Ситха смущало другое.
Все, даже враги, а таковых у Малекита было невероятно много, сходились во мнении, что царь альвов — очень умное существо. Коварное. Способное на долгое ожидание и терпение. Готовое к длинной игре.
Малекит умел просчитывать шаги — поэтому и прожил столько лет, и пакостил так, что не попадался, и вырывал для своего народа и себя хорошие куски. Он умел собирать информацию и пользоваться ею — иначе Один давно бы его вздернул на дыбу.
И что?
Сейчас Люк не видел ничего, хоть отдаленно напоминающего слухи.
Перед ним в камне пола лежал одержимый одной-единственной мыслью альв, скалящий зубы, словно дикое животное, и с каждым часом его состояние все ухудшалось. Малекит был не похож на того, кто способен подарить один подарок сразу двум желающим, замутив интригу. Он вообще не походил на существо, которое может связать два слова и перемножить простые числа в уме.
Если поначалу Малекит еще говорил, что-то пытался объяснить, доказать, то теперь, после шести часов с момента попадания в ловушку, только рычал и отвечал крайне односложно на простейшие вопросы: сложных он уже не понимал, а об абстракциях и речи не шло.
Деградация шла настолько стремительно, что Люк плюнул на наказание и принялся просто вырывать из угасающего сознания хоть какую-то информацию о причине такого состояния. В итоге, после долгих мучений, удалось поймать картинку, слегка проясняющую ситуацию.
Умертвие, похожее на обезьяну, принесшее к ногам Малекита каменный сосуд, из которого вырвался черный гудящий рой, впитавшийся в тело альва.
Эта картинка прояснила если не все, то многое.
И почему ощущения от присутствия Малекита практически такие же, как от сидящего на пальце перстня с Камнем Реальности, или Эфиром, как его называли. И почему альв совершенно сошел с ума, деградируя бешеными темпами. И почему напал именно на Фриггу — хотя в здравом уме, Люк был уверен, ни за что не начал бы на нее охоту, не желая портить отношения с возможным союзником. И почему сейчас стремительно умирал.
На свою беду, Малекит оказался слишком умным, сам себя перехитрив в тот момент, когда посвятил убийство Тюра двум разным адресатам.
Первая его ошибка была в выборе жертвы: Тюра Люк хотел убить лично. Перед этим допросив, естественно... Люк был практически уверен в том, что именно Тюр убил Фенрира — волка он создавал с расчетом на участие в битвах, шкура у ситхского отродья была очень прочной, а погиб он от одного-единственного удара, совершенного неимоверно острым лезвием. Под подозрение попадали сразу несколько личностей, но Тюр был на первом месте — у остальных обнаружилось алиби. А сын Одина владел очень подходящим трофеем...
Может, Люк и воспринял бы смерть Тюра по-другому, если бы Малекит не начал кокетничать, расточая авансы направо и налево. Если бы он просто и незатейливо дал знать, что преподносит голову врага как дар, в качестве декларации о намерениях создать союз, то Люк согласился бы не раздумывая. В конце концов, этикет ситхов такое полностью одобрял, четко регламентируя поводы и количество бантиков на подарочной коробке.
Но Малекит повел себя как престарелая кокетка, желающая напоследок урвать всего и побольше. Мало того, что заодно порадовал и Хель, так еще и дар самому Люку обставил неправильно: нюансы, они ведь такие, меняют целое.
Неизвестно, сам он до такого додумался или помог кто по доброте душевной, но результат налицо: Хель такую 'стрельбу глазами' тоже не одобрила. Причем радикально.
Вторую ошибку Малекит совершил, когда поддался жадности, приняв щедрый ответный дар. А ведь Хель, скорее всего, как-то дала понять, что подарочек с подвохом: рассыпавшееся в пыль умертвие намекало. И, скорее всего, на сосуде или в нем тоже должно было быть что-то. Хоть какая-то зацепка! Ведь Хель, увешанная гейсами*, не могла врать. Она могла недоговаривать, умалчивать, подменять понятия, но не врать напрямую. И она обязана была предупреждать о том, что нападает.
Естественно, орать на каждом углу, что идет войной на такого-то, Хель не собиралась — ее гейсы такого не требовали. Но предупреждать она предупреждала: символом, магией... Чем угодно, служащим намеком. И если этот намек пропустили — не ее вина. Она — предупредила.
Малекит или не знал — Люку стоило огромных трудов добыть эту информацию, — или банально пропустил намек. За что и поплатился.
Копия Эфира: такая же коварная, как и оригинал, только еще разрушительнее. Если настоящий Эфир, завладевая телом жертвы, подтачивал ее исподволь, не торопясь, то здесь процесс проходил стремительно. Кроме того, срок действия подделки явно был коротким — фальшивый Эфир умрет вместе с носителем. Хотя работа была хороша: если бы Люк не носил принявший твердую форму камня Эфир на пальце, то мог бы и купиться. Вполне вероятно.
Уж слишком похоже звучали в Силе оригинал и копия.
Вот и Малекит купился...
Впрочем, это Люку только на руку: спасти Малекита он не спасет, но послужить своим планам уговорит.
Вплавленный в камень альв зарычал, Люк, собравшись, встал у его головы на колени, протягивая сцепленные в знаке милосердия руки. Он запел, умоляя Силу откликнуться и подарить несчастному альву возможность умереть достойно. Ритуал Нежной Милости: абсолютно светлый и чрезвычайно энергозатратный. Люк пропел положенное обращение к Великой, щедро жертвуя свою силу умирающему врагу. По вискам ситха потекли крупные капли пота, золото глаз неожиданно расцветилось голубоватыми точками. Они появлялись и появлялись, сливаясь постепенно, по мере наполнения умирающего тела альва Силой Люка, в единое целое, пока радужки не стали голубыми, с металлическим отливом.
Люк резко хлопнул в ладоши, так, что стены каземата загудели, и поклонился, благодаря Великую. Малекит затрясся, захрипев так, словно кожу заживо сдирали, похожий на недосушенную мумию альв хватанул ртом воздух, тяжело дыша и обводя помещение диким взглядом. Чернота белков растворялась, в глазах появилось осмысленное выражение.
Люк еще раз поблагодарил Великую за оказанную милость: этот ритуал, хоть и абсолютно простой, был с подвохом.
Он требовал обращения исключительно к Светлой стороне Силы, огромного личного запаса Силы и применялся только к умирающему врагу, погруженному во Тьму. Казалось бы, проще некуда, но мало было подпитать почти труп личной энергией, надо было еще и забрать себе всю боль, ярость, агонию и болезнь, 'переварив' их, превратив в Свет и только тогда отдав обратно.
Люк тяжело поднялся, буквально упав на стул: чувствовал себя он пожеванным и выплюнутым, единственное что радовало — такое состояние продлится недолго. Вся прелесть Светлых ритуалов: чем больше отдаешь, тем больше возвращается. Естественно, при условии, что все сделано правильно — с искренним желанием помочь.
Ситх достал платок, вытирая кровавый пот: Малекит, засранец, почти выпил его досуха.
— Где... — каркнул Малекит, оживающий на глазах.
— Мидгард, — лаконично ответил Люк, утомленно прикрывая опухшие веки. — Подземелье моего дворца.
Альв открыл было рот, но тут же его захлопнул: судя по посеревшему лицу, память к Малекиту возвращалась стремительно.
— Я...
— Я знаю.
Малекит подергался на пробу, но все было бесполезно: камень держал крепко.
— Понял уже, что произошло? — поинтересовался Люк, с интересом наблюдая работу мысли на все больше разглаживающемся лице альва.
— Да уж трудно не понять, — мрачно фыркнул Малекит. Люк подвинулся вместе со стулом ближе.
— Я тебя подлечил. Но не вылечил.
— Сколько у меня времени? — прохрипел, судорожно дернув щекой, альв.
— Час.
— И... что ты будешь делать, Локи? — Малекит старался придать голосу равнодушие, но получалось плохо, а в Силе вообще полыхал чистой ненавистью.
— Хочешь отплатить Хель той же монетой? — оскалил белоснежные зубы Люк, наклоняясь. Малекит мгновение неверяще пялился на него, а затем захохотал.
— Ты действительно умеешь искушать, — прошептал альв. — Согласен!
* * *
Хельхейм
Хельгард.
По древнему замку разносился звонкий смех. Хель смеялась, счастливая, словно маленькая девочка, получившая неожиданно в подарок куклу своей мечты: радостно, восторженно. Счастливо.
Афера удалась даже не на сто процентов: Хель и сама не ожидала, что Малекит не просто клюнет, как судак на малька, но еще и сожрет приманку вместе с крючком и грузилом. И нить зажует, дотягиваясь до удочки.
Много веков назад она видела Эфир и держала Камень в ладони. Минуту, не больше, но этого хватило, чтобы запомнить исходящее от него ощущение, сделать мысленный слепок магии. И вот, спустя годы и годы, бесполезное, казалось бы, знание, неожиданно пригодилось.
Хель не могла создать точную копию или аналог Эфира, да и никто не смог бы, скорее всего — она не зарекалась, умельцы бывают разные, — но сотворить обманку, внешне похожую как две капли воды — это да.
Она рассчитывала изощренно поиздеваться: если бы Малекит вздумал проверять подделку, копнув чуть глубже внешнего сходства, то обнаружил бы, что начинка абсолютно не соответствует ожиданиям. Естественно, она даже предупредила альва, что подарочек шуточный...
Кто ж знал, что одуревший от жадности Малекит сожрет предложенное, не подавившись?!
Поэтому сейчас Хель смеялась, бегая по залам, падала на пол, дрыгая ногами от избытка чувств, и наслаждалась каждым мгновением происходящего. Это было упоительно и восхитительно, давно уже ей не бывало так хорошо.
Она медленно кружилась посреди зала, напевая детскую песенку, когда прямо перед ней вспыхнул голубым портал, и оттуда полетели металлические шары, раскрывающиеся в полете, словно цветы навстречу солнцу.
* * *
Час времени. Много это или мало? Когда как... За первые полчаса Малекит успел многое: выпить чашку ароматного чая со свежайшей выпечкой — такого, если честно, альв от Локи не ожидал. Но Отец Чудовищ, как всегда, повел себя непредсказуемо, преломив хлеб с тем, кто покушался на жизнь его матери, потому что понимал, что в произошедшем вины Малекита не было.
Цель для нападения выбрала Хель.
Малекит идиотом не был, он видел, что в том, что жить ему осталось всего ничего, виноват сам, так как поддался жажде мести, выжегшей в нем инстинкт самосохранения и мозги, поэтому, допивая чашку, альв знал, что делать.
Он встал на колени и отдал Звездноглазому самое дорогое: своего малолетнего сына, попросив воспитать как следует. Чтобы ребенок не попал под влияние жаждущих власти советников, которые неминуемо или превратят его в марионетку, или банально убьют, начав грызню за власть. И тогда Свартальвхейм, и так находящийся не в лучшем положении, окончательно скатится в канаву.
А в качестве платы за воспитание будущего царя сделал Локи регентом на следующие двадцать лет. Законно, в присутствии скрежещущих зубами свидетелей, подписав договор. После чего попрощался с сыном, попросил прощения — и получил его — у Фригги, сочувственно гладящей малыша по голове, выпотрошил арсенал и шагнул в любезно открытый Локи портал.
У него оставалось полчаса.
Целая вечность.
* * *
Сказать, что Хель удивилась — значит ничего не сказать. Ее мир был тюрьмой для нее одной — ни войти, ни выйти. Да, за века заточения Хель научилась немного обходить ограничения, но вырваться из узилища она не могла, однако и к ней ворваться тоже нельзя было.
Портал стал неожиданностью, сюрпризы, полетевшие из него впереди дарителя — тем более, но Хель, хоть и сходила все эти века медленно, но уверенно, с ума, все равно держала себя в тонусе, надеясь когда-то выйти на свободу и как следует отплатить своему мучителю.
Металлические шары раскрылись, пространство вспухло невидимыми и неслышимыми взрывами, заставляя трещать никогда не снимаемые щиты — в последние века паранойя совсем одолела, но жалеть об этом Хель не собиралась.
Ее снесло в сторону, но Хель и не такое переживала: она покрепче уперлась ногами и посохом, сжимая зубы — давление было почти непереносимым. Так же внезапно, как началась, взрывная волна схлынула, но предпринять что-то существенное Хель не успела — падающий наискось клинок заставил неимоверно изогнуться: треск лопающихся связок был почти слышен.
Посох взлетел, отбивая клинок, Хель присела, 'закукливаясь' — пространство вокруг снова ломалось, наполненное взрывами. Повелительница мертвых разогнулась, посылая во все стороны Волну Праха, с легкостью отбитую одним коротким жестом.
— Сюрприз!
— Малекит! — прорычала Хель. — Не сдох?!
— Твоими молитвами!
Альв оскалил клыки, обходя Хель по кругу. Некромантка следила за ним, настороженно сверкая черными глазами. Неожиданно Малекит шагнул вперед, замахиваясь мечом, но тут же отпрыгнул в сторону, бросая последний сорванный с пояса металлический шар: экспериментальные гранаты, созданные по заказу мастерами-оружейниками. Хель пристукнула посохом и сорвалась с места, двигаясь с неимоверной скоростью: следом Малекит отправил гранаты, создающие миниатюрные черные дыры.
Раздались хлопки, воздух со свистом устремился в повисшие и погружающиеся в пол абсолютно черные сферы, выгрызающие и втягивающие в себя все, что попадалось по пути, постепенно расширяясь. Хель, коротко и яростно вскрикнув, ударила посохом в пол, который тут же покрылся рядами трещин. Каменные плиты взлетели, окружая ее все быстрее с каждым мгновением вращающимся хороводом, поверхности, обращенные наружу, заблестели, превращаясь в зеркала. Замок слегка тряхнуло, когда окружившие черные дыры плиты начали втягиваться внутрь, и сферы принялись взрываться, разнося все вокруг.
Малекит мысленно вознес хвалу самому себе, что, охотясь на Фриггу, не додумался использовать эти гранаты, только экспериментальные, оказавшиеся выше всяких похвал. Однако мощности черных дыр явно не хватало — Хель медленно, но уверенно нивелировала весь достигнутый альвом успех.
Малекит злобно сплюнул, тут же выжигая плевок огнем — и вздохнул, сосредотачиваясь. Фальшивый Эфир заворочался в крови, в ушах будто издалека зазвучало слабое жужжание.
Отсрочка, подаренная Локи, заканчивалась.
Альв злобно оскалился: он видел, что Хель ему не убить при всем желании — слишком разные весовые категории. Некромантка была страшной легендой уже тогда, когда Малекит пешком под стол ходил, и с тех пор своих смертоносных умений не утратила. В ее глазах альв видел лишь насмешку и пренебрежение, как во взгляде матерого ветерана на сопливого малолетку. И он еще строил планы на ее счет, недоумок.
Совсем потерял связь с реальностью, прячась в пещерах...
Мысленно в последний раз пробежавшись по возможным вариантам продолжения боя, Малекит метафорически плюнул на все и одним усилием воли активировал исправленный фальшивый Эфир, заставляя воздействовать на тело и разум, едва не потирая злорадно руки от предвкушения.
Локи совершил истинное чудо — и альв даже не представлял, каким именно образом и чем заплатив. Он не смог вырвать буквально проросший в Малеките подарочек Хель, но смог его... доработать. Грубо, на коленке, так сказать, но и этого было достаточно. Да, Малекит умрет, но сделает это на своих условиях, определенных Локи.
