— Что ты знаешь о ее происхождении? — задал я пробный вопрос, стараясь определить границы, пересекать которые не стоило бы.
— Не многое, — признался собеседник.
— Значит так, излагать всю подноготную я не стану. Еесли Исилин посчитает нужным, расскажет сама. Достаточно для начало того, что нынешнее правительство каким-то образом замешено в смерти ее родителей. В эту ночь она пыталась добыть документы, подтверждающие этот факт.
— Месть? — протянул Асмин, откидываясь на спинку кресла.
Мне показалось, что в его голосе мелькнуло разочарование. В Исилин? Ему не понравился бы такой ее мотив? Возникло практически непреодолимое желание подтвердить вышесказанное, посеяв таким образом некоторый раздор в отношениях этой парочки.
Понятно было, что их отношения и без того не слишком радужные в этот период, могли не перенести дальнейшего взаимного разочарования. Мне бы это было только на руку. Исилин была моим источником, и как бы то ни было, такое положение дел меня устраивало и желательно было бы сохранить его и в дальнейшем. Мне нравилась и сама девушка. Я хотел бы, чтобы она принадлежа мне душей и телом.
— Мотивации Исилин меня не касаются. В первую очередь нам нужна была информация. Как поступила бы с нею наша общая знакомая, меня уже мало интересует. Я обещал ей помощь в ее начинаниях и собираюсь и в дальнейшем держать слово. Принс, если вашу
Возвышенную душу покоробили наши низменные желания, ничего не мешает вашему высочеству просто уйти, чтобы не быть причастным к чему-либо нелицеприятному.
— Не ерничай, — холодно отозвался молодой человек. — от задуманного я отказываться не намерен.
Что могу сказать, я был разочарован. Хотелось вывести мальчишку из себя любым доступным способом. Пришлось признать, что его поведение и устремление помочь...кому? Любимой?...было достойным уважения. Но на такие чувства я сейчас был неспособен. Я банально ревновал. Исилин была связана со мной так крепко, как только допустимо в этом мире. И эта связь порождала чувство собственника настолько острое, что возможность присутствия Асмина в ее жизни безумно раздражало.
— Сам просил неформального общения, — фыркнул я.
— Меня интересует дальнейшая информация, — напомнил принц.
— А ее нет, — я вольготно расположился в кресле, — она просто не вернулась. Нет ни магических следов, ни каких-либо еще. Исчезла.
Хотя эти факты волновали и меня самого, излагая их собеседнику, испытывал какое-то извращенное удовольствие.
— И ты просто так сидишь и ждешь? — вот теперь в его голосе слышались слегка рычащие нотки. Вот ты и попался.
— Именно, — язвительная улыбка растянула губы.
Плюхнувшийся на стол Фана испортил все развлечение.
— Я ее нашел, — известил дракончик, заставив нас обоих на время забыть о личных распрях.
Шарра Ай'Варизар
Сознание вернулось в тело рывком от того, что кто-то окатил меня водой. Я инстинктивно перекатилась на живот, чтобы не захлебнуться. Сделать это удалось с таким фантастическим трудом, словно я была не молодой женщиной, а уже древней старухой. В теле поселилась чудовищная слабость, а голова, казалось, была набита ватой. Я чувствовала, как по телу и волосам струйками стекает вода. Богиня, это ж сколько на меня вылить надо было?! При этом я не спешила посмотреть на того, кто так "милостиво" предоставил мне не запланированный душ. Куда больше интересовало помещение. Быстрые взгляды, брошенные из этого неудобного положения, позволили определить одно — вокруг камень. Противная стылая сырость позволяла предположить, что я в каком-то подвале. Хотя, возможно, и ошибаюсь, так как на мои выводы вполне могло повлиять обилие воды вокруг.
Наконец, когда почувствовала, что в состоянии подняться, решила покинуть лужу, приподнялась на руках и села, все еще, на всякий случай, опираясь пальцами о каменную кладку пола.
Увидеть человека, таким радикальным способом приведшего меня в сознание не удалось. Стоило лишь поднять взгляд, как увидела лишь захлопывающуюся тяжелую дверь. Источник света незнакомец так же унес с собой.
Не знаю, что должны чувствовать узники, возможно, боязнь замкнутого пространства, отчаяние, злость... Но я попала в такую передрягу впервые и первым пришедшим чувством была растерянность. Сказать по правде, в этот момент предаваться каким-то душевным метаниям было не ко времени, потому как банальный холод и сырость так отчетливо напоминали, что на мне нет ни нитки, что потребность согреться стала превалирующей.
Логичней всего было бы превратиться в таргал, так как теплая меховая шуба стала бы пределом мечтаний. Но ни с первой попытки, ни со второй, ни с десятой этого сделать не удалось. Мне даже переход на ночное зрение дался с таким трудом, что потом я скорчилась на полу с приступом жуткой головной боли.
Не знаю, сколько прошло времени, пока мне удалось снова подняться на ноги. В подземельях ощущение времени притупляется, а если учесть, что я даже предположить не могла, сколько времени провела в бессознательном состоянии, то и точки отсчета не было для приблизительной ориентировки.
Ощупав всю себя, определила, что ни ошейника, ни каких-либо наручей, блокирующих магию, на мне нет. Значит, дело было в этих самых стенах. Пальцы коснулись шероховатой поверхности камня, дошли ко полосы состыковки со следующим, определив приблизительный размер блока: локоть на два локтя. Вот и вся информация. Не густо.
Тем не менее, я упорно заставляла себя двигаться вперед, не останавливаться, чтобы не замерзнуть. Через некоторое время мне удавалось уже делать шаги, не придерживаясь за стену, и при этом не бояться, что ноги меня подведут. К тому времени я уже знала, что моя камера составляет пространство, измеряемое шагами, пять на пять. К тому же мне посчастливилось на первом же круге наступить на что-то мягкое, на проверку оказавшееся длинной мантией, которую я натянула на себя моментально. Вещь была даже чистая и пахла свежестью, что позволяло предположить, что она не была наследственностью, доставшейся от предварительного обитателя данной камеры.
Устав от ходьбы, я опустилась на пол, сжавшись в комочек, чтобы максимально долго сохранить тепло. Итак, обо мне даже позаботились, это внушало надежду, что у пленителей нет намерений сгноить меня в подземелье. Остальные размышления были менее радужными. Мысленно уже полностью восстановив картину произошедшего, пришла к удручающим выводам. Во-первых, то, что я попала в ловушку, не вызывало сомнений. Я была предельно аккуратной, не задела ни единой нити, которая бы просигнализировала про вторжение в злополучный кабинет. Я сняла защиту, рассчитанную на воров. Да и кто будет ставить маскирующее плетение на крошечный тубус с бумагами? Правильно, тот, кто ждет гостей, интересующихся именно этими документами двадцатилетней давности. Пока что в уме всплывало только одно имя — ее собственное. Вторым неприятным аспектом было размышление, что именно Гарэт сообщил ей о злополучных документах. Мог ли он знать, что все обернется ее арестом? Мог ли предать? Некоторое время я сидела в прострации, никаких "за" или "против" нащупать не удалось, пока подсознание мягко не выпихнуло на поверхность воспоминание о принесенной клятве.
"Не мог!" — радостно решила я, чувствуя, что в груди разливается приятное тепло от того, что все же есть человек, в котором на данный момент можно не сомневаться.
Специфическим моментом был тот факт, что сонное зелье, а именно им в меня пульнули, рассчитанное даже не на крупных зверей, а на оборотней. Кто-то определенно знал о моих нетрадиционных для рода Варизар способностях. Всплывало еще два имени...как мало. Фана и Асмин. Мог ли дракончик вести двойную игру? Мог, хотя поверить в то, что забавный малыш смог так легко меня предать, оказалось сложно. И последний...Асмин. Сердце отдалось болью. Он на меня злился, видел, как я обернулась тигром, он знал, что я во дворце, он знал, как я выгляжу изначально со своей гривой серебряных волос. Моя внешность, мое странное поведение на балу...в честь предстоящей свадьбы его друга...моего врага. На миг я прикрыла глаза, не желая верить в факты, так легко складывающиеся в весьма достоверную картину. Смог бы этот мужчина отказаться от любви ради дружбы?
"Но ты же сама отказалась..." — мелькнула незваная мысль.
— Нет! — если бы не эхо, я бы так и не поняла, что воскликнула это слово вслух.
Глаза жгло от невыплаканных слез.
"Кто еще?"
"Меалин?"
Она не знала! Да, порой я могла вести себя странно, но вряд ли бы девушка могла так виртуозно играть свою роль.
"Майра и Вазари?"
Могла ли одна из сестер обвинить меня в смерти другой и мстить за это таким изощренным способом? Вряд ли. Это предположение было на грани абсурда.
Я судорожно копалась в памяти, пытаясь отыскать другое имя, другую кандидатуру и не находила.
Чувство неверия и странная опустошенность — вот чувства, которые погрузили меня в некое апатичное состояние, из которого меня вывел звук открывающейся двери. По чувствительным глазам резанул свет небольшого фонарика в руках темной фигуры. Даже пришлось спрятать лицо в коленях.
— Поднимайся, — скомандовал мне мужской голос.
Когда же я не ответила, сильная рука грубо вздернула меня вверх, заставляя принять вертикальное положение.
В данном случае пытаться дать сдачи было глупо — я до сих пор чувствовала себя как новорожденный котенок — наркотик еще не вышел из крови полностью. Зато получить какую-то травму вполне могу. Да и куда бежать, если случайно удастся вывести охрану из строя? Я ведь сейчас почти ничего не вижу из-за режущего света глаз, и это только один фонарик! Зря я улучшила зрительное восприятие до звериного. Но и перейти к человеческому боялась — а вдруг меня опять скрутит от дикой пульсирующей головной боли?!
В тускло освещенной комнате меня уже ждал предполагаемый собеседник. Да и не кто-нибудь, а сам Брамор Рассон Вир, нынешний правитель Артиона. Врочем, этот факт как раз оставил меня равнодушной.
— Здравствуй, Шарра, — добродушно произнес он, — или тебе уже привычен титул лькари?
При упоминании своего собственного и такого чужого имени, я едва ли не вздрогнула. Это, к сожалению, не осталось незамеченным моим визави, расплывшимся тут же почти в отеческой улыбке. Мне она показалась омерзительной пародией.
Правда, отвечать на провокацию не стала — незачем опускаться до выяснения таких мелочей, когда он, похоже, знает всю подноготную. А унижаться и спрашивать не стану, все равно, раз меня не убили до сих пор, значит, я для чего-то нужна, — расскажет.
— Молчим? — поднялся мужчина из уютно смотрящегося кресла и направился ко мне.
— Я пока не услышала вопроса, на который стоило бы отвечать, — отозвалась спокойно, но прекрасно понимала, что эта несколько двусмысленная фраза может вызвать какую-угодно реакцию. От улыбки до удара. Причем второе — достовернее.
— Что ж, разумно, — кивнул он, принимая мое замечание.
Честно, вот в этот момент я немного испугалась. Если бы мне угрожали, повысили бы голос, это было бы куда более ожидаемо и...нормальней, что ли? А холодный расчет в глазах Брамора заставлял думать, что он просто играет в кошки-мышки. Медленно подводит к чему-то, что мне определенно не понравится, но при всем этом и отказаться не смогу, увязнув в словесной паутине настолько крепко, что захлопывать ловушку и не понадобиться — все равно уже не будет шанса из нее выбраться.
— ...возможно, тебе интересно будет узнать, что именно ты собиралась похитить? Могу тебя огорчить, в тубусе ровным счетом ничего не было. Пустышка.
А вот это заявление заставило меня отреагировать.
— Ловушка? — приподняла я бровь.
— Безукоризненная, — кивнул правитель. — Тебе стоило остановиться на кольце. Оно-то как раз настоящее сокровище, но, увы, сама ты вряд ли разобралась бы с его значением.
У меня создалось впечатление, что он наслаждается своим собственным голосом. Я даже немного разочаровалась. Мне казался, что мой враг должен быть расчетливым и сдержанным. Более достойным, чем сейчас предстал передо мной этот хвастающийся своей победой человек. Впрочем, расчетливости и ума ему для моей поимки хватило. А теперь он всего лишь воспользовался правом победителя вести "переговоры" так, как ему заблагорассудиться.
— Вот это колечко, — поднял он уже виденную мною безделушку, — могла бы и не слюнявить его, — брезгливо поморщился мужчина.
Я в ответ лишь безразлично пожала плечами, хотя тот факт, что я все же сумела доставить хоть такой минимум неприятных эмоций, грел душу.
— Эта вещь некогда принадлежала твоей матери, — он выдержал паузу и снова улыбнулся, ощутив, что теперь я слушаю предельно внимательно. — Ты же знаешь, что в ее роду еще до сих пор сильна кровь эльфов, как и их магия? В целом, ее сил хватило, чтобы сделать простенький и такой полезный для каждой эльфийки артефакт. Никогда не задумывалась, почему длинноухие всегда узнают про смерть своих соплеменников почти мгновенно? Жаль, я думал, ты станешь интересной собеседницей.
— Это не входило в мои приоритеты, — отозвалась она, все же не сумев подавить раздражения.
— Так вот, — не отреагировал на ее выпад мужчина, — дело все вот в таких вот побрякушках. Количество камешков в подобном кольце означает количество выношенных ею детей. И если камень темнеет — это означает смерть. Все эти годы я знал, что ты жива и здорова. Вот только где? Этот вопрос тоже удалось решить, раз уж ты тут.
Впрочем, в последние пару предложений я уже не вслушивалась. Одна его фраза полностью завладела моим вниманием. Количество камней равняется количеству детей. А там было ведь два камня. Два живых! Хотя я точно знаю, у меня никогда не было братьев и сестер.
— Почему два? — выдохнула, не обращая внимания на довольную ухмылку. Он ждал этого вопроса.
— Потому что впоследствии твоя мать, став моей женой, родила тебе брата. Какое замечательное воссоединение семьи!
Чувства, тугим клубком сплелись в груди. Первым, что я ощутила, была радость и недоверие — она жива. Осознание, от кого именно мать родила второго ребенка, вызвало негодование, ощущение омерзения и чувство, словно меня предали. А потом накатил жгучий стыд. Разве я имела право судить ее за подобное решение, не зная, через что ей пришлось пройти? Не зная всех обстоятельств?
Поняв, что мои переживания затянулись, и Брамор уже замолчал, с интересом рассматривая меня как подопытную мышку, заставила себя посмотреть прямо в его глаза и не отводить взгляда.
— Зачем вы все это мне сейчас рассказали? — как бы я не старалась, голос прозвучал как-то слабо.
— Чтобы тебе было над чем подумать, — отозвался правитель. — Мне нужно твое добровольное сотрудничество.
— В чем? — тут же насторожилась я.
— Это мы обсудим чуть позже, — да уж, удовлетворить мое любопытство не спешили совершенно. — Может, сейчас ты готова сама о чем-то меня спросить? Мне хочется быть щедрым. Даже с врагами я могу быть великодушным. Ты же меня считаешь именно врагом, не так ли?
