Элато. Тропой дерзких

− Да! Да! Без Сэлты и меня вы никогда не пробьётесь! Я уже тут давно орудую. Мне была нужна твоя связь с Сэлтой!.. Встань в круг!

В принципе, что я теряю? Меч со мной, сейчас я его расспрошу поближе, что же он замыслил, этот хитрый маг Терзанай. Сел на пятки в середине круга.

− Готов!

Я пытался рассмотреть по краю круга мелкие руны, которые теснились в три ряда, но ни одна из них не была знакома.

Опять раздалось 'цванг', и глазам открылась небольшая комната, в которой я сидел в точно таком круге. У стены очаг, на выступе стояли маленькие кувшинчики с удлинёнными горлышками. Прозрачные... В них даже была видна какая-то розовая жидкость, а в одном мутно-чёрная. Я такие странные сосуды вижу в первый раз.

Книги... Кругом на полу лежали книги. Я встречал на Алгоре пергаменты, листы с картами и рисунками. Держал в руках книги с толстыми шершавыми страницами, в которых их было пять или десять. А тут одна книга лежала на полу открытой, в ней были страницы тоненькие, и их сотни! Провёл пальцем по гладкому листу.

− Удивлён? — Терзанай сидел на полу, скрестив ноги.

− Где мы? — оглядывая комнату широко раскрытыми глазами, спросил я, но воин во мне не дремал — ладонь крепко сжимала рукоять меча.

− Ну, ты много хочешь узнать сразу! Скажу тебе только, что мы не на той планете, где ты живёшь.

− Что такое планета? — Я всё разглядывал комнату, три стены которой выложены из тёмного кирпича и хорошо видны. А вот с четвёртой стеной творилось что-то непонятное. Она отличалась по цвету, на ней не было швов, и казалось, что это магическая завеса. С потолка в эту завесу уходили две цепи, которые временами покачивались.

Терзанай смотрел с превосходством. Поучительно заговорил.

− Тебя ведь учили, что Алгора плоская, и её держат спины провинившихся даен. Да?

− Да! Так учат белые жрецы.

− Наши луны... Санея и Ресай... видел в небе?

− Конечно, видел! Они гуляют по небу, ночные светила.

− Круглые?

− И что?

− А то, что Алгора, она тоже круглая и также гуляет по небу.

− Ничего не понимаю... Ладно, какая бы ни была Алгора, что бы я о ней ни думал, это ничего не изменит. Терзанай, говори конкретно, чего тебе от меня нужно? Если хочешь идти с нами, да ещё и Сэлту прихватить, тебе нужно разговаривать с другими. Я и сам только сегодня примкнул к этой четвёрке. Или... Ты хочешь, чтобы я пошёл с тобой и Сэлтой?

− Если бы я этого хотел, я бы не встревал в ваш конфликт. Ты бы просто пошинковал этих троих, и тебе бы не осталось ничего иного, как идти с нами. Причина в другом. Нас дурят.

− Кто? Я уже ничего не понимаю! Круглая Алгора! — похоже, я придумал новое ругательство.

− Дурит Ахей. Он никому не дал бессмертия. Правила, по которым он заставляет играть в эту игру, устроены так, что ни один человек не доходит до дерева. Ни один!

− Но есть же бессмертные! Король Бизерии при мне допрашивал бессмертного, палач ему отрубил руки. Затем бросили его в камеру, следом зашвырнули руки. А утром они снова были на месте! Даже шрамов не осталось.

− Эти бессмертные, они не люди!

− А кто же? Я сам с ним разговаривал!

− Смотри! — Терзанай взял один прозрачный кувшинчик, плеснул в очаг, откуда повалил огонь, пронёсшийся надо мной. Яркие языки огня коснулись магической стены и расползлись по ней. Она истаяла, а от увиденного у меня полезли глаза на лоб, а челюсть отвисла...

На цепях висел полуистлевший человек, поддетый большим крюком под рёбра. Запах тлена ударил в нос, сладковатый и тошнотворный. Но пол был так густо залит тёмной кровью, что она расползалась, приближаясь к моему кругу, как только исчезла завеса. Череп, по-другому голову висящего на крюке не назовёшь, вообще не имел лицевых мышц. Они истлели, осталась лишь сморщенная кожа на макушке. Ком подступил к горлу. Сейчас меня вывернет на пол.

−Даены! — воскликнул я в изумлении. − Что это? Кто это?

− Терзанай! — заклацали зубы черепа. — Где ты взял этого тупицу?

Глубоко впавшие, усохшие глаза, которые давно не прикрывали веки, уставились на меня.

− Бессмертный я! Уухх! Бессмертный!

− Закрой! — я закричал, отвернувшись. — Закрой! Не могу на это смотреть!

Терзанай задвигал руками, забормотал. Завеса появлялась постепенно: сначала была прозрачная, потом стала мутнеть, пока не стала матовая. Кровь, от которой я невольно отодвинулся, перестала ползти, но та, что уже была с этой стороны, не исчезла.

− Ты можешь объяснить, что это?

− Могу, но не всё. Как я уже сказал, бессмертные — это не люди. Они бесы, шаксы — кто угодно. Я пытался допрашивать этого... − Терзанай кивнул на завесу. — Он сразу притворялся, что чувствует боль, испытывает страх. Но потом я его повесил на крюк. И он там висит... знаешь сколько?

− Сколько? — прошептал я одними губами. Что-то мне уже стало не по себе. А я ещё из города не вышел.

− Полгода он висит. Не ест, не пьёт. А с него бежит кровь, как с битого кабана.

− Жуткие вещи ты рассказываешь, Терзанай. Я вообще-то думал, что просто пойду к дереву, поколочу скелетов, пройду подземный мир насквозь. Там, говорят, тоже колдовство, норнги стараются не пускать дальше, но правила соблюдают. А потом, если повезёт, порублю шаксов... и всё! Бессмертие в руках!

Терзанай смотрел на меня, как я бы смотрел на мальца, размахивающего веткой по кустам, как мечом. Но при этом оставался серьёзен.

− Видишь ли, я уже изучаю этот вопрос около сотни лет. Я вообще не из вашего мира. Но рождён человеком, а значит, смертным. Нет, не полностью, как думают у вас. Человек рождается не раз, но между перерождениями долго пребывает в изгнании, одиночестве.

− Почему? Почему в изгнании?

− Ищет себе оправдания.

− Непонятно... Всё так сразу не поймёшь. Всю жизнь одно думал, а тут раз! И Алгора круглая, и изгнания! Я уже понял, что ты великий маг, раз перенёс меня в другой мир. Поэтому говори конкретно, чего из под меня нужно!

− Тогда слушай и не перебивай! Нас обманывают. Все люди играли до сих пор по-честному. Я же хочу обмануть Ахея. Вы пойдёте впятером. Судя по вашим способностям, из подземья вас выйдет двое-трое.

Я почесал макушку, помолчал. Предсказывает уже, сколько и куда нас придёт.

− Ты думаешь, мы потеряем пару человек на скелетах и в подземье? А почему ты считаешь, что именно я дойду до Древа?

− Ты самый живучий среди всей этой шайки. Даже Маора падёт, а ты останешься. Тем более я тебе дам нагрудник особый.

Терзанай пристально поглядел мне в глаза. Замялся. Он увидел... увидел, что я могу! Вот это проницательность! Он понял, что я могу срубить голову любому магу на свете, потому что я перемещающийся. Конечно, я не могу часто останавливать время, но сейчас, произнеся заклинание и выпустив свободную прану, я могу подскочить к магу, одним движением снести его широколобую башку, и когда она будет падать, его глаза ещё будут видеть моё сидящее тело.

− В общем, так... − Терзанай взял с полки маленький зловещий череп с большими витыми рогами. Двумя руками подал мне. — Вся сложность пути заключается в пещере. Даже до того, как с неба начнут падать шаксы, нас с Сэлтой там быть не должно. А вот когда они уже упадут, вот тогда ты выкрикнешь: Шуэшхат! Терзанай! Шуэшхат! Сэлта! Дальше надо, чтобы на череп попала хоть капля крови... любой крови, хоть красной, хоть чёрной. И смотри, не перепутай! Произнеси имя правильно! Терзанай. Не вздумай сказать Терназай!

− Вот зачем ты это сказал? А? — Я взъярился. — Теперь всю дорогу буду зубрить, а когда придёт время, скажу неправильно! Чей это череп?

− Ты много разговариваешь! — Акисамата!

Жуткая комната исчезла, а вокруг выросли кровать, стол и магический светильник. Сэлты не было. И хорошо.

Я разглядел череп. Желтоватый, с жуткими клыками, он был сплошь покрыт чёрными рунами. Чей он — непонятно. Не человеческий, это точно, потому что вытянут, больше напоминает обезьяний, но с витыми рогами. Положив черепушку в седельную сумку, я лёг на кровать лицом к стене. 'Шуэшхат, шуэшхат', − зубрил заклинание. Оно должно отскакивать от зубов, иначе в горячке боя может и забыться. Буду держать в руках череп и заикаться. Что-то мне уже не нравились ни моя затея идти за бессмертием, ни то, о чём я начал догадываться. Я был не так наивен, чтобы не понять, между каких адовых жерновов меня затягивает. Но страшно даже не это. Страшно, когда висишь на крюке истлевший, а с тебя капает кровь. Страшны силы, которые сгущаются.

Организм всё-таки взял своё: через время веки мои слиплись.

Глава вторая

Долина мари

Я открыл глаза от громкого стука в двери.

− Мегед! — раздавался из-за неё громкий голос Ворона. Вставай! Ты едешь с нами?

− Еду! Еду! — Вскочив, я пытался быстро впрыгнуть в штаны.

Пока я одевал поддоспешник, торопливо застёгивал, то вспомнил всё, что произошло ночью. Терзаная, непонятно в каком мире находившемся и бессмертного на крюке. Взяв в руки нагрудник, я отбросил его в сторону. Терзанай обещал другой. Я вышел, в коридоре уже никого не было. Терзанай сидел в зале за столом, где завтракали мои новые друзья. Они ещё не были одеты для похода, хотя на поясе кашита болтались новые мечи. Элама не выглядела так смазливо как вчера. Её волосы немного распатлались, а лицо выглядело скучным и почему-то недовольным. Все ели молча, не то что вчера.

− Садись, подкрепись на дорожку, − кивнул на стол Терзанай. Но мне после вчерашнего виноупивания и сытного ужина есть не хотелось вообще, а пить тем более.

− Терзанай, ты обещал нагрудник!

− Да, я сейчас. — Он ушел.

− Садись, тушёной остренькой фасольки испробуй, − сказал Ворон, жуя. — Винца хлебни... Может, в последний раз!

− Не хочу! Голова и так не соображает. Попью лучше водички!

Хозяин вернулся, держа в руках щит и белый нагрудник, похожий на стальной, но лёгкий. Он имел застёжки, так что оказался удобным, когда я его надел.

− Его никакая магическая энергия не пробивает. Держи... щит. С ним можешь идти на колдовские пассы смело. Но не забывай одного: Ахей — это не маг! Он сродни полужаену!

− Ты что, с Ахеем драться собрался, что ли? — кашит повернулся в недоумении. — Он же хранитель дерева!

− Ты кушай! Кушай... − под недоуменные взгляды друзей я пошёл в свою комнату.

Седельные сумы под кроватью, в порядке. Плащ и одежда чистые и сухие, лежат на стуле. Хорошее тут у Терзаная обслуживание.

Я пристегнул на шлем забрало, стал собираться.

Друзья ещё держали в руках кружки, когда, повернувшись, увидели меня, спускающегося по лестнице. Элама даже открыла рот от удивления. Конечно... Забрало, утренние звёзды свисают с рифлёных наплечников, в руках висят перемётные сумы, а на боку меч.

− Ворон! Ты чего меня будил? Вперёд за бессмертием!

− Да! Чего это мы расселись! Щас как повалят паломнички! Надо ехать отдельно!

Выйдя на крыльцо, я потянулся, вдохнул прохладный свежий воздух. Уже рассвело, но видно, совсем недавно. Небо сплошь затянуто тучами, даже нет намёка, где сейчас солнце.

Я пошёл к варанису, в его глазах читалась радость. Они не любят стоять на привязи сутками. Седло лежало недалеко, среди других. Я оседлал и взнуздал шипуна. Ждать остальных не хотелось и, вскочив в седло, я поддал пятками бока возчика.

Улицы ещё пусты, но уже слышны голоса проснувшихся людей, вдалеке брехали собаки. Варанис зацокал когтями по брусчатке, и дома поползли мимо. Хлопали двери, ставни. Многие с сонными лицами тащили на улицы торговые столы, заставляли дорогу так, что два вараниса разминутся с трудом.

− Эй! Господину нужно оружие? — обратился ко мне седобородый старец в повязанной на голову хламиде.

− А ты столько лет прожил и не видишь, нужно ли оно мне? — недовольно ответил я, не останавливаясь.

− Да вижу... А вдруг амулеты какие-нибудь нужны? Есть лук заговорённый, который сделан в Храме воинственных мардухаев.

− Этот лук неплох, но, думаю, по пути к дереву от обычной пращи толку будет больше.

− Ну, как знаешь. А защитные амулеты? У нас разные есть. — Старик смотрел с надеждой, но когда я мотнул головой, занялся раскладкой оружия на столе.

Одетый в грязного цвета рубаху и штаны мальчишка, скучавший на обочине, увидев меня — встрепенулся.

− Предсказания! Предсказания! Господин, не желаете узнать у пророчицы, стоит ли вам ехать к дереву?

Сквозь забрало малец не увидел насмешки, поэтому продолжал.

− Всего одна серебрёная монетка, и вы узнаете всё! Даже сколько у вас будет детей! Идите к пророчице! Он указал на дом, который был богато украшен, с резным крыльцом. Но, как и у других домов, от него слегка пованивало нечистотами. В деревнях с этим дела обстоят лучше. А в городах неприятный запах человеческих отходов неистребим.

Я поморщился.

− От дома твоей пророчицы воняет похуже, чем от постоялого двора. И что? Кто-то подтвердил, что она говорит правду?

Малец не замялся, отвечал бойко. Видно, не раз задавали ему этот вопрос.

− Все, кто получил бессмертие, подтвердили! Вы думаете, их мало? Они просто скрываются! Не рассказывают, что бессмертны! Потому что их будут пытать или заставят быть воинами-наёмниками! Они скрываются, господин!

− Я молча поехал дальше. Знаю я, знаю, что мне напророчат. Иди смело, воин, получишь ты бессмертие, а не вернёшься − так никто и не узнает.

У ворот торговцы оказались порасторопнее. Здесь торговали прямо с ковров, да не замызганных, а чистых и дорогих. Видно и товар тут получше. За коврами сидели одни мужчины. Отточенные клинки и разного вида топоры и булавы. Как я начал понимать, что если я вернусь, то закуплю тут телегу с волами, да выторгую побольше оружия. Повезу в Заранию продавать. Там оно раза в полтора дороже. А здесь... Как я понял, один и тот же топор продаётся десятки, а то и сотни раз. Только как местные собирают его среди корней, от которых идёт мара, которая со временем всё-таки уложит на траву, чтобы ты заснул, а тебя обвили корни.

− Эй, воин! Красавицы! Есть красавицы! — Кричали одни, а другие перебивали их, предлагая оружие, амулеты, обереги.

− Купи шлем даены войны! — раздался писклявенький требовательный голос, — самого Мардуха!

Ого! Вот это наглость! Я придержал поводья. Передо мной сидел полноватый торговец с красным лицом, держащий в руках рогатый медный шлем, начищенный так, что он блестел и без солнца, которое никак не могло пробиться сквозь плотные тучи.

− Я сейчас этот шлем на тебе проверю! Нахлобучу тебе на голову, а потом разрублю мечом!

− Не надо, господин! — Торговец поспешно положил шлем, показывая руками, чтобы я от него отстал. — Я пошутил!