Не оглядывайся назад

В этой системе мы уже полдня, успели проверить наш схрон, не заметно, что кто-то его нашёл и теперь мы висим перед "кротовой норой", раньше она казалась нам большой. Сейчас же нам придётся осторожно проходить её неровные края. Немного волнуемся, а вдруг не сработает, или выкинет нас совсем в другой вселенной, например с антиматерией. Мы ведь только предполагаем, что это простые "двери".

Перекрестившись, Лена даёт приказ на движение. Лёгкая дурнота и мы прошли в неизвестное пространство. Через пять минут Платон закончил анализ звёзд и выдал уверенное заключение, что мы вернулись в родной космос.

Путь домой занял шесть дней, на день меньше, чем в другую сторону. Ну, это понятно, прыжковый двигатель мощнее.

В родной системе посторонних не наблюдаем. Поэтому не торопясь двигаемся к Луне. Там находим подходящее укрытие и крепим судно к грунту. Теперь мы пойдем на боте. Его покрытие обеспечит незаметность для местных следящих систем. Он, конечно, меньше нашего первого корвета, зато и на нём удобнее перемещаться по планете. Грузимся, забираю уже привычную парочку ремонтник — штурмовик, те самые, первые, с которыми не расстаюсь, а также самого мелкого уборщика и вылетаем домой. Куда лететь, долго думать не нужно. Домой, в Копенгаген. По отработанной методике выгружаемся и вот наш домик. Вроде целый, иди — знай, больше трёх лет не были здесь.

А вот это сюрприз, на двери наклейка со штампиком магистратуры. Сдираю её и открываю дверь ключом. Ожидаемо, через полчаса звонят в дверь. Это полиция, приходится сорок минут разбираться, показывать документы и объяснятся. Оказывается, в связи с нашим долгим отсутствием, нас объявили в розыск. И теперь, уже завтра нам следует в обязательном порядке прибыть в полицию. Дотошный полицейский объяснял, что мы не имели право срывать наклейку и открывать дверь. Подключив свет, газ и воду мы заселяемся. Остаток дня проходит в приведении дома в жилой вид. Лена устроила постирушку, я привожу в порядок рассохшиеся окна, а уборщик пашет по дому без устали. А ведь с трудом отстоял его. "Он так не уберётся как я" — а сейчас жена благосклонно грузит его работой. Завтра нужно обязательно в кладовке оборудовать дроидам зарядку от домашней сети. А сегодня быстрый ужин и спать.

1985 год на носу, кое-что изменилось. Появились незнакомые модели машин, новое поколение электроники. Даже компьютеры появились в продаже. Смешно, да мой ручной искин помощнее всех вместе взятых. В политической жизни, пишут об изменениях в Советском Союзе. Новый генеральный секретарь ЦК КПСС проводит политику открытости, перестройки и гласности. Поговаривают об окончании холодной войны. Это просто замечательно, людям у нас в стране станет легче жить, будут ездит по всему миру.

Полдня убил на разборки с полицией и муниципалитетом. Потом заехал в наш банк. На счету три с половиной миллиона датских крон. Это чистые деньги, уже после уплаты налогов. Я посмотрел статистику поступлений средств, большая часть пришлась на следующий, после нашего отъезда год. Позвонил Ханне Енсен, узнал много интересного про себя и пригласил их завтра в гости. Потом мы втроём поехали тратить папины деньги. Холодильник пустой, да и много чего нужно в дом. Ну, там, средства гигиены, бытовая химия и прочее. С утра прискакал Нильс, мы пообнимались, и он уволок меня на улицу. Там он вытащил из машины бочонок местного пива с закуской. Господи, как давно я не пил нормального пива с сушёной рыбкой. Я сразу обрубил расспросы на тему, куда же вы делись. Сказал, что не хочу говорить на эту тему, намекнул, что ездили в Союз и не смогли вернуться. Интеллигентный Нильс сразу съехал на другую тему, Лена пару раз отрывала меня помочь, потом плюнула на нас, алкоголиков. Когда приехала вечером Ханне мы уже успели протрезветь.

Интересно, меня жена не угощала такими деликатесами. За время нашей жизни там, и я мысленно посмотрел наверх, Лена изучила массу инопланетных рецептов. Большая часть была или опасна для жизни, или несъедобна. Но попадались удачные. Вот и сейчас она приготовила удивительные салаты, паштеты и блюдо морепродуктов. Или это не морепродукты? Не совсем понятно, но всё обалденно вкусно. Ханне охала и расспрашивала об ингредиентах. В этом то и изюминка. Просто Лена смешивала то, что невозможно было представить вместе.

Ханне пылко предлагает выставить Лене свои рецепты на конкурс хозяек. Здесь такой, очень популярный конкурс. Победители участвуют в телемарафоне, где за определённое время нужно приготовить несколько блюд. Комиссия попробует всё и определит победителя. Главный приз — навороченный кухонный комбайн.

Гости уехали поздно, а мы, отдав указание уборщику, отправились спать. По дороге заглянул в детскую. Ира, крепко спит, набегавшись за день. Ещё бы — гости, столько интересного. Дрыхнет без задних ног, у неё в ногах устроился Васил. Кот приоткрыл глаз, мощно зевнул и потянувшись, продолжил занимать важным кошачьим делом. А вот Грей встрепенулся, поднял голову, типа — хозяин, не ходил бы ты тут, разбудишь ведь.

За неделю мы привыкли к дому. Нас потянуло к людям, мы начали бывать в ресторанах. Непривычно, что обслуживают живые разумные. Симпатичные девушки старались заработать чаевые и крутились вокруг нас.

Как-то мы попали вечером в известный ресторан скандинавской кухни "Noma". Расположен у воды, простой интерьер северного типа и великолепный вид из окна. Попасть сюда без предварительной записи невозможно. Художественная подача вкуснейших блюд поражает. Лена ещё профессионально комментирует то, что мы едим.

Как всё-таки упрощается жизнь, когда не считаешь каждую копейку. А мне до сих пор кажутся здесь наличные деньги фантиками. А фантики что беречь? Так что мы заказываем, что душе угодно. Лена дегустирует дорогие сорта вин, а я соответственно виски и коньяк. Когда уже мы попросили принести нам десерт, я пошёл в мужскую комнату. Она находилась в дальнем конце здания. Повернув за угол небольшого зала для желающих уединиться, вдруг был атакован неизвестным, вернее неизвестной. Хорошо, что в последний момент остановился и не ударил. В моих руках оказалось нечто хорошо пахнувшее с мягким и приятным бюстом. Тут же мне по физии прилетела пощёчина. Какие эмоции, какой типаж, Кирстин, собственной персоной.

— Подлец, сколько тебя можно ждать?

Выяснилось, что эта важная аристократка зависала здесь с подругой и увидела нас. Заочно похоронив меня, она пребывала в уверенности, что никогда меня больше не увидит. Свою карьеру музыкального продюсера начинающего исполнителя она уже похоронила и оплакала. А тут, оба-на. Вот они голубчики, устраивать истерику при всех не решилась и выжидала, когда я окажусь один в пределах досягаемости её орудий. Ну и я, как последний лох попался.

Женщина буквально шипела и обвиняла меня во всех смертных грехах. Начали люди обращать внимание. Чтобы остановить вулкан, пришлось идти на крайние меры. Я до сих пор сжимаю женщину только вместо того, чтобы удерживать её от избиения меня родимого, я притянул её к себе крепче и впился в губы. Недолгое трепыхание и сопротивление сломлено. Правда быстро разъединиться не получилось, теперь уже она придержала меня. Поцелуй из агрессивного превратился в нежный, любовный. Всё, теперь дикий мустанг укрощён, зато у меня манжет рубашки в помаде.

— Значить так, веди меня к вам за столик. Я рассталась с подругой почти час назад, выслеживая тебя паршивца.

Мне удалось только отпроситься и сбегать в мужскую комнату. Там я смыл следы преступления на лице в виде помады, ну а на манжете объясню дружеским поцелуем.

Остаток вечера провели вместе с Кирстин. Она уже успокоилась и рассказывала о своей жизни и неудачной карьере продюсера. При этом обиженно посматривала на меня.

— Когда прошло восемь месяцев и ты не объявился, тиражи пластинок наоборот увеличились. Пресса раскрутила легенду, что тебя с семьей похитили итальянские "Красные бригады" и замучили в подвале. Пришлось увеличивать тиражи. Но, без подпитки бум на тебя прошёл почти до минимума.

Мы общались до позднего вечера и под конец Кирстин пригласила нас к себе.

Лена, естественно, заметила пятно на рубашке, но деликатно промолчала.

У Кирстин мы были давно один раз, четыре года назад. Ухоженный старинный особняк в престижном районе Эстербро. Дворецкий встречает нас при выходе из такси. Нас принимают, как принцев королевской крови. Кирстин решила поразить, кроме нас присутствует её старинная подруга. Итальянка Беатриче Боромео, дама лет сорока пяти, жена датского графа Пьера Казираги. Я только не понял, она его вдова, разведена с ним или в таких же вольных отношениях, как и Кирстин. Поначалу меня немного напрягала официальность приёма. Когда за спиной стоит личный лакей и накладывает в тарелку выбранный кусочек. Потом, как-то расслабились. Дамы пили и не мало, скорее я придерживал коней, чтобы хоть кто-то сохранял свежую голову. Эта Беатриче отлично говорила по-датски и очень интересно рассказывала о своих путешествиях. Вот, буквально у человека талант. Представляю, если бы она побывала на торговой станции нашей системы, как бы она передала свои эмоции. А после десерта меня буквально заманили в капкан. Нас провели в небольшой зальчик, где нас ожидало несколько струнников и пианист.

— Ингвор, пожалуйста, Беатриче слышала тебя только на пластинке. И мне пришлось пообещать, что уговорю тебя спеть. Будь снисходителен к двум немолодым и одиноким женщинам.

Когда Кирстин это говорила, она улыбалась, а вот глаза, наоборот, очень печальные. Может у неё что-нибудь случилось?

— Кирстин, дорогая, я не пел много лет. Ты же понимаешь, что это очень большой срок.

Ну, да. Знакомое выражение лица у всех трёх женщин.

— Ну хорошо, дайте мне только распеться и меня отвели в комнату на втором этаже с громадным окном. Что интересно, на стенах несколько больших фотографий. Блин, хорошо, Лена этого не увидит.

На каждой фотографии мы с Кирстин. Причём не понимаю, кто и когда их делал. Мы не были с Кирстин в особых отношениях, ну кроме того, единственного случая. А тут на всех фотографиях мы вместе. Вот я обнимаю женщину, притянув к себе за талию. Помню, в Нью-Йорке фотограф попросил нас обняться для снимка. На другом нас сняли незаметно. Мы сидим за столом, и я держу руки женщины в своих, пристально всматриваясь в её лицо. Да, это Франция, тогда Кирстин получила плохие известия о смерти отца, и я успокаивал женщину как мог. И ещё несколько в том же духе.

Двадцать минут заняла у меня минимальная разминка. Конечно, форму потерял, но голос то остался.

Поэтому исполнил две оперные партии и заработал восторженные овации и пару поцелуев от экзальтированных дам. Лене глазами показал, что я тут ни причём и получил от неё сжатый кулачок с мысленными обещаниями показать мне дома.

Уже поздно ночью возвращались домой. Ирочка ночует у Ханне, поэтому мы одни. Ну грех, не воспользоваться моментом, поэтому я с пылкостью подростка доказываю супруге свои верноподданные чувства. Благо, это не трудно. Наши чувства в результате испытаниями временем и обстоятельствами перешли на новый уровень. Мы, буквально с полуслова понимали друг друга. Мои мысли в первую очередь о дочери и супруге. Уверен, что Лена тоже не задумываясь отдаст жизнь за нас. Поэтому минуты любви для нас стали особыми — редко, когда удаётся остаться вдвоём и не переживать за окружающее. Мы научились ценить такие минуты.

А утром забрали Иришку, а я случайно узнал от болтливой старушки, соседки наших друзей по лестничной клетке, что у Ханне онкология. Уже второй год и она проходит уже очередной курс химиотерапии.

Вот те раз, а нам даже не намекнула. Не захотела грузить своими проблемами. Мы с Леной переглянулись долгим взглядом. Енсены наши самые друзья. Сколько они для нас сделали, и всё бескорыстно. Если бы не Ханне, наша жизнь пошла бы другим путём. Не знаю, лучшим, худшим — но другим.

Поэтому на следующий день я подкараулил Енсена после работы и пригласил посидеть в баре. Мы накатили грамм по сто пятьдесят, и я задал вопрос о здоровье его жены.

Нильс сразу почернел, — Понимаешь, Ингвор, если бы мы раньше обнаружили эту чёртову опухоль. Ханне легла на небольшую плановую операцию, и хирург обнаружил образование. Сразу удалил, но биопсия показала наличие злокачественных клеток. Она, бедная мучается второй год, прошла ещё одну операцию и три курса химиотерапии.

После этих слов мы надолго замолчали, Нильс только перекатывает стопку между крупных пальцев

— Нильс, что врачи говорят?

— А что говорят, обнадёживают. Говорят, что вроде есть улучшение. Вот, какое-то новое лекарство нашли. Очень дорогое, должно помочь.

Я передал этот разговор Лене.

— Слушай, Игорь, а если не поможет это лекарство? Я не хочу смотреть, как она умирает. И жена требовательно посмотрела мне в глаза.

-Хорошо, я тоже про это думаю. Но давай подождём результата, не каждый согласится бросить всё и исчезнуть. Мы не будем просто лечить ей, предложим эмигрировать туда.

Больше к этому разговору мы не возвращались. К сожалению, моя старая преподавательница вокала умерла и Кирстин нашла мне женщину средних лет. Пришлось возобновить занятия. А ещё мы часто уезжали за город. Для этих целей я купил американский автодом, где свободно размещались мои домочадцы. Здоровенный агрегат, со спальней на четверых, маленькой кухней и санузлом. Мы колесили по лесам, останавливались, где понравится. Наслаждались природой. Машину брал на прокат, смысла покупать нет. Иногда выбирались с Енсенами на морские прогулки. Рыбачили в море, а потом запекали на углях улов. После длительных полётов в замкнутом пространстве мы особо ценили природу. Надо бы съездить на тёплое море и в тропики. Пусть девчонки порадуются.

Наши встречи с Кирстин возобновились, теперь уже мы пригласили её. Ну и она уговорила пригласить также Беатриче. На сей раз было всё по-простому, да и обе подруги заявились в обычных нарядах. Итальянка в брюках, Кирстин в платьице, подчёркивающем её стройную фигуру. Лена опять сверкнула своим талантом. Кстати, её пригласили на телепередачу, наши рецепты заставили отборочную комиссию отобрать Лену в числе остальных финалистов на съёмку программы.

А сегодня Ленин бенефис. Обе гостьи, истинные аристократки и их мнение особенно ценно. А они забыли про диеты и трескают за обе щёки как портовые грузчики. Так и хочется предложить водки. Для улучшения пищеварения исключительно. Кирстин уже поняла, что я не собираюсь продолжать артистическую карьеру. И только просит, чтобы изредка выступал в узком кругу ценителей. Когда она вышла покурить на улицу, я решил накинуть на ей открытые плечи плед. Она благодарно приняла и погладила мою руку.

— Слушай Кирстин, хотел у тебя спросить, а что за фотографии в той комнате на втором этаже. Женщина долго не отвечала, потом затушила сигареты. Она резко повернулась и серьёзно посмотрела мне в глаза.

— А что, не имела право? Я же была уверена, что тебя нет в живых. Так пусть хоть фотографии останутся у меня. Ты против этого? Тогда я прикажу снять.