— Так он Василий Иванович и так не един сейчас. Вы в курсе того, что там сейчас творится?
Василий Иванович конечно был в курсе последних событий, хотя новости из Поднебесной доходили с большим опоздание. Япония как всегда отличилась. Буквально месяц назад, японскими войсками после ожесточённых боёв был взят Пекин и деблокирован Посольский квартал. Императрица Цыси накануне штурма покинула императорский дворец и бежала из Пекина. За императрицей Пекин покинули все части китайской армии.
Одновременно объединенная эскадра союзников под флагом Адмирала Сеймура взяла штурмом форты Дагу. Правда, благодаря работе хунвейбинов председателя Ли, остатки китайского флота не приняли участия в битве, а заранее ушли в Корею и там интернировались И кому эти корабли достанутся после войны, никакой ясности не было. И не было её потому, что совершенно непонятно стало: кто на самом деле правит Китаем? Вдовствующая императрица Цыси, бежав в Маньчжурию, прихватила с собой младшего брата императора Гуансюя Цзайфэня и его невесту. Сам Гуансюй был взят в плен японцами. Правда, японцы держали его в плену не более суток, по истечении которых победители его вновь возвели на престол.
Гуансюй и до этого числился законным императором. Правда правила за него вдовствующая императрица. Теперь же, освободившись от её опеки, он попал в зависимость от японцев. Чем те немедленно и воспользовались. Поэтому в данный момент в Пекине правил японский ставленник, чья власть не выходила за пределы Чжили. Как только это стало известно, начался сущий бардак. Легитимность этого правителя сразу подвергли сомнению многие. В первую очередь сами ихетуани. Не спешили его признавать и европейцы. Ну а про саму Цыси и говорить нечего. Правда и у неё возникли проблемы. Её нового ставленника Цзаофеня готовы были признать в Маньчжурии, Монголии, в Туве, но уже южнее Великой стены его по-прежнему никто всерьёз не воспринимал. Правители провинций пока что выжидали. Зато китайские генералы начали действовать. Особенно отличились генералы из клики Ма. Глава клики Ма Фусян плюнул на войну с внешним врагом и начал подминать под себя провинцию Ганьсу. Не менее чудные дела творились южнее Янцзы. Именно там американцы собирались творить своё черное дело.
Наиболее подходящей для охмурения фигурой, янки сочли генерала Не Шичена. Он их устраивал со всех сторон. Будучи талантливым полководцем, он был весьма слабым политиком. А значит, им можно управлять. Поэтому через представителей китайской диаспоры в самой Америке начали мостить к нему мосты. Ради этого была срочно создана корпорация "Чжонгуа да лиминь", через которую Вашингтон собирался обделывать свои делишки в Китае. Хотя в правлении корпорации заседали одни китайцы, финансовые средства были американские.
Предполагалось, что снабжаемый американским оружием Не Шичен сможет быстро стать самым влиятельным из местных генералов и подомнет под себя всех остальных. Сделав это, он наведёт приемлемый порядок в южных провинциях и обеспечит комфортные условия для американских бизнесменов. А если ему удастся выгнать оттуда европейцев то будет совсем хорошо.
Север Китая по их мнению, должен быть зоной хаоса и продолжать сковывать силы европейских держав. Ради этого американцы согласны и там подкармливать китайцев. Но уже не так щедро. Ну а инородческие окраины Империи Цин их вовсе не интересовали.
Получив всю эту информацию, я призадумался. Участие России в тихоокеанском подобии НАТО имело свои плюсы и минусы. С одной стороны американская поддержка дорого стоит. Тем более, что планируется не временный ситуативный союз, а длительное стратегическое партнёрство, от которого будет сложно отказаться после того, как оно возникнет.
В первую очередь это значит, что в конфликте с Японией Россия не будет одинока. Да и японцы с британцами призадумаются. И пока американцам нужны промежуточные базы на пути в Китай, они не станут нам гадить исподтишка. Но с другой стороны, их трудно будет выгнать оттуда, где они хоть краешком зацепились.
А велики ли в этом деле наши преференции? Того, что я хотел, удалось достичь без всякой помощи со стороны Америки. Прежде всего, удалось повысить безопасность восточных территорий за значительно меньшую цену, чем это было в моём времени. Сергей Юльевич Витте стоном стонет, что на подкормку китайских инсургентов мы тратим аж целых 50 миллионов рублей в год! И это он считает разорением? Знал бы он, во что обойдётся война с Японией! А обошлась она России в 2.3 миллиарда рублей. И это выложить пришлось в течении 18 месяцев. Зато сейчас, за пятьдесят миллионов в год, я могу воевать с японцами целых 46 лет. Чужими руками. Нет, я понимаю, что со временем придётся тратить и больше. Но выгода всё-равно огромная. Как я уже говорил, туземные армии обходятся намного дешевле. А японцы сейчас много где увязли. На Филиппинах началась партизанская война. На Тайване она там идёт уже пятый год. Да притом такая, что в Токио на высшем уровне поднимался вопрос о продаже Тайваня французам. Мол выгоды от этой территории никакой, зато убытков не счесть. В Чжили тоже не все так просто. Остатки Беянской армии и ихэтуани готовятся отвоевать Пекин обратно. И потому две дивизии не могут никак вернуться в Маньчжурию. Приходится перебрасывать резервы из метрополии. В общем, сейчас японцам совсем не до нас. Кстати, европейцы похоже тоже надолго застряли в Китае. В данный момент войск европейских стран там немного, но переброски их продолжаются. Проблема в том, что содержать даже такую группировку весьма сложно. Одна дивизия, ведущая боевые действия в Китае обходятся им как три дивизии на европейском континенте. И чем глубже они там увязнут, тем меньше вероятности того, что полыхнёт в Европе. В общем, долгосрочный союз с Америкой мне в данный момент не очень то и нужен. Но посылать её на три великих буквы я тоже не стану.
— Василий Иванович! Давайте сделаем так: вы обрадуете это чучело тем, что у нас нет на юге Китая никаких интересов. Поэтому мешать американцам делать там свой бизнес мы не будем.
— А насчет союза?
— Объясните ему, что Россия к нему ещё не готова.
— Я бы не стал отказываться от него. Все-таки противостоять японцам, которых поддерживают англичане...
— На это у нас сил хватит. В случае нужды, мы просто перемелем японскую армию. Даже в схватке один на один. У японцев проблема с обученными резервами и финансами. Год войны и им некого будет послать в бой. Разве что необученное "мясо". Так что американская помощь нам не требуется.
— Это на суше, а на море?
— А что на море? Пусть себе господствуют. Что это им даст? Высадят десанты? Ну высадили. А дальше что? Бьются лбом об Владивостокскую крепость имея китайцев с монголами и корейцев в тылу? Пусть бьются. Вот только и этого не будет. Война в Китае — это надолго. И парой дивизий они у меня не отделаются. Вы просто не учитываете, что сейчас в Китае идёт народная война.
Был ещё один момент, из-за которого я не хотел идти на создание Тихоокеанского НАТО. Американцы, влезая в Китай, обязательно нарвутся на противодействие Европы. При этом расклад будет такой: у европейских держав рядом с Китаем есть колонии. То есть базы снабжения. А американцам нужно тащиться аж от Калифорнии. А потому они обязательно втянут союзников в свои авантюры. Хотя бы в форме предоставления промежуточных баз снабжения. И что мы получим? Конфликт с европейцами. Причем не только на Тихом океане. Создать басмачей в Туркестане англичане всегда сумеют. Да и на Кавказе станет очень напряженно. Нет, мне такой хоккей не нужен. Так что позволяем американцам творить в коренных китайских землях всё, что им угодно, а сами занимаемся северными землями Империи Цин. Их кстати сейчас целых две и даже три. А нам все и не нужны.
И тут весьма кстати пришли две шифровки. Одна из Сеула, а вторая из Маньчжурии. Наш посол в Корее Павлов сообщал о последних махинациях королевы Мин. Эта пройдошистая баба внезапно вспомнила о том, что Корея является вассалом Империи Цин. Правда, она промолчала про то, кого из императоров она считает своим сюзереном. Тем не менее, это позволило ей включить интернированные китайские корабли вместе с экипажами в состав своего флота. Четыре новейших миноносца германской постройки и два бронепалубных крейсера британской постройки, имеющие неплохо обученные экипажи, значительно усилили королевский флот. Но Мин на этом не остановилась. Блокируя поставки всего необходимого в крепость Хунчунь, она с помощью голода и взятки китайскому коменданту, добилась своего. Крепость была оставлена китайским гарнизоном и занята отрядом корейской самообороны. Что это ей дало? Контроль над теми землями Китая, что населены в основном корейцами. А у нас в перспективе появилось дополнительное прикрытие Владивостока со стороны суши. Как к этому отнеслись сами китайцы? А никак. Им сейчас не до флота и не до какой то там пограничной крепости. Других проблем хватает.
Вторая шифровка была от Дансаранова. Он докладывал про успешное завершение эвакуации китайских православных христиан. Эти бедолаги едва не погибли в самом начале восстания. Да и в пути всякого натерпелись. А потому, у них на своих соплеменников вырос хороший такой зуб. Лидер их, отец Митрофан Цзи через моего эмиссара передает нижайшую просьбу: чтобы Россия взяла этих людей под своё покровительство и помогла им защитить себя от "ярости языческой". Сейчас, в данный момент, пользуясь отсутствием в Китае твёрдой власти, христиане селятся вдоль китайского берега Амура. Поближе к России. Отец Митрофан просит лишь о помощи оружием и присылке "достойных пастырей", ибо прежние покинули "стадо Христово" на произвол судьбы. Это он про наших миссионеров пишет. Которые спаслись сами, но не позаботились о спасении своих братьев во Христе.
Что же, хорошим людям стоит и помочь. Оружием обеспечим. Средства на обзаведение хозяйством дадим. Даже школы можно помочь организовать. Овчинка эта стоит выделки. Деваться беженцам некуда. Назад им пути нет. Людям, которые в моём времени предпочитали отказу от веры мученическую смерть, доверять можно. А нам прикрыть границу "христианским поясом" будет весьма кстати. Вот только как с попами быть? Там нужны люди особого склада. Которые жизнь свою отдадут, но бежать от врага не станут. Такие в России конечно есть, вот только попробуй найди их среди морально сгнивших служителей. Наверное стоит кликнуть добровольцев. Такие найдутся. А если им обещать что весьма вероятна мученическая смерть за веру, то поедут туда хоть и немногие, зато те, от кого польза будет.
Этими мыслями я поделился с обер-прокурором Синода Победоносцевым. В итоге вышел скандал. Да ещё какой!
Правда, сперва всё было пристойно. Я принял Константина Петровича в домашней обстановке. Среди моих придворных подобный приём считался знаком наивысщего благоволения. На самом деле, я предпочитал обсуждать наиболее важные вопросы в такой именно обстановке, чтобы мой собеседник имел возможность чувствовать себя непринуждённо и не стеснялся говорить о наболевшем. И если в отношении таких людей как Степан Осипович Макаров или Дмитрий Иванович Менделеев, такая манера обсуждения дел себя оправдывала, то с Победоносцевым это не прокатило. Будучи человеком осторожным и скрытным, он не повёлся на этот приём. Не помогло и то, что вместе с нами за столом сидела Аликс.
Видя, что никакой непринужденности с его стороны не дождаться, я плюнул на всё и приступил непосредственно к делу. Я поделился с ним планами создания христианского "жёлтого пояса" на китайском берегу Амура, а в перспективе и вдоль Уссури. В числе прочих мероприятий, способствующих осуществлению этого замысла, следовало осуществить назначения подходящих для такой работы церковных иерархов. Выслушав меня, Константин Петрович заявил, что лучшим образом для такой работы подойдут члены православной миссии в Китае, которые давно уже там работают. Они знают страну, языки и обычаи местного населения и обладают значительным опытом миссионерской деятельности.
— Нет, Константин Петрович, этим людям я не доверю такую важную работу. Причина тому простая: в сложной и опасной обстановке, они бросили поверивших им людей и вместо того, чтобы спасать общину, стали спасать свои и только свои жизни. И вообще, это возмутительно! Из всех сотрудников православной миссии, лишь один отец Митрофан Цзы и супруга его Татиана, вели себя так, как и полагается наставникам.
При упоминании имен этих людей, глаза моей супруги подозрительно заблестели. Как и большинство уроженцев Германии, она была весьма сентиментальна. Рассказанная мной история исхода китайских христиан из Чжили в Северную Маньчжурия, её растрогала до слёз. Было с чего растрогаться, если вникнуть в ту обстановку, что сложилась в Северном Китае к началу погромов.
В отличии от ихэтуаней, местные христиане не обладали собственной военной организацией и как правило были людьми мирных профессий. Некоторым исключением были потомки албазинцев. Но и те не обладали нужными для защиты собственной жизни качествами. Ничего кроме лютой смерти бедняги не ожидали. Правда, сохранить жизнь себе и близким можно было через отречение от христианской веры. Но это для неофитов было неприемлемо. Не видел выхода из ловушки и сам отец Митрофан, а потому о спасении жизни никто не думал. Сам отец Митрофан на роль лидера никак не подходил. Что там с ним произошло, мне неизвестно, но ещё задолго до бунта, сотрудники миссии сочли, что их собрат повредился в уме и потому не годится для того, чтобы вести службу. В общем, отстранили его от исполнения своих непосредственных обязанностей.
Свихнулся он на самом деле, или просто не ужился в тамошнем кубле, но в решающий момент, он вместо того, чтобы спасать собственную шкуру, решил спасти души верующих. Каким образом? Самым простым. Какой бы веры или учения не придерживался человек, любая из них учит его главному: как нужно жить и как следует умирать. Не все верующие хорошо усваивают эти уроки, но отец Митрофан их усвоил на "отлично". Собрав вместе испуганных людей, он сумел их настроить должным образом. Не знаю, что он говорил собравшимся вокруг него, но люди повели себя достойно. То что нет возможности защитить себя приняв бой, вовсе не означало, что нужно унижаться, вымаливая пощаду у жестоких врагов. Это сумели осознать все. А осознав, решили уйти на небеса, читая последнюю в своей жизни молитву. По мне, так ничем не хуже пения "Варяга". Своё презрение к смерти и несущим её убийцам, можно выразить и так.
Но в отличии от моего времени, расправы не произошло. Обнаружив, что христиане вместо того, чтобы разбегаться кто куда, собираются воедино, ихэтуани начали осторожничать и не напали сразу. Именно эта нерешительность и спасла бедняг. Пока повстанцы выясняли обстановку, пришла помощь, которую никто не ждал — к Пекину прорвался Селенгинский бурят-монгольский конный полк, который вёл сам Дансаранов.
С этого момента и начался исход на север. Кстати, ушли не только православные христиане. Спасая жизни, к ним присоединились представители и других христианских учений. По мере продвижения на север, к ним ежедневно присоединялись новые люди. Колонна беженцев сильно разрослась. Вышло из Пекина около тысячи человек, а к Амуру довели несколько десятков тысяч беженцев. Легким этот путь не был. Частенько приходилось пробиваться с боями. Сил одного полка для защиты такого количества людей было недостаточно. А число преследователей только росло. Видя это, Дансаранов вызвал ещё два конных полка: Баргутский и Чахарский. Этого тоже оказалось мало. Соплеменники войскового старшины по своим боевым качествам конечно превосходили китайцев. Выдержкой, выносливостью, храбростью и дисциплиной. Но и этого было мало для успеха. Пришлось применить принцип: "спасение утопающих — дело рук самих утопающих". На этом поприще хорошо потрудился сам отец Митрофан. Видя, что защитникам их везде не поспеть, он двинул в массы лозунг: "продай одежды — купи меч!" Красноречие его даром не пропало. Из вооруженных чем попало беженцев, с помощью наших военных советников было сформировано шесть пеших батальонов, позже названные Албазинскими. Настоящих албазинцев в этом таборе было не более сотни человек. В большинстве своём они состояли из тех, в ком проснулась воля к сопротивлению. И это были не одни мужчины. Среди добровольцев хватало женщин и даже детей. Настоящую воинскую силу они из себя не представляли, но бесполезными тоже не были. Так или иначе, но к берегам Амура вышли не жалкие беженцы, а вполне организованное Албазинское православное войско. Именно такое название и фигурировало в сводках нашей военной миссии в Маньчжурии и докладе командующего Приамурского военного округа.
