Волчица и пергамент. Том 2

— Я устала... Так много.

Если бы Миюри надела на спину мешок, стоявший в углу, он, вероятно, был бы больше её. Коул представил это себе и слегка улыбнулся.

— Это почти что...

— Большое приключение! — Миюри села на кровати, скрестив ноги, и счастливо улыбнулась. Он испытал некоторое замешательство, она вела себя так естественно, и это ей так подходило, что было почти бестактно ругать её за невоспитанность.

— Большое приключение... Ну да, ты не ошиблась.

Хотя эта девочка-сорванец устала от сборов, мешок, попадая ей на глаза, заставлял её улыбаться в предвкушении. Коул, напротив, мог лишь вздыхать.

— Брат, что не так? Ты проголодался?

Он не был уверен, не шутит ли она... Нет, похоже, она спросила всерьёз. Вздох.

— Нет. Совсем нет, — ответил он и положил руку на кожаный чехол священного писания, лежавшего на столе в комнате. — Я не знаю, что произойдёт в северных морях за это время. Когда я думаю о том, что может случиться...

Он был бы, вероятно, не в силах ей помочь. Хотя опасности являлись неотъемлемой частью путешествий, место, куда они направлялись, представлялось особенно неумолимым. Тепло доносилось до его ладони, касавшейся обложки Священного Писания, в котором, как он полагал, таилась сила. Он выжал и всё тело, и всю душу, чтобы перевести недоступный многим текст Церкви на обычный язык, и чувствовал, что этим деянием его вера углубилась. Его вера истинна. Бог освещал его путь.

Но, несмотря на это, своё беспокойство ему не так легко было отбросить.

— Брат, — вдруг послышался голос прямо за спиной, — всё будет в порядке.

Он обернулся, там оказалась Миюри, торжествующе улыбавшаяся, как всегда.

— Ты всегда видишь будущее таким хорошим.

— А ты таким плохим. Смотри — быстро состаришься.

Собственно, а чего хорошего для мужчины в его возрасте выглядеть слишком молодо? Во всяком случае, он хотел бы, чтобы слова Миюри осуществились. На его лице отобразилась мысль: "Как ты думаешь, за кого я беспокоюсь?", и она улыбнулась, обнажив зубы.

— Всё будет чудесно, — она протиснулась мимо него и, подпрыгнув, уселась на стол позади него, потом, зная, о чём он беспокоится, сказала одну вещь. — Если ты упадёшь в море, я обязательно прыгну тебя спасать.

Если он продолжит её предостерегать, она закроет уши и сделает вид, что не слышит. Коул действительно беспокоился. Если что-то случится с Миюри, он никогда не сможет объяснить это Лоуренсу и Хоро, которые ждут их в Ньоххире. Он даже подумал, что лучше всего было бы оставить её, как бы Миюри ни злилась, но в этот момент девушка вдруг спокойно улыбнулась. Такое же выражение он видел на лице её матери, мудрой волчицы Хоро.

— Ну, ты, возможно, не сможешь меня спасти, но я могу сказать вот что, — она потянулась и коснулась нежными пальцами его груди, — если бы ты упал в холодное, тёмное море, я бы сразу же бросилась за тобой. Я не оставлю тебя одного, и пока я с тобой, мне не будет дела до пучины моря.

Миюри обожала героические и любовные истории и не слишком ясно отличала вымысел от реальности. Она всегда верила, что будет главным героем. То, что она казалась немного смущённой после таких слов, свидетельствовало, что она немного повзрослела. Чуть погодя её пальчик начал буравить кожаный переплёт писания, словно пытаясь скрыть смущение своей хозяйки.

— М-Миюри, прекрати, там останется след, — беспокойно запротестовал он, но она уже вернулась от смущения к обычной своей дерзости.

— Хммм. Что такого чудесного в этой книге? Спорим, Бог, о котором они там говорят, лишь спокойно продолжит спать, если ты упадешь в море, брат. Но я — другое дело.

Она хлопнула по обложке и с довольной улыбкой приблизила к нему своё лицо.

— В итоге ты выберешь меня, верно?

Её рассуждение было подобно топору, пробивающемуся сквозь что угодно. Миюри всегда следила за своей целью, преследовала её на высшей скорости, кусая изо всех сил. Она могла немного стесняться, но не сомневаться. Она была прямолинейна, как луч света, пронизывающий толщу облаков и освещающий землю в пасмурный день. В этом заключалось её обаяние, и это часто давало хорошие результаты.

Однако Миюри становилась достаточно взрослой. Ей нужно было знать, что неверная оценка последствий — это не смелость, а незрелость. Он понравился ей как представитель мужского рода, потому что она чувствовала себя в безопасности с ним с самого детства. Это чувство, скорее всего, было порождено той мягкостью, которую он проявлял к ней в разных случаях.

Миюри снова села на стол.

— Я могу сказать одно, — Коул протянул руку, чтобы коснуться её щеки, и она, закрыв один глаз, наклонила голову. — На мне лежит обязанность благополучно доставить тебя домой в Ньоххиру. Ты должна в первую очередь заботиться о своей безопасности. Если с тобой что-то случится, я уже никогда не смогу встретиться с Лоуренсом и Хоро.

Чувствуя его руку на своей мягкой щеке, Миюри жмурилась и постукивала ногами о стол. И не отвечала.

— И что ты мне скажешь?

Она открыла глаза и посмотрела на него. Его озадачило ощущение некоторой зрелости, исходившее от её взгляда. Должно быть, она чувствовала уместность каких-то серьёзных слов, но, попытавшись что-то произнести, остановилась. И эта девушка-сорванец снова закрыла глаза и сказала лишь:

— Ладно.

Коула разочаровал такой безразличный ответ. Или, может, он просто вообразил себе это. Он посмотрел на Миюри и вдруг услышал урчание в её животе.

— Я хочу есть, — заявила она с улыбкой, и все следы настроения предыдущих мгновений развеялись. — Эй, брат, нам же совсем не удастся поесть мяса, когда отправимся на острова, так ведь? Поэтому я хочу сегодня мяса.

Она спрыгнула со стола, вернувшись в своё обычное состояние. Прямо щенок, выпрашивающий лакомство.

— Ты ела курятину за обедом с наследницей Хайленд, сушёное мясо — утром, и вчера какое-то мясо на прутиках, разве нет?

— Ты такой мелочный... — пожаловалась Миюри, потом схватила свою накидку, набросила на плечи и побежала к двери. — Ну же!

Она открыла дверь левой рукой, видимо, предлагая ему идти справа от неё. Её улыбка не оставляла места сомнению, что Коул возьмёт её за правую руку и уже не сможет помочь ей с дверью. Ему оставалось лишь улыбнуться и действительно взять её за руку, и она крепко сжала его ладонь.

В конце концов, их отношения достаточно прочные и не могут измениться так легко. Нет нужды заставлять их меняться во что-то иное.

Наблюдая, как она невинно бегает между прилавками, он молился, чтобы они ещё долго могли продолжать жить так мирно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Корабль, на котором они должны были плыть, оказался куда лучше, чем предполагал Коул, его бы хватило, чтобы втиснуть и сотню человек, если загнать на борт, как овец. Правда, он не был предназначен именно для них и не принадлежал компании Дива. Один из её торговых кораблей, только вернувшийся с северных островов, должен был задержаться на несколько дней для разгрузки и последующей загрузки, и потому было решено договориться с судном другой компании.

Капитану корабля не сообщили истинных намерений пассажиров, если пираты, действовавшие в этих водах, узнают, что на корабле присутствуют лица с поручением от влиятельных сил королевства Уинфилд, за ними могут начать следить, а недопонимание может породить ненужные неприятности. Потому Коул и Миюри представлялись служителями Церкви, странствующими по приказу одного аристократа в поисках места для строительства монастыря.

Несомненно, Хайленд знала, что Коулу весьма хорошо известно, насколько ложь противоречит учению Бога, и потому сообщила, что один из её родственников-аристократов действительно подумывал о поиске такого места. Некоторые северные острова не были заселены, что придавало достоверности такому предлогу, который к тому же пригодился бы и в расспросах о Чёрной Матери, так что это был превосходный план.

Их целью являлся портовый город Цезоне на самом большом из северных островов. Путешествие должно было продлиться примерно два-три дня плавания от острова к острову — словно по ступенькам воображаемой лестницы. Им было поручено побольше расспросить торговцев о северных островах, когда они на первом острове остановятся в торговом доме компании Дива. Одновременно им надо было удостовериться в том, что, занимаясь установлением истинности веры пиратов северных морей, они не привлекут себе особого внимания. Решение, отнестись ли к пиратам как к возможным союзникам, было решением политическим, и если вера пиратов окажется еретической, путешественники, конечно же, не предпримут никаких попыток обратить их.

Отплывая, они оповестили об этом Хайленд через посыльного и получили ответ: "Я признательна за то, что услышала это". Учитывая, насколько наследница была занята и сколько посланий доставляли ей помощники, она не могла держать за руку Коула и Миюри на всём их пути. Её внимание проявилось вполне ясно уже тем, что она обеспечила им места на самом большом из торговых кораблей и отправила к ним посыльного с ответом.

Коул вновь подтвердил решимость работать изо всех сил:

"Хорошо, тогда мы будем вашими глазами и ушами на их земле".

Он передал это посланнику вместе с крепким рукопожатием и взошёл по трапу на борт корабля. Портовый город Атиф кипел, как всегда. Над головой распростёрлось прекрасное голубое небо, слабый ветерок шелестел парусами. Коул посчитал, что путешествие может оказаться лёгким.

Когда он ступил на палубу, из-за груды товара выглянуло лицо Миюри, одетой в ту практичную накидку из оленьего меха, что он выбрал ей на рынке. Накидка удерживалась завязками на поясе. Шерстяной шарф из королевства Уинфилд укрывал ей шею. А сверху всего льняной плащ с капюшоном. Она была более чем готова встретить приход холодов. Девушка жаловалась, что такое одеяние было не слишком красивым, что в глазах Коула являлось явным преимуществом — под такой одеждой не различить, девушка это или юноша. А странствующий священник, путешествующий в поисках места под строительство монастыря вместе с молодой девушкой, породил бы дурные слухи.

— Я заняла нам место, брат, — сказала она, дожидаясь его на корме возле горы шкур.

— Тебе не нужно было делать что-то подобное... И что ты делаешь здесь? Почему не в трюме? Не слишком ли холодно здесь?

"Место" на корме, правда, было частично прикрыто от ветра, но Коул хотел, чтобы их хотя бы окружали стены, а на палубе точно было холодно. Тогда Миюри упёрла руки в бока и изумлённо вздохнула.

— Ффухх. Вот что выдаёт твою неопытность, если дело доходит до корабле.

— Что-о?

— В трюме темно и сыро, и там разводятся крысы, клещи, вши и мухи!

Корабль, на котором давным-давно плавал Коул, был не таким уж плохим, но Миюри недавно немного поработала для торгового дома Дивы в Атифе. Её опыт работы с грузом в порту нельзя не принимать в расчёт.

— Э-эмм... Отлично. Однако если станет слишком холодно, мы сойдём вниз.

Миюри пожала плечами.

Вскоре грузчики завершили свою работу. Трап убрали, верёвку, швартовавшую корабль к пристани, втянули и подняли якорь. С кораблём управлялось пять человек. Из пассажиров же, кроме Коула и Миюри, на корабле плыло ещё несколько человек, все — торговцы.

— Брат, посмотри вниз, — показала на воду Миюри, цепляясь за край борта.

Он выглянул и увидел, как выдвигаются длинные весла, напомнившие крылья птицы. На этой стороне их было два, если, предположил он, на другой стороне столько же, значит, гребцов должно быть четверо.

— Это потому что нельзя использовать паруса, когда нет ветра. Они хотят отойти от берега и добраться до нужного течения, тогда им останется только спать, пока не доберёмся до севера, — уверенно объяснила Миюри, поразив Коула своими познаниями. Впрочем, всё это она, вероятно, подслушала, работая посыльным мальчишкой. Коул улыбнулся, прислонившись к борту, и посмотрел на небо. Он видел прекрасные паруса, ожидавшие возможности расправиться на ветру, они крепились на двух мачтах — одна спереди, другая сзади.

Корабль был шириной в половину своей длины и потому казался толстячком — обычная форма для торговых судов, которые грузили больше товаром, чем людьми. Из северных морей обычно везли рыбу, янтарь и руды, например, железо, а на север — пшеницу, вино, вяленое мясо, а также готовые металлические, деревянные или даже кожаные изделия, вроде тех, у груды которых они устроились.

В порту при отплытии стояли и корабли покрупнее, но и такого было вполне достаточно, чтобы вместить все товары рынка небольшого города. Хотя Коул в детстве и постранствовал вместе с торговцем, он остро ощутил разницу масштаба торговли торговца-одиночки и корабельной морской торговли.

Корабль на выходе из порта прошёл по реке под огромной цепью, натянутой против атак на город с моря. Коул, наконец, почувствовал, что действительно отправляется в плавание под парусом.

— Кстати, Миюри, у тебя нет морской болезни?

Прежде он слышал от торговца, лучший способ избежать морской болезни — поменьше бывать на верхней палубе, сосредоточиться на чём-то отвлечённом или просто спать. Торговец также предупреждал ни в коем случае не смотреть вниз и на свои ноги.

— Нет, совсем нет. Посмотри, брат, посмотри на этих рыб! Я бы сейчас так бы и нырнула с гарпуном!

Не прячь она сейчас свой хвост, он бы, конечно, вилял от её азарта. Коул стал смотреть в небо, раздражённый её обычным отношением, там кружили одни морские птицы, пронзительно кричавшие над палубой, возможно, предполагавшие, что корабль доставлял рыбу.

Пока он раздумывал над этим, корабль покинул порт в устье реки, и вёсла вернулись на своё место. Но он заметил, что вёсла больше не бьют по воде, лишь когда ощутил ветер на своей щеке. На палубу поднялись взмокшие от гребли мужчины. Они стали тянуть за верёвки, выставляя паруса и постепенно меняя курс корабля к северу.

— Братик, братик, мы посреди моря! Это просто здорово!

Глаза Миюри сверкали из-под капюшона. Она родилась и выросла среди гор, всё в море было для неё новым, но и без этого море её бы будоражило куда больше прочих, она была просто вне себя от восторга и не обращала на порывы ветра, бьющие по щекам, недаром она была дочерью Хоро. Глядя на неё, Коул подумал, что позволить ей сопровождать его на самом деле не так уж страшно. В конце концов, что может быть лучше счастливой Миюри!

Небо было ясным, ветер не слишком сильным, и под крики морских птиц и ленивую качку корабля создавалось настроение пьяной вечеринки в выходной день. Вообще-то Коул хотел подумать над переводом Священного Писания на обычный язык, особенно некоторых абстрактных слов, найти то, что бы его самого устроило, но внезапно ощутил сонливость. Ему вдруг почудилось, будто он снова сидит в горячей воде в купальне Ньоххиры. Осознав, что это лишь дрёма, он всё же не мог бороться с её умиротворяющим искушением. И в этот момент шелест ткани заставил его проснуться.

— Мм... Миюри?

Она сидела рядом, обняв колени и закрыв глаза, но явно не спала, её горло то и дело двигалось, будто она пыталась что-то проглотить. Корабль качало взад и вперёд, взад и вперёд. Девушка словно заметила его взгляд и встрепенулась, как от подозрительного звука посреди ночи.