Хильда размашисто бьет, стремясь набалдашником жезла повергнуть конкурента. Но Рихимер, взяв меч двумя руками, неожиданно блокирует удар. Некоторое время оба, пыхтя, давят друг на друга. Клинок со скрежетом скользит по посоху, Хильда чувствует острое жжение, пронзившее щеку.
— Ах ты..., — отпрянув, королева зажимает сильно кровоточащую рану. — Мелкий засранец.
Устав от игры, девушка вздымает жезл. Вспышка и крохотное тело принца разрывает пополам.
Тишина. Правительница стоит, держась за бешено колотящееся сердце. Обводит замковую площадь глазами, всматриваясь в усталые лица бойцов обеих армий. По-прежнему не звука. Никто до конца не верит в способность Хильды убить маленького принца. Но произошедшее высасывает все эмоции, оставляя людей опустошенными.
— Защитить королеву! — только теперь приходит в себя Магдебод, толкая не шевелящихся воинов.
Щиты смыкаются над головой правительницы, взгляды выискивают фигуры стрелков в амбразурах. Но ни единая стрела или заклинание не вылетают из башни.
Пошатываясь, Хильда приближается к телу. Только увидев остекленевшие, выпученные как у рыбы глаза, успокаивается.
— Лекаря.
— Лекаря! Королева ранена! — по цепочке передаются приказы.
Из рядов выталкивают почтенного возраста мага. Волшебник суетливо осматривает рану, ощупывая рыхлыми, покрытыми пятнами, пальцами.
— Ну? Долго ты возиться будешь? — нетерпеливо ворчит Хильда. Кровь продолжает идти, заливаясь за ворот, к тому же очень жжет.
— Позвольте, — запинающимся языком лепечет старик, отходя от раненной. Лекарь подбирает, касаясь кончиками пальцев, оружие Рихимера. — Ваше величество, этот меч... это легендарное оружие Алариха. Боюсь я ...
Бедный волшебник, с набухающими слезами, падает на зад. Хильда вихрем подлетает, выхватывая из рук оружие. На отточенной до блеска стали видит собственное изображение.
Замок сотрясается от истошного вопля.
Хальфлаген. (Бывшее герцогство Благодатное.)
Потускневший солнечный диск едва пробивается сквозь кисель облаков. Выдыхая пар, Рихард плотнее кутается в мех куртки. Стремительно холодает. Редкие, но крупные хлопья снега, кружась причудливыми танцевальными пируэтами, оседают, окрашивая в белое палубы и мачты ладей шугов и драккаров нордов.
Пока корабельщики возятся с канатами, стоящий у трапа молодой маг осматривается. Северные морские налетчики — так их знает Западный мир. И юноша не привык видеть в суровых чертах, смотрящих сквозь прорези шлема, обыкновенных людей. "Безначальный избавь нас от нордов" — такие молитвы Рихард часто слышал от монахов в родном аббатстве (как там сейчас?). Вот они — норды. По улицам рыбацкой деревушки бегают, смеясь и радуясь снегу дети. И материнские улыбки, следящие за отрадой их жизней, ничем не отличаются от нежного взгляда Гальдрады. Перешучиваются мужики, отдыхая, усевшись прямо на доски будущего драккара.
На плечо ложится ладонь Ярополка.
— С кем это говорит Свенельд? — кивает демонолог на вышедшую навстречу шугам делегацию.
Выглядят норды внушительно. Пусть и не облаченные в броню, пришедшие как бы на дружескую беседу, каждый подобен статью героям прошлых столетий. Предводитель, Рихард сразу замечает его по особой породе, возвышается над остальными на голову. Белеет на черном плаще ворот волчьей шерсти. Норд обхватывает совсем не крошечного боярина Свенельда и легко, смеясь, поднимает от земли. Совсем как братья. С другой стороны, нет ли в чертах лица шугского воеводы нечто и от соли вод Нордлагена?
— Ярл Хродольф, — говорит Ярополк с какой-то бесцветной интонацией, но взирая на норда сквозь щелку сощуренных глаз.
Рихард непонимающе смотрит на княжича.
— Это его хирды ударили нам в тыл во время, как мы воевали против Оттона.
Политика. Шуги охотно взялись за клинки, но в прошлой войне закулисные игры гремели громче боевых литавр. Ловкий, пусть и не популярный ход короля, позволил Западноземелью быстро склонить Север к переговорам. Но как переменчив ветер, еще более непостоянны союзы.
— Думаешь, получится? — спрашивает волшебник.
Северянин пожимает плечами и предлагает первому спуститься по трапу.
— Хродольф получил Благодатное, — говорит Ярополк, идя следом, — больше ему от короны ничего не нужно. Так что трудно сказать.
Собственно, для выяснения позиции ярла Хальфлагена, бояре и являются. После имитации боя за Хорив, в войне наступает пауза. Затишье играет на руку повстанцам, конечно. Оторванные от баз снабжения, воины Эльмериха разве что камни в столице княжества смогут грызть. В некогда дисциплинированном полку начинаются случаи дезертирства, а уж про мародерство (причем среди своих) вообще говорить не стоит — дело каждодневной рутины. Для "Стальных ежей" начинается период самовыживания.
Но сидеть в горных кишлаках Рихарду до воя скучно.
"Езжай спокойно, — успокаивает барон Альдемер мающегося без дела демонолога, — мы за всем присмотрим"
Оставив темных и вооруженный отряд на попечение непрошенным помощникам в лице Марка и Сигиберта, Рихард отбывает на судьбоносную встречу.
Длинные столы, выносят из общинного дома прямо на улицу. Застилают по-праздничному в расшитые узорами скатерти, не скупятся на яства. В изобилии рыба, причем такая большая, что одна из диковинных рыбин занимает полстола. На вертелах зажаривают диких свиней и зарезанных по особому случаю ягнят. Выкатывают бочки с медом и элем, мгновенно облегчавшие и щедро разлитые по чашам и рогам.
О чем говорят большие господа, демонолог не знает. Юношу, с неясным статусом, усаживают даже не с хускарлами, где пируют и княжьи гридни, а с остальными хирдменами.
"Хорошо хоть не в траллы определили", — ухмыляется про себя Рихард, глядя на ожидающее объедки нижнее сословие.
Зато среди простолюдин, в дали от неспешных переговоров, куда веселее. Молодой маг с удовольствием отдает дань кухне, наслаждается прекрасной музыкой, льющейся из волынок, барабаны в купе с отбивающими ритм танца каблуками сотрясают стены. Одна девушка, только что наливавшая воинам эль, подхватив юбки, лихо вскакивает на стол.
— Давай, Радегунда! — подбадривают норды.
— Хей-хоу! — мужики стучат кружками, в такт движений танцовщицы.
Такое Рихард видит впервые. Запал в глазах и окружающая энергия девицы сравнима разве что, до екнувшего сердца, с Хильдой. Только в отличии от хрупкой, пусть и с внутренним стержнем, принцессы, нордка кажется выкованным в кузнице булатом. Крепкая, с загорелой кожей и выцветшими под солнцем волосами. И танец ее схож с движением меча на поле боя. Подпрыгивая и стуча громоздкими деревянными башмаками, незнакомка не задевает ни единой посуды. Да, таким нельзя не восхищаться — она прекрасна.
— Ну ка, добры молодцы! — гогочет с возвышающегося над пирующими места ярл, грякнув кубком. — Кто покажет силу богатырскую да старика повеселит?
Воины заходятся еще сильнее, криками и самохвальством выражая удаль. Собравшиеся выбивают дробь кулаками о стол и свистом подбадривают добровольцев. Под общий смех, тан Аринбьерн укладывает все хвалившегося победами Торфина, а после сам угощает ничуть не раздосадованного хускарла элем. Свенельд, сбросивший кафтан, играя мускулами, сходится с быком, заставив титаноподобное чудище упасть на колени. Ярополк поражает всех мастерством, перенятым от деда, метко стреляя из лука на скаку.
— А есть ли умельцы на мечах? — не унимается Хродольф.
Рихард поднимается прежде, чем понимает что делает. Как будто кто под зад дает.
"Хмель в голову ударил? — подшучивает Наама. — Это ты на мечах умелец?"
"А что, — скепсис демонессы только сильнее раззадоривает и, сопровождаемый аплодисментами, юноша выходит в цент, — я тренировался"
Рихард и правда уделяет часы фехтованию. Еще с Академии привычка брать уроки у Ярополка не оканчивается. Молодого мага время от времени учат как Марк, в прошлом имперский легионер, так и славный мечник Альдемер. Правда Арегунда вечно недовольно фырчит — лучше бы не железкой махал, а развивал Дар.
"Ну да, — вспоминает парень окучивания ведьмы, — в нужном им русле..."
Рихард становится прямо перед восседающими за высоким столом ярлом, боярином и прочими благородными танами. Знать с любопытством смотрит на молодого, мало кому знакомого человека. Лишь Ярополк улыбается во весь рот, одними губами что-то шепча (видимо подбадривая) и украдкой тыча большой палец.
— Кто готов проверить, крепка ли у мальца рука, а? — говорит хозяин Хальфлагена.
— А пускай сам выберет! — выкрикивают из-за столов, чей голос тот час подхватывают десятки других.
Улыбнувшись, ярл обводит столы с восседающими воинами, жаждущими скрестить клинки в бою. Норды призывают с типичной им манерой:
— Я Свен Ветродув! — встает немолодой боец, вздымая покоящийся пока в ножнах меч. — Я ходил далеко на запад и доплыл до берегов, где у людей красная кожа и перья на голове. Бейся со мной.
— Нет, я буду твоим противником, — перекрикивает молодой звонкий голос. — Мое имя Греттир Неопалимый. Я в одиночку водил брандер и спалил половину драккаров ярла Сигмунда.
— Сразись со мной, — бьет себя в грудь медведеподобный силач, — проиграть от рук знаменитого Эйнара Сильного не позор, а великая честь.
Рихард обводит взглядом желающих померяться мастерством. Все как на подбор, рослые и сильные, со следами долгих морских походов и яростных битв. Так никого и не назвав, юноша поворачивается к ярлу.
— Нет достойных тебе? — развлекающийся Хродольф откидывается на спинку стула, требуя еще эля. — Может, вызовешь на бой меня? Я с радостью...
И Рихард указывает. Но не на норда, а на спешащую с кувшином к воителю девушку. Ту самую, что так самозабвенно только что танцевала.
Смех и шутки обрываются, наступает гробовая тишина.
— Ты ошибся, мальчик, — не глядя на демонолога, девушка наливает в подставленную чашу эль. Плеск жидкости особенно громко звучит посреди безмолвия. — И ты не хочешь поединка со мной.
Рихард ничего не отвечает, продолжая с вызовом смотреть на нордку. Тяжко вздохнув, Хродольф как-то виновато выдавливает улыбку. Взгляд, обращенный на юношу, все же приобретает некое подобие любопытства и одобрения — храбрость и дерзость норд оценивает. Ярл берет руку девушки и целует, поглаживает ладонь.
— Это Радегунда. Отрада моей жизни, моя дочь. Но еще — лучший воин и пусть не носит титула тана, все присутствующие тут мужи были повергнуты ею на землю.
Демонолог украдкой осматривает пирующих. Так и есть — стыд и застарелое чувство горечи явственно читается в опущенных долу глазах. Открыватели неведомых ранее земель, не раз горевшие на палубах, могущественные воители, способные ударом длинного топора опрокинуть рыцаря и коня в полном вооружении — всех одолела простая девушка. Как?
— Что ж, вижу, ты настроен решительно, — одобрительно кивает ярл, с проступающими нотками уважения. — Значит, пусть будет по-твоему...
Хродольф громко хлопает в ладони. Звук сливается с боем барабанов и поднявшимся гвалтом воинов. Каждый приветствует храбреца, но, как быстро замечает демонолог, в большей степени жаждут лицезреть избиение приплывшего издали чужака. Из общинного дома выходят две девы-воительницы. Опальный маг никогда таких не видел, волей не волей засматриваешься. Не красавицы конечно, с грубыми, ломанными чертами, но не лишенные притягательного обаяния. Так бывает красив хищник в момент рокового прыжка. Нордки выносят оружие — два коротких, всего в полметра клинка. Сакс довольно старомодное оружие, странно видеть его в деле.
К Рихарду с ложа спускается Ярополк. Княжич сам, отмахнувшись от подошедших гридней Свенельда, помогает другу подготовиться к поединку.
— Ты уверен? — серьезно спрашивает он у товарища.
Северянин вручает чародею меч. Без перекрестья, достаточно широкий для нанесения фатальных ран, если колоть. Но рубиться, как привыкли на Западе, не выйдет.
— Я никогда не был уверен в том, что делаю, — юноша извлекает сакс и взмахивает несколько раз для пробы.
Ярополк изгибает бровь, уставившись на товарища и прыскает в кулак.
— Я должен был привыкнуть, — смеется он, но тут же возвращается в серьезное русло. — Сакс не рыцарский меч. Справишься? — северянин украдкой кидает взгляд на готовящуюся к бою Радегунду. — Сдается мне она не только плясать да напитки раздавать мастер.
— Да ладно, — отмахивается Рихард, — Марк давал мне пару уроков боя с похожим мечом.
— Пару приемов? — с выпученными глазами, на грани паники переспрашивает Ярополк.
Только сейчас сын Влада замечает — мечи не учебные — заточка боевого оружия тускло блестит.
— Эй! — поворачивается он к спокойно заливающемуся элем Хродольфу. Сидящий рядом Свенельд так вообще кактусом претворяется. — Вы его убить хотите?
Радегунда извлекает меч из ножен и шаг за шагом, приближается к образовавшейся арене. Княжичу волей не волей приходится отступить, оставляя друга наедине с не вполне адекватной северянкой.
— Если не нравится, твой человек может бросить оружие и молить о пощаде, — голос девушки меняется, вообще переставая походить на девичий. Из уст пробивается хриплый бас, как будто принадлежащий другому человеку. Красный язычок нордки облизывает дрожащие от переизбытка адреналина губы.
Противники сближаются, не торопясь до поры кидаться друг на друга. Рихард пытается приноровиться к движением Радегунды, приходя к неутешительным выводам. Не используя щита, девушка ловко танцует, сакс, зажатый меж пальцев, свободно изменяет положение и даже руку.
"Мне вмешаться? — даже Наама не в силах сдержать беспокойства. Неужели дочь ярла и демона пугает? Плохо тогда дело.
"Рано", — стиснув зубы, отмахивается юноша.
Сшибка. Отточенная сталь в считанных миллиметрах рассекает воздух от лица и конечностей поединщиков. Левая рука Радегунды, с растопыренными пальцами, постоянно мельтешит перед лицом Рихарда, норовя закрыть обзор и отвлечь. Удар в подмышку, прямо в слепую зону! Рихард едва успевает заблокировать выпад, но кончик сакса, извернутый в руке нордки, все же глубоко царапает запястье.
"Рихард!", — кружащая зигзагами Наама готова когтями рвать обидчицу, но демонолог, шипящий от боли, и на этот раз не дает любимой сорваться.
Разорвав на пару ударов сердца дистанцию, юноша и девушка вновь бросаются в атаку. Клинки со скрежетом сталкиваются в воздухе, обжигая искрами. Демонолог пытается передавить, но Радегунда вовсе и не сопротивляется, пропуская оружие противника и легко отправляя в невесомость.
"Да она меня как пушинку подняла", — успевает подумать чародей в полете.
Грохот падающего тела происходит под оглушительный аккомпанемент хохота со стороны нордов. Морские налетчики свистят, только что одобрительно хлопающие Рихарду, поносят и швыряются объедками. Шуги наоборот молчат, пряча опустившиеся уголки губ в бородах. При падении чародея хорошенько трясет, в мозгах сплошной кавардак да и дышать трудно — видимо о камни ребра пересчитал.
"Вставай!" — крик фамильяра звучит как из глубины колодца, но подзатыльник помогает собрать глаза до кучи.
