Дочь двух миров

Шустро она бегает, — мелькнула ехидная мысль, и тут же сменилась не менее саркастичной, а чего я собственно говоря ожидала от шеосса? Ведь поняла уже что у них и способности и физические возможности намного больше человеческих. Поэтому зря она меня предупреждала насчет дома, никуда я не побегу. И не из-за уверенности что меня и найдут и догонят и поймают и назад приведут. Просто я даже не представляю, в какую сторону отсюда бежать. И значит мне остается самый паршивый и тупой из всех возможных вариантов, положиться на судьбу и молча ждать ее милостей.

На душе стало тоскливо, словно погода испортилась и снова дождь зарядил, захотелось плакать, ругаться и есть. И если к первым проявлениям слабости я всегда относилась с презрением, то последнее меня воодушевило. Спрыгнув с кровати я попала ногами на что-то мягкое, глянула и вдруг словно солнышко в душе взошло. Перед кроватью стояли неказистые тапочки, явно самодельные и далеко не новые, но это было не главное. Раз она с утра первым делом подумала обо мне и откопала где-то эту обувку, значит верила, что у меня хватит ума никуда не бежать.

Натянув тапки я уже спокойно спустилась вниз, прошла на кухню и обнаружила новое свидетельство заботы шеосса. На столе стояла миска с жареными или печеными грибами и пахли они почти как наши... вернее, бывшие наши. Еще нашелся кувшинчик с каким-то компотом и свежий хлебец.

Значит, пришло понимание, хозяйка встала еще раньше, чем разбудила меня, и позаботилась о еде. И за это я простила ей половину вчерашних обид. Но пока не все... могла ведь сразу объяснить все по-человечески?

Или все же не могла? Появились смутные сомнения, пока я завтракала и убирала на полку остатки еды. Мне еще пообедать нужно будет, если она снова заявится после заката. А вот чем заняться до того времени я и думать не собиралась. Сходила в сенцы, заперла двери, обошла комнаты, которых оказалось кроме кухни всего две. Маленькая спаленка как та, где я спала и вторая, побольше. В ней тоже была постель, но стена напротив была увешана полками и шкафчиками, а у окна стоял основательный стол с явно алхимическими принадлежностями. Закопченный котелок над горелкой странного вида, узнаваемые весы и мерки, ступки, бутылки и пузырьки, терки и пинцеты нескольких видов.

В этой комнате я ни к чему не прикоснулась, постояла посредине, внимательно рассматривая незнакомые вещицы, потом вежливо попятилась и вышла. И засов на двери задвинула, поминая Беса добрым словом. Он мне все детство рассказывал сказки, но не так, как большинство бабушек. Дед обязательно разбирал ситуацию досконально, как хороший следователь, и так ловко задавал вопросы, что я своим умом находила ошибки главных персонажей, выносила им приговор и навсегда запоминала, почему нельзя вести себя так беззаботно и самонадеянно как Колобок, и без спросу совать нос в чужие шкафы и закутки, как несчастные жены Синей Бороды.

А я сейчас тоже в гостях... и хотя мне ничего брать не запрещали, интуиция просто вопила пожарной сиреной, что это может быть одной из проверок какого-то из пунктов, написанных на обороте листа. Того, который шеосс так и не дал мне прочесть.

Именно поэтому я вернулась в комнату и с чистой совестью влезла под одеяло. Неизвестно, что ждет меня впереди, но во всех случаях еще немного отдохнуть после вчерашнего потрясения не помешает.

Во второй раз я проснулась от духоты, и, едва распахнув глаза, запаниковала. Кто— то накрыл меня с головой мохнатым одеялом, сквозь которое едва проходил воздух. Я замахала руками, сбрасывая с лица мех, запуталась в нем, дернула сильнее и зашипела от неожиданной боли. Секунд пять приходила в себя, постепенно начиная осознавать свою ошибку, потом осторожно собрала пушистую копну и отвела в сторону.

Свежий воздух обдал вспотевшее лицо, принося облегчение и покой, и я наконец поверила в невероятную догадку. Никто меня душить не собирался, это выросли мои собственные локоны.

С невероятной, прямо-таки космической скоростью, которой и близко не наблюдалось, когда я сбрасывала шерсть в подвале Беса. Там у меня за ночь вырастало всего около сантиметра и по двору приходилось ходить в косынке или панамке. Благо забор дед поставил высокий, иначе соседи поумирали бы от любопытства.

А сейчас отведя с лица полузапутанные пряди я обнаружила что они опускаются ниже лопаток. И как назло нигде не завалялось ни расчески, ни заколок или хотя бы резиночки. Хотя это как раз понятно... если шеосс даже сбрасывает вечером шерсть, то рано утром снова влезает в зеленую шкуру и никаких расчесок ему не нужно. Но судя по тому, как запущен дом, хозяйка чаще ночует на дубу, а не тут. А там ей никакую шерсть сбрасывать не нужно.

Некоторое время я бродила по дому ища хоть какую веревочку, но так ничего и не нашла, только теперь обнаружив, что с тканью здесь напряженка. Не было полотенец и салфеток, не было простыней и одежды. Занавесок не было изначально, судя по отсутствию гардин или хотя бы гвоздиков, на которые бы они вешались. В результате я оторвала полоску от собственной рубахи и это далось очень нелегко, домотканое полотно оказалось намного прочнее родного трикотажа и тем более ситца, а ножниц и ножей нигде не нашлось. Идею отрезать полоску ткани магией я отбросила сразу, как безумную и опасную. Может мне и удалось бы снова вызвать огонь, но вряд ли получилось провести им по ткани как лазером. Скорее всего сожгла бы и единственную одежку и дом, ведь тушить его некому.

Поневоле пришлось идти в лабораторию, брать тупой колун, и используя дедов метод пробивать ткань положив ее на лезвие и постукивая молоточком. На это ушла уйма времени, и не будь у меня профессиональной выдержки, я бы бросила эту затею через пару минут. Но работа с камнями невольно учит терпению, настойчивости и вдумчивости. А еще аккуратности и осторожности, ведь отпиленный кусочек кристалла назад не приставишь. Поэтому в результате каторжного труда неказистую сероватую ленту я все же получила и гордо вплела в еще подросшие волосы.

Потом умылась и пошла обедать, решив что заслужила порцию грибов. Но войдя на кухню замерла от неожиданности. На столе стояли миска и кувшин и лежал хлебец. Несколько минут я недоверчиво рассматривала этот натюрморт, потом все же подошла ближе и коснулась хлеба рукой. Он был еще теплый. Значит кроме меня тут есть еще кто-то? И этот кто-то видел, как я целый час разгуливала по дому в одной юбке? Хотя и натянула ее повыше, как платье без плеч, но здесь такое считается признаком распущенности.

Или это какая-то магия?

Хотя при чем тут "или"? Разумеется магия, она здесь везде и вот это мне как раз понятно. Непонятно другое, почему Бес так мало об этом рассказывал? Боялся испугать или наоборот, заманить сладкими сказками, а потом выслушивать мои упреки.

Под эти размышления я приговорила и хлеб и творожок с медом, оказавшийся в чашке, и вставая из-за стола убрала в сторонку грязную посуду. Поискала тряпицу, стереть нечаянно оброненные крошки и капельки меда, но не нашла и, не придумав ничего оригинальнее, смочила водой ладошку и тщательно протерла столешницу.

И озадаченно присвистнула, обнаружив четко выделяющееся на темном фоне светлое пятно. Бедный шеосс, невольно посочувствовала я, целый день ходит по лесу в зеленой шубе, сажает деревья, таскает во рту какие-то камни, и к вечеру так выматывается, что не хватает сил убрать свой дом. Хотя он тут скорее и ночует-то от случая к случаю, кое-как перебиваясь в растущих на дубах шалашах. Безо всяких удобств, без чистого белья и горячей еды. А вот теперь вернется и поймет... на каком грязном столе ему приходится обедать, когда он сюда добирается.

Ладно, делать мне все равно нечего... не оставлять же стол в таком виде. Я сходила к источнику, принесла клочок мха и кувшин воды, налила в миску и принялась драить столешницу, искренне жалея, что мне не удастся таким способом вымыть пол и окна.

Через полчаса дерево светилось как новенькое, а я, выплеснув в окно воду, направилась в свою комнату, проверить нет ли в сундуке чего-нибудь подходящего на роль полотенца. Но там лежала лишь еще одна рубаха, и я снова пожалела бедную женщину, у которой не только мягкой ночнушки нет, но и обычных простыней, полотенец и занавесок. Хотя рубаху все же взяла, ей можно вытереться и обернуть волосы, а потом высушить. И направилась в подвал, теплый родничок меня очаровал, и сегодня я собиралась поплескаться там подольше. Тем более шеосс обещала одежду... вдруг придется срочно куда-то ехать? На всякий случай лучше быть наготове.

Купалась я почти час, наслаждалась текущей по телу теплой водой и попутно изучала пещерку. Сегодня здесь почему-то было светлее и я заподозрила, что свет попадает из какого-то незаметного оконца на потолке, но сколько ни смотрела — ничего подобного не нашла. Зато обнаружила во мху грибы, росшие в небольших расщелинках и нишах. Они были очень похожи на те, какие я ела на завтрак, и запах тот же, значит, это шеосс специально их выращивает. Ничего не скажу, удобно в любое время как захотел грибочков — полез в подвал и нарвал.

С неохотой выбравшись из-под необычного душа я неторопливо оделась, замотала голову рубахой и распахнула дверцу, за которой начиналась ведущая наверх, на первый этаж, неказистая, темная как все в доме, лесенка.

Поглядела на нее, чувствуя как сердце обдало тревожным холодком, секунду посомневалась и снова захлопнула дверцу.

Минут десять я стояла, крепко прижав ее к раме трясущимися руками и никак не могла понять, что здесь происходит. Но понемногу пыталась уговорить себя успокоиться, открыть все-таки дверь и сходить посмотреть... возможно мне все это просто почудилось. Ну не бывает в жизни таких совпадений... а вот галлюцинации наоборот, бывают и очень часто. И вполне вероятно это я надышалась в баньке грибным духом, вот и вижу не реальность, а мираж навеянный тоской по миру, который привычно считаю родным.

Собрав всю силу воли а заодно смелость и здравомыслие я снова открыла дверь и еще раз внимательно оглядела ступени, начиная подозревать, что где-то в своих логических рассуждениях делаю фатальную ошибку. И это все же не мираж... а нечто иное. Но пока ясно лишь одно, оно реально и никуда мне от этого не деться. Значит нужно идти вперед и проверить все возникшие у меня версии... возможно хоть одна окажется верной.

Я осторожно шагнула на первую ступеньку, выкрашенную светло-коричневой краской, знакомой до боли, до слез, постояла и шагнула выше. И еще и еще... каждый раз ступая как по битому стеклу.

Оклеенные светлыми обоями под плитку сенцы, деревянная вешалка в углу и старое зеркало в простенке, кованая полка-скамья для обуви... все точно такое, как в доме Беса.

И это было больно... до слез, потому что домом деда все-таки не было.

Не висела на вешалке его ветровка, не стояли на полочке расхожие галоши и резиновые сапоги. И большого яркого календаря на стене тоже не было, как и множества других, не менее знакомых вещей, неизменно стоявших и висевших на своих местах. Бес любил порядок и никогда не разбрасывал вещи где попало.

Только поэтому, немного придя в себя я не ринулась к окну, смотреть, что за ним, соседский дом или лес синих дубов, а медленно прошла на кухню, гадая, изменилась она или нет. И снова замерла на пороге, изучая новый интерьер и находя очередные несовпадения.

И с кухней в доме деда и с прежней непритязательной обстановкой шеосса. Или нужно говорить шеоссы?

Мимолетная мысль мелькнула и пропала, пока я изучала кухню и радовалась. И первым делом заметила скатерть в синюю клетку и точно такие же занавесочки на окне. Я сама привезла их Бесу, выслушав строгий наказ не покупать ничего цветастенького, лаптастенького и красно-оранжевого. И теперь они висели тут, наполняя мое сердце теплом и печалью. Я уже здесь, хотя и не стремилась, а до того момента, как увидит родину дед еще очень далеко, даже по его прикидкам, в которые вовсе не входило мое проживание в этом доме.

После занавесок я заметила сразу несколько вещей: появившуюся на стенах покрытую светлым лаком вагонку, отсутствие холодильника, газплиты и люстры. А еще изменивший форму стол, стулья, появившиеся вместо чурбаков и грубой скамьи и шкафчик над кухонным столиком вместо полок. Еще посуду и большой чайник украшавшие середину стола и полотенчико рядом с раковиной, заставившей меня озадаченно призадуматься.

Если холодильник тут некуда включать, как и плиту, то зачем было делать раковину без водопровода? Я немедленно крутнула кран и потрясенно охнула, когда из него потекла струйка воды. Теплой, как в подвальном источнике, сообразила я и успокоилась. Раз тот, кто каким-то образом прочел мои воспоминания и изменил обстановку, понимает в водопроводах и сантехнике больше меня, то не стоит об этом беспокоиться.

Важнее другое, раз он решил изменить прихожую и кухню, то наверняка не оставил в прежнем виде мою комнату? Ведь я намного сильнее сожалела о своих вещах, чем о занавесках и чайнике.

Наверх я бежала бегом, но всё же заметила и аккуратно выкрашенные ступеньки и резные столбики перил и изменившийся коридорчик второго этаже, куда теперь падали из оконца лучи медленно ползущего на покой солнца. А распахнув знакомую дверь едва не задохнулась от счастья, вот тут все было как дома. И кровать, и постельное белье, и даже зеркало над тумбочкой, где я хранила разные мелочи.

Правда здесь их оказалось в разы меньше, чем там, но расческа нашлась, и пачка длинных шпилек — тоже. Хотя я никогда не имела такой косы, как сейчас и шпильки держала только на всякий случай, но именно про них и вспоминала, проснувшись перед обедом. И про привычную одежду — тоже, — сообразила внезапно и ринулась к шифоньеру, который там, на земле, был почти ровесником деду.

Я едва не плакала от счастья, когда, распахнув дверцу, обнаружила висевшие на вешалках вещи и аккуратно сложенное стопочками белье. Самое простое и практичное, в селе другое не нужно, сейчас оно было для меня в сотни раз ценнее кружевных вещичек из дорогих бутиков.

-Большущее спасибо тебе, выручил! Никогда не забуду, — На все лады повторяла я, поспешно, как на пожар, сбрасывая местную дерюгу и натягивая привычную одежду.

В тот момент меня сильнее всего беспокоило, как бы внезапно свалившееся на меня богатство не пропало так же резко, как и появилось. И только натянув любимый сарафан я вдруг очень четко поняла, что деваться ему некуда. Это ведь не настоящие вещи моего мира, а каким-то образом созданные ими копии. Причем, как выяснилось, с учетом местной моды, иначе чем объяснить, что сарафан, прежде бывший мне по колени, теперь доставал до щиколоток, а широкие лямки полностью закрывали плечи, причем декольте тоже загадочным образом уменьшилось. Но несмотря на изменения фасона, все равно был несравнимо удобнее уродливой рубахи и домотканой юбки.

Некоторое время я перебирала висевшие в шкафу вещи, радуясь каждой как найденному кладу и постепенно понимая, что теперь у меня осталась только одна преграда на пути к незнакомому городку Крихету. Шеосса, которой ничего не стоит меня поймать. И именно поэтому я не буду даже пытаться бежать, точно зная, зыбкое пока доверие мощного существа утерять очень просто, а вот вернуть будет в сотни раз сложнее. Не похожа моя хозяйка на наивного северного юношу.