Под прикрытием линкоров и тяжелых фрегатов эскадра развернулась правым бортом к противнику, старающемуся подойти на дистанцию поражения своих пушек, открыла огонь. После каждого залпа уходила галсом на новый курс, не давая вражеским канонирам возможности пристреляться. Большие корабли поддержали эскадру, огнем своих дальнобойных пушек заставляя суда противника сбиваться с намеченного направления, уходить из-под разрывов 24-футовых снарядов. Один из корветов попал под такой снаряд — от него только щепки полетели, почти сразу затонул. Пострадали от огня тяжелых пушек и два подошедших слишком близко фрегата, с серьезными разрушениями бортов и палубы отвернули назад. Далеко не ушли — артиллеристы на наших дредноутах продолжали обстрел подранков, пока те не ушли на дно.

Потеряв треть судов, преследователи отошли к своему флоту, так и не сумев хоть как-то достать юркую и зубастую эскадру. Не теряя время, она принялась вновь терзать вражеский строй, пока у командующего противника не лопнуло терпение, всем флотом пошел в атаку. Как только он приблизился на нужную дистанцию, вступили в бой наши тяжелые корабли. Небольшие суда, дружно маневрируя группами, выбирали себе подходящую цель и роем набрасывались на нее. Особенно четко работала ударная эскадра — искусно выбирала выгодную позицию и атаковала с наветренной стороны левый фланг противника, выбивая один за другим его корабли, не подставляясь под ответный огонь. Начальное преимущество нашего флота все росло, через три часа сражения превышал по численности боевых кораблей уже вдвое, а в линкорах втрое.

Неизвестно, на что рассчитывал французский командующий, на какое чудо — счет потерь шел три к одному не в его пользу, от начального состава флота осталась едва половина, — но он продолжал бой. И только когда выбили из строя с крупными повреждениями его флагманский линкор, отдал приказ отступать к родным берегам. Русский флот не позволил противнику оторваться, продолжал атаки. Так на его плечах наши суда беспрепятственно вошли в гавань военной базы. Канониры линкоров принялись за разрушение фортов, остальные корабли продолжали громить остатки англо-французского флота, пока на его судах не подняли белые флаги. Так закончился единственно серьезный бой с сильным противником, последующий захват и грабеж английских и французских портов не вызвал у наших моряков каких-либо трудностей.

Прошли западное побережье Англии до границы с Ирландией, зачистили крупные порты на этой стороне — Плимут, Кардифф, Ливерпуль, Дублин. А потом корабли вышли в Атлантику, взяли курс на юг вдоль уже французского побережья до Бискайского залива. Подавили сопротивление фортов и разграбили Брест, Нант, Ла-Рошель, Бордо. На обратном пути остановились у одного из островов неподалеку от Шербура в Ла-Манше с удобной гаванью для наших кораблей. По указанию верховного командующего Вяземский решил здесь, в непосредственной близости от недругов, поставить форпост. Выгрузили с транспортников оборудование и материалы для строительства крепости и морской базы с причалами и ремонтными доками, а также казарм и подсобных помещений. Не теряя время, тут же приступили к строительным работам. Большая часть кораблей осталась здесь на постоянное дежурство, так что устраивались моряки основательно.

Тем временем высадившиеся по обе стороны датского пролива строители и охранные полки обустраивали на побережье оборонительные линии с крепостями, отдельными фортами, бастионами, а также стоянки для военных кораблей. В порту Удбюхей на выходе из Раннес Фьорда построили верфь для фрегатов и корветов — основных боевых судов русского флота. Материалы и снаряжение для них доставили транспортниками из Риги и Ревеля, часть закупили на месте — в Дании и Норвегии, тот же лес и такелаж. Население в прибрежной зоне выселили, местные власти озаботились его переселением на другие земли. Но не обошлось без конфликтов, нашей администрации пришлось насильно выводить из предоставленной зоны самых упрямых туземцев, не желающих съезжать с насиженного веками места. Подобные меры ухудшили и без того настороженное отношение местного люда к русским, считали завоевателями родной земли.

Панкрат занимался порученным заданием с привычной основательностью, продумывал каждый шаг. Правда, вначале за все важные проекты и дела брался сам, старался везде успеть. Выбор ли места укреплений или базы, переговоры с местной властью, поставщиками товаров и материалов, другие какие-то текущие заботы — пытался разобраться с ними. От того иногда случались промахи, недоразумения с людьми, да и просто не успевал за всем проследить. Позже угомонился, доверился помощникам, только по самым значимым вопросам вел свой надзор и прямое участие. Но и при том каждый день у него был занят плотно, не сидел на одном месте. Мотался по строительным участкам, встречался с нужными людьми, обсуждал и решал какие-то проблемы. И у него складывались дела в целом неплохо, работы шли полным ходом, без особых сбоев и накладок.

К осени закончили со строительством причалов и доков военной базы в заливе Шэльдер на норвежской стороне, воздвигли стены крепостей и фортов от Гетеборга до южной границы пролива Каттегат, поставили на орудийных башнях крепостную артиллерию. Завершили с земляными работами на линии укреплений по обеим сторонам пролива. На верфи заложили строительство первых фрегатов, одновременно заканчивали с возведением стапелей для корветов. С наступлением холодов работы не остановились, продолжили с оборудованием укрепленных пунктов, крепостных строений, казарм. Вернувшаяся после похода к берегам Англии и Франции часть флота обосновалась на основной базе, моряки занялись в доках ремонтом пострадавших судов, на остальных навели порядок и подготовили к зимовке.

Реакция Европы на "бесчинства" русских выдалась на сей раз более действенная, чем в прошлом году. Монархи большинства стран засуетились — посланники от коронованных особ зачастили в столицы соседей с переговорами, соглашениями. По-видимому, их терпение истощилось, недовольство и раздражение перевесили былой страх, решились объединиться против грозного врага. Оставили в сторону религиозные и династические раздоры, вновь стали собираться войной на нас. Главную роль в складывающемся союзе приняли на себя Франция и габсбургская коалиция. Англия нашими усилиями выбыла из европейского процесса — северный флот взял ее в блокаду, прервал всякое сообщение между островным государством и материком. Останавливал и конфисковывал вышедшие из английских портов суда, невзирая, военное или торговое, суда из других стран разворачивал обратно.

По ставшим известным нам планам весной следующего года европейский союз наметил войну как на суше, так и на море. Сухопутные войска семи стран по замыслу их правителей должны захватить наши присоединенные прибалтийские земли. Одновременно в Северном и Балтийском морях флот союзников громит разделившиеся русские эскадры, а после с моря поддерживает наступление войск в прибалтийском побережье. Для выполнения подобной задачи перебрасывались на север корабли из Средиземного моря, сосредотачивались в Бискайском заливе у испанского побережья. На Балтике против нас выставляли свои суда приморские германские княжества — Пруссия, Померания, Мекленбург, Гольштейн, — и Швеция, решившаяся нарушить многолетний нейтралитет. Дания и Норвегия по известным причинам отказались участвовать в общей бойне. Правда, неизвестно, как изменилось бы отношение объединенного королевства, не будь на его земле русского войска и военной базы.

Полученная от разведслужб информация встревожила нас — я и мои советники полагали, что на западе вряд ли еще скоро решатся на новую войну. За почти десятилетие худо-бедно мирного сосуществования, пусть и без какой-либо дружбы или приязни, свыклись с вынужденным миролюбием соседей. Не считая, конечно, последних событий на море. Снова пришлось настраиваться на боевой лад, в начале декабре провел совещание Государственного Совета, армейского и флотского командования. На нем поручил Генеральному штабу проработать план обороны и последующего контрнаступления наших войск, а правительству провести мобилизацию страны к предстоящей войне. По личному составу воинских частей обошлись призывом запасников и их переподготовкой в учебных лагерях.

К морским операциям решил привлечь черноморский флот. Дал задание министерству иностранных дел договориться с османским султаном о пропуске наших кораблей через его проливы в Средиземное море. А там русскому флоту следовало начать боевые действия против базирующихся здесь эскадр союзников, не дать им возможности перебросить корабли на север. Ставилась задача разгромить морские силы стран-противников, а затем атаковать их порты, верфи, другие объекты на побережье. По численности черноморский флот уступал объединенным силам, поэтому ему следовало бить союзников по отдельности — в этом случае уже у него имелось явное преимущество. Но предусматривался также вариант боя с общим неприятельским флотом, с проработкой необходимой тактики и средств. По реальной оценке флотских командующих, шансы на успех даже в этом случае имелись немалые.

Военные приготовления не сказались на празднованиях Нового года и последующих зимних праздников. Особенно популярным и всенародным стал новогодний, с каждым разом размах торжеств и гуляний только рос. Организаторы празднества изощрялись в выдумках, а люди охотно принимали их и веселись всей душой, отставив в сторону заботы и печали. Так и сейчас, кроме привычных фейерверков и орудийных салютов, праздничных торгов и конкурсов, непременной елки для детворы, московские власти придумали новые забавы — выступления артистов цирка на городских площадях, катания на ледовых площадках и снежных горках, каруселях и прочих аттракционах, мастера скульптур выставили на морозе сказочные ледяные фигурки. Праздный народ собирался здесь огромными толпами, смех и радость зрителей стали лучшей наградой артистам и зачинщикам игрищ.

Семья моя развлекалась наравне с другими. Конечно, охрана находилась рядом, но и дети и взрослые не отделяли себя от общей массы гуляющих. Я сам с Вовой и двухлетним Сашей на руках скатывался с высокой горки на санках под заливистый смех и вскрики малышей. Дети постарше под надзором Сашеньки и Оленьки катались на коньках, играли в снежки, прокатились на смирных лошадках. Радости и удовольствия досталось всем, вернулись к себе усталые и мокрые, полные впечатлений от игр и забав. Дома устроили всем елку с подарками, хороводом и новогодними песнями, встретили наступающий 1636 год за праздничным столом. Нас навестили старшие дочери — Анна и Ирина, со своими семьями, а также Маша, жена старшего сына, с двумя малышами — Витей и месяц как родившимся Васей.

Сам Панкрат все еще оставался в Дании, заканчивал с обустройством наших оборонительных сооружений — из-за предстоящей войны работы не останавливались ни на день. Второго сына — Сережи, с нами также не было. Ему пошел восемнадцатый год, осенью напросился во флот, сейчас проходил морскую науку в учебном экипаже в Риге. Старшие дети оперились, улетели из родного гнезда, на смену им росли внуки. В нашей семье их стало уже семеро — трое от Аннушки, по двое от Панкрата и Ирины. Нередко малышня со своими мамами оставалась гостевать у нас на радость бабушке и прабабушке, да и я в свободное время с удовольствием возился с шумной оравой. Больше других тетешкалась с малыми детьми моя мама. Ей пошел седьмой десяток, но сил и бодрости у нее было не занимать, целыми днями могла хлопотать в наших палатах, только на ночь уходила в свои хоромы. С возрастом размякла, отдала бразды правления семейными делами Сашеньке, отводила же душу в кругу внуков и правнуков, отвечающих ей лаской.

В государственных и семейных заботах прошла зима, за ней настало для меня и всей державы время новых испытаний. В начале весны как верховный главнокомандующий полностью занялся разворачивавшейся военной компанией как на море, так и на суше. К тому времени в западных приграничных округах укрепили и усилили оборонительные линии, началась передислокация линейных полков из глубины страны на направление главного удара противника. В резервных частях проходили переобучение запасники, в ближайшие недели их также перебрасывали в район будущих боевых действий. На Балтике проходили испытание новые суда, построенные за зиму верфями, а также восстановленные свои и трофейные корабли. Заодно их экипажи, набранные осенним призывом, отрабатывали учения на море со стрельбами, групповыми маневрами.

Самые боеспособные команды располагались на кораблях Северного флота — им противостоять морским силам основных противников. Теперь же спешно готовили их и на нашем внутреннем море, каким, по сути, стало Балтийское. Подобные учения шли и на Черном море, все же здесь боевой практики нашим морякам досталось гораздо меньше, чем на севере. С османским флотом держали нейтралитет, больше занимались охранной и конвойной работой — защищали прибрежные поселения и торговые караваны от налетов разбойных судов. Теперь им выпала важная задача — разгромить флот неприятелей в далеком Средиземном море, — вот и старались пройти максимальную выучку до скорого выхода в поход. Нашему посольству в Стамбуле удалось добиться от султана Мурада IV согласия на проход кораблей через Босфор и Дарданеллы. Так что путь нашему флоту на юге стал открыт.

Первыми начали боевую операцию черноморцы — во второй половине марта флот в составе пятисот кораблей под командованием адмирала Нагаева выступил из своей базы в Севастополе и взял курс к османским проливам. Переход через море прошел сравнительно благополучно, в случившемся на второй неделе шторме не потеряли ни одного судна, только потратили два дня, собирая их. На подходе к Босфору наши корабли встретили османские галеоны и фрегаты, так под их сопровождением прошли оба пролива и Мраморное море. Каких-то провокаций от осман не последовало, но напряжение от их ожидания не покидало на всем пути у османских берегов — все же о какой-либо дружбе и доверии между недавними врагами не могло быть и речи. Вздохнули облегченно только выйдя из тесного пролива в Эгейское море, дальше открывался простор до самого места назначения.

Основную ставку в Средиземном море мы сделали на внезапность нападения и разгром эскадр сильнейших противников — Франции и Испании, а уж потом государств Апеннинского полуострова, вошедших в противостоящую нам коалицию — Неаполя, Венеции, Генуи. Как и в первом походе северного флота, к берегам Франции в отрыв ушла ударная эскадра в составе сотни скоростных фрегатов и корветов. Ей поставили задачу заблокировать неприятельский флот на базе в Лионском заливе и удержать до подхода основных сил. Остальные корабли и транспортные суда шли вслед максимально возможным ходом, не останавливаясь даже на ночь. Обошли стороной Балканы, а затем Сицилию и Сардинию, не раз встречали торговые караваны — те отворачивали в сторону, едва завидев на горизонте неизвестный флот. Так же поступали редкие военные суда, спешно разворачивались, по-видимому, торопясь предупредить свое командование.