Волчица и пергамент. Том 2

Он яростно посмотрел на Коула, в его глазах открыто бушевали чувства.

— Я верю тебе.

Подходящие слова для монаха.

Заключительная глава

Одна из причин, по которой Церковь стала продажной, погрязла в богатстве и докатилась до нынешнего состояния, проста: веру можно продать по высокой цене.

Люди опорожняли кошельки в благодарность за предоставление благословения, защиты и утешения в главных жизненных событиях — при рождении, венчании, отпевании. За защиту в путешествии, за молитвы о выздоровлении, за наставление в старости. Многие люди отдали бы всё, что могли, ради исполнения своих желаний.

Вера — это деньги.

Небо было ясным и голубым, метель, продлившаяся несколько дней, ушла, как сон. Этот прекрасный день предвещал, что конец зимы подползал к северным землям и приближался новый сезон рыбного промысла. Волны на море, бушевавшие совсем недавно, сейчас нежно, как дыхание спящего ребёнка, ласкали береговую линию. По спокойным водам скользил огромный корабль.

Коул слышал, что продать собираются сотню человек. Считалось, что они сами согласились работать на святую Церковь. Один Бог знал, правда ли это.

Хотя никто в порту Цезона не возмущался и не кричал, весь город был окутан унынием. Лишь архиепископ и богатый купец могли улыбаться. Райхер и его товарищи просто надирались и потом спали. Островитяне брали золото и давали обещание присоединиться к Церкви в грядущей войне. Но не этого они хотели. Всякий раз, когда огромный корабль проходил меж островами тут и там семьи, отдавшие кого-то из своих, смотрели вслед.

Осень покинул море, чтобы рассказать это всё Коулу. Они сверили свой план и проверили ещё раз, всё ли готово. Это было не так сложно, и быстро завершилось. Осень с той ночи проявил свои деловые способности, сейчас, прежде чем вернуться в воду, он посмотрел на Коула.

— Ты ничего не сказал о награде.

Коул имел поручение от аристократки королевства Уинфилд узнать, могут ли люди этой земли быть подходящими союзниками в войне. Осень, почитаемый всеми островитянами, мог оказать на них заметное влияние.

— Ты забыл? Ты спас нам жизнь. Чего ещё мы бы могли просить?

Осень не стал улыбаться.

— Эти гордые моряки не станут на сторону тех, кто покупает островитян за золото, чтобы взять их в заложники.

— Но мой план — продать веру за золото.

Осень смотрел на него спокойными глазами в промежуток между волосами и бородой.

— Люди придают разную ценность вещам, даже если это одна и та же рыба. Полагаю, именно об этом вздыхают рыбаки.

Хотя Осень сказал, что принял человеческий облик лишь на время, своими ответами он всё больше и больше походил на настоящего монаха.

— По меньшей мере, я покажу тебе, где ты находишься в море, когда услышу твой голос. Будут ли люди этой земли следовать моей вере... что ж... один Бог знает.

Коул только успел подумать, что заметил усмешку на лице Осени, а воплощение кита уже оказалось в море. Дыра в полу монастыря вела туда же и была прежде для него возможностью приходить и уходить в спокойной ситуации. Коул смотрел, как Осень исчезает в воде среди сияния зелёных бликов, и испытываемое им чувство не было удовлетворением от успешного выполнения миссии Хайленд. Это было счастье — знать, что он, возможно, сумел помочь Осени, который в одиночку поддерживал эту землю.

Осталось только выполнить возложенную на него работу. Он покинул монастырь и направился к пристани. К ней было привязано несколько маленьких лодок, и в каждой сидело по человеку. Один них был Йосеф, а остальные — пираты.

— Владыка Осень мне поведал. Чёрная Мать сердится.

— О-о-о...

Поднялась паника. Особенно среди побледневших пиратов. Нападение, в котором пострадал Коул, сыграло в этом немалую роль. В ночь разыгравшейся метели всем пиратам было приказано захватить подозрительные корабли на воде. Всё шло, как предусматривалось, пока дело не дошло до судна Йосефа. Один дурень упал в море, за ним прыгнул другой. Причём первый был одет, как священник.

Выражения лиц пиратов, увидевших его живым, останутся в его памяти надолго. Кто-то оцепенел на месте, кто-то не мог поверить своим глазам, иные пали на колени перед Коулом, некоторые даже плакали. Их растерянность только усилилась, когда Коул сообщил им, что Осень провозгласил его тем, кто защищён покровом Святой Матери.

Пираты внимательно вслушивались в каждое его слово, словно он приговаривал их сейчас к заключению в ад.

Чёрная Мать сердилась. Кто-то пытался нанести вред островам.

— Вы должны знать, что Чёрная Мать несёт не только спасение.

Распознать потаённый смысл этих слов мог лишь тот, кто знал истинную природу Чёрной Матери. Лица последователей веры напряглись.

— Однако пока мы будем верны ей, она может быть снисходительна к нашим грехам.

Что означало, что она простит их и за то, что они сделали с Коулом. Пираты явно почувствовали облегчение.

— Чёрная Мать объявила, что в скором времени будет явлено чудо и произведено наказание. Мы должны проявить милость к этим людям и принять её истинное учение.

Все сидевшие в маленьких лодках кивнули. Каждый взялся за свою статуэтку Чёрной Матери на груди либо дотронулся до своего сундука, если хранил её там.

— Мы должны заставить их понять, что Чёрная Мать явит нам истинное чудо.

Коул не стал издавать никакого боевого клича, все и так поняли, что нужно делать. Он лишь сказал: "Это всё", и пираты отправились на лодках обратно к галере, стоявшей на якоре у берега. Корабль Йосефа стоял тут же. Левый борт, пробитый при нападении пиратов, не должен был быть помехой в плавании благодаря срочно принятым мерам. Когда пираты отправились к кораблю, Йосеф вышел на пристань.

— Господин Коул, действительно ли спасение придёт на эту землю?

Коул глубоко вздохнул, услышав столь серьёзный вопрос.

— Мы ничего не можем сделать, только продолжать верить в истинное спасение. Однако я лишь могу обещать, что великое спасение придёт.

Он не лгал. Невозможно было просто взять и встретить удачу во сне. А чудеса не-людей были не более чем началом. В конце концов, чтобы жить, люди сами должны действовать.

— Не буду спорить. Это было бы лучше, чем имеем мы сейчас, — сказал Йосеф и вернулся на корабль.

Коул следил за ними с пристани и, когда всё затихло, направился к противоположному от монастыря берегу. Ярко светило солнце, дул слабый ветерок, вода была настолько чистой, что всё было видно до самого дна. Шаг, другой — он шёл вперёд, пока не почувствовал под ногами лужицы и твёрдые камешки, дальше уже начиналась вода. Прищурившись, он ясно увидел огромный горделивый корабль, спокойно и уверенно пробиравшийся меж островками.

Дальше произошло то, что называется громом среди ясного неба.

На мгновение корабль взлетел над водой.

Хотя Коул и знал, что происходит, зрелище и его самого просто потрясло, что говорить об ощущениях людей, пребывавших на борту. Казалось, что корабль завис в воздухе, и само время приостановилось, прежде чем он рухнул в воду, впечатляюще расплескав невероятное её количество. В тот момент, когда Коул разглядел далёкую радугу, он услышал громкий гул, похожий на барабанный бой. Огромный корабль, разумеется, не мог сопротивляться. Он накренился далеко вправо, казалось, он вот-вот перевернётся.

Пиратов тоже можно было увидеть, если внимательно присмотреться — судно, полное островитян, показалось на спине Чёрной Матери, опасно балансируя и чуть не соскальзывая в бездну.

— Владыка Осень... это слишком... — невольно пробормотал Коул, и, будто его услышали, спина Осени снова погрузилась в воду, и корабль вернулся в нормальное положение.

Вёсла, торчавшие из корабля, делали его похожим на гребень, у которого не было части зубьев, и эти вёсла поспешили взяться за дело. Затем Осень, должно быть, снова атаковал — теперь невероятно мощным плавником на конце хвоста, на этот раз только корма корабля поднялась в воздух, а он сам наклонился вперёд. После удара корма погрузилась в воду сильнее, чем раньше. Вероятно, в ней образовалась пробоина. На борту все должны были уже сходить с ума.

Коул был в восторге, к тому же он знал, что происходит за кулисами этого представления. Затем колебания корабля вдруг прекратились, он перестал погружаться и двинулся вперёд, хотя и растерял все вёсла. Должно быть, кто-то бросил изваяние Чёрной Матери в воду. Любой бы стал молиться, случись с ним такое. Тут уже они ничего не могли сделать.

Затем, ведомые неведомой силой, они с кораблём будут выброшены на берег соседнего острова. Они будут растеряны, и в этот момент жители острова, направляемые Святой Матерью придут к ним на помощь. Они спросят, Братья, с вами всё в порядке? Архиепископ сразу придёт к пониманию причин случившегося. На корабле много плачущих от отчаяния людей, и это они бросили в море изваяния Чёрной Матери. Архиепископ поймёт, кто явил это чудо, даже если бы и не хотел признать это. Не может быть сомнений, что он поймёт. Даже торговцы знали подобные истории, а священнослужители ещё лучше знакомы с ними.

Реликвии.

— О, мы делаем что-то плохое.

Коул обернулся на голос.

— Ты хорошо себя чувствуешь, чтобы разгуливать так?

Завёрнутая в одеяло Миюри была ещё бледной. Но цвета понемногу возвращались на её щёки под лучами солнца.

— Я лишь накажу сама себя, если просплю такой хороший день.

— Почему ты всегда?..

Его беспокоило, что, хотя её жизнь была спасена теплом сожжённых статуэток Чёрной Матери, у неё началась лихорадка, и несколько дней её мучили кошмары. Теперь лихорадка наконец-то прошла, но пройдёт ещё немало времени, прежде чем она совсем выздоровеет.

— И ещё у меня есть работа, не так ли? Я не могу позволить себе просто киснуть, — сказала Миюри, глядя куда-то вдаль, будто за море.

Сила волчицы была необходима для плана, придуманного Коулом. В конце концов, он был просто слабым юношей.

— Как мама вырыла воду для папы, я выкопаю камни для брата.

Волчий нос и когти. Вместе они могут найти жилы для новых копей на островах, которые, как считалось, уже истощены. Гагат может появиться здесь снова. Тогда они предложат кое-что архиепископу.

Статуэтки Святой Матери это части тела той, которая спустилась на землю, чтобы спасти этот остров. Если верующие будут всегда держать её изваяние рядом, оно даст им своё благословение и поможет в будущем. Более того, мир в настоящее время сомневается в том, что есть праведная вера. Кто бы не хотел быть на стороне праведной веры? Сколько тех, кто хотел бы выбрать именно праведную веру? Не будет ли реликвия, связанная с настоящим чудом, намного дороже целой горы золота?

Члены Альянса Рувик каждый день приходили в порт Цезон и покидали его. Осень вырежет изваяния Святой Матери из добытого гагата, чтобы продать их за высокую цену как реликвии. Райхер может позаботиться о переговорах по продаже. В легендах алхимики могли превратить свинец в золото, но вера сможет превратить в золото уголь. Коул придумал всё это и сказал Осени одной снежной ночью, что острова могут продержаться ещё немного дольше.

Коул был слишком ограничен в том, что не связано с верой, и если бы он действительно пожертвовал собой, всё равно бы не знал, где или как толкать дело вперёд. Но пока дорога, по которой он уже так много прошёл, направлялась в будущее, именно с верой он мог прийти к компромиссу, идя к своему месту в мире.

Сам Осень показал ему, что, если искренне молиться, Бог простит любые совершённые им грехи. У него не было выбора, кроме как молиться больше, чем когда-либо прежде. Если молитва способна принести кому-то спасение, значит, вера — это не то, что нужно выбросить.

— Кит размером с гору... Сколь преувеличенные истории я бы ни слышала в Ньоххире, они ничто по сравнению с этим, — хихикнула Миюри.

В конце концов, истории придумывали люди, и если Бог действительно создал этот мир, то было бы разумно ждать от действительности большего впечатления.

— Сейчас иди внутрь, тебе надо поскорей вернуться к огню.

Хотя погода была отличной, воздух оставался пока холодным. Коул положил руку ей на плечо, чтобы отвести в дом. Тогда она заговорила снова.

— История о ките тоже звучит фальшиво, но я до сих пор не могу поверить, что ты, наконец, решился, брат, — вдруг сказала Миюри и, ухмыльнувшись, прильнула к нему.

Коул невольно отстранился, словно пытаясь сбежать, но её окаменевшее лицо пресекло его движение.

— Сколько тебе можно говорить? Ты неправильно поняла, — возмутился он, но Миюри только теснее прижалась к нему.

— Неправильно поняла? Что значит "неправильно поняла"? Несмотря на то, как ужасно ты обошёлся со мной, я без колебаний прыгнула в море за тобой, а потом обратилась в дух, чтобы броситься к тебе на помощь. Так скажи мне, какое "неправильно поняла" я сделала?

Всё, что она упомянула, ложилось на него долгом благодарности, который ему никогда не погасить, либо ошибкой, которую он никогда не смог бы компенсировать. Но у него не было выбора, кроме как продолжать говорить ей, что то, о чём она говорила, она, конечно, неправильно поняла.

— Это было... Это было потому, что я знал, что больше не осталось того, что ещё могло гореть, чтобы согревать тебя, пока не пройдёт метель. Тебя не научили этому в Ньоххире? Это то, что нужно делать, когда кто-то упал зимой в реку и его нечем согреть. Это ещё можно назвать мудростью тех, кто часто путешествует в холодных странах. Это нормально.

В своём рассуждении он настаивал на том, что она недостаточно знает. Чтобы показать, что он совсем не обманывал её, он выпрямился, выпятив грудь. Миюри посмотрела на него и наклонила голову, не отрывая от него подозрительным взглядом. Она может уколоть его в любой момент. Он приготовился, и тут вдруг появились её волчьи уши и хвост.

— Может быть, нам стоит спросить других людей, сочтут ли они, что я неправильно поняла? — осведомилась она, так спокойно улыбаясь, будто ему не на что злиться.

Но он в том случае действовал от чистого сердца. Только желая добра. Он был уверен в этом. Миюри это знала. Она знала, но старательно не замечала.

— Я помню это действии-и-ительно хорошо.

Эта уже большая девочка пожала плечами и смущённо схватилась за щёки.

Той ночью Коул разделся, чтобы согреть Миюри своим теплом. Это правда, которую даже путешественники знали, лучший способ согреть другого — согреть теплом своего тела, и нечего здесь стыдиться. Однако Миюри тогда вдруг очнулась и, сразу поняв, в какой ситуации она оказалась, спросила: Теперь я твоя жена, брат?

Было много причин, почему он не мог смотреть прямо в её сверкающие глаза.

— Когда будешь писать следующее письмо папе, обязательно включи это в него, хорошо? Брат и я, обнажённые, под одним одея... У-у-у-уххх!

Она потёрла затылок, не переставая улыбаться.

— Но это правда, что ты стал настолько лучше, что я была бы счастлива стать твоей невестой.

Его нехороший взгляд не возымел на Миюри никакого воздействия.

— Я ничего не мог сделать. Я был бессилен с момента, когда мы ступили на эту землю.