Лось (часть 2)

Патовая ситуация: четыре темные, залитые грязью фигуры, полыхая злобой, встали цепью напротив меня. Я, пропахав спиной и плечом метра три мокрого асфальта, тоже не испускал лучи добра. И если до сих пор мы все не выходили за грань обычной уличной потасовки, действуя не насмерть, то следующий раунд по определению закончиться так же легко не мог.

Настраиваясь продать себя подороже, промял отбитую руку. Хуёво! Не сломана, но ушиб выйдет на все плечо. И вдвойне хуёво, что отбиваться сейчас придется одной правой. А, обнаружив на ладони кровь, добавил еще словечек — рассадил бок до мяса, порвав и куртку, и рубашку. Что же мне так со шмотками не везет-то, а?! Ведь только неделю назад купил! И не в обычном магазине, а в бутике на Невском, чтобы не сильно выделяться на фоне упакованных однокашников!

Даже не содранная кожа на полспины, а эта неприятность с одеждой, окончательно вывела меня из себя: "Ногайские сучки! Вас-то эти проблемы мало волнуют!" Кровь зашумела в ушах, заглушая все звуки.

Прохрипел вслух:

— Ебаные твари! В Ведьме вашей литра три моей крови плещется! Знал бы — хрен бы у меня хоть каплю взяли бы! Отбивался бы, костьми бы лег, а не дал бы!

Бросив на себя "бодрячок", рванул к ближайшей цели с единственным намерением — заломить! Заломить так, чтобы навсегда зареклись лезть со своими заебонами к честным людям!

"Опасность!" — резкий, пробивший по нервам сигнал заставил притормозить на последних шагах. "Где?!!" — завертел головой, спрыгивая с траектории.

Опасности... не было.

Как не было злости, азарта и других ярких чувств вокруг. До рези в глазах всматривался в темные кусты (еще вчера здесь было освещено, подготовились, блядины!), в заборы, в подъезды... Никого и ничего.

Звонкий девичий хохот с края освещенной зоны за спиной объяснил всё: это сейчас не интуиция сработала, а все та же эмпатия, уловив возглас или знак "атас!", заставивший всадниц отступить — свидетели расправы им не требовались.

Откат пришел жесткий — неистраченный запас сил бурлил в крови, но морально я оказался полностью выжат, кичись — не кичись когда-то выигранными соревнованиями, а то, что я жив и относительно здоров — не моя заслуга. Я помню, на что способны всадницы. Единственный недостаток их стиля боя — это заточенность на убийство, побед по очкам твари не присуждали. И если бы они сразу отнеслись ко мне как к врагу — лежал бы я сейчас, остывал под заморосившим дождичком.

"Пожалуй, в следующий раз надо будет поддаться и получить отмеренных пиздюлей, а не выеживаться!"

И всем была хороша малодушно мелькнувшая мысль — и разумностью, и осторожностью... но знаю я свою сволочную натуру — в следующий раз точно так же встану насмерть, не умею "ложиться". С тренерским штабом в свое время из-за этого разгавкался — а как тут ляжешь, если соперник сам открылся?! Заломил на рефлексах, и прости-прощай дорога на чемпионат! Потом и травма роль сыграла, но если бы поддался тогда, совсем по-другому спортивная карьера сложиться могла.

Хихиканье, перемежавшееся фальшивыми попытками спеть хором, приближалось, а я никак не мог отодрать задницу от поребрика, на который опустился, не в силах совладать с колотящей дрожью. Двоякое чувство: физически я хоть сейчас до Луны пешком — ни усталости, ни боли пока не чувствовалось, хотя копившаяся в районе поясницы влага навевала тревогу — это, конечно, могла быть сырость от дождя, но есть у меня сомнения. А вот внутренне — внутренне я, выдернутый посреди атаки камикадзе, находился в полном раздрае.

"Пережду, и в путь!"

— Смотри-смотри, алкашня...

— Да, тихо ты!

— Девочки, идем мимо!

— Это же Миша Лосяцкий! — звук собственного имени вырвал меня из пелены безразличия, — Миша, Миша, что с тобой?! — девичьи пальцы вцепились точно в поврежденное плечо, выжимая из меня ряд продавленных сквозь зубы возгласов.

— Кровь?.. Миша, у тебя все в порядке?..

— Идиотка! — тень напротив меня сменилась на другую, а в руках подошедшей вспыхнул фонарик, ударив светом по глазам, — Точно Лосяцкий! И весь в крови! Таня, Оля, помогите ему встать!

— Может в "скорую" позвонить? — раздался новый голос из-за спины той тени, что рассматривала сейчас перепаханный бок, подсвечивая себе фонариком, И не только рассматривала, а еще и, сука, ощупывала, причиняя боль! — Я видела телефон на углу!

— Не надо в "скорую", — нашел в себе силы отбиться от предлагаемой помощи, — Переломов нет, так заживет.

— Кто тебя так? — спросил все тот же холодный требовательный голос, когда мою спину, наконец-то, оставили в покое.

Привыкнув к мельтешению света, опознал в мучительнице Алису Пересветову — одну из своих сокурсниц. А потом и остальные из слабо различимых теней превратились в ее подруг и заодно моих однокашниц — Ольгу Гусятникову, Татьяну Ордынцеву и Дарью Волк. Четыре девчонки приехали учиться в Питер из какого-то другого города, явно были хорошо знакомы раньше, и пока держались внутри потока сложившейся группкой, ощетиниваясь при любой попытке сближения, особенно со стороны парней. Не красавицы (Дарья так вообще была носастой толстушкой), резкие (особенно Алиса) и с острыми языками (все). Еще не успев выучить по именам свою группу, их я уже знал, потому как это Алиса, а не я, зло высмеяла нашего красавчика Диму, так долго рассуждавшего на тему тату в виде жопных дельфинов.

— Идти сможешь?! — не столько спросила, сколько потребовала Алиса. На мои отнекивания у нее имелось собственное мнение, — Оля! Подопри его!

Несмотря на возражения, меня слаженно потащили в сторону, противоположную моему дому. Постоянное тормошение привело меня в себя, и я уже не чувствовал себя сдутым шариком, но почему-то продолжал шагать по инерции. Идти пришлось недалеко — до моей берлоги пришлось бы топать намного дальше, — наш путь вскоре закончился у доходного дома Скробушевых. "Две сотни за однушку в месяц", — машинально отметил, вспомнив мытарства по поиску жилья. Апартаменты в доме сдавались шикарные, но нас с Максом сразу отпугнула цена. Для сравнения — жалование рядового преподавателя в ПГУ составляло двести восемнадцать целковых.

В квартире Алиса властно усадила меня на стул, быстро уступив, впрочем, место за моей спиной Ольге. Та, приняв вахту, сначала безжалостно стянула с меня куртку, брезгливо отшвырнув ее в сторону:

— На выкид! — и если до сих пор у меня теплилась надежда отдать ее в ремонт, то, проводив недавнюю покупку взглядом, согласился с неизбежным — на помойку! Уже немаленький счет к Ногайским подрос еще на пару сотен. Следом за курткой по тому же адресу отправилась рубашка.

— Эй-эй, девочки! В чем я домой пойду?

— Да? — озадачилась Алиса, — Дарья, отбой куртке! Ополосни немного!

Обладательница внушительных форм и шнобеля, сунувшись из коридора в гостиную, где мы все расположились, оценивающим взглядом окинула мою кожанку, еще не донесенную до мусорки:

— А может все же в ведро?

Но Алиса пресекла возражения:

— Футболку на него мы найдем, а вот куртку...

— Ладно, — Даша, ворча, удалилась, а вскоре издалека послышался плеск воды.

Меня не столько судьба шмотья волновала — уже успел смириться, сколько интересовала их внутригрупповая иерархия. Старшая — определенно Алиса. Едкая на язык, твердая, я бы даже сказал — жесткая. Внешне, снова повторюсь, не красавица. Вроде бы и черты лица правильные, и фигура нормальная, и стрижка стильная, но портила ее эта упрямая черточка поперек бровей и настороженный взгляд исподлобья, сколько ни наблюдал, а ни разу ее смеющейся или хотя бы открыто улыбающейся не видел. Высокая. Я уже не раз обращал внимание на закономерность: высокие — обычно с искрами. Были исключения, но редкие. Так что с вероятностью девяносто девять из ста — девушка-икс.

Вторая по старшинству — Ольга, щедро плеснувшая на спину что-то обеззараживающее, вынуждая меня стиснуть спинку стула и проговаривать про себя то, что в обществе приличных девушек обычно не принято произносить вслух. Яркая, но тоже не красотка, этой считаться красавицей мешала непропорционально развитая фигура. Чем-то ее стать мне навевала ассоциации с Еленой Красновой или Людмилой Маздеевой. Взял свое впечатление на заметку.

Третья — Татьяна. Явно богатенькая и избалованная штучка. И испорченная. Вот смотришь иногда на женщину (здесь — очень молодую, но уже женщину!), и понимаешь — блядь, пробы некуда ставить! Ничем не объяснимо, чувствуется скорее нутром, чем умом.

И последняя — тюфячок Даша, служащая у тройки на побегушках. На первый взгляд — обычная шестерка при более богатых и сильных подругах. Длинные русые волосы, заплетенные в косу, довольно простое лицо, ничего выдающегося кроме носа и веса. И ничего, кроме невнятного, неизвестно откуда взявшегося ощущения: шестерка туз бьет. Лично мое, ничем объективно не подкрепленное мнение — внутригрупповой координатор.

Короче, очень мутная четверка девушек, как по отдельности, так и вместе, если бы не одно обстоятельство — просто так, без соглядатаев, нас с Максом отпустить не могли. В пользу этой же, еще не до конца оформившейся версии выступало их очень удачное появление на арене сражения между мной и всадницами.

— В рубашке родился! — произнесла Ольга, обрабатывая раны, — Выглядит страшно, но ничего серьезно не задето.

— Так я и говорил!

— В горячке можно что-то не заметить, это тебя кто?

— Асфальт.

— А! — насмешливо приняла она моё объяснение, — Асфальт — вещь коварная! Как выпрыгнет, как выскочит!..

— Пойдут клочки по закоулочкам...

— Я закончила! — отрапортовала Гусятникова, садистски пришлепывая последний кусок пластыря к больному месту, — Пациент жив и готов к употреблению!

— Чаю будешь? Пока куртка сохнет, — предложила Дарья, смущенно отводя взгляд от голой груди, — Из пакетиков, правда...

— Из ваших рук, спасительницы, хоть яд! — и подмигнул залившейся румянцем девушке.

Чай был заварен на всех. Сияя выданной из общих запасов розовой футболкой, я лопал офигительно вкусные горячие бутерброды под переглядывание девиц.

— Чего смотрите? Это же шедевры! — и сцапал третий или даже четвертый с блюда, — Назначаю вас моими личными поварами!

— У тебя на нас денег не хватит! — фыркнула Алиса

— Но ты можешь попробовать предложить нечто другое! — с жеманным смешком прижалась к здоровому боку Таня.

— Спасибо, — аккуратно отодвинулся, — Лучше постараюсь заработать денег!

— Уж постарайся! — сказала, как отрубила Пересветова.

— Уж постараюсь! — ответил в тон ей, — Кстати, а реально, не знаете, где можно подзаработать?

— Эм-м... — от моей наглости даже Алиса смешалась.

— У меня есть небольшое содержание, но без излишеств, — продолжил без малейшего смущения. Девицы явно по мою душу, но игра из разряда: я знаю, что они знают, что я знаю... А раз они моя подстраховка, то в их же, и в интересах их начальства найти мне что-то беспалевное, чтобы при этом им легче было меня отслеживать, — Я, признаться, не рассчитывал, что здесь будет настолько... — покрутил вилкой, неловким жестом описывая все впечатления разом.

— Настолько "что"? — не врубилась Ольга, отвечая за всех.

— Дорого, пафосно, мажористо, — пришлось развить мысль, — Даже в МГУ порядки мне показались куда как скромнее, а там тоже детки не простые учатся.

— А, вот ты о чем. И ты вроде как не знаешь?.. — с намеком спросила Таня, опять забираясь под бок.

— Не знаю "что"? — настал мой черед переспрашивать и снова отстраняться от липнущей блондинки.

— Ходят слухи, что в этом году в ПГУ поступила одна из внучек императрицы, — это уже Алиса не стала выдерживать меня в неведении, — До определенного возраста молодых Рюриковичей обычно скрывают от публики, если это не мальчики, конечно. Поэтому только самые приближенные могут знать ее в лицо, но кое-какая информация все равно просачивается. Княжна не из наследниц, перед ней с десяток претенденток, включая ее мать и сестер, а, значит, ей необязательно выходить замуж по договоренности, может и за простого смертного. Отсюда наплыв абитуриентов и высокий конкурс. Удивляюсь, как ты со своим немецким его прошел! — проехалась она по моему больному месту.

— Тьфу-ты, не было печали! — подосадовал на сложившиеся обстоятельства, — Понятно тогда, с чего налетели все эти красавчики!

— Тебя они чем-то ущемляют?

— Да не особо, если честно. Мне эта княжна до лампочки! Я что, похож на охотника за богатой невестой? Но согласись, смотреться бедным родственником на их фоне все равно неприятно. Куртку, вон, — мотнул головой в сторону прихожей, где на вешалке сохла дерюга, мало напоминающая принесенную из бутика обновку, — купил за двести рублей, чтобы не сильно выделяться, теперь снова придется тратиться, а у меня карман не бездонный! Так что девочки, если есть что-то на примете для бедного студента, то я открыт для предложений!

— Мы подумаем, — ответила Дарья, опередив набравшую воздуха для резкого ответа Алису, — Если что-то подвернется, будем иметь тебя в виду.

— Спасибо.

Ночью, ворочаясь на постели в надежде пристроить пульсирующий болью бок, не раз помянул Ногайских "добрым" словом. Мелкие ссадины я уже давно наловчился сводить — главное было искр не жалеть, подтягивая магию к пострадавшему месту, но тут асфальт явно вместе с кожей и слой мяса прихватил, а на его наращивание моих сил уже не хватало.

Поняв, что ни фига не усну, ушел изучать комм — не может быть, чтобы в архиве Савинова не было какой-нибудь хрени на простое заживление! Док был голова и лечил не голой силой, а умением ее применять! Нашел в конце концов, но техника оказалась из разряда труднореализуемых. Мне и "бодрячок" непросто дался, а здесь для человека без медицинского образования заумь шла запредельная. На третьей попытке сдался и так и не понял — начало что-то получаться или нет? Вроде бы в последний заход все правильно сделал, но эффекта в виде мгновенного затягивания ран что-то не увидел, разве что выдохся окончательно.

В перерывах между попытками самостоятельного излечения уже не просто крыл Ногайских матом ("выебу и высушу" — был самым мягким, и подозреваю, вовсе не угрожающим для всадниц вариантом), но и дал себе труд задуматься о своей нечаянно раскрытой группе подстраховки. Хуевые подстраховщицы, если честно, неужели кого повзрослее не нашлось? Так-то подоспели вроде бы вовремя и как бы совсем случайно, но могли бы и чуть пораньше! С другой стороны: а кто обещал, что будет легко? Хоть передал наверх просьбу о подработке, с Еленой как-то упустил этот момент, но я тогда и будущих однокашников еще не видел. Если совместить исправно капающие отчисления за методичку и выплаты к "Звезде" с периодическим донорством, то жить, конечно, можно, но уж очень бесили снисходительно-презрительные взгляды с сопутствующим эмофоном, так и тянуло дать в табло! "Ничего! — успокоил сам себя, — Пройдет первый ажиотаж, вычислят княжну — станет попроще. А нам с Максом год-два продержаться! Потом обратно в Муромцево или на другую площадку, где нет ни мажоров, ни принцесс!"

Глава 3