Дружб@

— Ты как?

— У меня видок наверное чутка отталкивающий, — попыталась отшутиться.

Паньков снова поцеловал меня в лицо, будто ничего не слышал.

— Эй, эй, — засмеялась. — У меня все болит. Во сколько родился-то?

— В пять часов и двадцать три минуты. Ночи.

Я нахмурилась:

— Второго сентября?

— Да.

Мы переглянулись.

Когда крепыш проснулся, передо мной поставили задачу его покормить. Заполучив продолжателя рода, я довольно нахохлилась. Самореализация все-таки. Между мной и чмокающим потомком воцарилось полное спокойствие и понимание. А Паньков снова полез целоваться.

Не знаю, эгоизм это или нет, но вспоминая речи уже рожавших одногруппниц так и хотелось спросить — каким образом можно не чувствовать боль, всего лишь смотря на новорожденного? Фантастика какая-то. Болело буквально всё. В действительности, я даже заснула, забыв досмотреть акт кормления. А выписали нас через пять дней. Уже на выходе из роддома я заприметила серебристый субару и кучку знакомых лиц.

— Нет, ну вы только посмотрите! — крикнула маман. — Мой внук!

— Племянник! — потянулась ручками Оксана.

Пока женщины визжали от восторга и сюсюкались с ничего не понимающим Русланом, Аристарх с Сергеем обменялись рукопожатиями с новоиспеченным папашей.

— Настя, — знакомый голос сбоку. — Поздравляю с карапузом!

Дмитрий "в штатском" (как часто писали в книгах про агентов под прикрытием) нагрянул так внезапно, что вся наша кучка временно потеряла дар речи.

— Не, ну вы вообще, — бывший натурщик поправил кепку на голове. — У меня тут подруга разрешилась, а я значит где-то пропадать должен? Вы посмотрите, какой большой пацан!

Оксана толкнула загулявшего локтем в бок:

— Смотри, какие глаза серые!

— Цвет может измениться, — сказала я. — В течение трех лет.

— Да? А мне кажется, тут все решено. У вас с Даном серые. Ты говорила, что и у твоего отца были серые. Сама понимаешь, какие проценты.

Так-то оно так...

— И посмотри, даже форма бровей как у Данчика! А ноготки? Длинные! Хищный мальчишка!

Дмитрий посканировал моего парня ещё немного:

— Бог с ними с бровями. На уши посмотрите.

Никто не успел. Паньков подлетел и отхватил сверток себе:

— Насмотрелись? — и замаршировал к машине.

Дома все было как-то странно. Квартира видоизменилась. В спальне появилась та самая белая кроватка из натуральных пород дерева, которую фрилансер посчитал прелестной. В углу ютилось кресло-качалка для кормления. Коридор и гостиная купались в цветах. На столах стояли коробки с детскими ненужностями.

Паньков тут же заэксплуатировал пеленальный столик, раздел, искупал, одел и уложил Руслана. Причем сделано это было с максимальной точностью и аккуратностью. Паньков не выражал недовольства, беря малыша на руки. Я следила за всеми действиями в качестве наглядного пособия. Вроде ничего сложного.

Постояв над кроваткой и удостоверившись, что потомок заснул, мы перекочевали на кухню, где Оксана уже наколдовывала чай. У меня был отдельный торт "для кормящих" без аллергенов — счастье есть! Пока Дмитрий рассказывал где пропадал, Паньков раз десять сбегал в спальню проверить сына.

— Ну, оставляем вас, так сказать, со спокойной душой, — провещал Дмитрий, надевая кепку. — Я первый убегаю. Чур, за мной не следить.

Когда ушли родители и Аристарх с Оксаной, я пошла в душ. Через полчаса Паньков застал меня разбирающей коробки с подарками:

— Настя. Ты что делаешь? — растерялся. — Иди отдыхай.

— Не привыкла тратить время зря.

— Настя, — выхватил у меня презент. — Я пока дома буду работать. Так что отдыхай и корми. Остальное я сам.

И вытолкал меня в спальню.

Глава 37

Первую ночь Руслан спокойно проспал в своей кроватке, но уже на следующей день порадовал нас партией из малобюджетной оперы. Пришлось взять богатыря к себе на кровать. В итоге — не спали сами, боясь придавить. У меня ужасно болел копчик и ныла грудь, но я делала вид, что все в порядке, так как свято уверовала, что так мучаются все.

После недели недосыпов было решено задействовать какую-нибудь методику самосохранения. Под покровом ночи Паньков хватал лялю и садился в кресло качалку, в то время как я пускала слюни в подушку. Утром мы менялись, но совсем скоро тактика перестала работать — уж больно неспокойно муж спал, поднимаясь от каждого шороха.

В конце месяца Паньков завозился с документами и у меня было время почитать, что делать с ноющей грудью. Исправно прикладывая компрессы, я совсем не ожидала, что в один прекрасный день товарищ может забыть ключи и вернуться обратно.

Отчитав меня за то, что ничего не сказала, он сам сделал мне профессиональный массаж и помог расцедить грудь. Ртом. Я пребывала в некотором шоке от подобного метода, но когда узрела обсуждение возможной профилактики застоев молока на форуме, все подозрения в извращенности фрилансерской натуры отпали. На следующий день мне был вручен капустный лист "авось поможет", но муж исправно прикладывался к груди, едва замечая, как я морщусь или ухожу в себя. И ведь даже не сплевывал!

— Молоко любимой женщины, — приговаривал.

Так прошел первый месяц. В октябре же у нас началась новая жизнь. Большую часть времени проведенного вне сна малыш был увлечен отталкиванием окружающих предметов. Это было таким облегчением для всех нас, что мы упустили некоторые нюансы, пытаясь нагнать часы сна. Сведущая в данном вопросе Оксана сказала, что в этом возрасте дети не должны переворачиваться сами, но наш это делал вполне уверенно. Пришлось отвести Руслана к врачу. Дядька сказал, что всё в порядке, а я свято уверовала, что родила будущего гения. Паньков не комментировал мои выпады про отменный генофонд, но тоже проникся идеей ранней памяти у детей и продолжил читать нам французские сказки на ночь.

Лялька крепла не по дням, а по часам. Был сильно заметен мой разрез глаз и ямочки на щечках. И хоть все остальное казалось мне наследственным со стороны хромосомы "у" — я чувствовала себя крайне уверенной, что малыш вырастет в статного молодца.

Когда младенческого пушка поприбавилось, я решила изведать в кого у нас идет пробор. К моему удивлению, у Руслана нашлись две макушки.

— Дан, ты видел?

— Что? — Паньков потер глаза, отрываясь от ноутбука.

— У нас две макушки, смотри, раз, два.

Муж согласно кивнул и снова погрузился в работу.

— Говорят, две жены будет, — припомнила.

— Глупости.

Следя за тем как Руслан кормится, я снова обратила внимание на уши. Удивительно как Дима заметил это сразу, в то время как я — только на второй или третьей неделе. У Руслана были приросшие мочки. Я точно помнила, что у моей маман такого не наблюдалось, как собственно и у меня — это рецессивный ген. В списке возможных наследственностей донора такого я не помнила. Там была помечена только тонкая кожа и косой разрез глаз, который мы кстати тоже не унаследовали.

Уложив Руслана спать, я присела на край кровати и уставилась на мужа. Внимательно так уставилась. То, что Руслан был похож на Панькова, можно было объяснить тем, что сам фрилансер был сильно похож на меня. Но в последнее время размышлизмы об огромной разнице между нашими, на первый взгляд, похожими фенотипами, увели меня к темной тропе. Требовалась доскональная проверка.

Я поманила мужа пальцем. С мученическим вздохом Паньков отложил ноутбук. Заполучив желанную голову, я приподняла темные волосы над ухом.

— Могла бы и раньше сказать, что выражаешь свою любовь, выискивая блох в голове.

Проигнорировав колкость, я перешла на затылок. Открытия никогда не заставляют ждать, если знаешь где искать.

— Дан, ты ничего не хочешь мне сказать?

Паньков не понял всей прелести вопроса и начал было признаваться в любви, как...

— У тебя два вихря на затылке, — скептически приподняла одну бровь. — И приросшая мочка.

Фанфары. Я выхватила руку Панькова, прежде чем он спрыгнул с кровати:

— Та же форма ногтей. Длинные и угловатые.

Муж посмотрел на меня как на бомбу с таймером, которую уже нельзя было обезвредить, а только швырнуть подальше или убежать самому.

— Оксана права, — продолжила. — У вас даже брови одинаковые. И нос. И подбородок. Господи, если посмотреть, то это до ужаса очевидно.

Паньков напрягся, будто готовился к прыжку.

— Я могу все объяснить... — помрачнел.

— Значит все-таки есть что объяснять?

— Настя...

Я с размаху влепила товарищу звонкую пощечину и вскочила с кровати. Паньков сию же секунду рухнул передо мной на колени:

— Настя...Послушай, Настенька...

Я попыталась отойти подальше, но наткнулась на стену.

— Девочка моя, любимая, я все объясню...

— Дурак, — попыталась отлепить его голову от живота. — Лживый идиот...

— Да, я такой, Настя...

— Я же тебе теперь развода не дам...

Некоторое время Паньков тупо дышал мне в живот.

— Что? — поднял голову. — Настя, что ты сказала?

Как же я не любила повторяться!

— Тебе не кажется, что у друзей не может быть совместных детей? Твоей второй макушке придется зарасти, — отвесила мужу звонкий щелбан. — О чем ты вообще думал? Девять месяцев! Ты что, совсем отчаянный? Если бы Руслан был не твой, ты бы ещё мог от меня отделаться, но теперь не получится!

Паньков растерянно выдохнул, продолжая сжимать мои ноги:

— Ты не уйдешь теперь, когда знаешь, так? Рано или поздно ты бы догадалась и тогда бы выбора не было. Это был мой козырь...

Называть ребенка козырем было немного дико.

— Но девять месяцев! — изумилась. — Мы тогда и не знали друг друга толком!

— Ты — та которую я искал. Я сразу это понял. С первой встречи.

— С первой? — припомнила наше совместное поедание шашлыков. — Да ну нафиг!

Паньков медленно поднялся и склонился над моим ухом:

— Говорят, нужна всего минута, чтобы заметить особенного человека, всего час, чтобы его оценить, день чтобы полюбить и вся жизнь, чтобы забыть, — усмехнулся. — Я не собирался мучиться всю жизнь, я не мазохист.

Ну, надо признать, что целый год обхаживать женщину не каждый может.

— Значит вся дружба — полное фуфло? — нахмурилась.

— Не говори так, — помрачнел. — Дружба это лишь крепкая основа. В нашем случае, необходимая. С возрастом формируется подлинная потребность в другом человеке как личности, основанная на развитии потребности осознать самого себя, соотнести свои переживания с переживаниями другого человека. На этой основе осуществляются усиленные поиски друга, возникает возможность его идеализации. Для взрослого человека основания для дружбы имеют более дифференцированный характер, так как дружеские чувства могут быть локализованы в любовных, семейных или родительских отношениях.

Я пыталась отодвинуть этого манипулятора от себя, но тот нашел выход из ситуации и начал облизывать мои пальцы:

— Каждое новое открытие о тебе, каждый твой шаг навстречу, говорили как сильно мы подходим друг другу. Теперь ты вся моя и единственный человечек с которым я бы мог конкурировать — тоже часть меня, — довольно сощурился. — Похвали мужа, Настя, он старался.

Что есть, то есть. Решив не мешать Руслану, мы перекочевали в зал на раскладную кровать. Паньков стянул футболку одним движением, которому не так давно научил и меня. Вот оказывается, для каких случаев это актуально!

Положив меня на спину и ни на секунду не прерывая контакт, он начал избавлять меня от гардероба, изводя поцелуями каждый открывшийся взору участок кожи. Признаться честно, это было очень волнующе и приятно. Медленно опускаясь, муж поиграл языком с моим пупком, а когда сполз ещё ниже, игривым взглядом обжег мои глаза.

— Может не надо? — испугалась.

В ответ монополист принялся гладить мои бедра с наружной стороны и целовать коленки, пока я не успокоилась. Он был нежен — ничего не сказать. Но бой оказался неравный если учесть, что большую часть моих эрогенных зон Паньков уже знал. Ну, и ладно, ещё успею изучить объект! На данном этапе мужа вполне устроили мои заученные поцелуи и дилетантские поглаживания.

После акта всепоглощающей любви, я ещё очень долго лежа-ла в его руках, смакуя небывалое чувство удовлетворения и отгоняя краску с лица. Теплую интимность, с которой его пальцы играли с моей грудью (до сих пор!) было не передать словами.

— Настенька, я тебя очень люблю, — прошептал поверх моей макушки. — Прости меня за всё, ладно?

Я уже подремывала, когда из спальни донесся крик Руслана. Муж осторожно вылез из-под одеяла и велел спать дальше. Когда вопли прекратились он, стараясь не шуметь, вернулся, лег рядом на бок и обнял меня за талию, притянув к себе.

Наутро я ощутила легкие поглаживая по животу. Паньков приоткрыл одеяло и водил пальцами по моему телу, довольно шумно вдыхая ароматы моей спины.

— Руслан? — пробурчала.

— Ещё спит.

— Ты что с ним вчера делал?

— Смесь дал.

Я перевернулась в кольце его рук. Паньков тут же притянул меня повыше к себе и принялся целовать. Я еле как разлепила глаза.

— Настенька, — промурчал, посасывая мою нижнюю губу. — Девочка моя...

Опять двадцать пять.

— Мне теперь каждое утро так подниматься? — сымитировала недовольный тон.

Муж положил меня поверх себя и принялся гладить по спине. Я снова начала засыпать.

— Кажется, молоко убегает, — пробасил Паньков.

Эпилог.

Где-то через год.

— Мы пришли! — мужской хор из коридора.

Я взяла пульт от музыкального центра и сбавила громкость. Потомок уже скрылся за дверью.

— Руслан к вам побежал! — предупредила.

— Ловим!

Рабочая неделя закончилась удачно. Я разобралась с заказами на фей-волшебниц, полазила по кулинарным форумам, нашла рецепт греческого пирога со шпинатом. Родители улетели изведывать просторы Европы, Оксана вернулась из Норвегии помогать следить за Русланом. Хотя, что таить, в дополнительной помощи мы не сильно нуждались. Маленькая копия Богдана Алексеевича вполне могла занять себя сама. Рано отказавшись от игрушек, сын предпочитал катать витаминки в коробке из под конфет или ходить с Максом по квартире, пролезая под всеми стульями и столами, попадающимися на пути. Дог просто обожал малыша. Богдан даже всерьез поставил вопрос о смене хозяина в доме.

— Чара, фу! Чара!

В залу вошла мужская троица в офисных костюмах. В правой руке самого высокого из них сидел мой карапуз в зеленых колготках. Наша отчаянная группа собиралась здесь почти каждую пятницу. Обсудить новости, поинтересоваться здоровьем, посмотреть на Руслана, ну и в очередной раз попытаться свести собак...

— Чара! — Дмитрий оттянул в сторону нюхающую цветы черную догшу. — Фу!

— Пусть насладится ароматом, — усмехнулся мой муж, и нагнувшись в три погибели, поцеловал меня. — Настенька.

— Привет, — улыбнулась.

— Салаты, курицы, картошка, — провозгласила Оксана, проверяя количество тарелок. — Все на месте.

— Мамэ! Мамэ! — Руслан завертел головой — Масэ!

— Где Макс? — почесала щеку. — Ну-ка найди Макса!

— Масэ? Масээ!