Лось (часть 2)

— Приятно слышать, что старания твоих учителей и мои старания не прошли даром! — похвалила его родительница, — Аналитикам на почти те же выводы потребовалось полгода. Конечно, вас я еще подводила к ним, но все равно — отличная работа! Вы меня оба порадовали.

Сев обратно в кресло, Забелина покачала пустым бокалом, пришлось встать и налить ей из бутылки. Заодно плеснул по глотку в свой и Серегин бокалы. Все мои действия женщина сопровождала задумчивым взглядом.

— С одним вашим выводом я не готова согласиться: кланы пока еще не умеют вызывать окна там, где им надо. Иначе мы бы с вами уже жили совсем в другом мире. Но вот то, что они расчетливо пользуются представившимися возможностями — несомненный факт.

— Но как же?.. — удивился я.

— Двадцать окон, которые возникли за эту неделю, — возразила Руслана Евгеньевна, — Небывалое число. Но все два десятка открылись без фатальных последствий для промышленности, что имперской, что клановой, что чьей-то еще. Некоторые — вообще в отдаленных углах, где никому не могли повредить. Два из них можно было бы вообще не трогать, если бы не общественное мнение, будь оно неладно!

— Почему? — почти в унисон спросили мы с Младшим.

— Гнездо... если к нему не соваться, не лезть в круг и не проводить каких-либо экспериментов — явление уже достаточно изученное и в целом — безопасное. За периметр твари не суются никогда — для их существования жизненно необходима энергия, которая идет из их мира или измерения. Вспомните! — предложила она мне, — Насколько неповоротливыми были те особи, которых вы находили в завалах, по сравнению с тем, какими непостижимо быстрыми они были при открытом окне?

— Ну... наверное.

— Не наверное, а точно! Для нормального функционирования им нужно что-то, что они получают со своей проклятой родины! У нас целый исследовательский институт занимается исключительно изучением пришельцев, и нельзя сказать, что свой хлеб они едят даром, кое-что они регулярно определяют. Если гнездо не трогать, то оно само исчезнет через несколько лет. Самое короткое простояло четыре года и три месяца, самое долгое — восемь с половиной лет. Через год в образовавшуюся проплешину наметает листву с семенами, еще через год — появляется молодая поросль. Пустое место заселяют грызуны и насекомые, за ними приходят птицы и мелкие хищники, еще через пару лет там вовсю кишит жизнь. Поэтому появление гнезда в рамках планеты даже не экологическая катастрофа, природа успешно заживляет нанесенные ей раны, от лесных пожаров и то больше ущерба! Иногда возникает некоторое заболачивание, но по сравнению с площадью осушаемых человеком болот... Следы гнезд прошлых веков сейчас может определить только высотная съемка.

Помолчав, Руслана Евгеньевна произнесла:

— Пока я не вижу никого, кому было бы выгодно массовое открытие окон.

— Хм... — не сумел вовремя прикусить язык.

— Вы что-то знаете?! — встревожилась Забелина.

Под пристальным и настороженным вниманием пришлось развить мысль, осторожно обходя острые углы:

— Массовое открытие окон может быть диверсией против самих кланов. Все двадцать, если я правильно толкую ваше спокойствие, успешно закрыли. Извините, схлопнули, — исправился под льющееся недовольство от матери и сына. Странно, чем им всем слово "схлопнули" так полюбилось? Савинов, помнится, тоже взъярился, — Схлопнули, но наверняка не без потерь среди всадниц.

— Пять погибли и восемнадцать получили ранения, — подтвердила глава внутренней разведки, — По сравнению с их общей численностью — капля в море.

— Капля в море — это если окна завтра прекратятся. А если они продолжат появляться теми же темпами, то к концу месяца вы недосчитаетесь сотни боеспособных всадниц. На окна станут ставить менее опытных бойцов, что приведет к увеличению потерь.

— Ваше утверждение на грани крамолы, — промолвила после недолгих раздумий Забелина, — Единственные, кому выгодно ослабление кланов, — это императорская семья. Но я вам прощаю ваши сомнения, поскольку сама тоже об этом размышляла. И не могу ответить вам ни да, ни нет. Разве что сказать одно — такую акцию почти невозможно провернуть в обход меня, а я точно ни о чем таком не знаю. Но если бы у меня был приказ и возможность — я бы, не задумываясь, ее провернула бы. "Благодаря" кланам, — кавычки слышались даже без эмпатии, — Семьдесят процентов подданных живет на грани выживания. Ни одно производство не может быть открыто без их одобрения. А те, что есть... налоги для всех одинаковы, но что, думаете, случается, если не задобрить как следует кланы?! Самый свежий пример — графиня Путилова и ее сыроваренные заводы. Имела наглость в чем-то не уступить Бухтиным. Не только Коморины или Ногайские могут притворяться, припрятывая опытных бойцов. "Ах, какая жалость, четыре всадницы погибли!" — Забелина откровенно кривлялась, передразнивая кого-то, — Четыре девочки, едва вышедшие из их питомника! Извините, наболело! — остановила мать Младшего свой страстный монолог.

Мои подозрения почти развеялись. Почти.

— Даже с вашими экзоскелетами мы еще долго не сможем перехватывать все окна. Просчитано, что пока мы в состоянии содержать и охранять около двух сотен бойцов в девятках. В масштабах страны — слишком маленькое число, численности нового рода войск хватит лишь на прикрытие казенных заводов и фабрик и, может быть, на имущество особо приближенных и преданных. Большего нам еще очень долго не осилить. Довольно забавно, что даже этой малости мы обязаны вашему отцу — если бы ни его гений, сумевший спрятать в толще горы целый цех по производству заготовок под двигатели к экзам, — и этого бы не было! "А-девять", в недрах которого был спрятан маленький цех, год назад стал полем боя с тварями. И даже это крайне скромное число уже многим встало поперек горла! В Муромцево — святая святых империи, особо охраняемом месте, несмотря на тщательный подбор персонала, мы постоянно сталкиваемся с актами саботажа! Ваш приятель Рыбаков был только первой ласточкой. Как минимум еще двадцать лет нам рано отказываться от клановых всадниц.

— Спасибо, я понял, — поблагодарил Руслану Евгеньевну, — Можно вопрос из другой серии?

Легкий кивок послужил приглашением высказаться.

— Почему я, и почему со мной поступили так по-дурацки? Сейчас я потерял целый год. Максим Кудымов потерял целый год.

— В какой-то момент это показалось лучшим выходом. Потерять время или потерять вообще все. Во-первых, ваш Кудымов, несмотря на молодость и характер — по уму второй человек в КБ после Воронина. Из всех специалистов он один может повторить весь процесс превращения груды железок в полноценную девятку. Другие — только отдельные звенья, он — от начала до конца. К нашему счастью, это поняли только два человека — майор Маздеева и сам Иван Дмитриевич. Я думаю, даже вы недооцениваете талант вашего друга. Вы не представляете, сколько неприятных часов я пережила, считая, что ваш товарищ работает на других! Из всех катастроф, эта была бы худшей. Второе — вы. Тоже уникум в своем роде. Воронин год топтался на месте, пока не появились вы — беспамятный мальчишка! Сумевший понять его творение и вывести на новый уровень. Честно признаюсь, даже я поняла это далеко не сразу, хотя симпатизировала вам из-за дружбы с Сергеем.

Руслана Евгеньевна намекающе приподняла снова пустой бокал. Освежил свои навыки официанта, по-новой налив всем присутствующим, — остальные емкости тоже незаметно опустели.

— На императрицу имею влияние не только я. И очень часто — это даже не фигуры в общем понимании. К примеру, у Марии Четвертой с юности есть горничная Лиза, для всех остальных — Елизавета Витальевна. Очень добрая женщина. И не очень умная, прямо скажем. Есть конюх, смотрящий за царскими конюшнями. Тоже не великого ума человек, но любящая лошадей императрица достаточно часто с ним разговаривает и ценит старика. Есть овдовевшая недавно подруга детства, вернувшаяся после траура ко двору. Есть дочери, у которых мужья и свои Лизы и Трифоны, есть внучки. Есть генералы, адмиралы, министры... перечислять можно долго. И у всех них имеется свое понимание развития империи, которое далеко не всегда, а вернее очень часто не совпадает с моим. От проекта Воронина меня отстраняли дважды. Один раз, когда наметились первые подвижки. Чем это закончилось — вы помните: окно под Ржевом, ни за что ни про что угробленная группа и безнадежно попорченные механизмы, которых на тот момент было всего девять. Впрочем, пожалуй, мне стоит только благодарить раздутое эго Отрепина, отчитавшегося наверх о полной готовности и в результате — подставившего всех, несмотря на воз проблем, в который меня их смерть впрягла. И еще благодарить профессионализм Маздеевой, не допустившей вашего участия в той самоубийственной авантюре.

Упертость Людмилы Васильевны, принимаемая мною тогда за обычный сволочизм, предстала в ином свете.

— Второй раз меня отстранили, когда пошли успехи. Аргументы были целиком правильные — новый род войск не должен подчиняться СБ, а должен встроиться в существующую армию. Меня лишь смущали фигуры, стоящие за этими фразами. Если человек ничем не прославился, кроме как за карточным столом, а все свои звания получил исключительно благодаря удачной женитьбе, маловероятно, что он вдруг разом поумнеет и станет... К тому же одна за другой пошли диверсии — падение самолета с лучшей четверкой, покушение на Воронина, окно на "А-девять", другие мелочи, которые удалось предотвратить и которые вам неизвестны. Передавать проект в руки человека, неспособного сотрудничать со мной, мне показалось неудачной идеей. Но... опять это но! От меня опять ничего не зависело. Более того — моих людей дискредитировали, а к охране проекта собрались привлечь людей из параллельного ведомства. Там тоже работают профессионалы, но, не сочтите за бахвальство, мои люди — лучшие! И гораздо лучше представляют, какие действия необходимо предпринять. Признаюсь честно — скандалом с вами и Кудымовым я воспользовалась, нарочно доведя ситуацию до абсурдного трибунала. Сделав все так, чтобы предстоящие новшества не коснулись двух ключевых в моем понимании фигур. Я бы и Воронина, если бы могла, вывела тогда, но это было бы уже совсем демонстративно, пришлось оставить его как есть и утешаться мыслью, что напрямую ему вредить не будут.

Выхлебал свой коньяк как воду. Вся моя трактовка прошлогодних событий вставала с ног на голову. Нет, Маздеева говорила, что примерно так и есть, но я ей тогда не поверил. Зато поверил почему-то Красновой. Ну, понятно, она же говорила то, что я хотел услышать!

— Это вкратце, почему вы, и почему, как вы выразились, столь по-дурацки. Если бы я тогда сорвалась утешать вас лично, то многим стала бы понятна ваша ценность для меня. А так... Я знала, что вы наверняка увяжетесь за вашим единственным другом и почти наверняка либо устроитесь к нему на кафедру помощником, либо поступите студентом. Вы выбрали второе, и мне осталось только аккуратно направить вас в группу к Валентине, где вы были под присмотром, — я вспомнил, как в приемной комиссии меня ненавязчиво убедили поступить на "Прикладную математику", хотя изначально я собирался на другую специальность, — Я даже пару человек подобрала специально, чтобы вы смогли с ними подружиться, но, видимо, что-то о вас не знаю, потому что вы с ними не сошлись.

— Только не говорите, что Жоппера?!

Услышав кличку, Младший прыснул в своем углу:

— За что ты так человека?

— Если не секрет, откуда такое прозвище?

— Жоппер? Реально?.. Ой! — я вдруг осознал, что хоть "жопа" и не мат, но, наверное, все же не то слово, которым стоит злоупотреблять в обществе аристократки, — Без комментариев!

— Я так понимаю, что речь идет о Дмитрии Ярославцеве? Нет, не он.

— Вы всю нашу группу поименно знаете?

— Я знаю поименно группу, где училась одна из вероятных наследниц императрицы и ценный мне и моему сыну человек. Из сорока человек вашей группы и сорока человек параллельной десять были моими людьми. Еще десять так или иначе были связаны с нашей службой. Например, там учились две дочери наших сотрудниц. Очень жаль, что одна из девочек погибла неделю назад. Засовывая вас в ту группу, я еще рассчитывала, что в случае чего вы сможете помочь Валентине в какой-либо трудной ситуации. Вы очень старомодны и не прошли бы мимо "дамы в беде", даже не зная, кто она. Как видите, я не просчиталась. Хотя срывать на девочке злость вам, конечно, не стоило!

— Ты на самом деле Вальке затрещин отвесил? — пылко поинтересовался Сергей.

— Да, — процедил сквозь зубы. Это был не тот поступок, которым я гордился.

— Друг, дай пожму руку! — Младший подскочил с места и возбужденно затряс моей конечностью, — Всё детство мечтал, но воспитание не позволяло! Такая заноза! Чувствую себя отмщенным!

— Сережа! — оборвала его восторженные прыжки мать, — Я понимаю твои чувства, но не стоит делать это происшествие достоянием общества. Великая княгиня Вера Петровна рвала и метала, грозясь устроить обидчику дочери веселую жизнь! — и уже персонально мне, — Удивительно, но за вас кроме меня вступились сама Валентина и ее дед — князь Сомов. Петр Апполинарьевич очень эмоционально высказался на семейном совете. Но я настоятельно прошу никогда и никому не рассказывать ни о факте самого рукоприкладства в отношении великой княжны, ни о том, что этому эпизоду предшествовало. Официально ни вас, ни Валентины там не было.

— Спасибо! — не наградят, так хоть не накажут, уже хорошо!

Руслана Евгеньевна посидела с нами еще полчаса и ушла к себе — спать. Одно то, что она уделила мне почти весь вечер, уже показывало, насколько она во мне заинтересована. Какие выводы сама она сделала из нашей беседы — сказать не берусь, ее эмоции редко прорывались за пределы самообладания. На редкость холодная и рациональная женщина. Но Младший уверял, что показал я себя хорошо и волноваться не о чем.

— А я, кстати, отправляюсь в Муромцево вслед за тобой. Буду одним из кураторов от СБ.

— Ты же студент?

— Пришлось поднатужиться и сдать третий курс досрочно. С незаконченным высшим уже можно получить лейтенанта, не всем же везет недоучкой звания грести! Что-то ты не рад, как я погляжу?

— Не в обиду, но куратором я бы предпочел кого поопытнее.

— Так я не один же! Правильнее сказать, что я буду помощником куратора, наставником мне опытного офицера поставят. Буду его или ее слушаться. И я надеюсь, ты не будешь думать, что если я лейтенант, то буду исполнять твои приказы, господин капитан?

Такая постановка вопроса мне резко не понравилась:

— Будешь исполнять как миленький! А если ты считаешь иначе, то лучше сразу же беги к маме проситься обратно! Во-первых, есть субординация! Там не только за мной, но и за тобой будут пристально следить и оценивать. И если мой пример попадания под трибунал для тебя ничего не значит, то пожалей мать — о ней будут судить по тебе. А во-вторых, может быть в шашнях вашего высшего света ты и понимаешь больше меня, но в экзах, их работе и прочем ты мне не советчик. И если я скажу — делать так, значит, надо делать так, а свое мнение можно озвучить, но не факт, что я его приму.