Звучало искренне, хотя и несколько экзальтированно для мужчины в возрасте Федора, но все люди разные. Возможно, он, вообще, такой по жизни, а, может быть, все это потому что речь об Ингваре. Время покажет.
— Слушай, Федор, не мог бы ты узнать, когда похороны моей бабушки?
— Ты о княгине Кемской? — удивился Федор. — Не знал, что она умерла. Когда? От чего?
— Насколько я понял, она погибла во время вчерашнего штурма ее замка.
— Ох! Мои соболезнования, Ингвар! — Вскинулся Федор. — Мне так жаль! Я сейчас же прикажу все выяснить!
На этой печальной ноте они расстались, и, немного погуляв по крепости и полюбовавшись на корабли, проходящие под мостом Золотые Врата, Ингвар возвратился во дворец. Хотел навестить своих дам, но они оказались заняты: приводили себя в порядок. Прически, маникюр и педикюр, макияж, то да се. В общем, им было не до него, и Бармин отправился спать. До обеда оставалось еще довольно много времени, и он мог успеть добрать еще несколько часов сна. В обычное время он спал очень мало, но после того, как вчера умер и воскрес, лишних сил у него не было... Однако и поспать тоже не удалось.
Бармин как раз вошел в свою комнату и решал, пойти спать сразу или сначала выпить, и в этот момент зазвонил телефон.
— Слушаю, — сказал он, подняв трубку.
— Ингвар, это Федор. Надеялся застать тебя в апартаментах... Неважно. Я все выяснил. Я сожалею, но твоя бабушка действительно погибла. Похороны назначены на послезавтра. Не беспокойся, мобилизую свой десантный полк, и они обеспечат нам всем безопасность. В общем, я все организую и полечу с тобой. И не спорь!
На самом деле, Бармин и не собирался. Он не мог не проститься с княгиней Кемской, но одновременно понимал, что в его положении это может быть смертельно опасно. Предложение Федора превращало отчаянный бросок в хорошо продуманную и обеспеченную операцию.
— Есть еще одно дело, — напомнил о себе Федор.
— Слушаю тебя.
— Сегодня в два часа дня адвокаты твоей бабушки огласят ее завещание, но нам туда к этому времени никак не успеть.
— Не переживай! — успокоил Федора Бармин. — Оглашение завещания — не похороны. Там спокойно обойдутся без меня, тем более, что, если я что-нибудь и получу, то совсем немного. Так что все в порядке.
То, что считала необходимым отдать внуку, Анна Георгиевна ему уже отдала. А для остального у нее наверняка достанет других родственников.
— Точно? — переспросил Федор.
— Да.
— Тогда, до встречи за обеденным столом. Кстати к ужину прилетит Екатерина. Это моя жена...
* * *
— Вы точно не родственники?
Екатерина Северская-Бабичева, выглядела как настоящая нимфа. Невысокая и хрупкая, изящная, словно танцовщица, тонкокостная и большеглазая, платиновая блондинка с изящными чертами лица и глазами-хамелеонами, все время меняющими свой цвет от серо-голубого до фиолетового. Теоретически Бармин знал, что такое случается и даже не является патологией. Но сам увидел это чудо впервые.
Она прилетела в крепость Балта? за час до ужина. В отличие от Надозерья, здесь обедали не в пять вечера, а в два пополудни, так что за ужин садились не раньше семи. Поэтому, наверное, ужин здесь оказался гораздо плотнее, чем в замке княгини Кемской, где это был всего лишь легкий перекус перед сном. Но, в любом случае, застолье — это всегда повод, если конечно есть такое желание, — собраться вместе и пообщаться накоротке. Так что, собрались, перезнакомились, обменялись любезностями и только приступили к первому блюду, — оладьям из семги со шпинатом, как вдруг вопрос:
— Вы точно не родственники? — спросила Екатерина, переводя смеющийся взгляд со своего супруга на Ингвара и обратно.
— Это вряд ли, — усмехнулся в ответ Федор. — Мы с Ингваром не родня, но ты права, определенное сходство между нами действительно есть.
Бармин, который на эту тему даже не думал, посмотрел на хозяина дома с новым интересом и, вглядевшись в черты его лица, увидел то, о чем другие присутствующие даже подумать не могли. Дело в том, что рост и комплекция — не показатель. Среди славян и скандинавов, достаточно много таких вот крупных, богатырского сложения мужиков. Другое дело — черты лица, разрез глаз и их цвет, не говоря уже о цвете волос. И в этом смысле, сходство между Ингваром и Федором было совершенно несущественным. Мало ли в империи светло-русых мужчин с серыми глазами, которые у мужа Екатерины были несколько темнее, чем у Ингвара. Однако, замечание, наверняка сделанное в шутку, напомнило Бармину о портретной галерее Менгденов, виденной им в Беровом кроме. Так вот, Федор Северский-Бабичев был похож на Карла и Густава Менгденов, живших в начале XVIII и середине XIX века, соответственно. Очень давно и почти неправда, поскольку никто этого не помнит, но по факту так оно и есть.
"Таких совпадений не бывает, — подумал было Бармин, но тут же постарался сам себя разубедить. — Боги, да тут все известные семьи за тысячу лет успели породниться. И не раз. Люди могут и не знать, чья кровь течет в их жилах".
— Нас таких много, — сказал он вслух и улыбнулся Екатерине. — А вот таких, как вы, княгиня, я вижу впервые.
— В каком смысле, таких как я? — переспросила женщина.
— В том смысле, — попытался объясниться Бармин, — что вы похожи на сказочную нимфу или эльфу из ирландских сказаний.
— Так я и есть альва! — распахнула свои чудные глаза Екатерина Северская-Бабичева. — Вы что, не знали, Ингвар? Моя бабка по отцовской линии сибирская альва, принадлежавшая к тотему Кутха — Великого Ворона.
"Так, значит, тут еще и эльфы живут?! — обомлел Бармин. — Ничего не скажешь, красиво!"
— Извините, Екатерина, — повинился он вслух. — В моем образовании полно пробелов. Про эльфов, честное слово, я думал, что это сказка, что это мифологические персонажи вроде гномов. Или гномы тоже существуют?
— Нет, — рассмеялась женщина, — гномы — это действительно миф. Но эльфы — нет, и вы об этом теперь не только знаете, Ингвар, но и лично знакомы с одной из них. У нас кстати до третьего поколения сохраняются все характерные черты вида и рода. Сейчас чистокровных эльфов мало осталось. У нас в империи за Каменным поясом, да в Ирландском королевстве, и все, пожалуй.
— Еще в южной Франции и в Тироле, — напомнил жене Федор.
— Ну, там совсем маленькие племена, — отмахнулась альва. — Им и женится-то не на ком. Вернее, замуж приходится идти за людей, поскольку мужчин-эльфов уже почти не осталось.
"Надо же, — думал Ингвар, слушая эту милую женщину, — гномов у них нет, а эльфы есть, но их женщины выходят замуж за человеческих мужчин. Умереть — не встать! И ведь мы тоже чудо чудесное. Колдуны и маги".
Как ни странно, но кроме Екатерины и ее мужа, про эльфов мало что знали и все остальные гости, собравшиеся за ужином в малой трапезной крепостного дворца. В обществе, как понял Бармин из дальнейшего разговора, тема эта была мало популярна, а сами эльфы или, вернее, альвы, как называли их на Руси, в силу своей малочисленности и экзотичности, старались держать низкий профиль и нигде не выделяться. Однако то, что не приветствуется в Свете, вполне уместно во время дружеского застолья. Поэтому об альвах/эльфах и прочих полумагических существах говорили почти до конца прилично затянувшегося ужина. И продолжали бы говорить еще долго, но, как всегда это случается, "на самом интересном месте", — как раз перешли с обсуждения таинственных, но вполне реальных вампиров на оборотней-волков, медведей и больших кошек, — вмешались неумолимые обстоятельства. Личный секретарь принес князю Федору несколько документов, требовавших его немедленного внимания, и понеслось.
Федор Андреевич просмотрел принесенные ему бумаги, и брови его полезли на лоб. Затем последовал короткий взгляд, брошенный на Ингвара, и хозяин дома встал из-за стола:
— Я крайне сожалею, дамы и господа, что прерываю разговор на столь занимательную тему, — сказал он, — но мы с Ингваром Сигурдовичем вынуждены вас покинуть.
Бармин тоже встал, хотя и не знал пока, в чем там дело, и вслед за Федором вышел из трапезной. Он думал, что как только они останутся наедине новый друг, — а возможно, и родич, — расскажет ему в чем причина такой поспешности. Но князь молчал все то время, пока они шли по коридорам и переходам крепости, и заговорил только тогда, когда за ними двоими закрылись оборудованные тамбуром двери его кабинета.
— Читай, Ингвар! — протянул он Бармину первый документ.
Это была факсимильная копия официального завещания княгини Кемской, вернее той его части, которая напрямую касалась Ингвара Менгдена. В документе, в частности перечислялись какие-то незначительные суммы, завещанные Ингвару, так же как архивные документы и предметы, относящиеся к истории рода Менгденов, и, в частности, все документы, фото и киноматериалы, и немногочисленные, случайно оказавшиеся у нее, — так в тексте, — драгоценности, связанные с жизнью его матери Хельги Бирон графини Менгден.
Однако гораздо интереснее был следующий пассаж, внесенный в текст завещания всего около месяца назад:
"В случае моей преждевременной смерти, наступившей в течение трехлетнего срока, считая с сегодняшнего дня, все принадлежащие лично мне титулы, - графиня фон Нойвид и герцогиня Бирон, — а также все мои вотчины и имения (за вычетом земельных участков и домов, оговоренных специально), и мое состояние в ценных бумагах и денежных средствах (за вычетом сумм, оговоренных специально) переходят к моему внуку Ингвару Менгдену сыну Сигурда и Хельги Менгден при условии, что он возьмет в жены княжну Ольгу Федоровну Кашину (коли та еще не будет замужем) с передачей ей титула графини фон Нойвид. Если же Ингвар Менгден не возьмет в жены Ольгу Кашину, титул все равно переходит к ней вместе с оговоренными выше имениями и денежными средствами, тогда, как герцогская корона остается у Ингвара Менгдена..."
— Даже не знаю, что сказать... — Голова от подобного рода новостей идет кругом даже у более опытных людей, а Бармин, если честно, всего лишь профессор по кафедре психиатрии, но никак не герой романа, который всегда знает, что и как надо делать, как и с кем говорить. Он обычный человек, попавший в историю. Не больше, но и не меньше. К тому же за очень короткое время на него свалилось слишком много всего, и это "все" так просто не разберешь и не осмыслишь, даже если у тебя семь пядей во лбу. Еле-еле привык к новому телу и мертвому городу Барентсбургу, и вдруг разом оказался в совсем другом мире, в иной среде. Невозможный в его прежнем мире старинный замок, вписанный в знакомый пейзаж, незнакомая, непривычная и, в принципе, чужая бабушка, такая же по сути родня, — частью равнодушная, частью — враждебная. И, разумеется, все эти "тайны Мадридского двора", красавицы-невесты и не меньшие красавицы в любовницах, невероятные титулы, тайные завещания и, наконец, война — не война, но боевые действия довольно серьезного масштаба. Первое нападение на замок княгини Кемской оказалось для Бармина отнюдь непростым испытанием, но второе попросту его убило. В прямом и переносном смысле этого слова. Пережить собственную смерть, встречу с самой настоящей богиней и воскрешение — оказалось не просто трудно. Это был странный опыт, способный или уничтожить человека, или, напротив, перековать его, превратив в кого-то другого. Ингвар надеялся, что именно это с ним и произошло. Воскрес — считай переродился. И все-таки, все-таки... Такое обилий событий следует, как минимум, переварить, с ним надо переспать, его нужно принять. И только Бармин оказался наконец в тихой гавани, только-только начал приходить помаленьку в себя, готовясь к следующей схватке, — которая, уж верно, не за горами, — как вдруг оказался условным наследником довольно большого состояния и двух отнюдь не скромных титулов.
— Я бы на твоем месте женился, — прервал его размышления Федор. — Ты ведь язычник, можешь иметь столько жен, сколько захочешь.
— Три, пять, или семь, — автоматически поправил его Бармин.
— Перейти что ли в язычество? — усмехнулся Федор. — Жаль не получится. Катька меня насмерть загрызет. Ты не смотри, что она Дюймовочка, так врезать может, что никому мало не покажется! А если серьезно, что тебе мешает? Деньги и титулы еще никому лишними не стали. Ты с этой Ольгой хоть знаком?
— Знаком. — В голове по-прежнему ощущался какой-то "неорганизованный" сумбур, и не приходило на ум ни одной связной мысли, не говоря уже о стоящих идеях.
— Ну, и как она внешне? — между тем продолжил свои расспросы Федор.
— Красавица, — коротко ответил Ингвар, потому что так и обстояли дела: Ольга Кашина являлась первостатейной красавицей. Черные волосы, синие глаза и все остальное тоже при ней.
— Тем более, женись!
— Она дочь человека, который хотел убить и меня, и Варвару, — попробовал Бармин объяснить сложность своей ситуации. — И наверняка продолжит свои попытки.
— Грустно, — кивнул ему Федор, — но что-то мне подсказывает, что, если поставить княжне такое условие, она с родителями порвет. Ты ей, скорее всего, будешь куда интереснее, тем более, если к тебе прилагаются титул и состояние.
— Скорее всего, — согласился Ингвар, пытаясь представить, как бы это гипотетическое будущее могло выглядеть.
— Так, о чем тогда думать? — усмехнулся Федор.
— Да, вроде, не о чем, — не стал спорить Ингвар, — но все это случилось как-то уж слишком неожиданно и скоро.
"Но, в принципе, удачно, поскольку Фортуна явно на моей стороне, и плюшки с неба так и сыпятся. Как там это называлось в русской фэнтези? Рояли в кустах? Они и есть!"
Впрочем, был такой термин или нет, не в этом дело. Суть в том, что с этими "роялями" придется жить, и, как поладят между собой все эти женщины, никто не знает и даже не может предсказать. А ну как передерутся?
— Тут, правда, есть одна проблема, — нарушил его мрачные размышления Федор.
— Какая? — взглянул он на приятеля, не ожидая, впрочем, ничего хорошего. Он уже стал привыкать, что нет бочки меда без ложки чего-нибудь гадкого: когда дегтя, а когда и говна.
— На состояние княгини имеют виды родственники ее покойного мужа. За небольшими исключениями, — передал он Бармину следующий документ, — это ее личное состояние, и к Кемским оно прямого отношения не имеет. Однако, не будь на горизонте тебя и Ольги, все, — ну, или почти все, — могло бы перейти к ним.
Бармин уже просмотрел наперво документ, представлявший собой отчет о процедуре оглашения завещания. Там, судя по словам свидетеля, разгорелась нешуточная баталия. И воевали не одни только Кемские. С заявлениями, оспаривающими последнюю волю покойной, выступили две кузины и кузин по линии Биронов и какой-то левый тип, утверждавший, что имеет право претендовать на титул графа фон Нойвид. Все это были, разумеется, пустые слова и дешевые угрозы, — в том, что касалось юридической стороны дела, — но ряды его врагов явно увеличились. И, если все эти уроды, начнут не только таскаться по судам, но и стрелять, мало не покажется ни ему, ни Варваре, ни Ольге.
