| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Подчиняющие элементы?.. — дрогнувшим голосом спросила Фрейга.
— Нет, зачем? 'Поводок Минтра' устарел века назад. Единственная его польза — он почти не зависит от расстояния. Я освобождаю адепта Тропаре от пагубного воздействия. Плюс мне придётся ему всё это пояснить: и процедуру, и процесс проведения. Только честность. Вдруг мне захочется продолжить это знакомство? Он любопытный молодой человек, не лезущий за словом в карман. Тем более, что магами-универсалами не разбрасываются! Вдруг он станет нашим личным Мастером Порталов?
Ноку не требовалась такая грубая работа, чтобы подчинить разум человека. Конечно, его способности не могли сравниться с непринуждёнными жестами кукловодов, когда те усилием мысли подчиняли десятки, а то и тысячи человек. Но этого и не требовалось: мужчина предпочитал работать с одним-двумя подопечными. Старая привычка, ещё из тех времён, когда он трудился палачом-дознавателем Имперского Кабинета.
Фрейга успокоилась. Почему-то ей не хотелось верить, что её учитель способен на подлость. Хотя Нок считал, что женщина давно приняла его таким, какой он есть, со всеми нюансами. В конце концов она отдала за него жизнь.
Когда все осколки были извлечены, Фрейга устранила следы вмешательства магистра. Только гладко выбритая кожа напоминала о проведённой операции.
— Позаботься о нём, — попросил имперец.
Син Тропаре его сейчас не интересовал, максимальную пользу он принёс, сохранив в своей голове осколки ловушки. Сейчас магу требовалось время на обдумывание следующего хода. Установить точное направление движения, собрать из осколков магические аналоги компасов. Нок имел возможность добраться до архипелага, но не знал сможет ли воспользоваться ею. Требовались новые изыскания.
* * *
Фрейга довела полубессознательного Ротара до выделенных покоев и потратила почти оборот больших часов, объясняя взволнованной Алеско, что с изыскателем всё нормально. Девушка неподдельно волновалась за этого субтильного адепта.
'Близнецы, положившие глаз на одного мужчину и решившие не делить его между собой. История для романа!'
Женщина не простила адепту его взгляда. Такого оскорбительного, оценивающего, такого мужского. Каких трудов ей стоило прожить в Монархии год, не убив при этом кого-нибудь, ведомо лишь Многоликой Госпоже. Да, Фрейга легко отреклась от Двуединого, чьим именем её пытали, насиловали и попытались отсечь от магии Его жрецы.
Она вышла из комнаты для гостей и прикрыла за собой дверь. Пусть син Тропаре восстанавливается, ему потребуются силы. Восстановиться требовалось и ей: руки потряхивало, а по пальцам бежала самая настоящая дрожь.
'Как у пьяной падшей девки!' — с ненавистью подумала Фрейга, медленно идя по каменному коридору.
Она стала магом Тьмы внезапно, неожиданно. Похищенная, униженная. Кем ещё она могла бы стать? Каждый шаг женщины, сопровождался едва слышным хрустом. Это пластичное стекло Тьмы, заполнившее выжженные символы на спине и груди, напоминало о себе. Первые месяцы в Монархии, когда она укрылась в родовом поместье сар Касио, Фрейга часто стояла обнажённой перед зеркалом и рассматривала вертикальные строчки символов, навсегда изуродовавших её тело. Сколько отвращения плескалось в её душе. И к себе, и к тем, кто заронил в её чрево новую жизнь. Трижды женщина поднимала руку для одного конкретного заклинания, которое убило бы плод. Время шло, её живот округлялся, а она никак не могла решиться. И не решилась до подхода срока. Фрейга родила здорового ребёнка и, едва восстановившись, сбежала из Монархии, оставив нежеланного ребёнка на попечении сар Касио. Она не знала, но чувствовала, что Нок где-то там, жив, а значит верной ученице не престало оставлять своего учителя.
Магесса прошла несколько перекрестков и остановилась перед двустворчатыми дверьми из камня, за которыми находилась её спальня. Поверхность створок украшал барельеф с танцующими девушками, которые при необходимости могли сойти на пол и защитить свою хозяйку. Барельефы украшали и стены комнаты. Фрейга замерла, не понимая, зачем она пришла сюда. Её место сейчас за плечом учителя. Когда она нашла его, её счастью не было пределов. Имперский маг, учивший Фрейгу, на двух циклах в Академии, помогавший ей добиться звания мастера, принял возвращение девушки с искренней радостью. И только после того, как она осознала на своей коже прикосновение магистра, Фрейга поняла, что они не вызывают отвращения и ненависти. Она не винила его за случившиеся.
А сейчас ей следовала вернуться в библиотеку и всеми силами помочь магистру Ноку.
Интерлюдия четвёртая
Левитатор Ронард слыл очень добрым и отзывчивым человеком. От него редко кто слышал бранное слово. Но случались в его жизни моменты, когда подавляемая врождённая импульсивность давала о себе знать.
— Многоликая! Повернись ко мне тысячью лиц! Лиц! — скрипел зубами Ронард.
Артефакт размером с карету, который мчался с огромной скоростью над волнами Виирлопского океана, немилосердно трясся, грозя развалиться на части. Малый летающий корабль, 'нокер', создавался как ответ огромному флоту летающих кораблей, строившемуся в Сарийской монархии. Когда большие и неповоротливые левиафаны неба, подобно драконам, будут грозить валом боевой магии, многочисленные имперские ястребы раздерут их в клочья. Красивая идея.
'Лев-А, Лев-Б, зайти на цель со стороны солнца!'
Ответа на приказ не требовалось: кукловод крыла, новертан Гольт Ирондо, прекрасно ощущал мысли каждого из подчинённых. Где-то там в безоблачной синеве скрывался его нокер, невидимый глазу, неощущаемый магами Воздуха. Именно ему выпала честь координировать атаку на один из немногих летающих кораблей Империи. Тренировочный бой. Ронард душил бы того, кто назвал эту безумную свалку тренировочным боем. Струи огня, потоки острых быстрых льдинок, стены воздуха, что крепче гранитных. Единственным преимуществом нокеров стали иллюзии. Объемные стихийные техники выматывали магов, они не могли бить плетениями во все стороны, не имея цели.
Нокер Ронарда задрожал от многочисленных попаданий. В настоящем бою его кораблик перепило бы пополам, а так он отделался страхом и бранью.
'Лев-Р подбит, но продолжает бой!'
Надменный мысленный голос наблюдателя царапал разум, словно острый нож. Левитатор мотнул головой и заложил новый вираж. Всё это неважно...
'Только у него заклинило большие и средние снаряды!'
Внезапная добавка от наблюдателя, которую можно сравнить не только с ударом под дых, но и с пинком в более чувствительные мужские части тела. Без больших и средних снарядов, у Ронарда оставались только 'мизинцы', которыми-то борт проломить сложно, что уж говорить про более серьёзные повреждения.
Ронард снизил нокер к волнам. Порядком выдохшаяся печать, поддерживающая иллюзию, не могла гарантировать полное сокрытие малого корабля. Левитатор окинул взглядом небо и с неудовольствием отметил, что дорогие стеклянные пластины, зачарованные на крепость, чем-то заляпаны. И нет никакой возможности протереть их, не теряя концентрацию.
Второй круг над волнами. Восьмая атака на фрегат. Часть нокеров заходит в плоскости фрегата, параллельно океану, а часть коршунами пикируют сверху. Подобная тактика может иметь успех. Мужчина хмыкнул.
'Кор, разреши атаку дна?'
'Запрещаю, Лев-Р, даже учебные снаряды могут повредить тумбы управления. Не хотелось бы топить в океане собственный фрегат'.
'Понял!'
Ронард сжал пальцы на ручках, через которые его магический источник взаимодействовал с преобразователем Стихий, и малый воздушный корабль, больше похожий на летающее бревно с человеком внутри, рванул вверх, чтобы присоединиться к атаке.
'Если будет результат — с меня Мраморный зал в купальнях бабушки Риты и толпа её... внучек!' — подбодрил координатор.
Левитаторы ответили на это радостным улюлюканьем. Ронард не слышал голосов товарищей по крылу, но точно знал их реакцию.
— Многоликая, направь!
Глава пятая
АРТЕФАКТОР ПУТЕЙ
Новый день син Тропаре встретил в постели наедине с головной болью. Его любвеобильная спутница отсутствовала, свечи и светильники не горели.
'Полумраком каменной пещеры' — вспомнил адепт первую строчку из небольшого стихотворения.
Следом за ней потянулись новые воспоминания. Они появлялись во вспышках боли, которые праздничными фейерверками взрывались под черепом мага. Вот он входит в проклятую библиотеку, беседует с магистром Ноком. Губы Ротара двигаются самостоятельно, слова вырываются изо рта без его на то воли.
'Вот так чувствует себя марионетка? Нет, я ничего этого не чувствовал, это именно осмысление после снятия контроля. До того я был просто послушной куклой, которую иногда направлял кукловод. Как кто-то из мудрых сказал?.. У каждого рыцаря Петро есть рука, им управляющая'.
Неприятное сравнение себя и игрушечного рыцаря из кукольного театра заставило адепта скрипнуть зубами. Головная боль мгновенно напомнила о себе. Син Тропаре ощупал затылок и понял, что утро ещё преподнесёт ему сюрприз. Превозмогая боль, он поднялся с кровати и взмахом руки зажёг весь возможный свет. По глазам тут же ударила игра живого и магического огня. В комнате мгновенно наступил полдень, а Ротар, прикрывая глаза пальцами, медленно двинулся к зеркалу. Мага знобило и шатало.
'Что со мной?'
Изыскатель отнял руку от глаз и сквозь слёзы попытался рассмотреть, что же случилось с его волосами. Увиденное затмило непрекращающуюся пульсацию боли: гладко выбритый затылок и тонкие почти зажившие шрамы, отмечавшие разрезы.
'Что произошло?!'
Его резали? Но когда? Кто? Неужели Нок?
Дверь распахнулась и в комнату вошла Ми в сопровождении Фрейги. Женщины о чём-то негромко переговаривались, но разговор прервался, едва они увидели ошалевший взгляд изыскателя.
— Что вы со мной сделали, масколюбы?! — в его руке возникло яркое алое пламя.
Он не мог пропустить через себя большой объём стихийных сил, но даже его невысокого потенциала хватало, чтобы успешно сражаться.
— И как ты собираешься это сделать? — скинув капюшон мантии, спросила Фрейга.
Её тёмные волосы, перемежаемые чернильно-чёрным туманом, чуть парили в воздухе. А магические испарения, видимые простым взглядом, намекали на настоящую силу стоявшей перед Ротаром магессы.
Син Тропаре бросил затравленный взгляд на женщин и отчаянно метнул в ученицу магистра Нока сгусток Огня. Магическое плетение попало в облако тумана, теперь окружавшего Фрейгу, и растаяло без следа.
— Ты плохо знаешь теорию, адепт. Пробить щит Тьмы может только Свет. Стихийные заклинания твоего уровня... робко постучатся. А ещё, адепт, ты — неблагодарная, похотливая скотина, любящая постоять на коленях перед сильным или тем, кого ты им считаешь, — ядовитая фраза женщины вернула син Тропаре к реальности.
Он собирался противостоять магистру Тьмы, которую обучал сам Нок? И что это ему даст? Ротару некуда было идти, он даже не понимал, как ему покинуть поместье.
— Успокоился? — спросила Фрейга, когда огонь в руке изыскателя померк и потух. И не дожидаясь ответа, продолжила. — Лично я спасла твою жизнь, когда магистр Нок освободил твой разум от оков. И вместо благодарности меня потчуют боевым заклинанием. Мужлан.
Женщина подошла к нему и отвесила увесистую пощёчину, от которой голова мотнулась в сторону. Молодой маг вскрикнул, но не от боли, а от её ожидания. То ужасное состояние, с которым он проснулся, быстро улетучивалось, оставляя за собой лёгкое онемение в затылке. Ротар бросил быстрый взгляд на руку Фрейги: свечение магии уже рассеивалось.
— Обезболивающее? — удивлённо спросил изыскатель.
— Оно самое. Магистр желает побеседовать с тобой, твоё лечение ещё не закончено, — резко сказала Фрейга. — Прикройся и иди в изыскательскую. Слуги тебя проводят. Ми, ты тоже приходи.
Ротар поразился разнице в голосе ученицы Нока, когда она обращалась к нему и к Алеско. Такого презрения в отношении себя син Тропаре не приходилось встречать ранее. Авантюрная жилка в его душе мгновенно дала о себе знать, требуя сказать магессе какой-нибудь двусмысленный комплимент, на грани пошлости и оскорбления. Он уже открыл рот для подобающей фразы, но понял, что не может вымолвить и слова.
'Молодой человек, если вы хотите умереть смертью лютой и мучительной — это ваше право, но только после разговора с мной. Кстати Ми расстроится, а мне придётся заняться лечением ученицы. Ей и так тяжело, тёмный источник раскачивается яркими эмоциями, и раскачивает их сам. Порочная система... Закройте рот, оденьтесь и молча идите в изыскательскую, я вам кое-что покажу'.
Именно так раскрылся короткий мыслеобраз, вонзившийся в сознание мужчины. Адепт в который раз убедился в осведомлённости своего нанимателя и похитителя. Заминка заняла всего лишь мгновение, и рот син Тропаре захлопнулся с клацаньем зубов. Магесса с пониманием кивнула:
— Учитель, стало быть спас тебе жизнь? Жаль. Но я предоставлю тебе возможность поработать языком перед твоей следующей попыткой самоубийства. Вдруг это будет... интересно?
Ротара передёрнуло от взгляда абсолютно чёрных глаз, которым его наградила женщина, перед тем, как уйти. Она не шутила. Судя по всему, она боготворила Нока и ненавидела всех остальных мужчин.
'Цепной дракон, наполненный яростью, вот кто она' — пронеслась в голове Ротара короткая мысль.
'Исключительно верный образ. Не будите этого дракона без нужды, повторяю в последний раз'.
Отвлёкшись, син Тропаре не заметил, как к нему подошла Ми и порывисто обняла.
— Дурак. Зачем ты их злишь? Они убийцы, и они опасны, — раздался едва различимый шепот девушки.
— Я не специально, — покачал головой Ротар. — Что-то внутри прямо требует дразнить её.
— Она таких как ты укладывала штабелями. Не играйся, сестра не простит, если ты погибнешь.
Кому именно не простит вторая Алеско его собственную смерть, изыскатель уточнять не стал. Он отстранился от Ми и поискал взглядом одежду. Точная копия вчерашних одеяний лежала аккуратно сложенной на стуле. Девушка проследила за его взглядом и порывисто кивнула.
— Пошевеливайся.
Грубое слово и дрогнувший голос выдавали её сильное волнение.
— Ми?
— Одевайся. Если ты не понимаешь, то объясняю. Реши она тебя развоплотить своей Тьмой, я продолжала бы стоять и смотреть, парализованная каким-то хитрым заклинанием, — сложный коктейль эмоций плескался в женском голосе.
Закончив с завязками рубахи, син Тропаре повернулся к Алеско.
— Я не буду её дразнить. Идём?
Слуга ждал их за дверью, чтобы показать новою тропу в полуденной, но не знойной пустыне. Иллюзорный песок пах корицей и ванилью. Встречный ветер иногда приносил запахи йода и морских водорослей. Такая смесь ароматов напомнила ему о многочисленных поездках в портовые города, о кораблях. До ушей адепта донесся скрип такелажа и отрывистая, обидная брань боцмана, распекавшего провинившегося матроса.
'Именно так разорялся Каприм, когда юнга чуть не пробил днище лодки... шлюпки топором', — вспомнил Ротар и почувствовал новый укол боли в затылке.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
