Битва за Эллиоты. Часть 6

В Находке находился и сын Николай, уже назначенный на 'Изумруд'. Снимать который, с камней, ушли и оба плавающих дока, вместе с Костенко. Который корабельный инженер, и теперь должен был руководить проведением спасательных работ, на крейсере. А ведь ему ещё приходилось заниматься и контролем над работами, над разработанными по его проекту понтонами, для подъёма броненосца 'Александр Невский'. Все остальные офицеры, кого контр-адмирал забирал с собой, для работы в Главном Морском Штабе, уже убыли в Порт-Артур. Что бы отправиться в Москву на простом поезде. Так что он не ожидал, что его придет, кто-то проводить. Наблюдая как в паровозное депо, где находился бронепоезд штабс-капитана Костенко прошла его супруга Нака, в сопровождении маленькой Ёсики Окада. Отец которой, как знал адмирал, нашёлся и должен был вскорости приехать за дочерью. А пока Ёсика, после того как госпиталь расформировали, осталась в семье штабс-капитана Костенко. И тут он услышал за спиной голос Хикару Кода, которая произнесла:

— Доброй дороги, Андрей-сан. Надеюсь, ты, не против, если мы, тебя, проводим?

Адмирал усмехнулся и медленно развернувшись, улыбнулся стоявшим перед ним женщинам. Хикару и Аюми, с малышкой на руках, Кода и Ли. Которые с улыбкой смотрели на него. И Вирениус произнёс:

— Конечно я не против, если, вы, меня проводите.

И в ответ Хикару произнесла:

— И хорошо, что мы не опоздали. А то узнали буквально в последний момент.

При этом контр-адмирал заметил несколько позади женщин молодого японца. Которого Оливия тогда представила, как Кисиро Ота. Который был в щеголеватом европейском костюме, штиблетах, с тросточкой. И увидев, что адмирал смотрит на него, японец приподнял свою шляпу, склонив голову в сторону Вирениуса. Который тоже кивнул в сторону японца. А Аюми проследив взгляд адмирала, засмущавшись, зарделась и произнесла:

— Этого молодого человека Оливия, перед тем как она сама отправилась в Чифу, оставила помогать мне.

— Ну и правильно, — произнёс адмирал, — Я сам просил её, приглядеть за вами.

Аюми в ответ смущённо улыбнулась. А Вирениус переведя взгляд на Хикару Кода произнёс:

— Я не хотел вас всех беспокоить.

— И зря, Андрей-сан, ты столько для нас сделал, так что не уважить тебя, проводив в столь дальнюю дорогу, для нас, недопустимо.

Контр-адмирал в ответ только улыбнулся, но в этот момент по перрону железнодорожного вокзала пронёсся сигнал, что до отправления поезда осталось пять минут. И поклонившись женщинам, которые тут же склонились ещё ниже в поклонах, адмирал вошёл в вагон и прошёл в своё купе. Которое было богато убрано занавесками, коврами, отделано полированным деревом и бронзой. И имело диван, превращавшийся в кровать, платяной шкаф и стол, покрытый сукном. На котором стоял наполненный водой графин. Рядом, с этим графином располагался и гранёный стакан, в серебряном подстаканнике. И на этом столе адмиралу ещё предстояло почти две недели ударно трудиться. Перенося на бумагу свои планы. Рядом со столом находилась дверь в туалетную комнату и ванную, общую с соседним купе. Что позволяло относительно комфортно и пропутешествовать, одновременно занимаясь умственным трудом. При этом на покрытом небольшим ковром полу, находились личные вещи адмирала. Включая и портфель. В котором находились бумага и письменные принадлежности. Но пока адмирал подошёл к окну и, отодвинув тяжёлую, вышитую золотой нитью, штору с бахромой, посмотрел в окно вагона. К которому переместились и провожавшие его женщины. Ожидавшие отправления поезда. И как только, относительно вагона, перрон стал уходить в сторону, Вирениус поднял руку, прощаясь с ними. А ему с перрона замахали в ответ. Переворачивая эту страницу истории. Хотя ещё и предстояло проехать через страну, в которой разгоралась революция.

[8] На Парижской экономической конференции 1916 года, на которой присутствовали представители Франции, Англии, России, Италии, Японии, Бельгии, Сербии и Португалии, (русский царь отказался его ратифицировать) был принят Парижский экономический пакт. Пакт был призван изолировать Центральные державы (Германскую империю, Австро-Венгерскую империю, Османскую империю и Королевство Болгария) с помощью торговых санкций после войны. Чтобы не допустить возрождение их промышленности и торговли, а также утвердить в Европе англо-французское доминирование. За счёт формирования единого таможенного союза, что облегчило бы доступ стран на рынки друг друга. В рамках этого проекта Россия должна была отказаться не только от приобретения высококачественных немецких изделий, особенно техники и оборудования, но и от немецкого рынка — главного для сбыта российских сельскохозяйственных продуктов. С открытым вмешательством в российское законодательство, в российские дела. А как иначе можно воспринимать, идеи, например, определения ставок таможенных тарифов не российским правительством, а смешанной франко-русской комиссией, или же допустить в российские порты французских экспертов, для контроля качества экспортируемых товаров? Что и привело к отказу России от присоединения к этому пакту. И вызвало решение в Англии и Франции поменять верховную власть, в Российской империи, на более сговорчивую с ними. А в результате привело к февральским событиям в России 1917 года.

[9] После ремонта и модернизации, попавший, в руки японцев, 'Паллады', те смогли на своих испытаниях этого крейсера достичь скорости в 21,8 узла.

[10] Проект судна на воздушной подушке был предложен в Швеции в 1716 году. Однако был впервые успешно реализован в Австро-Венгрии инженером Мюллером фон Томамюлем в 1915-1916 годах. На катер с подводными крыльями в 1891 году получил Шарль Д'Аламбер. Построивший катер в 1894 году. Однако первый относительно успешный проект, такого корабля, был реализован в Италии в 1906 году.

[11] 356 миллиметровых. Причём есть информация, что для Балтийского флота, в 1916 году, разрабатывался подобный проект корабля, с дизельными двигателями, и с девятью орудиями в трёх башнях. Который не был реализован.

[12] 406 миллиметровых.

[13] Эта проблема не была решена в России до 1917 года. Хотя в Царицыне и был начато сооружение нового орудийного завода именно для организации массового выпуска крупнокалиберных морских орудий. Но завод не был построен в срок. Что вынудило перепроектировать вооружение черноморского линкора 'Император Николай I', с орудий, в четырнадцать дюймов, на дюжину двенадцатидюймовых орудий. В результате линкор так и не вступил в строй. А для линейных крейсеров типа 'Измаил' заказать четырнадцатидюймовые орудия в Великобритании. Но этот заказ был сорван. В Россию поступили орудия в количестве недостаточном для вооружения даже одного корабля. И линейные крейсера не были достроены.

[14] Современный город Торунь в Польше.

[15] 'Эльпидифор' был не самой первой шхуной этого типа. Просто одной из самых новых, для 1916 года, и самых больших. Раза в полтора превосходящие большинство остальных. При этом имелись суда, этого типа, построенные и в первой половине 90-х годов XIX века.

[16] Именно упорная оборона турками Чаталджинской позиции, на западе от Стамбула, не позволило болгарам, у которых отсутствовала тяжёлая артиллерия, занять Стамбул и вышвырнуть Турцию из Европы. А оборона крепости Скутари, сейчас Шкодер, на границе с Черногорией, не позволили армии этой страны продвинуться в глубину современной Албании. Размеры которой планировались в несколько раз меньшие, чем существуют сейчас. Так северная часть должна была принадлежать Сербии, которая должна была получить выход к морю. Но именно эта задержка черногорцев под Скутари, Шкодером, и дала тогда время, необходимое для образования Албанского государства, в современных границах. Правда, у Черногории были шестидюймовые осадные орудия, и тяжёлые гаубицы, но их оказалось недостаточно, для взлома обороны такой крепости как Скутари.

Конец шестой части.

Эпилог.

— Госпожа Хиросэ, господин Хиросэ, позвольте выказать вам моё почтение, — капитан первого ранка Вирениус-второй почтительно склонил голову, изобразив поклон, перед стоявшей в дверном проёме вагона Ариадной Анатольевной Хиросэ, урождённой Ковальской. Рядом, с которой, находился черноволосый, кареглазый мальчик, в мундире гимназиста. Сжимавший в руках, знакомый по делам в Корее, бинокль. Пусть теперь и с несколько потемневшими бронзовыми деталями на окулярах. И этот мальчик сначала поднял свои, с узким разрезом глаза, на офицера, поднёсшего руку к околышу фуражки, а потом на свою маму, которая, с нарочито гордым видом, прошла мимо офицера. Заставив и своего сына пройти мимо, того кого она винила в смерти мужа, и отца своего ребёнка. А Николай Вирениус, повернув голову в сторону, стоявших за его спиной матросов, бросил одному из них:

— Братец, помоги, с вещами, госпоже. Вплоть до извозчика.

На что нижний чин стал во фрунт, поднёс руку к бескозырке и, по-уставному пуча глаза, рявкнул:

— Есть, ваше высокоблагородие!

После чего матрос метнулся к вещам вдовы. Благо служащий железной дороге уже вынес вещи из купе Хиросэ, и к ним уже спешил носильщик. Который вместе с матросом стал грузить багаж Ариадны Анатольевны на тележку носильщика. А Вирениус-младший уже снова обратил взор на дверной проём прибывшего из Дальнего вагона[1]. Благо к поезду Москва-Дальний вполне легко цепляли вагоны не только из Санкт-Петербурга, но и вагоны из Лондона, Рима, Парижа, которые через Берлин и Вену следовали до Токио. Создав прямой трансазиатский путь из Европы. По которому, в столицу Российской империи, и приехали старые знакомые Николая. Которых ему и поручил встретить отец.

И они не заставили себя ждать. Следующий из вагона показалась Аюми, теперь правда Ота. За которой стояли двое детей, девочка постарше и мальчик. И увидев, их Николай снова поднёс руку к фуражке, произнеся:

— Приветствую, Аюми. Всё хорошеешь. Буквально цветёшь, — а потом, посмотрев на старшую девочку, которая с некоторым удивлением посмотрела на офицера, а потом перевела взгляд на свою маму, на что Аюми только качнула в разные стороны головой, — Ну здравствуй красавица, давно не виделись. И проходите, носильщики, и пролётка, вас уже ждут. Номера для вас в гостинице заказаны. Отец, сам не может приехать, он стал исправляющим должность министра флота, так, что приглашает вас посетить его вечером, дома.

В этот момент служащий вынес вещи Аюми и её детей и снова нырнул в вагон. Из которого, толкая перед собой дочку, так сказать, буквально демонстрируя её, показалась улыбающаяся Ли. При этом её дочь буквально пыталась спрятаться за маму. Вырасшая в портовом городе девочка отлично разбиралась не только в офицерских званиях, но и наградах. И увидев капитана первого ранга, со всеми возможными для него наградами, включая не только Георгиевский крест и золотое оружие с надписью: 'За Храбрость', но и все награды за оборону Порт-Артура, откровенно заробела. Попытавшись вклиниться между матерью и братьями, в гимнастических мундирах. Старший из которых, узнав встречающего, тут же стал улыбаться и махать рукой. Увидев девочку, Николай по-доброму улыбнулся, на мгновение опустил голову, тяжело вздохнул и приветливо произнёс:

— Ну вот мы и увиделись. Ну что же, ждём, когда вещи погрузить на тележку и там отправимся дальше. Если голодны, то можем посетить привокзальный ресторан. Потом отдохнёте с дороги, в гостинице, и вечером ждём вас в доме, у отца.

— И как Андрей-сан? Как у него дела? — тут же поинтересовалась Аюми, — Да и как ты?

— Дела не плохо. И у меня, и у отца. Он теперь адмирал и почти морской министр. Хотя здоровье его и подводит. Намерен просить об отставке, — ответил Николай, заставив Аюми поморщиться, — Я же получил под своё командование бригаду новых, невиданных кораблей. Из четырёх вымпелов. Так что надеюсь скоро стать адмиралом. А как дела у тебя?

— У меня дела хорошо, в том числе и благодаря Андрею-сану, — ответила женщина, — Тут намечаются мероприятия, по случаю юбилея царствующего дома[2]. Я не могу такое мероприятие пропустить, не сделав репортаж. Но всё необходимо организовать. И я надеялась, что Андрей-сан, мне в этом поможет. Но если он себя плохо чувствует, то опасаюсь, что может не получиться. А что за новые, не обычные корабли, которыми ты командуешь?

— Старые, башенные фрегаты переоборудовали в новый тип кораблей, аэропланоносцы. Правда, учебные аэропланоносцы. Ну и все четыре передали под моё командование. Благо их проект разрабатывал, и я лично тоже. И по их поводу, у отца есть к тебе предложение.

При упоминании фрегатов Аюми произнесла:

— Помню, про такие. Андрей-сан, в своё время, упоминал про них, сетуя, что их нет под его командованием. Но что за предложение?

— Сейчас в столице переоборудовываються последние из них. И сюда прибыл мой флагман 'Адмирал Лазарев'. Намечаются учебные полёты в море, с его палубы. И отец хочет, чтобы ты, как тогда в Порт-Артуре сделала учебный фильм. По поводу того, что это за корабли, как ими пользоваться. Сделаешь? — произнёс в ответ, на вопрос Аюми, Николай, помня желание отца обратить внимание японцев на этот тип боевых кораблей, для их борьбы с британцами и американцами, а когда та в знак согласия кивнула, то добавил, — Ваши вещи уже погрузили на тележку. Так что, пожалуй, идёмте.

И они все направились к выходу в город, с Николаевского вокзала[3] Санкт-Петербурга.

[1] В 1914 году, после того как Транссиб, кроме моста в Хабаровске, был построен, возник проект Европейско-Азиатского транспортного пути, через территорию России. При этом летом 1914 года, по этому маршруту, до Владивостока, был проведён, в качестве пробы, пассажирский вагон из Лондона. Реализации этого проекта помешала начавшаяся война. Если же КВЖД будет проходить через территорию России, то и проект транспортного маршрута вполне мог быть реализован и ранее.

[2] Трёхсотлетие дома Романовых, Гольштейн-Готторпы, отмечали в 1913 году.

[3] Сейчас Московский вокзал.

Эпилог 2.

Полковник Мациевич, Лев Макарович, командующей авиационной группировкой бригады авианосцев флота Финляндской республики шёл по направлению к своему истребителю СПАД S. VII. Который находился на борту флагманского авианосца 'Адмирал Лазарев'. Будучи установленным в электрическую разгонную лебедку[1]. И от своих сухопутных собратьев этот истребитель, по сути, отличался только тем, что его хвостовой костыль заканчивался крюком, для зацепления тросов аэрофинишера на корабле. А крылья у самолёта и так легко снимались и монтировались. Полковнику предстояло вести свои самолёты на юг, от Аландских островов. Прикрывая высадку десанта на эти острова. Ну и попытаться захватить севший на мель, возле самого южного из островов Аландского архипелага, острова Лагскар, германский линкор 'Рейнланд'.

И полковник вспомнил, как начался его путь в авиацию. Ещё в далёком 1904 году, когда его, инженера-технолога, служившего старшим чертежником, в Лазаревском адмиралтействе Севастополя, по личному распоряжению начальника военно-научного отдела Главного Морского Штаба контр-адмирала Вирениуса, направили за границу[2]. Для ознакомления с летающими механизмами, существующими в мире. При этом находившийся в составе делегации офицер этого отдела прямо предупредил его, что он направлен, в качестве приманки, для ловли японского агента, полковника Акаси. Для чего Матусевичу надлежит снова вступить в контакты со своими бывшими единомышленниками. По революционной деятельности[3]. Сообщив, что они отлично знают, что сам Матусевич изменил свои взгляды относительно взглядов его прошлого. Но необходимо нейтрализовать деятельность японской разведки. И при этом деятельность бывших единомышленников Мациевича военно-научный отдел не волнует совершенно.