Жизнь метаморфа

— Ну, я даже не знаю, — неуверенно произнёс Артур и бросил взгляд на жену.

Супруги ещё пытались приводить возражения, но почему-то всем вдруг стало ясно, что, в конечном счете, они согласятся.

* * *

Приют был мрачным зданием, построенным в готическом стиле. У большинства людей при взгляде на него возникало ощущение, что его не ремонтировали с момент постройки в глубоком средневековье. Поттер не относился к большинству людей, потому у него не просто возникало такое ощущение — он это точно знал.

А всё благодаря способности видеть ауры и прочие энергетические структуры. Вы спросите: как эта способность помогла ему распознать что-то связанное с историей здания, куда его собиралось упечь любимое государство? Всё просто — неодушевлённые предметы не имеют ауры в полном смысле этого слова, что, однако, не отменяет явление информационного следа, которое заключается в том, что почти все предметы, сделанные из естественных материалов, хорошо запоминают любые события.

Умение же эти следы считывать носило название психометрии, и было смежным с чтением ауры и телепатией. Поскольку же Гарри и тем и другим немного владел, в тот момент, когда он вошёл внутрь, на него обрушились кошмарные видения истязаемых людей. В основном это были женщины, хотя иногда попадались мужчины и даже дети. Всем им задавали приблизительно одни и те же вопросы: наводили ли они порчу на своих соседей? Вызывали ли бури, дабы уничтожить урожай и тем самым погубить прочих добрых граждан? Вступали ли в сношения с нечистым? Всё это пытались вызнать с применением таких "замечательных" средств как дыба, испанский сапог и раскалённое железо.

Для Поттера эти картинки стали полной неожиданностью, и если бы не его опыт телепатии с вторгавшимися ему в сознание голосами, то было бы ему очень плохо. А так он только поморщился и по аналогии попытался добавить защиту ещё и от излишне давящей информационно-насыщенной атмосферы здания. Не сказать, чтобы это у него получилось полностью, но приглушить возникающие в голове образы он смог.

Так вот, вернувшись к относительно нормальному функционированию (с того момента, как мальчик вошёл в помещение, он делал всё на автопилоте), Гарри тут же понял, что это произошло как нельзя вовремя — его вели к кабинету директора приюта. Видимо, перед окончательным зачислением в это учреждение все сироты встречались с директором лично. На взгляд Поттера процедура была в философском смысле ненужной, но в контексте его обновлённого плана как нельзя более подходящей.

Сам же план, зародившийся в период овладения телекинезом, если рассматривать его в динамике поначалу был всего лишь придумкой, по которой Дурслей должны были лишить опекунства над ним в связи с плохим обращением. На это улик бы хватило в любом случае. Затем он собирался сбежать из приюта и жить самостоятельно. С такими психокинетическими навыками как у него это не составило бы никаких проблем — можно вырубить какого-нибудь богатенького Буратино с помощью своей силы и забрать деньги, можно защититься от любых агрессоров... Но с обретением способностей к мысленному внушению план претерпел некоторые изменения. В частности, Дурсли были отправлены в психушку, а из приюта его скоро должны были усыновить — уж он бы нашёл "желающих". Хотя в принципе можно было просто состряпать фальшивую личность, которая якобы взяла на себя опеку над ним, и наслаждаться свободой. С деньгами, понятное дело, тоже проблем бы не возникло — вокруг ведь столько людей отчаянно желающих помочь "бедному сиротке".

И именно сейчас Гарри предстояло взять под контроль директора и обеспечить себе свободную безбедную жизнь. Поэтому он глубоко и медленно вдохнул, стараясь сосредоточиться, и вошёл в кабинет Джереми Лайта вслед за офицером Глейз.

"Кстати, может внушить ей, чтобы она меня усыновила?" — подумал Поттер, мельком бросив взгляд на Розу.

Глава 4. "Без бумажки ты — букашка", а также: "Привет, малыши!"

Я волком бы

выгрыз

бюрократизм.

К мандатам

почтения нету.

К любым

чертям с матерями

катись

любая бумажка.

Но эту...

Я

достаю

из широких штанин

дубликатом

бесценного груза.

Читайте,

завидуйте,

я —

гражданин

Советского Союза.

В. Маяковский

Но уже в следующее мгновение всяческие посторонние мысли вылетели у него из головы, и Гарри сосредоточился на директоре приюта, которым оказался на удивление молодой мужчина. На взгляд ему можно было дать максимум тридцать лет, а на лице у него "красовались" маленькие аккуратные усы, неприятно напомнившие Поттеру дядю Вернона. Но в отличие от последнего был он довольно худ и высок ростом, а его волосы не были такими прилизанными, как у родственника мальчика.

Когда дверь в его кабинет открылась, директор как раз работал над какими-то бумагами. Подняв от них голову, он вопросительно взглянул на Розу:

— Да, офицер..?

— Глейз, — закончила за него та, — Я привела к вам вашего нового "постояльца" — Гарри Джеймса Поттера, — кивнула полицейская на стоящего рядом паренька.

— Ах да, мне сообщили, что у нас намечается пополнение, — кивнул Лайт, и пристально рассматривая мальчика, поинтересовался, — Надеюсь, документы у вас с собой?

— Да, конечно, — Роза протянула ему папку, которую она держала в руках.

— Ну что ж, тогда вы можете быть свободны, дальше я разберусь со всем сам, — "намекнул" девушке директор.

— Хорошо, — согласилась мисс Глейз, но перед тем, как уйти, присела на корточки рядом с Гарри, слегка обняла его и сказала, — Надеюсь, у тебя всё будет хорошо.

После этого она покинула помещение. Как только за ней захлопнулась дверь, начальник приюта сразу же потерял своё довольно добродушное (хотя и представительное) выражение лица и, пробурчав себе под нос нечто нелицеприятное, перевёл взгляд на Поттера.

— Слушай внимательно, мальчишка, два раза повторять не буду... — начал мистер Лайт, видимо, собираясь объяснить Гарри что в этом приюте к чему.

Но что он там хотел сказать, и что он не собирался повторять два раза, осталось неизвестным, так как в этот момент Поттер резко поднял голову и пронзительным взглядом уставился в глаза Джереми. Тот сбился и побледнел, в голове у него потемнело, а его сознательная часть отключилась, предоставив править бал подсознанию, подчиненному через раппорт [1] малолетнему гипнотизеру.

Последний же, немного подумав, стал выспрашивать у своей "жертвы" интересующую его информацию. Дело спорилось. И даже более чем спорилось — Гарри невероятно повезло, что его привезли именно в этот приют, где директор за определённую сумму денег мог с лёгкостью оформить все необходимые документы на усыновление даже в том случае, если будущие "родители" по всем законам не имели права растить детей.

Так что теперь Гарри практически ничего не надо было делать — лишь внушить Лайту, чтобы он оформил все документы на его усыновление каким-нибудь несуществующим в действительности фиктивным лицом, по бумагам, однако, вполне успешно платящим налоги, имеющим паспорт и даже водительские права! Если бы подобное он попытался провернуть в обычном приюте, где его глава не имел соответствующих контактов с властными, но очень коррумпированными структурами, то вряд ли у него вышло бы хоть что-нибудь, а так... всё должно было пройти легко и безо всяких проблем.

Осталось только решить, какая у его будущего "родителя" и, соответственно, у него самого, будет фамилия. Немного подумав, Поттер пришёл к выводу, что Эванс — это то, что надо.

"Ну, что ж..." — довольно потёр руки Гарри, выйдя из кабинета Джереми через несколько минут, — "Теперь подождать с недельку и всё!"

После этого юный маг направил свои стопы на второй этаж, где ему было выделено место. (О том, как туда пройти, да и о том, что ему вообще выделили это самое место, он узнал из головы мистера Лайта.) Коридоры приюта представляли собой высокие гулкие арочные проходы, полы которых были устелены древними на вид ковровыми дорожками красного цвета, не гасившими звук шагов, а словно бы наоборот усиливающими его.

Оказавшись, наконец, перед искомым помещением, на двери которого стояла цифра "13", Поттер глубоко вздохнул и, с трудом открыв тяжёлую дверь, зашёл в комнату, где ему предстояло ночевать ближайшие несколько недель или около того. Это было небольшое, вытянутое и узкое помещение, вдоль стен которого стояло две двухъярусные кровати, а у торца рядом с окном находилась тумбочка. Она была в таком паршивом состоянии, что язык не поворачивался назвать её предметом меблировки. Кровати, впрочем, тоже выглядели не очень хорошо. Единственным, что в этой комнате было в неплохом состоянии, являлось постельное бельё. Оно было свежевыстиранным и явно новым. Видимо, директор хоть и экономил на воспитанниках, но о гигиене не забывал — ему не хотелось, чтобы дети подхватили какое-нибудь инфекционное заболевание, следствием чего могла явиться проверка его замечательного заведения теми структурами, с которыми у него не было налажено взаимопонимание посредством выплаты определённых сумм денег.

В общем, комната Поттеру хоть и не понравилась, но была она значительно лучше его собственного чулана.

— Жить можно, — резюмировал он и уселся на одну из кроватей.

Сейчас в комнате никого не было — воспитанники приюта, с которыми Гарри должен был делить комнату, находились на занятиях в школе, делать было нечего и потому Поттер, не раздеваясь, улёгся на кровать и принялся размышлять на тему того, чем же он займётся после собственного успешного "усыновления".

Идей была куча, но все они были разрозненными и мало реализуемыми на практике. Учиться ему не хотелось, хотя он и понимал, что хорошее образование никому ещё не помешало. Но смысла в этом Поттер никакого не видел — в конце концов, он легко мог добыть любое нужное ему количество денег. Лучше уж было заняться самообразованием. Так, по-крайней мере, он будет заниматься только тем, что ему действительно интересно.

Потом был ещё один момент, который его тревожил. И он, кстати, тоже имел отношение к образованию — Хогвартс, школа, где учились его родители. И даже не столько сам по себе Хогвартс, сколько волшебный мир в целом, и его, Гарри, в нём положение. Из монолога перепуганной Петуньи выходило, что он чуть ли не национальный герой волшебников, то есть — знаменитость. Причём знаменитость, которую восхваляет одна часть общества магов, а другая мечтает прибить при первой же возможности. Прибавить сюда всяких папарацци и прочих акул средств массовой информации, которые обязаны существовать даже в столь маленьком обществе, и вырисовывается не очень приятная картина — на него наверняка будут глазеть, кое-кто будет безо всяких причин обожать, кое-кто — ненавидеть. Но главное — он будет в центре внимания огромного количества людей, а оно ему надо? Да нет, конечно.

Проблема же была в том, что ему хотелось и дальше развивать свои магические силы, а для этого всё-таки лучше было бы иметь источники информации, в которых правда составляет больший процент, чем в том, что он уже успел изучить к сегодняшнему дню. Но опять же, стоит ли более быстрое изучение магии того цирка, который наверняка вызовет его появление и в котором он будет играть роль главного клоуна?

На этой-то мысли Поттер и заснул, погрузившись в какой-то странный, нечёткий сон. В нём он был чем-то сильно смахивающим на призрака и ему было чрезвычайно паршиво. Если бы к нему не поступала тоненьким ручейком жизненная сила, то скорее всего, он бы даже в сознании оставаться не смог.

Разбудил Гарри звук открывающейся двери — вернулись из школы воспитанники приюта, жившие в этой комнате. Их было, как и следовало ожидать, троё. Все они были приблизительно одного с Поттером возраста и одеты в приютскую униформу — чёрные брюки, чёрные же пиджаки и белые рубашки.

Увидев внутри новенького, они принялись беззастенчиво его рассматривать с поистине детской непосредственностью. Через минуту этого безмолвного осмотра один из них подошёл к Гарри и, протянув ему руку, представился:

— Майкл Карпентер.

Поттер пожал его длань и назвал "своё" имя:

— Гарри, — сказал он и после некоторой заминки добавил, — Эванс.

— Ну, что ж, — протянул Карпентер, — Добро пожаловать! Да, это вот Джим по фамилии Батчер, — Майкл указал на худющего мальчика со светло русыми волосами и выражением уныния на лице, — А это, — ещё один взмах рукой на этот раз в направлении черноволосого паренька с голубыми глазами, — Терри Гудкайнд.

— Будем знакомы, — подвёл черту самопровозглашённый Эванс и подумал: "А ведь если я буду носить другую фамилию и немного изменю внешность (в частности уберу этот чёртов шрам, по которому меня только кретин не узнает), то вполне можно будет пойти учиться в Хогвартс".

Майкл же, тем временем, попытался завязать беседу с новеньким, но тот на его вопросы отвечал односложно, а на предлагаемые для обсуждения темы, долженствующие заинтересовать всякого мальчика их возраста, либо вообще не реагировал, либо отвечал с каким-то непонятным выражением на лице, словно боксер, к которому подошла маленькая девочка и сказала: "Дядя, я тебе сейчас в нос дам!" В общем, минут через пятнадцать он от него отстал, решив, что Эванс высокомерный зазнайка. А подумав так, он с товарищами покинул комнату и куда-то ушёл, видимо, играть или заниматься чем-нибудь настолько же интеллектуально продвинутым.

Гарри же откровенно обрадовался, когда этот, как он его назвал про себя, "малыш" наконец-то отвалил. Честно говоря, на протяжении всей беседы с Майклом его не покидало ощущение того, что он попал в ясли и вынужден "общаться" с находящимися там карапузами. Ещё у Поттера стали мелькать сомнения по поводу учреждения куда его поместили: не было ли там в названии приписки, что это приют для умственно отсталых детей? Ведь и Карпентер, и его товарищи — Гудкайнд и Батчер, вели себя настолько незрело, что... что просто уму непостижимо! Или это он их опережал в развитии и психологически был старше?

Как бы там ни было, Поттер решил пока не забивать себе голову этими вопросами и заняться медитативной тренировкой. Привалившись к стене, около которой стояла кровать, он начал успокаивать и углублять дыхание, наряду с проведением классических релаксационных упражнений, которые использовали визуализацию шара света, летающего над телом. Закончив это упражнение, он приступил (точнее — попытался приступить) к тому, чем уже давно хотел заняться — перестройке энергетических каналов организма.

По этому поводу Гарри никакой литературы не читал — он пришёл к этому сам. Дело было в том, что после использования относительно больших потоков энергии (например, при поднятии с помощью телекинеза такого кабана как дядя Вернон) в организме возникали всяческие неприятные ощущения — ноги начинали гудеть, как после долгой ходьбы, мышцы ныли. Конечно, это случалось, только если действительно перетрудиться, но Поттер хотел застраховать себя от подобных последствий даже и в редких случаях. Кроме того, было ещё одно ощущение, которое Гарри не мог толком дифференцировать. Оно было чрезвычайно туманным, но, тем не менее, Поттер сумел кое-что из него понять — его энергетика, как и энергетика всех прочих людей, явно не была приспособлена к управлению большими потоками энергии. Так что в случае, если человек желал распоряжаться действительно серьёзным могуществом, ему надлежало переработать картину собственной энергетики. У Гарри, то ли благодаря самому наличию метаморфических талантов, то ли тому, что он уже поменял кое-что в своём организме с помощью вышеупомянутых способностей, энергетический кокон не нуждался в настолько уж сильной коррекции, но кое-какие изменения должны были быть внесены.