Они выбрали ночь

В голове возник, и тут же растворился голос одержимого ученого, неутомимого искателя истины, сэра Элберта. Все это время он предостерегал, прося одуматься, а мы глупые слепцы. Люси застонала, едва сдерживая слезы.

Зачем она покинула его дом?

Ее взгляд застыл на огненном мареве, отделяющем южную часть города, от порта. Густой дым вальяжно окутывал квартал Отрешенных, переваливаясь и проникая внутрь каменных домов. Только это пламя цвета бушующих волн, было куда опаснее пожара охватившего Прентвиль. Люси удалось разглядеть несколько карликов, мелькнувших на противоположной стороне улицы. Сначала девушке показалось, что это парочка напуганных до смерти ребятишек. Но следующая секунда в пух и прах, разрушила ее смелые предположения...

Жертвой карл, стал один местный кожевник, пытавшийся укрыться от пожара в доме соседа. Остановившись возле запертой медной двери, мистер Дигзбери резко обернулся; и улицу наполнил истошный вопль. Но в общей сумятице, он стал одним из многих, растворившись в страшном шуме, погибающего города. Люси смотрела не отрывая глаз, повторяя спасительные молитвы. Сцена, которая предстала перед ней, была невероятно жестокой и на первый взгляд лишенной всякого смысла. Лилипуты вцепились в шею и спину кожевника. Внезапное нападение выглядело как истинное безумием. Наваждение и жуткие манипуляции маленьких чудовищ в итоге превратились в какой-то неведомый ритуал, совершаемый прямо на улицах Прентвиля. Когда тело мистера Дигзбери повалилось на мостовую, карлы разразились мерзким хохотом и склонились над его лицом. Через пару ударов сердца, которое в тот миг сделалось громче набата, Люси стала свидетелем, еще более жуткого события — душа горожанина переместилась внутрь лилипута. Приятный лиловый свет окружающий нападавших сделался темно-синим, а вскоре фиолетовым, и мистер Дигзбери захрипев, отдал Всеединому свою внутреннюю сущность. Вернее ее забрали себе две карлы. Золотистый шар медленно взмыл над головой несчастного, и был с жадностью сожран лилипутом. Именно сожран — потому как назвать иначе это смачное чавканье, издаваемое крохотным человеком, — было невозможно.

Едва сдерживая отчаянный страх, Люси выглянула из-за угла дома и лучше пригляделась к странным коротышкам. Призрачная игра света и тени порожденная яркой вспышкой огня у ближайшего дома, открыла ей жуткую правду. Существа, которых она приняла за карл, вряд ли могли называться людьми. Порождение человеческих рук и ни как иначе. Оскалившееся лицо одной из кукол повернулось практически кругом и злобно оскалилось рисованными зубами.

Короткий миг, растянулся для девушки в невыносимо долгую минуту, благодаря чему она смогла рассмотреть практически все до самых мельчайших деталей...

... Вот она встречается с яркими голубыми глазами куклы; осознание; ожившая игрушка моргает, как бы подтверждая реальность момента; Люси пытается отстраниться, убежать, но что-то оставляет ее на месте, заставляя не отводить взгляда; кукла скалится, причудливо встряхивая обгоревшими волосами; в луче короткой вспышки ее лицо становится сначала — алым, она корчит безобразную рожицу, да такую отвратительную, что кровь стынет в жилах, затем быстро темнеет и скрывается за непроницаемой маской подкравшейся ночи...

Время, резко остановившись, ринулось с бешеной скоростью вперед. Балки домов стремительно посыпались вниз, будто детские кубики. Безошибочно оценив ситуацию, Люси рванула вглубь переулка. Протиснувшись между кованой изгородью, она мгновенно поднялась вверх по ступенькам, повернула налево, выскочила на мост Откровений, огляделась.

Город, охваченный паникой, напоминал огромный муравейник, который под тяжестью навалившихся проблем, готов был развалиться в любую секунду. Плачь, свисты, крики, громогласные вопли подзавязку наводнили Прентвиль. И уже нельзя было разобрать знакомые голоса и тем более разглядеть знакомое лицо.

Покидая город, люди думали лишь о том, как бы унести с собой побольше добра и не оставить лишнего случайным прохожим. А то и вовсе заграбастать себе чужое сокровище или отвоевать его в честной борьбе.

Именно это сейчас и происходило возле самого края моста Откровений. Сцепившись между собой две семьи, никак не могли поделить пару тяжелых тюков, перетягивая их: то в одну, то в другую сторону. Наконец один из отцов семейства схватился за нож. Люси не решилась досмотреть конец кровавой развязки.

На юге города у самых доков прогремел взрыв, и такой силы, что девушка едва удержалась на ногах. Пороховые склады дали о себе знать!

Слава Всеединому, это происшествие заставило многих остановиться и немного прийти в себя. Мир семимильными шагами сходил с ума, готовясь вот-вот взорваться, как недавние пороховые бочки.

И в сотый раз болезнь напомнила о себе. Только на этот раз, призрачный мир не перекрещивался с реальностью и не прятался за густой стеной тумана — он окружил несчастную и сковал ее ледяным вихрем безысходности. Теперь весь кошмар творился, не в голове Люси, а вокруг нее.

Не в силах наблюдать за творившейся вокруг вакханалией, она отвернулась, переведя взгляд на мутную гладь воды, в которой отражались огненные всполохи и серая дымная хмарь.

Мир замер. И в очередной раз засеменил прерывистыми картинками...

...Крик. Очередной взрыв оглушает обезумивших горожан. Люси кидается вперед, едва не сталкивается с внезапно остановившейся повозкой. Справа возникает еще несколько грозных кукол. Люси бросается в противоположную сторону. Деревянные убийцы, хватают пожилого господина и, повалив его на землю, вмиг пожирают его незащищенную душу. Пытаясь скрыться за стеной дома, девушка едва не попадает под удар обвалившейся крыши.

Люси оборачивается. За ее спиной смертельной стеной возникают горожане, чьи глаза застилает серая пелена. Их лица уже обезображены проникшим в тело грехом. Она пытается вырваться. Ей удается. Избежав цепких лап, Люси оказывается перед покосившимися резными воротами старой церкви. Она поднимает взгляд, из горла вырывается надрывный крик.

Перед Люси стоит невысокий сутулый человек, который выпрямляется, приобретая гордую осанку, его глаза удивительного зеленого оттенка, становятся бесцветными, как у безумного слепца, а на лице возникает довольная ухмылка. Девушка падает на спину и, пытаясь отползти, упирается в стену.

Мужчина делает в ее сторону короткий шаг. Останавливается. За его спиной, из стены, словно ожившие мертвецы возникают зловещие фигуры кукол. В руках мужчины острое лезвие ножа. Люси уже не чувствует страх, ее тело немеет, она больше не в силах бежать, ей не на кого надеяться и просить защиты.

Глаза закрывает вуаль слез и тело дрожит охваченное леденящим холодом. Люси закрывает глаза и кричит изо всех сил. Последняя попытка на спасение! Злобные деревянные создания обступают ее, образовывая полумесяц. Убийца резко останавливается и оборачивается. Крик повторяется.

16 глава — Дань, которую все платят.

Сердце билось в такт пульсирующим вискам, а когда ноги едва не зацепились за торчащие из-под земли корни, в голове мелькнула коварная мысль: ' Не успею!'

Ускорившись, констебль все-таки не удержал равновесие. Упал. Покатился по траве, ощутив запах пожухлой листвы, и утонул в мягкой земляной жиже. Не ощущая ноющей боли в ключице, Джинкс вскочил на ноги и продолжил бег. Голос Люси звал его, маня и будоража сознание. Она в беде! Он может не успеть! Шрам не станет ждать, пока к ней прибудет спасение!

Еще секунду назад инспектор стоял перед спасительными ступеньками, исчезающими в зияющей пустоте подземного хода. Фрит рассказал о послании ворона, который посетил его во сне. Высший даровал им спасение, посоветовав быстрее покинуть охваченный огнем город. Дорога вела к дальнему тракту, подальше от проклятого Прентвиля.

Но мистер Форсберг не стал слушать... Пускай спасается тот, кто нуждается в спасение — мимолетно рассудил инспектор. Остальные мысли растворились в волнительном возбуждении, когда он понял, что может потерять самое дорогое, что есть у него на этом свете; ту единственную, ради которой он готов совершать самые безумные поступки.

Время исказилось — превратившись в одну невероятную гонку за собственной тенью, преследовавшей констебля все это время.

Наитие само вело Джинкса к цели. Оказавшись в западной части кладбища, он пронесся мимо двух сизых сгустков, внешне сильно напоминавших людей. Стремительное появление человека, заставило их разлететься в стороны, обратившись в призрачную туманность.

Перед глазами мелькали страшные сцены того, как Шрам заносит нож над беззащитной фигурой. Девушка уже не может кричать, заворожено взирая на собственную смерть. Она дрожит, плачет, пытается воззвать на помощь, только вместо крика у нее вырывается стон, похожий на скрип двери.

Видение было столь реальным, что создавалось впечатление — по-другому быть просто не может!

— Нет! — рявкнул Джинкс пытаясь прогнать кошмар возникший наяву.

Правая нога отозвалась жгучей болью, и констебль сам не понял почему, покатился кубарем.

Ударившись головой о каменный выступ надгробной плиты, — Джинкс едва не потерял сознание. Мир поплыл перед глазами: инспектор разобрал лишь две невысокие фигуры, которые о чем-то шептались возле его изголовья.

— Что...что...случилось... — Отдельные слова с трудом вырвались из груди.

Пытаясь подняться, констебль оперся о плиту и ощутил еще один сильный удар, который пришелся в область позвоночника. Взвыв, он резко дернулся вправо, а затем влево, приведя в замешательство нападавшего.

Быстро вскочив на ноги, Джинкс мгновенно разглядел одну из кукол. Маленький мальчик — ростом не выше человеческого колена — в широких парусиновых штанах и морской ветровке, бежал ему на встречу, пытаясь железным прутом пробить голову инспектора. Вторая кукла: дородная товарка в сером засаленном платье и с обгоревшими руками спешила следом.

Ударив ногой, Джинкс с легкость откинул в сторону первую одержимую неведомым призраком игрушку, другую — ударил кулаком. Продолжать поединок, не было времени. Смахнув с виска кровь, констебль, превозмогая ноющую боль, сделал несколько шагов и перешел на бег. До ворот оставалось всего триста ярдов.

2

Бессилие волной прокатилось по телу, а кончики пальцев ног словно обожгло огнем от невыносимой боли. Лизри стиснул зубы, харкнув кровью на своих многочисленных врагов, окруживших его со всех сторон и смиренно ожидая дальнейшего приказа. Слюна повисла и стала медленно стекать по деревянной щеке куклы. Та не отреагировав, моргнула неживыми глазами и, приставив к горлу могильщика острие стилета, прошипела:

— Если бы не хозяин...

В ответ Лизри расхохотался, завывая диким зверем. Он не боялся смерти, опасаясь лишь одно — не успеть помешать злу, обрести власть в стенах Прентвиля.

Вытянув шею, он внимательно оглядел неподвижное тело, лежащее поодаль. Ему удалось, рука не подвела, поразив порождение мрачного мира в самое сердце. Уткнувшись в землю, Кайот напоминал огромный валун, не подавая никаких признаков жизни. Но могильщик знал — глазам верить не стоит. Сегодня, когда город наводнили человеческие грехи, а в воздухе витал дух обреченности, жизнь и смерть стерли разделявшие их границы.

Запрокинув голову, Лизри вновь разразился смехом, и никакие угрозы деревянных карл не могли успокоить его. Страх окончательно исчез без следа, осталась только радость победы. Он выполнил предначертанное, не подвел справедливого Коракса, явившегося ему во сне.

— Вы проиграли, глупые уродцы, — прошипел он.

Куклы не ответили, учтиво повернувшись и склонив головы к земле. Лизри замер, трепетно вглядываясь в пустоту внезапно наступивших сумерек. К ним приближался невысокий пожилой мужчина, в старых оборванных одеждах. Сначала ему почудилось, что это безмолвный копатель: либо Джин -вялый, либо Купл -невозмутимый, однако когда человек поравнялся с куклами, могильщик понял, что ошибся. В этом старике не было и капли живого, кроме злости, копившейся в нем долгие годы земного затворничества. Лизри узнал его без труда. Слухи о том, что безумного убийцу, бывшего главу Отрешенных Дугала Крейна , не принял даже сам Кронос, ходили в день похорон не только на кладбище, но и по всему Прентвилю. И могильщик знал — это чистая правда! Черная душа такого безжалостного человека, не могла исчезнуть бесследно, сгинув в огненных котлах Минса.

Остановившись возле Рундо, дух коснулся безжизненного тела и оно, дернувшись, приподнялось, распрямилось и встало на ноги.

Лизри видел рисованные лица деревянных кукол, светившихся от счастья, и проклинал себя за самонадеянность.

Выиграв бой, он проиграл битву!

Глаза Рундо открылись, хотя на шеи и зияла огромная кровавая рана. Нынешний глава Отрешенных почил с миром — только его тело не спешило в след за хозяином в мир серых теней.

Обхватив подбородок, Крейн надавил на скулы и, раскрыв рот мертвеца, заглянул внутрь. Что он пытался там разглядеть — Лизри и предположить не мог. Однако, судя по недовольному лицу старика, результат его разочаровал. Откинув беспомощное тело в сторону, он зло оскалился. Внимательно наблюдая за не упокоенным духом, Лизри мог поклясться, что человеческое лицо Крейна приобрело черты ужасного вепря.

— Не предвиденная ошибка, — прохрипел тот, стиснув зубы. Смерть Рундо явно нарушила его планы.

Указав пальцем на пленника, он покрутил им по кругу и деревянные карлы, повиновались. Натянув петлю вокруг шеи могильщика, они начали медленно сдавливать его горло. Захрипев, Лизри попытался дернуться, скинув с себя душившие путы, дотянуться до горла, но в место этого получил пару лишних ударов стальными прутами.

Хватая ртом воздух, он ощутил ледяные пальцы мертвеца у себя на щеках. Пустой равнодушный взгляд проник в самую душу и, покопавшись там, будто в чулане, опустошил ее. Прикосновение длилось всего пару секунд, но для могильщика оно растянулось на несколько лет. В один миг он очутился среди остроконечных гор, в мире вечного мрака и одиночества, прожив там целую вечность. А когда Крейн отступил — Лизри мечтал только о скорой смерти.

— Ты мне подходишь, — равнодушно констатировал мертвец.

Веревка снова натянулась, и боль вернулась, резко сдавив артерию. Захрипев, могильщик вытаращил глаза, которые в один миг покрылись плотной пленкой слез. Легкие напряглись едва не лопнув, как мыльный пузырь.

Не было сил сопротивляться и бороться с непреодолимой силой Крейна. Он переиграл Лизри не оставив ни единого шанса.

Скалясь и стуча зубками, куклы все сильнее тянулись веревку — им явно был по вкусу приказ хозяина.

Склонившись, мертвец внимательно следил за каждым движением долговязого человека в узком, непоразмеру, старом траурном костюме. Он хорошо помнил образ этого мрачного сутулого могильщика. В тот день, когда душа Крейна никак не хотела расставаться с привычным миром, этот прощелыга первым бросил горсть земли на крышку его гроба. Забавно. Насколько судьба любит возвращать долги, воздавая всем по заслугам.

С этими мыслями Крейн не стал мешкать. Назначенный час пробил. Любое промедление может помешать его плану, обрести свободу. Навряд ли Высшие будут в восторге, если узреют в мире смертных, одну проклятую душу. Взглянув на быстро исчезающую ладонь, Крейн вздрогнул. Силы были на исходе!