Встав ночью по будильнику, обнаружила рядом Ликрия. Мужчина дремал, выглядел усталым, с повреждённой кожей (как у меня после отработки), но вполне живым. Живым! Я еле сдержалась, чтобы не стиснуть его в объятиях.
— Как ты? — поинтересовалась, заметив, что он открыл глаза.
— Уже лучше.
— Что с тобой было? Что сделали?
Друг поморщился, и я забеспокоилась. Его пытали? Сексуально домогались?
— Накормили.
Ноги подкосились, я плюхнулась обратно на постель. Что за бред?
— В смысле, накормили?
Ликрий криво усмехнулся.
— В прямом. Я, видите ли, недокормленный, оголодавший, жалко же, — издевательски потянул он и серьёзно добавил: — Меня быстро поймали, но долго не отпускали. Только на отработку для получения скидки отвозили, в остальное время сидел взаперти с распоряжением: есть и спать.
Я потёрла виски, всё ещё не в силах осознать сказанное.
— Погоди, а как же лицензия? Ты хочешь сказать, что они потратили кучу денег, покупали разрешение на охоту, загоняли в угол... И всё это ради того, чтобы накормить?! Но это же бред какой-то! Гораздо легче и дешевле было бы просто немного денег перевести или банально угостить!
— Да, рациональному объяснению их поступки не поддаются, — кивнул Ри. — Будь на их месте кто другой, я бы решил, что это утончённое издевательство, но у байлогов на такое ума не хватит. К тому же, пока нет полной уверенности, что обошлось: лицензия всё ещё в силе. Однако какая-то надежда уже есть — для заработка скидки ведь отпускали. Хотя на слово им верить нельзя, в любой момент передумать могут.
— Но бред же... — задумчиво повторила я. — С какой стороны ни посмотри, глупость несусветная.
— От них умных поступков ждать не приходится. А ты всё же влезла, — укоризненно добавил друг.
— Как?
— Это у тебя спросить надо. Мне выговор сделали, что ты в меня влюблена, а я им не сообщил, и вообще о тебе совсем не думаю.
— Чего?! — поразилась я, мысленно прокручивая в уме разговор. — Да даже намёка не давала. Просто как о хорошем знакомом говорила.
— Верю, — успокаивающе взял меня за руку заулыбавшийся Ри. — Байлоги всё не так поймут и наизнанку вывернут.
— Точно веришь? — подозрительно поинтересовалась я. Переводить наши отношения в другую плоскость не хотелось.
— Точно верю, — подтвердил он. — Знаю, что у тебя ничего такого нет. Да и вообще, насколько видел, твоему нынешнему организму состояние гормонального притяжения, которое называют влюблённостью, недоступно.
Пока я думала, радоваться или огорчаться неожиданному «комплименту», мужчина горько добавил:
— Даже представить не мог, что такая мерзость где-то вот так нагло и свободно расхаживать станет. Тем более — в университете. Знал бы, пошёл бы на любую другую специальность, лишь бы с филиалами сумасшедшего дома не встречаться.
— Кстати, насчёт байлогов, — вспомнила я. — Ликрий, в сети я много всякого о них вычитала. В основном — нехорошего. Где правда?
Друг поморщился:
— Не знаю, о чём ты конкретно, но там почти всё — правда.
— Да ну? — подозрительно прищурилась я. — И именно поэтому байлогов официально защищают в трёх гигантских странах?
— Что?! — вскинулся тот, схватил свой компьютер и срочно полез в сеть.
— В Тартаре такого закона нет, — успокоила я. — Но ты ничего не хочешь объяснить?
Ликрий скрипнул зубами, но промолчал, просматривая вышеупомянутые законы других стран.
— Или хотя бы сказать, чего на самом деле надо опасаться и как действовать, чтобы уберечься?
— Не знаю. Здесь всё может быть иначе, — неохотно ответил друг после долгой паузы.
— ...А общих принципов вообще не существует. О, даже ещё лучше: ты о байлогах не слышал и о своих врагах никаких сведений не имеешь, — саркастически потянула я. Не дождавшись реакции, раздражённо махнула рукой: — Не хочешь, и не надо. Арван с войной в голове.
И демонстративно отвернувшись, села решать задачи. Развел тайны, понимаешь. Не верю, что он совсем не в курсе.
Только утром, на пути к университету, Ликрий разорвал затянувшееся молчание.
— Ладно, Лик прав, — непонятно начал он. — Как избежать неприятностей, сказать надо. Для тебя опаснее всего испуганный байлог. Со страху они могут убить или покалечить. Поэтому, если есть подозрения, что байлог не контролирует себя... — запнувшись, Ри продолжил: — ...больше обычного, то не приближайся к нему. Если рядом — быстро отойди, но постарайся не делать резких движений. Спровоцировать панический приступ легче всего угрожая или напав, причём как на байлога, так и на того, кто ему дорог. То есть не угрожай и не нападай. Это основной принцип. Вторично — постарайся не слишком привлекать внимание, а то могут начать лезть с общением. Они очень привязчивые.
— Это так страшно? — на всякий случай уточнила я. Что-то меры безопасности какие-то очень уж простые получаются. А как же невменяемые озабоченные монстры?
— Да, — Ри ненадолго остановился перед входом в дорожно-извращенский квартал. — И последнее: если всё-таки свяжешься с байлогами, будь очень осторожна. Опасайся всех... особенно, если мерзость отошла.
— Минутка! — теперь затормозила я. — Что-то я не поняла. Ты так выразился, будто опасаться надо не байлогов, а кого-то другого.
Мужчина вздохнул.
— Для тех, кто дружит или сотрудничает с байлогами, наибольшую опасность представляют не они... — Ликрий надолго замолчал и очень неохотно закончил: — ...а мы, арваны. И наши союзники, особенно невольные. А также те, на кого удалось повлиять. Всё. Больше данную тему лучше не поднимать.
Я кивнула. Тема действительно неприятная, тем более для Ри. Но, несмотря на явное желание сохранить неприглядную тайну, друг всё-таки предупредил. Думаю, ему было очень нелегко пойти на такую жертву. Благородный, достойный уважения поступок.
А потом начался очередной день самокультуры.
17 февраля – 1 марта 617134 года от Стабилизации
Бурзыл, Тартар
Деньги другу я вернула, но, по его просьбе, не сразу, а частями — по мере надобности. Таким образом Ри надеялся подстраховаться на случай, если байлоги передумают и всё-таки решат тем или иным образом лишить его самостоятельности. Однако с каждым днём у меня появлялось всё больше сомнений в злости или мстительности врагов арванов. После первого раза они не охотились (впрочем, и Ликрий не сбегал), но ещё несколько раз забирали «для подкормить». При этом вели себя так, что действительно возникала ассоциация с кем-то, пожалевшим одичавшего, оголодавшего щенка. Очень снисходительно относились к периодически срывающемуся и огрызающемуся мужчине и каждый раз заверяли меня (почему-то твёрдо решив, что между нами любовь), что вернут «пару» в целости и сохранности. Ри такой подход откровенно бесил, причём настолько, что иногда друг даже чуть ли не начинал признавать у своих «мучителей» достаточно развитый ум, чтобы придумать такое «утончённое издевательство». Но стоило арвану успокоиться, как он возвращался к прежней точке зрения, считая, что байлогам такое не под силу. Впрочем, по версии Ри, этот факт вовсе не исключал варианта, при котором кто-то третий, не байлог, придумал злонамеренный план, а чёрных и чешуйчатых использует втёмную.
Один день сменялся другим. Курсы проходили настолько интенсивно, что чуть ли не половина работы оставалась на дом. Чем дальше, чем сильнее становились сомнения, смогу ли я вообще учиться: преподаватели задали такой темп, который практически невозможно выдержать. Программа подготовительных курсов сильно превосходила школьную, полученных базовых знаний катастрофически не хватало. Как поделилась соседка по аудитории, у неё тоже очень большая нагрузка, хотя подготовка вроде бы лучше. К сожалению, отступать некуда — поэтому вперёд. Учиться, учиться и ещё раз учиться.
Совершенно другой уровень знаний требовался по всем предметам без исключения. По языку не только задавали задачи по куче диалектов (в том числе вкусовому и обонятельному), но и требовали распознавать искажённую, невнятную речь с разнообразными акцентами. По географии вместо общих сведений требовали разобраться в формулах, по которым в зависимости от широты можно вычислить ожидаемую длину суток, гравитацию, некоторые фоны, климатические условия и множество других параметров и, наоборот, по неким признакам определить широту. При этом следовало учитывать кучу поправок и исключений, в которых обычные формулы дают неправильный результат, а также правила изменения и подгонки уравнений, и так далее, и тому подобное.
Естественно, ни о какой дополнительной подработке речи уже не шло, причём даже у Ликрия. К слову, на занятиях другу приходилось туго: из-за постоянного присутствия байлогов он соображал гораздо хуже, а выдержка часто подводила. Однажды в день дополнительной консультации я поинтересовалась у преподавателя, так ли необходимо ставить арванскую часть химеры в заведомо проигрышные условия?
— Он не обязан посещать курсы, — пожал плечами человек. — Это личный выбор каждого.
А ведь действительно! Если друг сможет заниматься самостоятельно, а появляться только чтобы сдавать — то ему должно стать легче. Но стоило поднять данную тему, как Ликрий резко прервал:
— Ты считаешь меня глупым? Я рассматривал такой вариант, но получил предупреждение, что если не буду присутствовать на всех занятиях, то кредита не получу.
— Ой... — потянула я, вспомнив, как нагло проспала второй день.
— В первую очередь, условие касается меня, — успокоил друг. — Конечно, вероятность издевательства не исключена, но думаю, что при работе по нашей специальности приходится хотя бы иногда контактировать с байлогами. Поэтому и проверяют заранее. Если кто-то не выдержит, то и смысла тратиться на него нет, — помолчал и тоскливо добавил: — Вот уж воистину извращённая профессия. Недаром так называется.
Из-за постоянного стресса Ри даже вне университета выглядел беспокойным, с более сильными эмоциями... и, в каком-то плане, казался гораздо понятнее. По крайней мере, не приходилось каждый раз строить догадки, о чём размышляет и что испытывает друг. Заодно выяснилось, что у него отнюдь не такой ангельский характер, как я до сих пор думала. Арван воспринимал себя как высшее существо, совершенство, и смотрел на другие виды с превосходством и снисходительностью. Кстати, по случайным оговоркам стало очевидно, что политику своего народа, а именно внедрение в чужие цивилизации, он считал совершенно верной, ибо «она ведёт к миру и процветанию». И ничего плохого в том, чтобы изменять генетику других даже без их ведома, Ри тоже не видел: «мы творцы и делаем остальных лучше, двигаем эволюцию». Зато искренне возмущался всеобщей неблагодарностью, пару раз заметив, что арванов, по крайней мере, во Вне, мало кто способен оценить по достоинству.
Впрочем, даже такой, Ри остался достойным уважения. Считая себя высшим созданием, он не проявлял презрения к остальным. Почти со спокойствием идеального родителя относился к тому, что мозг других развит слабее и то, что для арвана (в нормальном состоянии) очевидно, мне приходится объяснять. В общем, очень неоднозначная и интересная личность.
Учтя совет чёрного и чешуйчатого (точнее, даже предупреждение, насчёт рекомендаций), я старалась строго соблюдать режим, отводя достаточно времени для сна. Зато на многом другом экономила по максимуму. В том числе, переехала ближе к университетскому кварталу, в найденный Ликрием относительно тёплый закуток. Путь к нему пролегал через туннель, по которому ходит метро, но если двигаться быстро и спускаться сразу за поездом, то промежутка до следующего транспорта с запасом хватает, чтобы достичь укрытия. Как, впрочем, и выбраться. А вот друг так и остался на свалке, аргументируя тем, что там «аура сумасшествия» гораздо слабее. Впрочем, для мужчины экономия времени за счёт пути гораздо ниже. Иногда мне казалось, что именно для таких, как он, и висит предупреждение «не передвигаться по путям медленнее поезда». По крайней мере, Ликрий часто пользовался транспортными туннелями и вполне вписывался в общий поток... машин.
Но времени, чтобы успеть сделать нужное количество заданий, всё равно не хватало. И усталость накапливалась, несмотря на относительно нормальный сон. Из-за всего вышеперечисленного то и дело возникали сомнения в своих умственных способностях. Хотя будь я банальной умственно отсталой, а не рендером, Шас наверняка бы сказал: корректностью опекун не отличался. Но он, наоборот, отчётливо дал понять, что шанс есть и не такой уж плохой. А нагрузка на курсах всё равно кажется неподъёмной. Впрочем, это касается не только выбранной специальности: сеть буквально пестрела многочисленными жалобами на совершенно нереальные объёмы и задания — причём именно на подготовительных курсах. Ответа же на вопрос «почему» нет... ну или мне не удалось его найти. Только версии, к одной из которых я уже и сама начала склоняться. Скорее всего, нам дают гораздо больше знаний, чем потребуется на экзаменах. Это предположение подтверждает тот факт, что о нарочитом усложнении экзаменов слухов мало и, по мнению большинства, сдать их вполне возможно, причём даже без курсов. Но, в любом случае, отлынивать не стоит.
Если раньше уставало тело, то теперь больше страдала голова, а также здоровье — второе, в основном, из-за вредной работы. От умственных нагрузок постоянно хотелось сладкого. Пирожное, кусок торта или даже просто несколько ложек сахара. Но увы, на свалках такие лакомства попадались редко.
Однажды, нагло пользуясь тем, что пропуск в дорожно-извращенский квартал оплачен, а значит, можно обыскивать и его мусорки на предмет продуктов, в очередной раз вспомнила Шаса, а именно — его напутствие. И внезапно поняла, что всё не так плохо, как кажется: на самом деле у нас тоже есть путь к отступлению. Ведь опекун просил связаться через два календарных месяца, причём в любом случае. То есть даже если поступить не удастся и кредит не получим. Зачем ему прощальный звонок неудачников? Не для того ли, чтобы успеть помочь, а, возможно, и подарить второй шанс?
Приятная догадка не уменьшила прилагаемые усилия, но позволила чувствовать себя уверенней, не такой загнанной в угол. В конце концов, выше головы не прыгнуть, и любой нормальный тартарец это понимает. Поэтому надо просто делать, что должно... и будь, что будет.
Кстати, помыться, точнее, тщательно обтереться влажными тряпками, в университете всё-таки удалось. И даже постирать нижнее бельё. Заодно поняла, что очередной этап адаптации закончился... правда, не понятно, насколько этот факт в плюс. Но теперь меня уже почти не смущали другие посетители санузла во время гигиенических процедур. Ну голая, ну моюсь и что? Да кто в Тартаре такого не видел?
