А во-вторых, за то самое время, пока я там, на Украине своим 'мозгом сверкаю', история снова свои семимильные шаги прошагает. И снова на карте Европы, большая часть опять коричневым цветом покроется. С соответствующим запашком разумеется. И опять 'телега событий' к июню 41-го покатится. А там... Ну, подумаешь, чуть потолковей 'фрицев' встретим. Ну, сдадим мы им Смоленск и Киев месяцем позже. Ну и что? Что из-за этого радикально изменится? Несколько миллионов наших ребят в плен не попадут. Это конечно здорово. Эти люди послевоенной стране ох как еще понадобятся! Да только ничего это в глобальном смысле не изменит. Не успеет Вермахт свои коммуникации растянуть, ну может, блокады не случится. Вот это бы здорово. Но за лето осень и зиму, сколько они наших постреляют? А ведь на своей территории им снабжаться намного легче будет. А если до кучи герцог Мальборо за нашими спинами с Алоизычем снюхается? А? Как тогда всю эту баланду расхлебывать, и на какие потери в войне нам рассчитывать?
Или, может, лучше тогда мне сразу к Виссарионычу сунуться... Мол, совсем забыл, что там, на чердаке собственной памяти еще пара "американских подарков" завалялась. Типа там План Ост, План Барбаросса и еще ликвидационный список наиболее ядреных тевтонских генералов и фельдмаршалов образца 1941-го'.
Путь к штабу особого полка был пройден, и понурая фигура начлета предстала пред светлыми очами непосредственного начальства.
После 'битвы за плацдарм', накал боев в воздухе резко снизился. Но консилиум из командира особого полка, врача авиабазы и Виктора Михайловича, был в своих решениях, начальственно тверд и логически убедителен. Свое раздражение очередной ссылкой в Учебный центр, Павла не скрывала, но сама это решение мысленно поддержала. Логика начальства была ей вполне понятна, и сама бы, наверное, так рассудила. Какой толк от недавно сбитого начлета в боевых вылетах, если он даже на земле мрачнее тучи бродит. Да еще и после визита испытателей в голове начлета полка появилось множество важных мыслей, которые требовали срочного конспектирования. По прибытию на аэродром Учебного Центра, Павла сразу же после приветствий завалилась в выделенную комнату, и засела за составление отчета для ХАИ. Ясность мыслей обеспечила ей стремительное наполнение листов, и к утру пакет предложений был практически готов. И хотя вместо чертежей там были в основном карандашные наброски, заниматься наведением красот старший лейтенант не собирался. Незапечатанное послание было под роспись передано начальнику охраны авиабазы, с просьбой как можно быстрее переслать в Харьковский институт профессору Проскуре. Потом для начлета начались очередные учебные хлопоты. После пары учебных боев с японскими пилотами Павла, наконец, почувствовала, что недавняя депрессия стала потихоньку отпускать. Работа оказалась прекрасным лекарством для пережившей недавние стрессы психики пилота.
* * *
Японец снова и снова красиво уходил от атак. Подойти к нему на дистанцию захвата было непросто. И все же, уловив момент рассеянности противника, Павле удалось захватить рукава болтающейся на нем как на вешалке гимнастерки, вот только бросок ей не совсем удался. Уровень японца не стал ниже, но в этот раз она заметила мимолетную неуверенность противника.
— Вас что-то взволновало господин капитан. Помните нашу беседу во время первой тренировки? В этот раз уже вам словно бы трудно сосредоточиться. Или мне показалось?
— Гм. Это все э-э... 'мелочи жизни', как говорите вы русские. Рад снова заниматься с вами. Ведь если мое мастерство застыло на том же уровне, то ваша техника с каждым разом все совершеннее и совершеннее. И я вижу, что вас можно поздравить не только с этим. Вам ведь присвоили очередное звание, господин старший лейтенант.
— Правильнее сказать вернули звание за примерное поведение.
— Гм. А я слышал, вы были сбиты и даже сражались на земле, прежде чем вернуться сюда. Это правда?
— Ну что вы. Я ведь всего лишь пилот, Огита-сан. 'Потому, потому что мы пилоты — небо наш, небо наш родимый дом...'. А на земле пусть воюют специалисты по наземной войне. Думаю, пары дней в окопах я бы точно не выдержал, так что мне несказанно повезло так быстро вернуться в строй.
— Ну что ж. Я весьма рад продолжить с вами занятия. И чтобы не перегружать вашу травмированную при аварийной посадке голову, я предлагаю вам сегодня поработать в технике ударов ногами.
— Со всем моим удовольствием. Только с вашего разрешения в этот раз не будем тратить время на ката, а сразу начнем отрабатывать прием ударов на блоки.
— Вы европейцы всегда слишком торопитесь. Впрочем, я еще в прошлый раз убедился, что основные ката карате-дзюцу вами уже в какой-то степени освоены. При всем этом вы предпочитаете бросковую технику дзю-дзюцу, и, на мой взгляд, достигли определенного совершенства именно в этом. Итак, вы готовы?
— Вполне.
— Что ж, тогда я атакую вас...
'А Валера-то снова в писательское и изобразительное творчество ударился. Пишет и рисует. Рисует и пишет. Давай-давай чекист, совершенствуйся. Бумага-то она все стерпит... Ни хрена себе комбинацию капитан завернул! Даже не подступиться к нему. Гм. Будем думать, и искать, как нам капитанский хвост прополоскать...'.
— Очень хорошо, господин старший лейтенант. Вам бы еще более тщательно отработать противодействие сразу нескольким противникам, и можно было бы уже и о первой аттестации поговорить ... Может, мне позвать кого-нибудь из японских офицеров?
— Зачем далеко ходить? Валерий! Товарищ штурман-стрелок, предлагаю тебе с нами размяться. Ты как?
— Ты ж Павел вроде и один неплохо справляешься.
— Не до обид, 'однополчанин'. Мне сейчас нужна твоя помощь, не откажешь?
— Что нужно-то?
— Да вдвоем вон с капитаном изобразить на меня атаку с разных сторон. Руками только имитация, а ногами попробовать вывести меня из равновесия. Работаем не в полную силу, но удары в корпус можно чуть посильнее. Сделаешь?
— И когда ты теперь за эти долги будешь рассчитываться?
— Во-первых, я бы на твоем месте свою биографию на чистоту рабоче-крестьянских корней все же проверил. Наверняка какие-нибудь лавочники или банкиры в том древе затесались. А во-вторых, мы с тобой за все твои подарки теперь долго в расчете будем. За тот самый раз, когда ты на двойку с плюсом отстрелялся. Еще не забыл, или уже память отшибло?
— Не отшибло.
— Ну, вот и 'вертай взад' сдачу с моих платежей. Я ведь про чужие долги и не вспоминаю, пока мне квитанции к оплате не выставят. Так что снова без обид.
— Ну-ну, пилот. Ладно, станцуем.
— Господин капитан, вот ваш союзник по схватке, и можем начинать.
— Очень хорошо. Договариваться не будем, пусть все будет спонтанно.
Теперь уже Павле приходилось уворачиваться, уходя от атак. Гусакк настырно пер вперед, то и дело, оставляя японца за спиной. Но вскоре картина схватки выровнялась, противники начлета стали нападать с разных сторон и все более скоординировано. Капитан снова 'плел кружева', и довольно успешно переходил в быстрые короткие атаки. Пару раз пропущенные Павлой удары попадали в бок, но чаще упирались в плечи и блок выставленного колена. Несколько ударов направленных в шею Павла успешно приняла на блоки, и провела стремительные подсечки. Капитан сделал несколько замечаний обоим партнерам. Гусакку за потерю равновесия в стойке, а Павле за пропуск противника за спину. Очередной наскок Гусакка был снова встречен прямым ударом ноги в живот. Еще через пять минут капитан попросил остановить схватку.
— Господа, я думаю, на сегодня мы уже достаточно позанимались. Разрешите поблагодарить вас за приятное времяпровождение и откланяться. Сегодня было очень интересно заниматься.
— Аригато, Огита-сан. Мы взаимно благодарны вам. Всего доброго, и до следующего раза. И тебе спасибо, Валера. Ну как, не слишком утомился?
— Нормально. А где это ты Павел японский освоил? Да и ката эти, японец говорит, ты еще до занятий с ним знал. Расскажешь откуда?
'Горбатого могила исправит. Попытался бы на чувствах моих сыграть. Или хотя бы по-японски спросил меня чего-нибудь. Так нет! Снова он в лоб вопросом как из рогатки зарядил, и ждет чего-то'.
— Вот ты, Валера, сколько времени уже этих пленных японцев наблюдаешь? Небось, уже месяц скоро. А чему ты у них за это время научился? А? Или ты хочешь сказать, что нам комсомольцам у врага учиться зазорно?
— Допустим не зазорно. Ну, а карате-дзюцу откуда? Где ты до этих японцев такие 'ката' видал?
'Опять он за свое. Никак не успокоится наш чекист, что и так и эдак не получается у него словить меня за хвост. На все-то у меня ответы есть. Ай-йа-йай, какая трагедия... Прямо шекспировская. Так складно все у него было в докладной написано, и тут — на тебе. И секретную-то технику 'вражина' угонять отказался, и перебежать не захотел 'коварный гад'. Мдя-я'.
— А ты думаешь, есть прямо-таки фантастическая разница между ката из японского карате и тао китайского Ушу, тайского муай-тая или корейского таэквондо. Это ведь все лишь стойки и комбинации приемов. И я еще не ослеп, чтобы не видеть, как этот же капитан здесь с самого первого дня свою гоп-компанию гонял вот эти самые ката отрабатывать. Да и похоже это все местами и на китайский Ушу и на тайский Муай Тай. Надо быть слепым или совсем ленивым, чтобы новый стиль не заметить и не попробовать, если его прямо перед твоим носом кажут. Ну, а свои 'пинкертоновские изыскания', ты чекист сам проводи. Вот тут я тебе точно не помощник. Копайте юноша копайте, глядишь чего и откопаете.
— Значит, отказываешься с органами сотрудничать?
— Высоко тянисся, гляди, порты лопнут. Насчет сотрудничества ты бы сперва у Виктора Михайловича уточнил. А заодно узнай у него, одобряет ли он твою самодеятельность.
— Надо будет, уточню. Ты бы лучше сам не совал нос в чужой огород.
— А я и не сую. Пока чужие ноздри подмышкой мешаться не начинают.
Чуть было не начавшийся очередной поединок, был внезапно прерван вызовом начлета к телефону. Его телохранитель, покатав желваки под кожей, двинулся следом.
* * *
Майор Алешин был задумчив. Совещание в штабе ВВС его не впечатлило. Ни слова о 'Буревестнике' на нем опять не прозвучало. Командующий Смушкевич своим сионским лицом вызывал у майора омерзение. Пока этот иудей распекал подчиненных за плохо организованную охрану аэродромов и неоправданные потери в живой силе и технике от ночных диверсий. Пока он потрясал кулаками и рычал на командиров ВВС, майор со спокойным лицом продумывал свою линию поведения на объекте 'Феникс'. Вчера его включили в состав комиссии. Сразу после этого ему удалось побывать на нескольких площадках аэроузла Баин-Тумен.
Стройные ряды вполне современных скоростных бомбардировщиков аккуратно выстроенные на стоянках окончательно убеждали майора, что вчерашние друзья постепенно становились для Рейха серьезным противником-соперником в мировой экспансии. В Испании, несмотря на радужный финал, достигнутый титаническими потугами Вилли Мессершмитта, Люфтваффе почувствовало на себе острые зубы вполне боеспособного противника. К чести создателя 109-ого можно вспомнить, что за время компании конструктор умудрился многократно доработать свой и без этого новаторский самолет, и сделать из сырой полугоночной машины с пулеметами, настоящего воздушного бойца, не имеющего на тот момент равных в мире. И все же даже в поединке с новыми 'мессерами' русские не были легкой добычей. Сейчас майор с мрачным интересом осматривал советскую авиатехнику и организацию авиачастей. До настоящего германского ордунга здешний порядок явно не дотягивал. Дело было даже не в эпизодическом бардаке среди авиационного имущества, и не в регулярных матерных тирадах технического персонала. Просто даже сам облик людей в мешковатой военной форме был каким-то слишком затрапезным. Разве ж это солдаты?
А работа комиссии потихоньку налаживалась. На очередном аэродроме майор успел 'вывозить' нескольких пилотов на 'спарке' И-16 для проверки навыков пилотирования. Летать советские пилоты умели, тут найти криминал майору не светило. Зато через полчаса в одном из бараков он случайно наткнулся на нескольких неудачливых нарушителей. Пилоты и их командир были сильно 'подшофе'. Видимо отмечали недавний успех в воздушном бою...
— А ну смирно!!! Вы что же это сукины дети прямо с утреца за воротник заливаете!? А?! А в это время какие-нибудь узкоглазые опять очередную хреновину нам готовят! Мало вы что ли за позапрошлую ночь просрать умудрились?!!! А?!!! Капитан доложить мне о последних потерях в эскадрилье!
— Товарищ майор в последних боях нашего полка, вверенная мне эскадрилья, потерь не понесла. Пара И-16 повреждены пулеметным огнем, ремонт их почти закончен. Лейтенант Васильев получил легкое ранение в плечо. Других потерь не было.
— Как это не было!!! А от обстрела с сопок диверсантами?!!!
— Это не у нас было, товарищ майор, а на соседнем аэродроме...
'Ничего. Отвертеться у вас все равно не выйдет. Я научу вас порядку. И если когда-нибудь в составе Люфтваффе появятся национальные авиагруппы из славян, то мы каленым железом выжжем из вас это разгильдяйство'.
— Все равно это не повод пьянствовать прямо в расположении! Всем сегодня же написать объяснительные на имя начальника комиссии ВВС полковника Лакеева. Наказание вам определит Командующий ВВС.
— Есть, писать объяснительные. Разрешите идти?
— Идите.
Бойцы приданного комиссии взвода НКВД уважительно покосились на грозного авиационного начальника великолепного в своей строгости и приверженности уставу. Поездка продолжалась.
* * *
* * *
В новом кабинете ректора в 'Померках' было тесно от посетителей. На влетевшего в помещение Лозино-Лозинского с улыбкой глядели глаза институтского начальства.
— Георгий Федорович, вызывали, случилось что-то?
— Нечего особенного, Глеб Евгеньевич. Если конечно не считать, что наш 'самородок' очередную диссертацию прислал. И откуда такой напор берется у этого 'научного фонтана'?
— Это вы про Павла. Письмо нам написал?
— Не просто написал. Вон целый сержант госбезопасности нам толстенный пакет привез, и расписаться за него заставил.
— И кого мы ждем? С содержимым-то ознакомиться можно?
— Не спешите. Вон наш 'секретчик' товарищ Ильин уже тут, осталось только Архипа Михайловича дождаться и начнем.
Запыхавшийся Люлька вошел в кабинет ректора вместе с парой своих помощников. Кивнув коллегам, они быстро нашли себе место в углу, и приготовились слушать.
— Ну, наконец-то уважаемые коллеги, мы все в сборе, так что можем уже и вскрывать очередной подарок от нашего далекого 'кудесника' и его покровителей из НКВД. Так, Гм... Глядите ка, тут даже опись вложения имеется. Угу. Глеб Евгеньевич огласите нам, пожалуйста, сие послание. Лозино-Лозинский стал зачитывать список под иронично-довольные комментарии Проскуры.
— 'Отказы МКД-3 и их причины'.
— Это, пожалуй, вам с Архипом Михаловичем, и товарищам Козлову с Тарасовым. Так сказать прямо 'с пылу с жару' от товарищей монгольских испытателей.
