Все обращают взор на посланников.
— И что это означает? — впервые подает голос Темный Лорд.
— Это означает, с нас довольно, — отвечает бургомистр. — Хватит. Сперва Оттон играя в солдатиков, ободрал нас как липу, поставил на грань банкротства и уволок на войну лучших из сыновей. Так теперь на троне оказалась его сумасшедшая дочь и все стало еще хуже.
— Среди гильдии ширятся страшные новости, — подхватывает торговец. — Мы по началу не поверили, но..., — он запинается, все еще не в силах произносить в слух.
— Хильда ввергла страну в гражданскую войну, — продолжает бургомистр, — и говорят, промышляет работорговлей. Старым городским правам и вольностям скоро так же придет конец.
— От нас то вам, что нужно, — прямо спрашивает Рихард.
— Мы откроем ворота и сдадим город, — ставит черту Гунт, смотря Рихарду в глаза. — Ни Владу, ни кому бы то еще, лично Темному Властелину. В обмен лишь просим неприкосновенность и сохранение вольностей. А войны с нас хватит.
Весть о взятии летней столицы Западноземелья застают князя при переходе через горные проходы. Новости и быстро развивающиеся события заставляют князя оставить основные силы позади и в спешке выдвинуться с малой дружиной.
К этому времени снегопад усиливается, быстро однако тая и превращая и без того неухоженные дороги в вязкое месиво. Благо коротконогие, но крепкие, обросшие шерстью лошадки северян довольно бодро передвигаются, не смотря на непогоду.
— Скоро будем на месте, — шмыгает носом Свенельд и указывает рукой на горизонт. В ожидании горячей еды и напитков воевода оживает, болтая без устали. — А как возмужал то Ярополк. Шутка ли, с такими малыми силами и перевалы преодолел, да еще и город на щит взял. Истинный сын отца, светлый князь.
Влад от чего-то молчит и энтузиазм вассала не разделяет. Вроде и новости добрые, да неспокойно на душе. Не так что-то со здешними, воздух даже странный. Вроде дышишь полной грудью, а все равно тяжесть, задыхаешься, будто в болоте мутном тонешь. Ни единой церкви или захудалой часовенки не попадается по пути. Лишь воронье каркает на пепелищах, ожиревшее от трупов людей и скота.
Князь оборачивается. В глубине строя неспешно громыхает колесами крытая повозка.
"А может зря я спутался с ними", — запоздало думает северянин, видя дремлющих темных чародеев даже сквозь доски повозок.
Блуд и Гордыня. Пустые имена со страниц древних свитков, не значивших ничего. Просто оборванцы, старые и казалось бы уставшие от самой жизни, пришедшие вместе с его сыном и наследником. Да и всю войну эти доисторические развалюхи дремали у каминов и вообще не показывались. А тут прям ожили и напросились в дорогу.
"Что-то не так", — понимает князь, крепче сжимая поводья.
Внимание привлекает странный шум, доносящийся сверху.
— Как будто летит что-то, государь, — неуверенно говорит один из дружинников, пытаясь разглядеть непонятные силуэты.
Виверны, с ужасом понимает Влад. Дружинники в спешке хватаются за оружие, но твари, лишь немного снизившись, что бы рассмотреть колону, быстро улетают в сторону города. Влад отчетливо успевает рассмотреть управляющих монстрами всадников.
— Поторопимся, — командует он воинам.
Давно же Влад не был в летней столице Запада. Город запечатлевается в сознании цветущим, в чем-то декоративным. Утопающий в зелени, где каждый горожанин старается облагородить облик любимых улиц, выращивая цветы. По весне столица расцветает всеми возможными красками, радуя глаз.
"Каков же он ныне", — думает северянин, насмотревшись по пути на безобразное творение войны.
Но каково же удивление! Беды обходят город стороной, будто смерть и разруха царствует не в считанных милях, а далеко за морем. Столица живет обыкновенной жизнью. Открыты ворота и стражники досматривают проезжих, спешащих по своим делам. Люди. Всюду обыкновенные, ничем не напуганные люди. Идут пешие, едут верхом или в повозках. Беседуют о чем-то, перешучиваются. И никому нет дела до надвратного храма, по варварски снесенного. Обломки золоченного купола до сих пор устилают землю, нещадно попираемые вместе со святыми символами. Ни одна живая душа не наклоняется за драгоценными кусками.
— Черная Звезда, — шепчет не в шутку испуганный Свенельд, бормочущий отговоры от зла. — Святые предки! — восклицает он, вцепившись князю в плечо. — Это как же получается? Мы ж думали... а оно все взаправду?
Влад никак не реагирует на бессвязную речь воеводы, лишь зло сдергивает руку боярина.
Стража врат пропускает дружину без досмотра и вообще не обратив внимания. Доложили уже, думает князь, и поднимает взгляд к небу, ища встретившихся недавно виверн.
Отряд оказывается окружен торговыми лавками, изобилующими на площади. Вокруг много покупателей, в большинстве военных. Дружинники узнают друзей и знакомых, гридни быстро смешиваются с толпой.
— Мастер.
Из людской массы появляется неизменная троица темных — вампир, оборотень и ведьма. Марк первый торопится помочь учителю, помогая спустится с неудобно высокой повозки. Дряхлого колдуна тепло встречают улыбками. Влад невольно чувствует укол. Его-то совсем бросили и внимания не обращают. И где Ярополк? Где его сын? Почему не приветствует отца и правителя?
— Смотрю вы хорошо о всем позаботились, — Гордыня любовно осматривается вокруг, смеется, натолкнувшись на что-то взглядом. Среди общего потока торговцев и покупателей, выделяются чересчур яркие платья, явно цыганской работы. — Да ладно! Ведьмовская лавка? Арегунда, твоя работа?
Ведьма смущенно улыбается.
— Кто-то же должен позаботится о простонародье, — говорит она. — Святоши и их прихлебатели кто бежал, а кто, — обнажив зубы, она кивает на королевский дворец. Прямо перед зданием вывешивают на всеобщее обозрение тела монахов и священников.
Появляется и Блуд. Волшебница держит в руках длинный сверток, бережно прижимая к груди.
— Это то, о чем я думаю, — глаза вампира загораются алчным блеском при виде ноши колдуньи.
Блуд утвердительно кивает и темные, все еще не веря, переглядываются.
— Можно?..., — неуверенно подается вперед Сигиберт, нервно облизнув губы.
Женщина разматывает край свертка, вызывая радостный возглас подопечных. Потертый и очень старый, но явно заботливо хранимый меч. Влад и сам не понимает происходящего, но невольно вздрагивает при виде оружия. Странные образы предстают на миг. Видения поля, устланного павшими воинами до горизонта, страшный пир созданий ночи, обгладывающих человеческие кости. И всадник. Всадник в черном облачении во главе легионов ада.
— Меч Темного Властелина, — Марк протягивает руку к эфесу, но, не смея прикоснуться к реликвии отступает, с почтением поклонившись. Так же поступают и остальные.
— И он будет возвращен законному владельцу, — подводит итог Блуд.
Внимание князя привлекает взволнованный голос Свенельда.
— Что делать то будем, светлый государь?
— Во дворец, — велит князь, спешившись и ведя коня за узды. — Пора мне серьезно поговорить с сыном.
Но до дворца они не доходят. Прямо на ступенях, ведущих к кованым воротам, сидит девушка. Вернее нечто, сперва кажущееся таковой. Из черных волос пробиваются самые настоящие рога, едва прикрытое одеждой тело сидит на снеге и совершенно не чувствует холода. Демонесса поигрывает кончиком хвоста и спокойно рассматривает ноготки.
— Ааа, — игриво протягивает Наама, поднимая взгляд на приближающихся князя и воеводу, но не удосужившись встать, — какая честь для нас. Но боюсь Темный Властелин сейчас занят и не сможет вас принять. Однако если у вас есть дело, мы можете обратиться ко мне.
Темное создание одаривает Влада самой обворожительной улыбкой, вновь принявшись рассматривать кончики ногтей.
Влад обреченно роняет голову на грудь.
"Попался, — с горечью понимает он, — вот теперь я точно попался..."
Западноземелье. Графство Кельдруд. Волчий Клык.
Королевский совет собирается в трапезном храме. Интересный все же человек, покойный граф. Беремод не замечался в истовой религиозности, но все же, в подобном месте невозможно представить праздную гулянку. Свет от лампад окутывает храм таинственным полумраком, невольно заставляя вести себя тише. Слабый, дребезжащий огонек фитилей открывает взору настенную роспись. Лики святых, изображенных как-то неправильно, искаженно. Непропорциональные тела, слишком большие головы и выпученные глаза.
Длинный стол, тянущийся через весь зал, ломится от деликатесов. Запеченные с яблоками гуси, румяные поросята с гречкой. Но никто не тянется ни к яствам, ни к напиткам. Советники сидят молча, понурив головы и поигрывая скулами. Сама королева, неподвижная, скрытая за вуалью и вовсе кажется вросшим в кресло камнем.
— Чего тут обсуждать, — грохочет голос Магдебода, — нужно дать им бой!
Оригинальная идея вызывает усмешку на лице Хариберта.
— Сразу с двумя противниками? — переспрашивает издевательски маркиз.
— Чертов святоша! — от досады Магдебод грохает кулаком о стол, так что подлетает звякнувшая посуда.
Весть о предательстве союзников ошеломляет более всего. Да, оплошали на Севере. Военная удача, как известно, переменчива и нет непобедимых. Но о Безначальный, как могли поступить так паписты!? Ударить в спину, подло, неожиданно и именно в такой момент.
— Но не можем же мы просто сидеть и наблюдать, как враги топчут нашу землю! — не уймет бойцовский пыл герцог, видимо готовый прямо сейчас ринуться в атаку.
— Это-то конечно правда, — соглашается Хариберт. Мужчина ковыряется вилкой в тарелке и в конечном счете отставив прибор, слегка отпивает вино из кубка. — Принц-концорт, — обращается он к до того молчавшему Гримберту, — сколько полков может выставить Западноземелье?
— Ни одного, — слишком спокойно отвечает соправитель, смотря в глаза маркизу.
На некоторое время воцаряется молчание. Даже Магдебод не в силах возмущаться.
— "Стальные ежи" были единственным полком, — так же невозмутимо продолжает концорт, — да и то экспериментальным. Наши силы мизерны, гвардия обескровлена. Ополчение, — прерывает он срывающиеся вопросы, — я уже велел собрать, но мы не успеваем. Силы Влада вошли в северную столицу, а паписты в спешке выступили из Академии.
— Влад, значит, говоришь, — поразмыслив, говорит Хариберт, — а вот я слышал из донесений несколько другое.
— Ты о Темном Лорде? — смеется Магдебод, но глядя на серьезные мины маркиза и консорта прекращает паясничать. — Ну хватит вам, — уже тише говорит он, поерзав на стуле, — не может это быть правдой. Шуги придумали пугало, может, и правда спутались с какими-то темными недобитками. Но мы же не станем в серьез обсуждать тут мифического Лорда? Проблемы у нас куда более реальные и серьезные.
Лорды, не сговариваясь, обращают взоры на королеву. Хильда по-прежнему хранит молчание и даже не шевелится. От одного облика правительницы бросает в дрожь.
— Отступим к Великаньему Рогу, — нехотя берет инициативу Гримберт, изредка обеспокоенно поглядывая на невесту, — но нас так все равно вскоре сомнут. Драться и с Владом и с де Обри одновременно глупо и самоубийственно, — герцог опускает глаза, сама мысль воину, привыкшему решать дело мечом, противна, но все же он озвучивает. — Пойдем на переговоры.
— И с кем же? — спрашивает Магдебод.
— Князь сейчас в военном угаре, шуги ни за что не остановятся. А вот мотивы папистов до сих пор не ясны.
— Это глупая затея, — голос Хариберта под взглядами присутствующих впервые дрожит.
— Кто если не вы? — напирает Гримберт.
Маркиз нервно смеется.
— Де Обри не политик и слово компромисс ему не знакомо. С кем мне договариваться? С тупым религиозным фанатиком? Я даже не могу понять логику его поступков. Адриан внезапно скончался, и весь юг охвачен непонятным, — он жестикулирует пытаясь подобрать слово, — мракобесием. Они и раньше были помешанными, но сейчас это что-то невероятное.
Всюду ложь, трусость и предательство. Ректор Артур без боя открывает ворота Академии перед паладинами. Боже, Академия! Сотни и сотни магов, студентов, преподавателей — все потерянно в один день. А эти выродки из городского совета летней резиденции еще хуже. Взять и преподнести на шелковой подушке ключ от города. Гримберт белеет, до боли сжимая зубы. Неужели чувство Родины пустой звук в этой стране?
"Я не знаю что делать", — обреченно понимает воин.
И именно в этот момент раздается скрип ножек стула о паркет. Хильда медленно встает, понукая и остальных приподняться. Все как один устремляют взоры на девушку. Пришло время королеве сказать решительное слово.
— Повелеваю, — начинает правительница.
И осекается, схватившись за рот. Несколько секунд просто стоит, глядя на вассалов выпученными от страха и непонимания глазами.
— Простите, — неразборчиво гундосит девушка, с трудом сдерживая позывы.
Дочь Оттона стрелой покидает трапезный зал, задев стул, с оглушительным грохотом упавший.
— Ваше величество! — зовет Магдебод, порывающийся следом, но герцога останавливает жест Гримберта.
Хильда едва успевает выбежать за дверь, как ее переламывает пополам резкий толчок в животе. Содержимое желудка извергается прямо на пол.
— Только не это, — шепчет девушка, отплевываясь и захлебываясь от слез, — только не это...
Семя Рихарда дает всходы.
Папские земли. Аббатство святой Луизы.
Усталой, шаркающей походкой, аббат Бернард входит в келью. Останавливается, осматривая помещение пустым серым взглядом. Давно не прибирался, по углам паутина, толстый налет пыли. И без того крохотная, комната небрежно завалена разнообразными вещами. Вместо кровати припорошенные соломой доски, письменный стол, похороненный под документами.
"Место, где я провел более половины жизни", — думает аббат, не зная, радоваться или же сожалеть.
Странные мысли посещают старого служителя Безначального именно теперь. А так ли необходимы все эти лишения? Кому это вообще было нужно? Да, родовое имение все равно досталось брату. Но можно было найти подходящую невесту. Род был именит да и сам Пиппин (как же непривычно звучит имя, данное матерью), в юношестве радовал глаз красотой, рука крепко держала клинок.
"Нет, — откидывает монах ненужное, запирая келью на засов, — я там, где должен быть".
Бернард встает на колени перед дверью, проводит бережно по шершавым доскам.
— Посторожи тут, пожалуйста, — говорит он, как с ребенком.
Дверь отзывается, на короткий миг вспыхнув светом и тут же погаснув.
Здание сотрясается от удара. Мощный толчок подкидывает мебель, падает и разбивается с полки графин, разбрызгав давно заплесневевшую воду. Аббат не обращает ни малейшего внимания на происходящее. Смахивает с пергамента крошево и достает перо и чернило.
"Приходит страшное время, — наносит он письмена в наполовину заполненный кодекс. — Тьма повсеместно поднимает голову. Раньше волчица оборотней едва ли была способна разродится одним щенком. Да и тот не мог пережить ближайшую зиму. Ныне в помете рождается пятеро, а то и более, крепких и сильных волчат. Вампиры нападают на горожан и деревенских средь бела дня. Пробуждаются от столетней спячки тролли, спускаясь с гор никак не таясь"
