Одни вы не спасетесь

Или гадюку женского пола. Ваня уже прочел, как Авиценна предлагал на глаз различать какого пола гадюка: у гадючих 'взгляд дерзкий и острый'. Если наблюдатель сомневался, насколько дерзко и остро глядит на него эта вот змея, он мог заглянуть ей под хвост и изучить складки вокруг этого самого места. Авиценна утверждал, что складки у обоих и там различаются и разница доступна осознанию. Но и Ваня, и автор так и не собрались запомнить, чем именно. И поделиться с другими тоже. А для чего надо было различать, это гадюк или гадючиха? ЕМНИП, от пола змеи зависело, годится ли она на лекарство или нет.

Да, на улице было очень жарко, время еще было, и Ваня укрылся от солнца в дворе двухэтажного дома напротив этой столовой. До нее две полосы дороги, маленький скверик между ними, и пяток метров до угла дома.

Город, где Ваня собрался учиться, находился в зоне континентального климата, и даже может, неумеренно континентального. То есть долгая и холодная зима с изрядными снегопадами и жаркое лето. Иногда с мизерным количеством осадков. Когда на закате летнее солнце бьет в окно, и нет деревьев, чтобы заслонить стекло от солнечных лучей-студенты говорили, что получается либо 'парилка', либо 'вешалка'. Каждому— свое.

Часы 'Ракета' показали 9.40, пора подрываться и идти на место встречи. Из-за этой 'Ракеты' пришлось выдержать бой с родителями. Они настаивали, что будущий студент должен носить часы поприличней, дабы выглядеть солиднее. Ваню же вполне устраивала 'старенькая', но надежная 'Ракета', и он испытывал неудобство от тех покупок ему, нужда в которых не была неотложной. Стали малы обувь или одежда-куда уже денешься, но часы место тех, что уже есть, тем более нормально работающих?

Ну, а родителям приходилось думать, что сын у них хороший, но иногда упрям, как осел или даже хуже. Хорошо еще, что не по принципиальным моментам, а тем, на что можно вообще плюнуть или отложить на будущее. Отец же замыслил коварный план и договорился со знакомым, что ехал в Минск на свадьбу к родственникам. Ему и жене было передана просьба зайти кое-куда в белорусской столице и посмотреть на электронные часы. Основное требование— возможность смены батареек и как можно более плоский корпус. Сам отец стал жертвой часов завода имени Масленникова, которые были размером со спичечный коробок, весом тоже немалым, а через год пришлось побегать, чтобы найти батарейку на замену. 'Горизонтовские' часы оказались не в пример изящнее 'Масленниковских' и с батарейкой все было получше. Пока же часы были упакованы и ждали того момента. когда Ваня поступит, и вот от подарка по случаю поступления, как важной вехи, Ваня не отвертится!

Отец вообще-то догадывался о том, что абитуриенты иногда проваливаются. Но он недооценивал того, что нужно отсеять множество абитуриентов, а с точки зрения приемной комиссии их Ваня был ничем не лучше Васи из соседней области, или Валеры из Шигонского района. Их много, а мест меньше. Это для Ваниных родителей он был смыслом их жизни, оттого они относились к нему по— особому. Возможно, его преподаватели в школе, зная его, считали, что он лучше, чем все выпускники такого -то года Или большинство выпускников предыдущего. А в приемную комиссию обратилось с тысячу таких же. Может, и больше, плюс еще сколько-то на педиатрический факультет, фармацевтический факультет и еще на один. Сангигфакультета в институте не было. Поэтому Ванин папа слегка забегал вперед. Ванина же мама поддакивала, чтобы не нарушить душевного равновесия мужа, но про себя знала, что знакома с двумя врачихами, которые поступали по нескольку раз, ибо были отсеяны, не пройдя по конкурсу. Они находили работу санитарками или вне медицины и на следующий год пытались снова, потом снова 'квантум сатис', пока не поступят или не устанут. С первого раза получалось не у всех. И иногда вуз занимался откровенной дискриминацией женского пола. Как говорили, чтобы хоть некоторое число мужиков в медицине работало! Достигалось это тем, что для девушек был выше проходной балл. В прошлом году он -на один балл. В этом году -на два. То есть Вася Пупкин должен был набрать для поступления двадцать баллов, а Василиса Пупкина двадцать два. Автор не знает, когда в вузе принимали решение о именно таких цифрах, в тот момент или попозже, подбив итоги, сколько именно юношей и девушек подали документы. Так абитуриенты ори уже подавали и не знали того, что их ждет. Но однозначно критиковать подобное решение, возможно, и не стоит. Василиса, поплакав и другими способами излив душевную боль от провала, шла работать и кстати, набирала медицинский и трудовой стаж, да и представление о реальной работе в отрасли. Если она в следующем году решала, что видела она это вуз в гробу и в белой обуви, то никто ей не мешал поступать в остальные 10 вузов области и множество техникумов и ПТУ. Вдруг в пединституте на улице Толстого (который Лев, потому что была и улица другого Толстого, который Алексей) берут девушек и 18 баллами, а а плановом вообще без экзаменов.

А парень (и Ваня тоже), не поступивший в этом году, в следующем достигал призывного возраста и ждал решения военкомата, когда именно его призовут, весною или осенью. А дальше два или три года службы и та или иная эрозия полученных знаний.

Ваня перешел улицу Чернореченскую и остановился в теньке высокого крыльца. Тенек был, конечно, относительный, но ...

Когда он устанавливал чемоданы и сумку на землю, и еще только разгибался, к плечу прикоснулась чья-то рука.

-Здравствуй, Ваня!

Это была тетя Маруся.

_________

Тетя была все-таки права, и, взглянув на нее, можно было определено сказать о ее близком родстве с Ваниным папой. Разумеется, с другой прической, без щетины, с накрашенными губами и веками. Кстати, рост и вес у обоих приблизительно одинаков, и, когда она обняла племянника -сила в ней тоже была немаленькая.

-Здравствуйте...

-Аатставить! На 'вы' я не для своих родных. Ты голодный?

-Нет.

-Тогда бери чемоданы и пойдем. Тебе помочь?

-Не нужно, сам справлюсь.

-Тогда давай! Нас ждет два квартала пешего марша, и немного во дворе пройти. Времени не больше получаса, меня ждет работа. Мы сейчас заносим чемоданы, и дальше нас на машине подвезут до твоего института. Ты пока документы не берешь, просто зайдешь, просто узнаешь, а завтра 'конно, людно и оружно' туда двинешься и их сдашь. Если передумаешь в мед поступать, я тебе покажу, где что иное располагается. Кроме сельхозинститута, он где-то в области, но даже и не знаю где.

Но узнаю, если надо!

-Нет, спасибо, не хочу я сельским хозяйством заниматься.

-Вольному воля, Ваня, но кажется мне, что ветеринария занятие более перспективное, чем работа участковым терапевтом. Естественно, не в колхозе 'Червоное дышло', а в городе, любимцев семьи лечить то от болезней щенят, то от болезней среднего собачьего возраста, то помогать им уйти в темноту. Но к этому нужно два приложения: твое желание к лечению именно кошек, собак или черепах и второе— по— моему, животные тоже учитывают, кому они могут довериться. Если тебя собаки и кошки будут больше бояться, чем доверять свое больное место, то ничего не выйдет. Меня, например, собаки и кошки чаще боятся. Один умный человек сказал, что для них я очень высока, и они того пугаются.

-Да мне один одноклассник сказал, что у меня хорошо бы получилось быть священником, только я совсем в бога не верю, и, значит, н е получится

— Твоей одноклассник не знает, что священнику надо еще и музыкальный слух иметь, и петь, хоть немного, но уметь, а как тебя с этим?

-Никак. Ни голоса, ни слуха.

-Значит, проехали. Не будет в семействе нашем ни священника, ни архиерея. Некому будет за нас, грешных, помолиться.

Теперь погляди вперед— мы стоим на улице Чернореченской. Справа от нас-кинотеатр 'Россия'. Нам нужно идти налево, в бывший сборный пункт. Это был такой городок для призывников. Сейчас его нет, вместо него несколько жилых домов разной степени комфорта. Нам в десятый корпус его. Сразу за

ним через дорогу троллейбусное депо, а рядом — школа. Вот какой ее номер-не помню, кажется, шестьдесят вторая, но ты его не фиксируй в памяти, вдруг я не тот назвала.

Из института поедешь на трамвае 'тройка' до улицы Полевой. Или до больницы имени Пирогова. Вот это фиксируй. От этой остановки вернешься на два квартала и окажешься возле нашего дома. Он теперь и твой, пока ты поступаешь и учишься. Я покажу потом, где идти от трамвая и где сворачивать.

Пока же они свернули во двор городка, и прошли его наискосок.

Их ждал трехэтажный корпус окрашенный в 'иерусалимский' цвет, на второй этаж которого они поднялись. Тетя открыла дверь.

-Заходи.

Тебе не нужно посетить одно место или умыться?

-Нет, не надо.

Вообще-то не помешало бы, но почему-то неудобно.

Тетушка хмыкнула и достала из тумбочки ключи.

-Вот это ключ-от верхнего замка, этот от нижнего. Но их не перепутаешь, по-иному каждый сделан. Ключ от почтового ящика висит вот тут, я его на связку не цепляю. Раз в неделю проверила, что в ящике, и снова повесила.

-А что за вот этот третий ключ?

-Э, Ваня, этот секрет я открою тебе позже, когда ты поступишь в институт. Вообще надо бы после того, как тебе исполнится восемнадцать, но можно и чуть раньше. Так, мы выходим из графика, ставь чемоданы, возьми с собой записную книжку и карандаш, а также вот это и пойдем.

'Вот это'-оказалось сетка— авоська.

-Вдруг что-то понадобится.

Они вышли из подъезда и возле него уже стояла старая 'Волга' цвета яичного желтка.

-Садись назад.

Ваня открыл заднюю дверь, поздоровался и сел. Водитель в серой кепке (кепка Ваню слегка поразила-на такой жаре!) что-то неразборчиво буркнул. Будем считать, что поздоровался.

-Василий Иванович, сверните, пожалуйста, вон туда, надо племянника провезти на Гагарина восемнадцать. Он в городе первый раз, поэтому надо, чтобы он сам домой добрался.

-Не проблема!

Держи, племянник Маруси, вот схемка города, на ней все значительные улицы обозначены, кроме разных проездов Тупиковых и Формовочных.

И водитель протянул ему видавшую виды туристическую схему города. Схема кое-где была подклеена, но еще держалась.

-Спасибо.

-Пустое. Потом я тебе на ней покажу, где тебя высадим, а где Маруся живет.

И Василий Иванович занялся маневрами в внутриквартальных проездах. Они медленно ехали, а тетя говорила:

?-Вот булочная, ближайшая к дому. Другая на Чернореченской за библиотекой. Вот это-та школа. Теперь мы огибаем квартал с депо. Вон туда идет улица Полевая. Запоминай, вот там ты выйдешь из трамвая. Нам ехать к четвертому подшипниковому заводу, а трамвай будет маневрировать и петлять, а мы приедем, не петляя. Вот мы выезжаем на проспект, но сейчас свернем направо.

Вот улица Гагарина. Она очень длинная, и по ней почти до конца города идет трамвай. Василий Иванович, вот тут затормозите. Смотри— вот это ваш корпус, где заседает приемная комиссия. Левее и правее-девятиэтажки, это ваши общежития. Домой тебе ехать в эту сторону. Если даже ты не на тот трамвай сядешь, то спрашивай, где выйти возле железнодорожного вокзала. Вернешься домой с другой стороны. 'С богом, ура!'

-Постой, дай-ка схему.

В руке у Василия Ивановича появилась четырехцветная ручка.

-Вот, смотри: зеленый крестик-это Гагарина 18, куда ты сейчас пойдешь. а красный крестик-это Полевая, где ты выйдешь из трамвая. Синий крестик— дом.

Почувствуй себя Булатовичем!

-Ваня я буду дома после шести, так что меня не жди. Сам питайся тем, что найдешь!

__ — — — — ;

Тут Ваня обнаружил, что Василий Иванович не мужчина, близящийся к пенсии, а ему, наверное, тридцать, или даже меньше. Вот что значит взгляд в профиль, а не фас.

Он попрощался и, выйдя из машины, пошел через Гагарина. Махнул вслед 'Волге', но увидели ли его жест-кто знает. Далее Ваня часа полтора потолкался на первом этаже, с тремя парнями познакомился, исписал треть блокнотика записями (так много вышло оттого, что ряд записей он сделал по ошибке, ибо они касались другого факультета). Основное он узнал: то, что ему предстоит сдавать четыре экзамена. Биологию-это считалось профилирующим предметом (только Вельзевул знает, отчего), сочинение, физику, химию. К устной сдаче прилагаются задачи— вместе с билетом получаешь задачу или две (тут информатор путался), пока готовишься к ответу, то их тоже решаешь, потом покажешь и их оценят. По биологии-будут задачи по генетике, отчего ряд выпускников сельских школ уже пребывали в трансе, потому что их к этому не готовили.

Увы, не везде хватало учителей, а коль не хватало, так биологичку заменяла химичка. Но Ваня тоже с этим столкнулся, потому что у них заболели и ушли на пенсию два преподавателя НВП. Сначала один, потом нашли другого, но он тоже заболел и уволился из школы. Экзамен принял замдиректора, обычно преподававший математику.

Ване был задан вопрос:

?-Вот, ты лежишь в поле, после того, как залег под огнем врага. Тебе надо вскакивать и бежать в атаку дальше.

Ты встанешь там, где лежишь или немного сместиться в сторону?

— Отодвинусь в сторону.

Ответ был признан правильным. Когда он выслушал некоторые рассказы о сельских школах, то мог считать, это этот экзамен значительно выше уровнем. Например, про прием экзамена по английскому языку преподавателем немецкого ('англичанка' ушла в декрет перед сдачей экзаменов учениками). Чтобы сдать ей, нужно было бодро и уверенно читать и переводить, 'не бекая. не мекая'. Дальше она смотрела на успеваемость и среднеарифметически выводила оценку. Поскольку учеников спрашивали. куда-то они будут поступать или нет, возможно, это тоже учитывалось. Скажем, Валере, который приехал поступать в мединститут-да, а его брату, что собрался учиться на газоэлектросварщика-нет. Хотя Ваня точно не знал, возможно, брат куда лучше Валеры усвоил английский и имел выговор ближе к оксфордскому, а Валера-ближе к эбониксу.

Поскольку Ваня имел средний балл аттестата пять, но не имел медали, ему придется сдавать все четыре экзамена. Если бы медаль была, то сдавал бы только профилирующий предмет. Но тут имелась особенность: если он сдавал на отлично, то мог считать себя зачисленным и весело проводить время до начала занятий. Если же оценка получалась ниже, то он сдавал все экзамены. Это был такой образовательный эксперимент, и возможно, не во всех вузах. Отчего ряд медалистов, не сдав на 'отлично' профилирующий предмет, сдавали дальше и не поступали Удар по психологии портил им дальнейшую сдачу. Тем, кто рассчитывал изначально сдавать все четыре, было попроще. Да, занятия на подготовительных курсах уже начались, и его туда не возьмут. Ваня, как далекий от реалий приемной гонки, этим не заморачивался, но он, как и его папа, кое-чего не учитывал. А именно того, что требования к нему будут выше, чем в школе. Ну и плановый отсев излишних абитуриентов.

Пока же Ваня узнал, где находится ближайший переговорный пункт и поехал туда. До отца на заводе дозваниваться было бесполезно, до мамы он кое-как дозвонился и сквозь треск и разряды на линии донес до нее,