Александр. Великий поход

И здесь судьба сыграла с египтянами злую шутку, полностью переиначив былую историю во времена правления отца Оха. Находившиеся в рядах противоборствующих армий греки, вновь завязали переговоры между собой. И если предыдущий персидский монарх, пожалел денег для своей ударной части войск, то его сын превзошел своего отца щедростью.

Командовавший обороной города родосец Ментор, быстро согласился на уговоры своего землякам из числа греческих наемников Оха, едва ему была предложена двойная цена за смену хозяина. Так, новый монарх персов смыл прежний позор с их оружия, взяв Мемфис с помощью измены его защитников.

Это известие сильно поколебало решимость и желание других греческих наемников сражаться за египетского фараона под стенами Пелусии. Напрасно Нектанеб взывал к их чести и достоинству. Получив заверение в милости со стороны Артаксеркса в виде двойной платы, они спокойно перешли на сторону персов, оставив египтянина один на один со своим старым врагом.

Заняв Мемфис, Артаксеркс двинулся к Пелусии, где в кровавой схватке разгромил главные силы преданного греками фараона. В этой битве, Ох полностью утвердился в верности и преданности ему евнуха Багоя. Египтянин наравне со всеми сражался в этом бою, твердой рукою убивая своих соотечественников во славу персидского владыки.

Фараону Нектанебу удалось бежать с поля боя. Прихватив большую часть своих сокровищ, он отправился вглубь страны.

Вступив в мятежную страну, Артаксеркс вновь показал свою жестокость, начав карать египтян за все ими содеянное зло в отношении персидской державы. Многие города Египта были преданы разграблению, храмы опустошены, а укрепления вокруг городов были срыты.

И вновь Багой верой и правдой служил своему повелителю, лично возглавив гонения на непокорных царю египтян. Без колебания разрушал он их жилища, опустошал и разрушал храмы, предавал смерти всей тех, кто только не пожелал принести покорность новому владыке страны.

По приказу царя, Багой возглавил войско, отправившееся на юг для поимки беглеца Нектанеба. Разбитый фараон укрылся в Фивах, но едва стало известно о приближении персов, как он поспешил укрыться за нубийскими порогами не дожидаясь, погони.

Судьба изгнанника была печальной. Радушно приняв беглеца у себя во дворце, местный правитель поспешил избавиться от Нектанеба обычным для тех времен способом.

Во время очередного пира в честь дорогого гостя, черные стражники ловко накинули шелковую петлю на потерявшего осторожность беглеца, доверчиво развалившегося на мягких подушках, созерцая возбуждающие танцы нубийских девушек. Обмякшее тело было незамедлительно сброшено в один из потайных колодцев дворца нубийского правителя. В его глубине находились нильские аллигаторы, в чьих желудках нашел свое последнее пристанище фараон Нектанеб.

Вместе с ним тот же путь совершили его два сына и ближайшие слуги, которых для нубийского владыке не было никакого смысла оставлять в живых. На другой день было официально объявлено, что дорогой гость отбыл на юг, где его следы полностью затерялись.

Таким образом, все египетские сокровища достались нубийцам, за исключением той части, которую предусмотрительный Нектанеб, отправил вместе со своим побочным сыном Мефреном в Грецию, много лет назад. Молодой человек совершил длительное путешествие по городам Эллады, прежде чем осел в Амфиополе, дожидаясь вестей с далекой родины.

Узнав о покорении Египта, он с нетерпеньем стал ждать своего отца, но так и не дождался его. Мефрен вскоре погиб под мечами солдат Филиппа македонского взявшего штурмом этот богатый портовый город.

Узнав через шпионов о подлинной судьбе беглого правителя Египта, Багой с чистой совестью покинул Фивы, стремясь поскорее принести эту радостную весть Артаксерксу, но по прибытию в Мемфис его ожидал страшный удар.

Пока египтянин отсутствовал, гоняясь за фараоном, к которому у того были свои личные счеты, персидский владыка продолжал репрессии в отношении своих новых подданных и в своей жестокости перегнул палку. Стремясь унизить религиозные чувства египтян, он посягнул на их живого бога, быка Аписа.

Выехав из своего дворца, Ох столкнулся с процессией жрецов и людей, ведущих живого бога в его храм. Узрев оскорбление царского величия в том, что процессия перекрыла ему дорогу, Артаксеркс пришел в ярость и, схватив у оруженосца секиру, раскроил нечастному животному его правое бедро.

Ободренные столь смелым поступком своего царя в отношении чужого бога, телохранители из числа 'бессмертных', немедленно добили бьющегося от боли поверженного идола, вместе с сопровождавшими Аписа жрецами.

Негодующие крики участников процессии и сопровождавших их людей, Артаксеркс расценил как начало бунта и отдал приказ сопровождавшим его секироносцам и греческим гоплитам об истреблении мятежников. Пожелания царя было незамедлительно выполнено, благо большинство сопровождавших процессию людей были безоружны.

К пролитию крови своих единоверцев, Багой отнесся спокойно, но вот унижение и убийство живого бога, потомок блистательных фараонов простить царя не смог.

Сводный брат уничтоженного Нектанебом I претендента на египетский трон, Багой бежал из страны, поклявшись жестоко отомстить всем своим обидчикам и вернуть себе власть над страной. Единственной силой способной помочь ему исполнить свою клятву были персы, и он без долгого раздумья пошел в прислужники к Артаксерксу. Так начался его долги и непростой путь отмщения.

Пока интересы персидского царя полностью совпадали с интересами египтянина, он был его самым преданным слугой. Трудно было найти среди окружения царя человека, который выполнял волю царя также быстро и решительно, чем египтянин Багой. Благодаря этому, он быстро возвысился и стал близким царю человеком.

Оказавшись в Египте, Багой легко мирился с жестокостью Артаксеркса, умело извлекая из неё свою выгоду из обрушившегося на Египет несчастья.

Умело играя на чувствах царя, он подставил под мечи персов многих обидчиков его семью. За короткий срок погибли все, кто когда-то приложил руку к поражению его брата в борьбе с Нектанебом за верховную власть над Египтом.

Во многих репрессиях, ради укрепления доверия царя он принимал участие лично. Без малейшего сожаления он убивал мужчин и женщин, жрецов и сановников, военных и начальников тайной стражники, их родных и близких. Все они испили чашу мук и страданий, как некогда их испил молодой Менкаур, спешно покинувший страну через Синай.

Решимость Багоя в пролитии крови своих соотечественников укреплял тот факт, что все его близкие были казнены или убиты по приказу фараона Нектанеба II, стремившегося полностью обезопасить себя от возможности появления новых претендентов на престол.

Ради утоления своей мести он, не колеблясь, отправил бы на плаху палача половину страны, но вот убийство живого бога, в уважении и почитании к которому он был воспитан с детства, Багой простить не мог. С этого момента, Артаксеркс Ох был обречен на смерть.

Благодаря своему высокому положению вблизи царя, Багой мог вполне устроить нападение на Артаксеркса религиозного фанатика или отравить владыку Персии. Однако у евнуха были более масштабные планы и замыслы. К тому же он предпочитал подавать месть в холодном виде.

Приняв столь важное и бесповоротное для себя решение, царский советник позаботился, о своем побочном сыне. Его мать, танцовщица, скончалась в родах и Багой, оставил младенца накануне своего бегства из Египта в надежной и верной семье.

Пользуясь своим высоким положением, он отдал мальчика в жреческую школу при храме бога Тота. При этом действовал Багой хитро, через третьи руки, что не позволяло жрецам понять, чья высокая воля стоит за этим решением.

После египетского похода прошли годы, но желание Багоя отомстить Оху за смерть Аписа лишь только укрепилось. Оставаясь по-прежнему внешне верным и преданным своему господину, он с каждым днем все отшлифовывал и отшлифовывал свой тайный инструмент возмездия, стремясь создать его все более и более ужасным и изощренней.

По прошествию лет он сделался правой рукой шахиншаха. Вместе с ним, Багой внимательно слушал доклад своего тайного персидского осведомителя, прибывшего в Сузы с сообщением о положении дел в Греции после победы македонского царя при Херонеи.

Артаксеркс принял шпиона в малом тронном зале, гордо откинувшись на резную спинку кресла и властно уперевшись ногами в маленькую тронную скамеечку. Его мощные руки, грозно лежавшие на ручках трона, украшали два массивных золотых браслета, искусно оправленные большими сапфирами, любимым камнем повелителя.

В отличие от своего отца, правитель персов терпеть не мог колец и перстней, и единственная золотая печатка, украшавшая его указательный палец, была данью традиции. Ею, персидские цари утверждали свою царскую волю написанную писцами для подданных.

Черные густые волосы пятидесятилетнего правителя, аккуратно уложенные на голове вместе с тщательно расчесанной бородой, уже имели отметки седины, но они его нисколько не портили. Вместе с пронзительным энергичным взглядом, они составляли образ, который, по мнению, как самих персов, так и прочих народов персидской державы, олицетворял подлинного властителя этого огромного царства.

Царь Артаксеркс давно внимательно наблюдал за активностью македонского владыки, раньше греков признав в нем, не только нового кандидата в гегемоны Эллады, но и опасного для Персии человека. Слова тайного осведомителя полностью подтвердили самые худшие опасения персидского владыки.

Доверенное лицо царя, он долгое время находился в Греции под видом малоазиатского купца и вот явился в Сузы с важным известием. Коринфский союз греческих полисов избрал македонского царя Филиппа верховным главнокомандующим всех эллинских сил для борьбы с персами.

— Ты понял, о чем идет речь, Арша? — испытующе спросил Артаксеркс своего двадцатилетнего первенца. Его ему подарила любимая жена и сводная сестра, персидская царица Атосса. Похожий на царя не только лицом, но и духом, он был достойным наследником своего отца. Властно сдвинув подобно Оху, густые темные брови, царевич уверенно произнес:

— Греки намерены вернуть себе Ионию отец, и потому сбиваются в единую кучу перед большой войной.

Монарх одобрительно кивнул головой:

— Ты правильно говоришь о новой войне мой сын, но сбиваются они не по своей воле. К этому их понуждает македонский царь Филипп, хитрый и очень опасный для нас противник. Что тебе известно о его войске, Гарпал? — спросил владыка своего шпиона.

— У македонца очень сильное войско, царь. Самое лучшее во всей Элладе, — убежденно заявил Гарпал. — В битве при Херонеи его вооруженные сарисами воины, наголову разбили афинскую фалангу, а молодой царевич Александр своей кавалерией полностью уничтожил 'священный отряд' фиванцев. Я был на этом поле после битвы, и оно представляло собой ужасное зрелище.

При упоминании о наследнике македонского царя, лукавая тень пробежала в глазах Багоя. Он примерно догадывался, кто в свое время, мог наставить рога царю Филиппу. Стоя по левую руку от царя, ибо по правую руку располагался царевич Арша, Багой внимательно слушал рассказ Гарпала готовый в любой момент сказать свое мнение по обсуждаемому вопросу. За годы общения с царем, он полностью изучил привычки повелителя и прекрасно знал, когда и что он может спросить.

Внимательно выслушав мнение шпиона о силе войске македонского царя, Ох поинтересовался у Гарпала, почему же Филипп так мягко обошелся с Фивами и Афинами, удовлетворившись изгнанием из городов своих противников, не потребовав денег и покорности своей воле. Из Фив по его требованию было изгнано чуть больше ста человек, а из Афин вообще никого не изгнали. Не пострадал даже злейший враг царя — Демосфен.

Захваченный врасплох вопросом царя, Гарпал не смог сказать ничего путного, тогда как Багой дал уверенный ответ:

— Он не желает иметь у себя в тылу тлеющий очаг мятежа, на фоне готовящегося похода в Ионию, мой господин. Кроме этого македонцу необходим флот для переправы через Геллеспонт, а он в нужном для этого количестве, имеется только у афинян.

— Ты как всегда трезво мыслишь Багой, — похвалил царь своего советника. — Я полностью согласен с подобным выводом, и лишь добавив к сказанному, что кроме флота царь Филипп нуждается и в греческих воинах. Как бы, не были сильны его свирепые сариссофоры, они все же нуждаются в поддержке гоплитов. Не так ли, Гарпал?

— Совершенно верно, государь. В битве при Херонеи, весь левый фланг македонца состоял из греческих наемников, которыми командовал полководец Антипатр.

— В том, что македонец намерен напасть на нас в ближайшем будущем, я не сомневаюсь. Сможем ли мы остановим царя Филиппа и его союзников? Твое мнение Арша — обратился к царевичу Артаксеркс.

— Я ни минуты не сомневаюсь, наше славное войско, руководимое тобой государь, разгромит врага, едва только он ступит на землю Ионии. За все годы своего правления, с благословения великого Ахумуразды, ты блистательно показал всем друзьям и недругам нашего царства, как умеешь громить своих врагов — гордо произнес царевич, чем вызвал восхищенный взор у Гарпала.

— В твоих словах я слышу голос истины но, к сожалению, он ложен, — решительно не согласился с сыном царь. — Я всегда смотрел правде в глаза, и она не совсем такова, как ты говоришь, сын. У македонца сильная и опытная армия, воюя с который, даже имея тройное превосходство, я полностью не уверен в благоприятном для нас исходе битвы. Поэтому воевать с ним нужно очень осторожно, помня, любая случайность может решить исход всего дела. По этой причине не следует давать врагу решающего сражения у самых границ. Необходимо оборвать его связи с Элладой, увести от побережья вглубь страны. Навязать войну на истощения, когда, даже одержав победу над нашим войском, он не сможет в полной мере воспользоваться её плодами.

Ох, говорил твердо, уверенно и с его словами было трудно не согласиться.

— Если греки так сильны, тогда для борьбы с македонцем надо набрать как можно больше греческих наемников — быстро внес предложение царевич, чем вызвал радостную улыбку у самого царя.

— Дельная мысль, мой сын. Я тоже об этом думаю, когда размышлял о возможном вторжении греков в наши земли. Мы создадим три корпуса наемников по десять тысяч человек. Вместе с нашей тяжелой конницей и конными стрелками саков, думаю, смогут сражаться на равных с македонцами и их союзниками. У меня даже есть толковый командир этого войска — родосец Мемнон. Он прекрасно зарекомендовал себя в египетском походе, и у меня нет причин не доверять ему этот пост. Ты согласен с этим предложением, Багой или у тебя иные мысли?

Египтянин сдержанно поклонился царю в ответ на его желание узнать мнение своего советника и неторопливо произнес.

— Конечно, мы сможем создать такое большое наемное войско и мнение нашего владыки полностью верно, но есть более короткий путь в отражении вражеского нашествия.

Все с интересом обратили свои взоры в сторону бритоголового советника, но тот только сдержанно кашлянул и царь понял его скрытый намек. Евнух не хотел говорить в присутствии Гарпала, и царь велел ему удалиться.