“Ну что, ещё хочешь?”
“Нет,“— понимаю, что эмоций хватает.
“Тогда полетели к твоим да пойдём купаться!”
Мы полетели к берегу. Лёша вновь исчез, а потом я поняла, что ощущаю рядом с собой не человека, а птицу. Сокола. Он взмахнул крыльями, набирая высоту, и я полетела вместе с ним, только разве что руками я не махала. Прилетели к бабушке, опустилась я на землю. Вдохнула полной грудью, а потом ощутила, что невидимость спала. Рядом со мной стоял Лёша и весь светился от счастья.
“Это единственное, что не сгубило меня там, без тебя. Полёт соколом.”
Я грустно вздохнула. Люблю тебя!
Он расцвёл улыбкой.
“Тебе понравилось?”
— Очень! — мы зашли в дом. Надюшка уже что-то там готовила на газовой плите, а бабушка собиралась на пляж в комнате.
— Ба, идём купаться!
— Так, иди отсюда, мне надо переодеться! — бабушка сказала это одними губами, но я всё поняла. Бабушка у меня всегда смущается быть голой, даже среди других женщин. Вышла, опустила дверную занавеску, пошла в кухню, где уже Лёша мыл руки.
— Ты нас покормишь, Надюш? — спросила я.
Она окинула меня взглядом, заценила мои распущенные волосы.
— Вы чем занимались? — а я лишь улыбалась и не могла убрать улыбку. — Понятно всё с вами! Покормлю.
Лёша дождался, пока я тоже помою руки и сяду за стол, а потом стал сзади и заплетает косу. Я зажмурилась от удовольствия.
“Вот и тебе я могла бы косу плести, если б волосы не отрезал.”
“Ничего, не долго тебе осталось бездельничать, скоро отрастут!”
Хихикнула.
Надя стала разливать суп по тарелкам. Потом покушали все вместе, поболтали о пустяках.
* * *
На пляже было здорово! Бабушка осталась на берегу, а мы втроём купались. На этот раз любимый был в своём праве и от меня далеко не отходил. Зато глубины я боялась. А вот сестрёнка моя ходила в бассейн, для закалки, так сказать, и глубина её не страшила. А у меня в подростковом периоде был момент, когда я чуть не утонула, потому как плавать не умела. Потом плавать я научилась, как раз чтоб побороть свой страх. Но до конца так и не поборола. Вот могу ведь и лежать на воде, а всё равно боюсь глубины.
Лёша предложил заплыв на глубину. А я боялась.
"Но я ведь с тобой, чего боишься?"
"Не хочу!"
"Как хочешь, тогда я поплыву с Надей!"
"Ну и плыви!"
Я обиделась и поплыла к берегу. Бабушка собралась купаться, сняла свой халат. Решив к ней присоединиться, подхватила её под локоток и мы пошли. Ракушки доставляли бабушке боль. На берегу играли детишки, копали песочек и строили замок.
— Можно у вас совочек попросить? — присела я к деткам на один уровень.
Мама кивнула, и дочка согласно протянула мне.
— Благодарю.
Песок у кромки воды был мокрым, поскольку волны постоянно накатывали на берег. А там, где волны не доставали, там шёл ровный слой ракушек. Стала раскапывать дорожку, чтоб можно было пройти бабушке. Потом отдала девочке и протянула ей красивую раковину, судя по форме — когда-то это была устрица, она была больше, чем обычные ракушки, раза в три, бороздки шли не от середины к краю, а по кругу.
— Эта раковина волшебная. Если заболеет кто — положи её под подушку на ночь, а на утро вытащи. Вот увидишь — человек поправится.
— Спасибо, — сказала девочка беря ракушку, получив одобрение мамы.
Я в ответ улыбнулась и пошла с бабушкой в воду.
Потом мы искупались и вылезли на берег. А Лёши с Надей так и не было. Проследила воду до горизонта, увидев две приближающихся точки.
"Где вы?"
"Плывём к берегу!"
Бабушка села на лежак, хоть лежаки были от пансионата.
Вообще странно, но весь берег был по кусочку откусан санаториями, пансионатами и базами отдыха. Единственное, что радовало, простым смертным дозволялось заходить в любой пансионат и подходить к пляжу. КПП как такового не было, ну и на машине не въедишь, если не по путёвке. А вот прийти просто искупаться — запосто. Но был ещё и плюс в том, что пляжи были отданы в частные руки — было чисто. Можно было спокойно гулять по берегу босиком, боясь лишь порезаться о раздавленную ракушку.
Отдыхающие без путёвок — мы — могли пользоваться прибрежной полосой, стелить подстилки свои, а вот лежаками пользоваться не разрешалось. Но мы всё равно пользовались, когда были свободные лежаки. Вот и сейчас я легла, подставляя тело сонечным лучам. Красотища!
Бабушка присела рядом на соседний лежак.
Меня накрыла чья-то тень. Даже сквозь опущенные веки это было видно. Я приоткрыла глаза, осматривая солнечную преграду. Это был парень, в одних плавках. И это был не Лёшик.
— Пойдём, погуляем! — предложил мне парень руку.
Я помотала головой.
Бабушка переживала, я это видела. Неплохо бы успокоить её.
— Ба, это мой знакомый. Нам надо поговорить, я скоро приду, — не люблю лгать, а что делать?
— Пойдём, — я встала, игнорируя руку.
Мы с парнем отошли на безопасное расстояние, что бабушка не могла нас видеть. Сердце стучало усиленно. Я могу взглянуть в глаза своему страху! Я могу победить этого парня просто используя слова! Пока попробую просто поговорить, авось отстанет.
— Что вы хотели?
— Ты красива, хочу тебя!
Он попытался потянуть ко мне руку, но не сдвинулся с места. На ключице была рука, ЕГО рука! И судя по тому, как парень скривился, Лёшина рука причиняла ему немалую боль.
Он разворачивается и кулаком бьёт в район лица, но его кулак ловится в полёте и сжимается, а потом нажим вперёд в сторону предплечья. Представляю, какая боль. Парень кривится, но свободной рукой пытается нанести второй удар. Лёша вновь ловит руку в полёте и повторяет приём. А потом нажим сильнее и парень падает на колени.
— Ты что-то там вякнул? — голубые глаза полыхают гневом.
Кстати, я поняла, почему у него меняется цвет глаз! От серо-голубых до синих. Подавляет он магию в себе или нет. Вот как сейчас — почти полностью подавил.
"Что мне с ним делать? Останови меня, пока я его не убил!"
Я вспомнила проклятье! Помнится любимый говорил, что вслух говорить не обязательно. Подбираю слова.
"Насилие недопустимо ни от тебя, ни от кого другого на твоих глазах! Ты будешь защищать тех, кто в беде! И поклятье передашь через контакт тем, кто обижает других! А ещё у тебя проснётся совесть!"
Парень выглядел жалко, когда мы уходили. Лёша ни слова не сказал.
"Благодарствую!"
"Прости!" — он обнял меня за талию, носом зарываясь в чуть растрепавшиеся волосы. Шляпа осталась у бабушки.
Когда мы вернулись к своим, Надюшка вытиралась после моря. Бабушка вся была на нервах, грызла ногти. Вот знает, что нельзя брать грязные руки в рот, а от этой вредной привычки так за всю жизнь и не избавилась. Что? А чего? Кто он и прочее! — посыпались вопросы.
— Слишком настырный поклоник, — сказал любимый. — Не волнуйтесь, больше он мою жену не побеспокоит.
Бабушка сразу успокоилась.
— Надюш, ты с бабушкой доберешься до дома? — сестрёнка кивнула. — Мы пойдём, прогуляемся с Дашей.
Я надела платье, и мы ушли.
"Ты очень выделяешься! — на мой недоумённый взгляд, любимый пояснил, — ты очень красива! Я когда впервые тебя встретил, влюбился. С первого взгляда! Не верил, чо так бывает. И только когда мы сидели на даче и общались, я разглядел твой характер, твой ум, твою лёгкость со мной в общении. Я ведь тогда отворачивался от тебя, стараясь не смотреть на тебя. "
Теперь я понимала его. А желание?
"И желание было. Чего мне стоило сдерживаться всё то время. Поэтому ты должна понимать всех тех парней. Неплохо бы тебе морок научиться делать. "
Ну да, неплохо. Ещё бы кто научил. Он кивнул в ответ, мол, научу. Мы ещё побродили вдоль берега, дыша морским воздухом, любуясь заходящим солнышком, чувствуя волны, ласкающие ступни и мокрый песок под босыми ногами.
Потом вернулись домой, дособирали урожай, проверили, что с бабушкой всё хорошо. Надя скучала. Предложили всем вместе сходить в кино. Бабушка отказалась, мол, она лучше дома телевизор посмотрит, сестрёнка тоже. Не хотят и не надо.
Кинотеатр был в одном из пансионатов, а они все были на пляже. Пока вчера гуляли по местности, видели афишу. Предупредили, чтоб нас не ждали, мол, будем поздно. Я захватила кофту, Лёша тоже, и мы пошли гулять. Зашли в кафе, покушали, вошли в один из пансионтов и пошли искать нужный кинотеатр.
Тут следует пояснить, что прибрежная полоса единая, не поделена пансионатами, поэтому запросто можно гулять вдоль берега на всей территории посёлка. А дальше мы никогда не забредали, так что не знаю.
В одном кафе на пляже на территории базы отдыха крутили мультфильмы. Мы пошли дальше неспеша и наслаждаясь прогулкой. Посидели на пляже. Купаться не хотелось, а вот просто посидеть в тишине, в объятиях любимого, любуясь мелкой рябью на море, звёздами на небе. И не хотелось никуда больше идти. Время, казалось, остановилось. Лёша распустил мне волосы и гладил по головке, по спинке, и даже спускался ниже. Я подняла на него взгляд, а он его отвёл, мол, не при делах. Я рассмеялась. Любимый.
— Пойдём в кино?
Он молча встал и протянул мне ладошку. Опёршись на руку, встала и была заключена в объятия.
— Если не хочешь идти, то не пойдём.
— Пойдём. А поприставать я всегда успею.
Кино я не запомнила, а вот его прикосновения во время сеанса — очень даже. Сев сзади, Лёша дал себе полную свободу действий. Вот и ходи с ним в кино. В итоге кино мы досмотрели, кажется это были "Доспехи бога", какая-то из частей. Но вспомнить было нечего. Так, боевичок с небольшим чувством юмора и всё. И вот зачем снимают такие фильмы? Вот есть фильмы, которые западают в душу, например, "Терминатор" — все части, "Пятый элемент", "Крепкий орешек" — все части и другие. Уж не знаю, как насчёт того, что они несут, какую пропаганду, но трогают какие-то ниточки твоей души и такое кино будешь пересматривать. А остальные — так, разовые, пошёл, вроде бы развеялся, а может и зря деньги выбросил. С другой стооны, это ведь тоже творчество. Кто-то создаёт книги, а кто-то кино. И как и писатели, есть известные, а есть не для широкого круга читателей, так и режиссёры есть разные.
Так что кому-то нравится, а кому-то — нет.
Муж мне не мешал своими приставаниями смотреть фильм, зато вот распалял моё желание.
Хочу домой!
Мы вышли к берегу, а потом скрылись в кустах. Лёша едва касался меня, сводя с ума своими нежными и возбуждающими прикосновениями. На небе светила полная луна, а мне было не до любования природой. А потом меня взяли на руки и внесли в дом. Где мы?
— Дома! Ты ж хотела домой.
— Тебе не тяжело? Я ведь не маленькая!
Меня молча усадили на диван, сняли обувь, и ушли, т.е. ушёл любимый.
Заметила, что он был в тапочках. И когда успел?
Пока его не было, разглядывала обстановку. Помимо кровати тут ничего не было. Штор тоже не было, поэтому лунный свет падал на пол и освещал хоть как-то пустую комнату. Электричества тут скорее всего нет.
Пришёл, принёс в руках ещё одни тапки, поставил около кровати.
— Я не стал обставлять ничего без тебя. Вот кровать только да стол один с двумя табуретками на весь дом.
Мне было приятно, что он захотел сделать это вместе или по моему усмотрению.
Незаметно мы перебрались с покрывала на простыню, уже обнажённые, сопровождаемые ласками и поцелуями. А дальше весь мир рухнул, его больше не было, лишь мы вдвоём, сливающиеся в одно целое.
* * *
Утром я проснулась, пытаясь понять свои ощущения. Энергии было много, но не как в прошлый раз. Почему?
Аромат кофе, Лёша, несущий поднос с кофе в постель. Это было гляссе. Я вытаращила глаза.
— Я сгонял в то кафе, где ты с подружкой была.
"Но как?"
— Когда мы сливаемся, становимся ведь одним целым. Так что я всё о тебе знаю, как и ты обо мне.
Я покопалась в памяти, страясь вспомнить что-то по Лёшу. И правда, знаю, что он не любит борщ, хотя он мне не говорил об этом, зато любит солянку, которая не суп, а капуста тущённая с мясом. И много ещё всего, чего он мне точно не говорил.
У меня крутился вопрос на языке, пока я пила и наслаждалась кофе. Не могла его сформулировать.
— Энергию твою я отпустил, позволяя разлиться вокруг, как и свою, — это был ответ на незаданный вопрос. — Мы ведь дома, тут всё наше, деревья, растения, они подпитывают нас, а мы — их.
А потом он замолчал. Я подняла взгляд и заметила, что он так смотрит на меня нежно и, словно, любуясь.
Я улыбнулась. Потом я оделась и вышла на крылечко. Вокруг шумел сад. Самый настоящий. Помнится, когда в прошлый раз тут была, то не было ничего. Лишь огромный луг. А теперь вокруг были плодовые деревья, все в цвету. Красотища! У меня перехватило дух. Розовые цветы, белые, всякие разные… Вишня, черешня, яблоня, абрикос… А на земле была зелёная травка.
Сдержаться я не смогла, разулась и пошла босиком по нежной траве. Волосы у меня были распущены, а я кружилась вокруг. Потом заметила любимого в дверном проёме. Он улыбался.
Когда я насладилась в полной мере чистым воздухом, ощущением близости с природой, мы вернулись в наш мир. Возвращаться не хотелось, но бабушка наверняка будет волноваться.
В нашем времени была ночь, с по-прежнему светящимся полным Месяцем, лунной дорожкой на море. Лёша вывел меня из кустов, накинув на плечи свой свитер, и мы пошли домой к бабушке.
Часть 2 Глава 8
Лёша
После Дашиного сна мне было не по себе. Но мои переживания по поводу того, что Даша потеряла память — ничто, в сравнении с её. Ощутил не только тоску Травинки, но и Дашину боль, когда сам забрал её память. А ещё понял, почему ей было плохо всё это время.
Первое — тоска Травинки наложилась. Даша так настрадалась в прошлой жизни, что просто не переносила разлуку. Второе — не зачатое дитя. В прошлом я был подготовлен, ведь с детства постигал свою силу. И когда мы заключили союз и родилось солнышко, оно-таки родилось. А сейчас, когда мы поженились, этого не произошло. И сливаясь каждый раз нужно было давать выход силе. А я не позволял этому случиться, вначале из-за Травинки, когда она вытекала, пока не заблокировал её, а потом из-за Инары, чтоб она не почуяла нас в этом мире. И я был прав, когда понял, что слияние с Дашей даёт беременность. Просто мы сливались не совсем так, как нужно было. Не рождались новые души, не притягивались старые. И выход сила не имела. И было ещё третье — думаю, Боги решили отплатить мне той же монетой, чтоб и я почувствовал, что такое лишиться суженой, помучиться немного.
Даша проснулась чуть позже, когда я немного привёл мысли в порядок, и вспомнила, что именно я сделал. Разговор этот всё равно должен был произойти, поэтому я был готов. Мне было больно, но это была её боль. Я понял, что именно она вкладывала в свою девственность и она была права. Права в каждом доводе, и мои доводы звучали глупо. Но странно, она их приняла, успокоилась и боли больше не было. Но я всё равно ведь причинил ей боль, пусть уже не болит душа, но она была.
