, что пропадает малейшее желание возвращаться туда, — невесело протянул воин, голова которого по-прежнему раскалывалась от боли.

— Я там не был уже лет пятнадцать. Да, нравы нынче уже не те, что были... — с деланным сожалением заметил толстяк. Девушка ослепительно улыбнулась, и воин машинально отметил, что таких жемчужно-белых зубов ему еще видеть тоже не приходилось.

— И не говори. Ладно, давай приступим к обсуждению нашего путешествия, не возражаешь? — осторожно поинтересовался Риалонд.

— Конечно, мой мальчик, не возражаю. Собственно говоря, я вас для этого тут и собрал. Так... Кхм, — откашлялся Лорос, а затем продолжил уже с торжественными интонациями в голосе. — Ну, значит, вот перед вами первый из вашей маленькой команды — Гаротар, мой любимчик. Смотрите, какой силач, — гордо раздув щеки, произнес толстяк и похлопал "мальчика" по налитым громадным мускулам. — Говорят, в нем течет кровь риглакоров. Не знаю, не знаю... Он и вправду очень силен, и кожа у него сероватая... Впрочем, это неважно. Он будет мощным подспорьем в ваших грядущих подвигах, — мечтательно договорил Лорос.

Гаротар равнодушно отвернулся, заслонив дневной свет своей широченной спиной. Риалонд заметил, что его необъятная шея сзади густо поросла черной шерстью. "Гляди-ка, и вправду риглакорское отродье. Да уж, с кем только не приходиться работать", — мысленно плюнул воин.

— Ага. Дальше. Дальше я имею честь представить вам Аскироца — одного из лучших... гм... людей для выполнения тонкой работы, которых я когда-либо знал! А уж поверьте мне, я общался с очень многими представителями его профессии. Он поможет вам, если вдруг на вашем героическом пути встанет непредвиденное препятствие в виде некого древнего замка или тайника, — продолжал Лорос.

Представитель загадочной тайной профессии тоже, как и неотесанный потомок риглакора, не посчитал нужным почтить своим вниманием Риалонда, продолжая молча точить кинжал о каменный брусок. Хотя Риалонду, впрочем, он тоже был абсолютно безразличен.

Лениво посмотрев на дверь, Гаротар прошелся по комнате и потер пальцем заметную вмятину посередине лба, где так и не вырос третий, слепой риглакорский глаз. Толстяк нетерпеливо потер руки и вновь заговорил.

— А вот заручиться помощью этого человека было довольно сложно... Хотя для меня нет ничего невозможного, как вы уже поняли. Так ведь, уважаемый Химмирдарн? — насмешливо поинтересовался Лорос у испуганного старика. Тот задрожал и поднял голову, будто ожидая удара. Его седые волосы растрепались, и всем своим жалким и трепещущим видом он вызывал у Риалонда жгучую жалость. "Любопытно, как он ввязался в эту нелепую историю с дурацкими легендами. Наверное, так же, как и я. На преступника он совсем не похож. Значит, тоже деньги", — мелькнула мысль у воина.