Драгонвик

Оба помолчали. Затем доктор Френсис поднял голову и спокойно спросил:

— Вы все еще мечтаете об этой девушке, Джефф?

— Больше всего на свете, если только она полюбит меня.

— Полюбит, полюбит, не волнуйтесь. Только дайте ей время, — ответил старый врач.

В декабре этого же года пророчество доктора сбылось.

За два дня до Рождества Джефф и Миранда поженились. Они венчались перед кафедрой, украшенной рождественскими венками, в церкви второй конгрегации, а обряд совершил новый, но уже всеми любимый пастор, доктор Джоэль Линдсей.

"Слава Богу, это венчание не похоже на первое", — размышляла Абигайль, стоя рядом с Эфраимом у передней скамьи. Она вложила руку в его ладонь, и он с пониманием хмыкнул. Он ничего не знал о супружеской жизни дочери с Ван Рином, кроме того, что было общеизвестно. Он немного поартачился, когда узнал, что она хочет отказаться от всего своего имущества — его практицизм янки был поражен в самое сердце. Но вскоре он смирился с объяснением Абигайль, что Миранда была несчастна с Николасом. Мать знала немногим больше этого или же просто не хотела знать.

Когда Эфраиму сказали, что Миранда и Джефф хотят пожениться, он был доволен.

— Жаль, что она не сделала этого с самого начала, но девчонка всегда была легкомысленной.

Таково было его единственное толкование случившегося.

Но Миранда больше не была легкомысленной, даже ее отец был вынужден это признать. В ней появилась спокойная сила и серьезность, что бы она ни делала. Она без жалоб вернулась к жизни на ферме, освобождая мать от самой тяжелой работы. И подумать только, удивлялся Эфраим, скосив глаза на Пегги, стоявшую позади госпожи и плачущую в носовой платок, подумать только, что она смогла сделать для этой девушки.

В июле Джефф оперировал ногу Пегги на кухне их фермерского дома на Стэнвич-Роуд. Но именно Миранда — белая как полотно, покрывающее маленькое тело на вымытом столе — держала конус с эфиром, равномерно капая милосердную жидкость, подчиняясь коротким приказам Джеффа. Операция закончилась великолепно. Хромота исчезла, и теперь, в день свадьбы Миранды, Пегги гордо шла по проходу за своей хозяйкой, и в ее походке была заметна лишь тень прежней неловкости.

Во время долгих недель после операции, когда Джефф и Миранда боролись с инфекцией и лихорадкой, которые считались неизбежными при хирургическом вмешательстве, они поняли, какой должна быть их жизнь. Именно Миранда затронула этот вопрос.

Они гуляли чудесным летним днем, оставив у постели больной Абигайль. Они шли, как теперь часто ходили, через луг к яблоневому саду и сели на каменную ограду у небольшого кладбища.

Они сидели в спокойном молчании, наслаждаясь нежным ветерком, благоухающими яблонями и сеном. Затем Миранда заговорила.

— Ты можешь уехать из Гудзона, Джефф? Для чего-то очень хорошего?

Он повернулся, чтобы взглянуть на Миранду, спрашивая себя, что она хотела этим сказать. Она показалась ему более красивой, чем раньше, хотя очень похудела, а ее волосы, выросшие до плеч и забранные в сетку, не были более золотыми, а приобрели теплый цвет каштана. Теперь в ней ощущалась целостность и мягкость, безошибочная метка тех, кто перенес страдание и, в конце концов, полностью осознал себя.

— Я смогу поехать куда угодно, если ты поедешь со мной, — сказал он. — Мне не нужно ничего, кроме тебя.

— И твоей работы?

— Да, и моей работы.

Она улыбнулась.

— Думаю, Джефф, я могла бы помочь тебе. В Калифорнии нужны врачи. Нужны отчаянно. Я... — она запнулась, а потом продолжала зрелым, спокойным голосом, который все еще удивлял его, — я никогда не поплыву вверх по реке. Я не вынесу этого. Хотя, может быть, это и глупо.

— Нет, родная, это не глупо.

Он подумал о том, как выглядел Драгонвик, когда он увидел его неделю назад. Ее распоряжения выполнялись, дон-кихотские распоряжения, как считали все в округе. Вся обстановка была продана с аукциона, все, включая собственный гардероб Миранды. Выручка была отдана в качестве анонимного дара городским больницам и большая сумма отправлена удивленному маленькому священнику в Ирландию с распоряжением немедленно отправить семью Пегги в Америку. "А остальное использовать так, как Вы пожелаете"...

Весной Пегги вышла замуж за своего Ханса Клонберга, и Миранда приготовила им свадебный подарок, хотя маленькая служанка и ни о чем не догадывалась. Плодородная земля, где Николас выращивал свои экзотические растения, и где находилась теплица, теперь навеки принадлежала Пегги и ее потомкам. Но сам огромный дом в Драгонвике был разрушен. Теперь там не было ничего, кроме голой земли, из которой уже пробивалась трава.

— Нет, — повторил Джефф. — Ты не должна оглядываться назад, Миранда. Если ты хочешь ехать на Запад, мы поедем.

Он обнял ее за талию, мягко притягивая к себе, но ощутил, как ее тело напряглось, и в смятении увидел, что она отворачивается.

"Никогда не оглядываться назад". Слова, чей мерный звон смешивался со звуками ветра, вздыхающего среди вязов над кладбищем. Она посмотрела на тихий ряд надгробных камней. Как мирно они покоились под сентябрьским солнцем... как тихо... А он в холодной темноте... лежит далеко от тепла и зелени лета, лежит один, как всегда был один.

Она подавила вздох, и Джефф ощутил едкую зависть, когда увидел, как в ее глазах закипели слезы.

"Неужели это всегда будет между нами?" — думал Джефф. — "Неужели она до сих пор не освободилась от него?"

Но когда она неожиданно повернулась, то легко прочла в его сердце.

— Нет, Джефф, — сказала она. — Дело не в этом. Он был так... так одинок.

Они замолчали, глядя через поле на заходящее солнце. К нему пришло понимание. "Она права", — думал он. Вся жестокость и все страсти должны были отгореть и оставить позади только жалость. Она вложила свою руку в его руку, обретя безопасность и поддержку. Потом закрыла глаза и умиротворенно склонила голову ему на плечо.