Вершина мира 2. Часть 2

Сразу после посещения особнячка на окраине города, герцог заехал в отель и, помня об обещании управляющему, заглянул к Флейцу, собираясь сделать своему бывшему имуществу строгое внушение об осторожности и возможном вреде неосмотрительного пользования незнакомыми докторами.

Дверь подземного жилища оказалась приоткрытой и Влад отчего-то перепугался, вопреки всем доводам разума. На автомате натянул на пальцы рукав свитера осторожно толкнул дверь ребром ладони. Из комнаты слышались женские голоса, один из которых был знаком до рези в желудке. Первый голос звучал несколько неестественно, а второй, тот самый, переворачивающий все внутри, заставляя дрожать от бешенства, отвечал ровно и отрешенно, однако бывший раб отчетливо слышал и усмиряемую ярость, и придушенный сарказм, и раздражение глупыми вопросами. В первый момент захотелось развернуться и дать деру. К своему облегчению опозориться бегством не успел, распознав вскользь упомянутое Ольгой интервью.

Посмеявшись над собой решительно шагнул в комнату. Герцога неприятно царапнуло, что при его появлении Денис, до того поглощенный оправкой очередной кисти, бросил свое занятие и оказался на ногах, едва ли не вытянувшись по стойке смирно, кидая на незваного гостя встревоженные взгляды, умудряясь при этом не поднимать глаз. Глядя на это безобразие, будто и не было долгих месяцев работы его команды и отпускного клейма не было, Влад впервые за последние годы усомнился — а все ли верно он делает, раз человек в его присутствии ведет себя так же, как и полтора года назад. Рыжий не дергался, не пытался задавать вопросов, стоял, не шелохнувшись, словно заледенев, настороженно слушая молчащего герцога.

— Сядь ты уже, — с едва скрываемой досадой бросил Влад. Денис все так же не глядя на бывшего хозяина, четко выполнил команду, примостив задницу на самый краешек дивана, в любой момент готовый вскочить.

Герцог раздраженно взъерошил волосы и, под ироничное бормотание бывшей хозяйки, постарался как можно мягче разъяснить причину своего появления, что не следует так безоговорочно доверять первым встречным, что нужно быть осторожнее, что даже самый безвредный, с первого взгляда, человек, может оказаться опасным, заодно пожурив за пренебрежение здоровьем, напомнив, что к доктору следует ходить своевременно. К своему доктору, слышишь меня, Денис?! Его слушали и даже понимали, судя по чуть расслабившимся плечам, но по прежнему хранили гробовое молчание...

— Денис, посмотри на меня!

Парень вскинулся, прилежно уставясь на герцога. Вот и не поймешь, что этот чертяка думает, щурится от раздражения, что взрослому человеку элементарные вещи разъясняют или длинная челка в глаза попала.

— Принеси мне воды, — попросил Влад, просто чтоб не молчать — что говорить дальше не знал, а фантазия на нотации закончилась, влезать же в герцогский монолог рыжий посчитал лишним, решив, что бывший хозяин пришел отчитывать за промахи. Хоть прощения не просит и то хорошо, с горькой усмешкой подумал его несчастная светлость.

Денис протянул запрошенный стакан, понаблюдал, как герцог делает большой глоток и все же решился заговорить.

— Вы все верно говорили, ваша светлость, — парень снова почтительно склонил голову, пряча глаза под упавшей челкой, — но можно ли мне продолжить общение с госпожой Анной?

Герцогу, прилипшему к стакану, едва не повезло утопиться в ложке воды, каким-то чудом включившийся инстинкт самосохранения сумел заставить протолкнуть в глотку набранную в рот воду.

— Что?!

— Мне кажется, что все, что вы говорили к доктору Анне не относится, — слегка смутился Денис, отступая под полыхнувшим яростью взглядом серых глаз, — она не такая, она д... добрая...

— ... Но вообще-то жизнь стоит немного. Пятнадцать кредов. Но лишь в том случае, если у вас хватит глупости их заплатить... — насмешливо откликнулась с экрана 'добрая' госпожа Анна, а герцогу на долгое мгновение показалось, что ему заехали под дых чем-то тяжелым и угловатым, пробив заодно и хрупкие кости грудины, плеснув в развороченную грудь расплавленного свинца.

Строго контролируя каждое движение Влад осторожно поставил на столик полупустой стакан, опасаясь, что его хваленой выдержки не хватит и посудина полетит прямо в огромный экран, с которого щурилась на яркий свет доктор Романова, рассеянно перебирая в пальцах длинные концы шнуровки своего пижонского наруча, а следом за стаканом отправится и рыжий, ни в чем не повинный, засранец.

— Поступай, как знаешь, — задушено рыкнул герцог, изрядно перепугав собеседника и, буркнув скомканное прощание, выскочил из жилища свободного человека.

Где-то над головой обеспокоенно забарабанили в сомкнутые двери шахты лифта, требуя отозваться, если есть кто живой. Влад матерно посоветовал убираться по всем известному адресу и, тяжело поднявшись с холодного пола, кулаком оттер выступившие слезы. Боли. А вы что подумали?! После вспышки в голове было пусто, сил не хватало даже на злость. Он подумает обо всем утром. Оценит. Решит...

Двери разъехались, являя перед герцогские очи слегка встревоженного господина Лотяну, одним взглядом оценившего как взъерошенного работодателя, так и вмятины обшивки.

— Клаустрофобия, — ощерился Влад на вопросительно поднятую бровь безопасника.

Мужчина понимающе кивнул и махнул парковщику, чтоб подгонял машину. Расстроенное начальство под чутким руководством господина Лотяну покорно уселось на пассажирское сиденье, а место водителя занял сам Ром. В другое время Влад бы поспорил, но сегодня у него попросту не было сил, так что он равнодушно откинулся на сиденье и позволил отвезти себя домой и даже проводить до квартиры, что и вовсе было неслыханным и порядочно встревожило безопасника. Так что герцогу, вполне пришедшему в себя в окружении родных стен, стоило больших усилий отвязаться от столь сурового няня, на которого не действовали никакие увещевания и даже торжественные клятвы, что сиятельный герцог не будет кидаться из окна, а, как примерный мальчик, маханет стакан коньяку и ляжет спать. Не подействовало. Лекарство пришлось принимать под пристальным контролем и под контролем же плестись в спальню, по дороге пересчитав плечами косяки и стены...

Лель, как и обещал, смиренно дожидался, когда я соизволю разделаться с возложенной на меня миссией и стоило мне показаться из дверей, как выскочил из машины, приветственно махая рукой. Я ответила кивком головы не спеша бежать навстречу, обстоятельно обхлопала карманы в поисках сигарет. Прикурив, сделала глубокую затяжку и только после этого поплелась на парковку. Пустая говорильня вымотала сильнее операции на открытом сердце.

— Анна Дмитриевна, ты была неподражаема, я восхищен, — вполне серьезно заявил Рокот.

— Спасибо, Лин.

— Хотя я ни черта не понял при чем тут пятнадцать кредов, но это было сильно.

Твою мать, мой длинный язык! Ну, что, доктор — выкручивайтесь. Не озвучивать же истинный смысл сказанного!

— Лель, тебе ли не знать цену на презервативы, — криво усмехнулась я, представляя реакцию герцога, узнай тот с чем уравновесили его стоимость.

— А чего такие дорогие? — озадачился Лель, — За эти деньги можно три пачки купить!

— Элитные, — пожала я плечами, стряхивая пепел под ноги.

— Ну-ка, ну-ка!

— С подсветкой и легким виброэффектом, — тоном рыночного зазывалы проконсультировала я, доверительно понизив голос.

— Да вы шалунья, доктор, — уважительно протянул наш штатный бабник, пальцем указав на урну, в поисках которой я тщетно оглядывалась.

— Я такая, — беспомощно улыбнувшись, призналась я, разворачиваясь в указанную сторону.

— Не, ну в общем то правильно, — Лель продолжил развивать понравившуюся тему, не замечая несоответствия между сказанным и придуманным, — не заплатил — получил человека. Устала?

— Есть немного, — не стала отпираться я, да и как отопрешься, когда и менее наблюдательный собеседник мог заметить, как меня периодически потряхивает.

Лель услужливо открыл дверь машины и галантно подал руку, помогая мне усесться.

— Куда тебя отвезти? — поинтересовался он, искоса наблюдая, как я сражаюсь с заевшим ремнем безопасности.

А действительно — куда? Очень хотелось сказать 'домой', да вот только дома у доктора Романовой нет, не называть же домом побитую жизнью жестянку именуемую 'Беркут'.

— Отвези меня в отель.

— Как скажешь, — коротко кивнул он, заводя двигатель.

Вопреки договоренности, Лин сразу в отель не поехал, а не меньше часа крутился по городу, бесцельно сворачивая то на одном, то на другом перекрестке. Я без особого интереса наблюдала за проплывающими за окном улицами. В сгущающихся сумерках редкими светляками зажигалась подсветка магазинов и кафе, еще немного и по городу прокатится световая волна, окутывая помрачневшие улицы праздничным сиянием. Лель выкрутил руль, направляя машину на широкий проспект. Спустя несколько минут стали попадаться знакомые места и машина, проехав мимо парадного входа нырнула в провал подземного гаража.

Попрощавшись с Лелем поднялась в номер, с облегчением чувствуя накатывающую усталость, значит, есть шанс заснуть самой, не прибегая к успокоительным средствам в виде пары бокалов вина. На диване перед выключенным телевизором сидел Зак. Глаза мальчишки были закрыты, а голова уютно откинулась на высокую диванную спинку. Я уселась рядом с ним с удовольствием вытягивая ноги и устало прикрывая глаза.

— Про пятнадцать кредов было грубо, — заметил мальчишка.

Я неопределенно хмыкнула, не желая развивать эту тему.

— Ань... я тут думаю...

— Остановись!

— В смысле?

— Ни к чему хорошему это не приведет, — предостерегла я, — Когда ты начинаешь думать, я начинаю пугаться.

— Да иди ты! — он помолчал, но все же решился задать придуманный вопрос, — А мне бы ты сказала, что освободишь?

— Нет.

— Почему?

— Потому что сказать, что я тебя освобожу и не сказать о сроках — издевательство. А как можно сказать о сроках, если я не могу сказать, когда ты будешь к этому готов? А сказать о сроках и не освободить, потому что еще не созрел, значит обмануть.

— Сложно, — прищелкнул языком Зак, — но не подкопаешься.

Мальчишка одним движением стек на подушки, устроил голову на моих коленях, наглым котом требуя ласки. Я ухмыльнулась, но не споря почесала его за ухом.

— А когда освободила тоже прогнала бы? — он повернул голову, подставляя затылок.

— Обязательно.

— Но почему?!

— Потому что останься ты при мне, навсегда застрянешь на одном месте. Останешься моим рабом, как для себя, так и для окружающих, что гораздо страшнее — с собой ты справиться сумеешь, а людям рта не заткнешь. За спиной шептаться будут, пальцем показывать. Ты никогда не сможешь стать таким, каким должен, потому что тебя всегда будут воспринимать 'Анькиной игрушкой' или еще хуже... Ай! Ты же школу оканчивая в ней не остаешься? Вот. Выпускаясь надо уходить. Это помогает вырасти и понять, чего стоишь...

— А меня прогонишь? — Зак резко повернулся, чтоб посмотреть мне в глаза и позволив схватить себя за любопытный нос. Что я с удовольствием и проделала.

— Нет. С чего бы я должна тебя гнать? Ты не раб, ты сирота, а гнать сироту последнее дело. Ты сам уйдешь, когда придет время. Поступишь учиться, найдешь работу, жену, появятся дети. Тебя закрутят дела и твой уютный мирок, который ты для себя выстроишь. И тогда уже мне не будет там места.

— Фу! Дурная, — возмутился он, позволяя потаскать себя за нос, — куда ты от меня денешься?!

— Ты прав, — рассмеялась я, чувствуя, как возвращается хорошее настроение, — никуда!